Хиро П. всегда говорил, что для успешного арт-налёта нужно действовать с умом, быстро, и, превыше всего, стильно. Хотя, если вспомнить, он ничего не говорил про "художественное видение" или "способность отбиться от Мастеров Буги". А когда прячешься за стальным морским контейнером, потому что в тебя стреляют, а не менее чем в пяти метрах от тебя бутоном красок и смерти распускается твой арт-взрыв… Ну, тогда могут возникнуть мысли о том, не стоило ли сделать в жизни чего получше, например, засунуть хер в муравейник Paraponera clavata.
Хиро всё мудрил что-то с детонатором, надеялся, дурак, остановить арт-бомбу или даже повернуть её вспять. Меланома-на-жопе-бытия (для друзей просто "Жопа") достала откуда-то маркер и что-то рисовала на боку контейнера. Даже для вашей компании она была слегка ебанутая, но человеком искусства она была на все сто процентов. А ты? Ты думал и замечал, что думал и замечал, что замечал и, ух ты, а там что за хрен с горы?
Какой-то мужик просто шёл под градом пуль, будто знал, где они будут, и каким-то образом оказывался там, где их не было. На вид - карикатурный банкир или частный сыщик из старых фильмов, которые тебе приходилось смотреть с маманей. Весь из себя стильный, одёжка цвета угля и шифера.
Он завернул за контейнер, уходя из-под огня, и встал к вам спиной, глядя на Пейнтбольный Шарик Смерти, который медленно, но верно разворачивался в вашу сторону. Прошла минута, многоцветное великолепие развернулось ещё на дециметр-другой. Он повернулся к вашей троице, помотал головой и произнёс одно-единственное слово: "Дилетантство".
Он повернулся и собрался было уходить, но ты метнулся и вцепился ему в плечо. "Чувак, а мы как же? Эти мудаки по нам стреляют, нам не уйти!" Он вздохнул, чуть нахмурился, извлёк из кармана огрызок мела и бросил его Жопе. "Выбирайтесь сами, если получится. Или положите всё на алтарь Искусства, дело ваше". Сказав это, он повернулся и пошёл обратно под ураганным огнём. (Едрить твою в тридцать семь гробов, да СКОЛЬКО у них там патронов?)
Жопа поглядела на мелок и принялась рисовать на бетоне люк от подводной лодки. Огрызка едва хватило, но последний штрих она сделала уже когда первый голубовато-зелёный всплеск ожёг тебе скулу. Она крутанула рукоять, и бетонный круг открылся. Вы быстро забрались туда втроём и задраили люк, когда первые язычки лазурного мороза уже лизали вам руки.
Такова была ваша первая встреча с Критиком.
Выяснилось, что так или иначе с ним много кто пересекался. Имён у него было множество: Критик, Мистер Серый, Мудозвон, Пёс Режима и хрен знает сколько ещё. Ты первое время называл его "Моя Мышка-Наружка", но смешным это никому не показалось, так что вскоре ты перестал. Никто его звали, неведомо откуда он являлся, неведомо кем был, но временами он показывался на особо… неумеренных перформансах, критиковал на скорую руку и исчезал снова. Иногда, как в вашем случае, помогал людям выбраться из передряги, иногда хватал деятелей искусства и бросал их волкам Системы. Бывало, что и просто волкам. Тебе доводилось слышать одну очень неприглядную историю, когда коллектив попытался провернуть какую-то гринписовскую хрень в зоопарке (ну оооочень вторично) и в итоге всем составом пошёл на корм половине хищников зоопарка, стараниями понятно кого.
Ты на несколько месяцев прилично зациклился на нём, сделал пяток вещей, посвящённых ему (хотя ни одну не довёл до конца), а потом наступил творческий кризис. Всякий раз казалось, что в тебе есть дыра, которая никак не заполнялась. Лучшее из всего, что удалось сделать, была миленькая арт-зараза, от которой заражённые серели и теряли цвет, подобно цветовой палитре Критика, но это было как-то… фи. Безжизненно. Незрело, банально и тупо, в то время как делать надо было динамично и загадочно. В итоге ты всё это заморозил и оставил на частном складе в Южной Хрениловке, штат Зажопингтон, США.
