Допуск подтверждён. Добро пожаловать, Наблюдатель объекта SCP-1317.
[НАЧАЛО ЗАПИСИ]
Сотр. Верховенцев: Простите за вопрос, но по какому поводу я здесь нахожусь? Если это связано с документами, которые я запрашивал, то я получил одобрение куратора и…
Наблюдатель: Не суетитесь и присядьте. И замолкните, пожалуйста. Беседа сейчас будет идти по следующему сценарию: я задаю вопрос, вы отвечаете. Если вы солжёте или скажете полуправду, то я это узнаю. Тогда разговор с вами мы будем вести в другом месте и гораздо менее дружелюбно. Кивните, если поняли. Замечательно. Итак, первый вопрос: с кем вы поделились всеми этими вашими догадками и подозрениями по поводу SCP-1317? Называйте всех.
Сотр. Верховенцев: Я… Я отправил письмо куратору, сказал немного Александру Велинчикову и Паше. Паше Михайлову, технику. Всё, больше ни с кем я об этом не говорил.
Наблюдатель: Ну что же, пока всё верно. Какую работу вы выполняли в зоне сдерживания объекта?
Сотр. Верховенцев: Техник 2 уровня допуска.
Наблюдатель: Когда вы стали сомневаться в правдивости особых условий содержания и описания объекта?
Сотр. Верховенцев: После трёх месяцев работы.
Наблюдатель: Что послужило тому толчком?
Сотр. Верховенцев: Да как сказать… Я даже объяснить толком не смогу. Интуиция какая-то. До этого я работал на содержании трёх других аномальных объектов и такого ощущения у меня никогда не возникало. Когда я понял, что что-то не так, то я начал копать, находить какие-то странные соответствия.
Наблюдатель: Например?
Сотр. Верховенцев: Цифры. Сначала я обратил внимание на цифры. 3, 7 и 13 повторялись везде в самых разных вариациях. Камера была три на три на три метра. Третьего числа проводились процедуры по смену стержней с сорок пятого. Обработка камеры газом происходила всегда 7 или 13, а когда в тот же месяц на одно из этих чисел приходилась смена стержней, то тогда обработка газом проводилась 3 числа. Все технические документы, поступившие с Завода, были нумерованы одной из этих цифр. В конце концов нумерация самого объекта это всё те же чёртовы цифры. Притом я слышал, как один из парней, ну, тех, из процедуры "Иезулу", всё повторял цифры. Мол, 1503, 1603, 1703. Цифровой бред или как там? Здесь те же цифры.
Наблюдатель: Вы понимаете, что ваши доводы можно назвать параноидальными? А может вы находитесь под влиянием объекта, не думали? Числовой бред - это один из симптомов.
Сотр. Верховенцев: Да думал, думал. Даже к штатному психологу сходил, но он сказал, что я в порядке, ничто на меня не действует, а я просто перенервничал. Предложил отдохнуть недельку, но я отказался, сказал, мол, работать хочу, хотя не хотел ни черта. Тогда решил, что не буду дальше себе голову забивать, но где там… Всё думал и думал, как клин в голову эту мысль вбило, ну а потом и документы третьего уровня масла подлили…
Наблюдатель: Как вы получили к ним доступ?
Сотр. Верховенцев: Написал куратору просьбу выдать мне временный допуск третьего уровня для чтения документов. Ну и обычной ерунды: для повышения мотивации, для лучшего понимания объекта, ну, формальщины всякой. Здорово рисковал, а зачем - чёрт его пойми. Ведь как бывает? Если просишь документов, которые тебе по уровню допуска прочитать не светит, то значит что-то в тебе странное есть.
Наблюдатель: Ну и что же вы оттуда вычитали?
Сотр. Верховенцев: Да как минимум то, что процедура "Иезула" всегда была, но всегда была разной. Да и действовал объект по-разному. Выходило так, что сдерживающую процедуру изобрели не мы, а эти зулусы. На тех чернокожих объект болезни какие-то насылал, а они к этому сердцу травы носили, так это в точности процедура "Иезулу", которой мы сейчас пользуемся. Однако вот в чём странность: когда объект в Фонд перевезли, он уже не болезни насылал, а радиацией бил. Сейчас вообще чёрт пойми что делает. Но структура процедуры всегда была одинаковой: был, ну как сказать, посланник с даром, и был тот, кому дар предназначен - сердце это. Только вот если дикари действительно, кажется, траву этой аномалии как дар носили, то мы гасили её средствами техники без всякой мифологии: радиацией или амнезиаками. Выходило, что… Постойте…
Наблюдатель: Мне радостно видеть, что вы начинаете что-то понимать. По-меньшей мере, мне так кажется. Помните отвергнутую гипотезу?
Сотр. Верховенцев: Да, кажется… Постойте, действия ритуально-символического характера? Опытным путём было доказано, что они необязательны для содержания, верно? Это ошибка? Всё содержание было не по-настоящему? Я совсем уже ничего не понимаю.