Ты решил немного постранствовать по миру, собрать побольше информации о Человеке Из Ниоткуда. Пару лет ты устраивал разные шоу, от посредственных до довольно успешных, от Восточной Европы до Испании. Последним был перформанс прямого действия в Ницце, Франция, где ваша группа добавила в воду специально подобранный быстродействующий галлюциноген, и половина туристов начала ловить глюки и видеть прорехи между струнами реальности. По первым отзывам, перформанс был амбициозен, но плохо исполнен, зато хотя бы несколько людей пробудились. У тебя были некоторые намётки насчёт противостояния Тайны и Природы Человека, и ты ехал в Лондон, чтобы влиться в бурление тамошнего андеграунда. И тут на соседнем сиденье ты заметил Критика.
- День добрый, творец.
- Э, добрый день. Я тебя тут, э-э, не заметил, - в шоке отвечаешь ты.
- Очень мало кто замечает. Я собираюсь обсудить твой проект насчёт меня.
- Чт… а, наверное, ты следил за мной, - хмуришься ты. - Мужик, так и до седых волос недолго.
- Не совсем, но я кое-что прочитал насчёт твоей пока не завершённой работы, которая может представлять интерес.
- Стоп, мне уже делают обзоры по незаконченным вещам? Ну ЗАЕБИСЬ. Это Каниз, да? Шею сверну этому выпендрёжнику, - мрачно бурчишь ты.
Всплеск твоего гнева, казалось, только позабавил его.
- Нет-нет, это не из тех людей, которых ты знаешь или хотя бы можешь с ними пообщаться. Так или иначе, хочу предупредить, что в своём выражении тебе следует быть более… оригинальным. В этой песочнице, где ты возишься, от клише толку нет, твой труд только изругают и уберут с глаз долой, - он сделал неопределённый жест рукой в сторону потолка. - В суровой критике - весь смысл, так ведь?
- Уберут? Не, не важно, - ты помотал головой. - А ты видел мой, как бы его назвать, трактат о тебе самом? Что думаешь?
- На мой взгляд, немного консервативно. Уверен, ты и сам это понимаешь. Но некоторые части небезнадёжны. Разбери его до самой сути того, что хочешь заявить, а потом добавляй подробности. Не надо думать, что стоит придать побольше блеска, и тогда твою работу примут. Наоборот, работай с тем, что есть, и заставь людей положительно оценить твой труд.
- Эм, спасибо за совет, - ты немного помедлил. - А можно вопрос?
Он сделал одобрительный жест рукой.
- Ответ не гарантирую, но задавай.
- Почему ты действуешь так… беспорядочно? - собравшись с духом, спросил ты. - В смысле, иногда помогаешь людям, а иногда сдаёшь тех же людей ООН или кому-то там ещё, а бывает, просто стоишь поодаль и наблюдаешь.
В ответ он улыбнулся улыбкой Моны Лизы.
- У тебя я прохожу под темой "Таинственность", так? Считай, что это - часть моего шарма. Я знаю, что требуется сотворить или разрушить, и подхожу к делу так, как мне кажется нужным, - помедлив, он продолжил.. - Должен заметить, что из всех, за кем я наблюдаю, вы, монстры от искусства, одни из самых занимательных.
Сказав это, он поднялся.
- Ну, мне пора. Жду не дождусь увидеть окончательный вариант твоей работы, художничек, - он приподнял шляпу и удалился, а ты погрузился в размышления о том, как будешь править и переосмысливать оставшиеся "дома" наброски.
И такова была ваша вторая встреча с Критиком.
Остаток поездки обратно до склада в Медвежьем Углу, Хрен-Знает-Какой-Штат, прошёл без происшествий. За несколько дней успел накуриться в хлам в Бостоне, подать толпе наведённый импульс на спонтанное массовое воспроизведение сцен из "Debbie Does Dallas" на середине стадиона Cowboys, и мило посидеть за чаем с Возможно Преподобным Джорджем Сент-Джорджем Джорджистым из Церкви Боба Неискупителя. Замечательная персона, какого бы он(а) пола ни был(а).