Наблюдатель: Глупости какие. Будьте умнее, пожалуйста. Впрочем, у нас ещё будет время вернуться к этой теме. Вы сказали, что структура процедуры "Иезула" повторяется - это очень ценное замечание. Однако что по поводу самого объекта?
Сотр. Верховенцев: Самого объекта? А, да. Действие у него было всегда разное. Болезни, радиация, чёрт знает что ещё в этих удалённых данных. Сейчас он, наверное, что-то делает с информацией.
Наблюдатель: Он её накапливает и распространяет. Однако продолжайте.
Сотр. Верховенцев: Вот значит как. Это в мою гипотезу не вяжется. Я предполагал, что этот объект - нечто вроде злого духа, который сидит в этом сердце среди костей…
Наблюдатель: Бросьте. Сердце вообще мы положили. Оно свиное, если вам интересно.
Сотр. Верховенцев: Как же? Значит… Ну, кости-то эти не вы положили, надо думать? Ну… Я, в общем, думал, что сердце это, ну, то есть кости, действует сообразно какой-то злой воле и насылает на людей именно то, чего они сами больше всего боятся. И если предел житейских страхов зулуса - страшная болезнь, то на фондовцев оно начало слать радиацию. А сейчас… информацию? Ничего не понимаю.
Наблюдатель: В чём-то вы, несомненно, правы, хотя мы полагаем, что оно работает не совсем так. У него нет никакой злой воли, да и вообще никакой воли нету. Это, как бы лучше выразиться, чистое зло без какого-либо содержания. Для зулусов существует разница между…. эммм, между злыми силами и настоящим злом. Злые силы могут ломать ваши дома, делать из друзей недругов и мелко пакостить, но всё же если их инвертировать, то это будут добрые силы. То, что мы содержим, является просто злом. Кроме того, не стоит думать, что предел страхов зулуса - это болезни. Они, быть может, гораздо более талантливые визионеры и фантазёры, чем мы с вами. Можете представить это так: пока 1317 удовлетворён, он либо спит и ничего не делает, либо насылает какие-то мелочи, вроде радиации или болезней, но вот если он недоволен, а это случалось, то он… Ну, творит зло. Поверьте, лучше не знать, что под этим подразумевается. Может, вы ещё что-нибудь надумали?
Сотр. Верховенцев: Кажется, я сообразил насчёт информации. Нарушение режима секретности, да? Вот чем он угрожает Фонду?
Наблюдатель: Да, именно так он принуждает нас к тому, что мы делаем. И мы не можем залить это место бетоном и расставить вокруг сотрудников класса D. Аномалия влияет напрямую на тех, кто её содержит. Почему тогда она грозила радиацией легко догадаться, если вспомнить, в каком году это было. Видимо, сейчас мы больше боимся, что Маскарад сорвётся. К слову, отсюда и числовой бред. Те цифры и понятия, которые посещают исполнителей процедуры "Иезула" - это различные секретные коды и шифры Фонда. Фактически, это не числовой бред, а неслыханное нарушение режима секретности. Ваша догадка с цифрами верна во всём, кроме этого пункта. То, что в этом "бреду" были те же цифры, боюсь, совпадение.
Сотр. Верховенцев: Но зачем эти цифры?
Наблюдатель: Мощные символы.
Сотр. Верховенцев: Я догадываюсь, что вы скажете дальше. Выходит, что всё, что мы делаем, не имеет никакого смысла? Важна лишь определённая символика, которая стоит за рядом действий технического характера? Постойте, выходит, что и никаких аномальных технологий, о которых все судачат, в содержании не используется? Никакого изменения реальности объект не производит? Его сдерживает именно, как оно там называлось, "ритуально-символическая деятельность"?
Наблюдатель: Вы частично правы, но в этом случае быть частично правым недостаточно. Всё, что вы делаете, напоено глубочайшим смыслом, а скрытая символика - лишь вспомогательный элемент. Верно то, что мы построили определённый потаённый символический ряд: сильные цифры, окружённые множеством значений и толкований, закрытость объекта от взора, подобно алтарю в храме, фимиам и благовония раз в три месяца, определённая комбинация священных запахов. Однако это только половина дела, нужны люди, которые вдохнут в символы смысл и силу. А с этим наши сотрудники справиться не могут или справляются гораздо хуже зулусов.
Сотр. Верховенцев: А как же старые условия содержания? Те, что с радиацией? Ведь там объект был под другим номером и ничего особого, вроде как, не делалось. Значит, тогда вы ещё не знали…
Наблюдатель: Да, тогда мы ещё не знали. Мы полагали, что нашли определённый паттерн, благодаря которому объект можно было содержать. Тогда мы ещё не положили сердца, просто раз за разом приходили и обеззараживали кости. Потом мы уже внесли изменения в файл… Ну да не важно. Важно то, что тогда мы даже не догадывались, почему у нас получается содержать объект.