У двери складского блока тебя охватил мандраж, странным образом сочетавшийся с безмятежностью. Ты отпер дверь, поднял её вверх. Глядя на то, что заполняло помещение, ты понял, что Критик был прав - до этого почти всё, что ты делал, было бесполезным, вторичным или заезженным до дыр. Несколько дней ты распутывал мешанину, разбирался, отделял пригодные части от непригодных. Следующий месяц пролетел как в тумане. Ты изобретал, конструировал, требовал с людей возвращения долгов, собирал, скоблил, сносил, стаскивал и спал.
В конце концов у тебя получилось нечто совершенно новое. Ты даже не представлял, что в тебе такое было, но всё же в этом творении был определённо твой стиль. Удалось договориться, чтобы первый показ состоялся на территории фестиваля "Горящий Человек". Не во время фестиваля, так было бы слишком… публично для премьеры этого творения. Показ состоится не в сезон. Заодно будет время пустить корни и дозреть, пока не покажутся безумцы.
Ты разослал информацию, и посмотреть явились человек сорок, хотя некоторые держали телефоны и явно собирались переслать куда-нибудь записи. В центре пространства был двадцатиметровый кактус сагуаро, сделанный из жести и обрезков малахита. Закатное солнце освещало его, давая пурпурно-зелёно-серые отблески, подобные игре света на крыле голубя, и они странным образом приковывали к себе внимание. В основании громадины были проделаны два сводчатых прохода, в которые с трудом можно было протиснуться. Люди смотрели в них, но их зрение отказывалось воспринимать что-либо за проходами. Ничто, недоступное глазу. Заметившие это одобрительно бормотали, но ты отстранился от большей части комментариев и собирался с духом для Большого Дела.
Ты не мешал публике ходить вокруг покрытого надписями шпиля, пока над пустыми деревянными лесами не взошла луна. В лучах звёздного света и лунной тьмы ты взошёл на гигантский муравейник из песчаника и встал спиной к первому проходу.
- Здесь - неведомое и непознаваемое, место, посредством которого мы не можем говорить. Приглашаю всех желающих примерить на себя его шкуру и сказать себе, что они не изменились.
Затем ты сделал шаг назад и исчез в тени прохода.
Странно видеть их всех такими, думаешь ты. Вечные споры, вечные сборы, и даже ярчайшие звёзды застряли в пустоте реальности. Ты никак не можешь понять, почему люди не хотят просто сорвать покров со своих глаз и переделать всё вокруг в нечто более интересное.
Ты видишь, как Критик (о, но теперь же ты знаешь его настоящее имя) выходит из слепого пятна, о котором ты не подозревал, и стоит, зримый и насущный, среди окружающего вас мельтешения. Четырёхмерный человек в двумерном мире. Он медленным шагом обходит твою постройку и входит в другой проход.
"Надо отдать должное, достойная попытка," - думает он: "Не уверен, что многие поймут сделанное тобой, но думаю, что общее (воз)действие того стоит. Хмм. Но ты шагни вперёд. Кажется, события будут немного более интересными, чем ты ожидал".
Тебе кажется, что он может быть прав. В конце концов, ты по запаху чуешь, что он говорит правду, и он знает, что ты чуешь. Ты выходишь из-под свода, и тебя окружает толпа доброжелателей и подхалимов, на разные голоса поющих тебе хвалу.
Ты поднимаешь руки и сооружаешь на лице жёсткую улыбку.
- Дамы, господа, публика почтенная, полупочтенная и никакая, садитесь, пожалуйста. "Никто Из Знающих Меня №6239" - интерактивный экспонат, но, по-моему, скоро у нас будут незваные гости. Всех, кто не желает стать предметом на продажу или изысканным трупом, попрошу уехать сейчас.
Большая часть аудитории с недовольным видом потянулась к автомобилям, но несколько человек остались на месте и задавали вопросы.
"Сколько…" "Что вдохнови…" "Отколь такое…" "Чудо, что за матери…" "Светимос…"
Примерно час ты отделывался обобщениями и неоднозначными фразами. Вертолёты летели на удивление тихо, но учитывая, кто в них сидел, это не было чем-то из ряда вон выходящим. Ты обнял себя руками и принялся ждать цепей и наручников. Интересно, думал ты, дадут ли новые "покровители искусств" тебе какие-нибудь предметы для рисования, прежде чем пустят пулю тебе в голову. Хватило бы и небольшого куска мела.
И такова была ваша третья встреча с Критиком.