Сотр. Верховенцев: Я догадываюсь. Это ведь те сказки, на которые жаловался профессор Карсавин?
Наблюдатель: Абсолютно верно. Вы начинаете понимать принцип. Сотрудники, работавшие над объектом, сами того не хотя, сформировали определённую мифологию, включающую такие архетипические образы как "избранность", "жертвоприношение", "тёмные силы". Именно они и их несформированная, полуподсознательная система верований удерживала объект, а мы полагали, что его удерживают наши ударные дозы антирадиационных средств.
Сотр. Верховенцев: А дальше?
Наблюдатель: А дальше всё полетело к чертям. Такая тонкая, почти эфемерная вера может и удержала бы объект ещё недолго, но доктор Карсавин очень рьяно и упорно развеивал предрассудки… Пусть земля ему, как говорится, будет пухом. Мы замели следы и начали думать, в чём же ошиблись, пока не нашлась светлая голова - первый Наблюдатель объекта, творец мифов и легенд новой эпохи.
Сотр. Верховенцев: Что-то я не вижу вокруг много мифов и легенд.
Наблюдатель: А вы осмотритесь хорошенько. Первый наблюдатель решил, что воспроизвести классические мифологемы не в наших силах. Мы слуги науки, дети Просвещения, так сказать. Однако он действительно был гением: он именно это и сделал нашей мифологией, полуосознаваемой реальностью нашего ума. Он создал систему типов и образов, завязанных именно на науке, он, если позволите, внес в неё элемент мифологии. Завод 45 производит особые технологии… О, какая мифопоэтика в этих словах: особые технологии! Аномальные технологии, высокие технологии… Удалённые данные - это не просто отсутствие информации, это намёк на её скрытое присутствие, намёк на тайну божества… "Кетер" так вовсе слово из каббалы, это нам удачно подвернулось. Ритуалистика сменяемых каждый месяц деталей. Понимаете? Вы занимаетесь ритуально-символической деятельностью в лоне технической реальности.
Сотр. Верховенцев: Кажется, я начинаю понимать. Отсюда и этот элемент тайны, да?
Наблюдатель: Да, он, разумеется, нужен. Как работает наша техника? Очень сложно или вовсе аномально. Тайна налицо. Зачем каждый месяц замена стержней? Ещё одна тайна. Знаете, кого набирают в команду по наблюдению автоматизированного процесса замены стержня? Самых технически необразованных людей. Они здорово повышают градус тайны своим неведением и нелепыми догадками. По правде сказать, они только для этого и нужны.
Сотр. Верховенцев: Куратор ведь тоже один из этих болванчиков?
Наблюдатель: Верная догадка. Я ещё не видел человека, в котором больше надутой веры в высокие технологии и их запредельные тайны функционирования. Он замечательно выполняет свою работу. Он - идеальный элемент сложной мифологической структуры, которую мы создали среди сотрудников содержания отдельно взятого объекта. Продукт очень долгой и упорной работы. Частью которой вы скоро станете.
Сотр. Верховенцев: Что? Что вы имеете в виду?
Наблюдатель: Это мы открыли вам доступ к документам третьего уровня допуска. Наша работа - наблюдать за всем мифологическим полем, что мы построили, и выводить из игры всех тех, кто грозит его уничтожить. И вы грозили. В вашем докладе куратору несколько замечательных догадок, и вы уже мыслите несколько иначе. Многие начинают находить технические неточности и остаются довольны этим, те, кто начинает видеть мифологемы - вот это редкость. Больше там вы работать не будете. Вы лишаетесь всех прежних уровней допуска. Теперь вы в нашей команде. Пока что на испытательном сроке, но всё же. Готовьтесь творить мифы.
Сотр. Верховенцев: Но если я верно понял, то всё уже сделано. Что, собственно, творить?
Наблюдатель: О, не беспокойтесь. Работа у нас будет. Развивается наука и техника, развивается и мифология. Настанут времена, когда вся та фантастическая техника, из которой мы ткём нашу паутину сказок, станет обыденностью, и вся система рухнет. Такое уже бывало, такое уже скоро будет. Без работы не останетесь. А пока что рекомендую начинать читать работы Леви-Стросса и Проппа. Даю вам на это месяц. После приступайте к научной фантастике.
Сотр. Верховенцев: Думается, что я понимаю, как содержится объект, однако я до сих пор не могу сказать о нём ничего, кроме того, что это что-то нехорошее.
Наблюдатель: Мы ничего не можем сказать однозначно. Но, если вам так будет удобнее… думайте, что это нечто очень злонамеренное и при этом имеющее силы воплощать свои злые помыслы в действительность. Это не совсем верно, но мы все сначала интуитивно думали таким образом. Потом, может быть, вы поймёте больше. А теперь пойдёмте.
Сотр. Верховенцев: Но… всё это, вся наука и техника, все наши знания, что же это тогда?
Наблюдатель: А разве вы ещё не поняли? Магия, магия, которая работает.
[КОНЕЦ ЗАПИСИ]