Пунцовая гладь разливается к моим ногам.

1. Голодный отщепенец ищет смысл жить дальше на фоне борьбы крипторелигиозных сект за людские души.

2. Смерть набожной матери от хронической болезни заставляет усомнится Кабу в семейных догмах из-за чего он находит секту, наглядно показывающую свою Инаковость, вступает в неё, однако продолжает чувствовать опустошение и отчаянье. По мере общения с соратниками, продвижению по внутренней иерархии и внутренним самообгладываниям Каба начинает считать путь секты бессмысленно кровожадным. Вместо сражения за могилу он забирает Светлану, хранительницу древней мудрости, и уезжает с ней строить новую истину.

3.
Каба: смерть матери, хронический кашель, исцеление аномалиями, сражение с мафией виктора, повышение, влюблённость в скопчиху, вера в орока
Мотивация: власть над жизнью
Цель: не потерять свою жизнь, занять пост ближе к верху
Конфликты: внутренний — голод/отвращение, межличностный — необходимость подчинятся чужой воле, внешний — навязывание строгих ограничений обществом.
Изменения: понимание причины собственного голода и его необходимости, победа над отвращением.
События, с участием героя: все

Второстепенные:
Светлана: Смерть детей в дальнем прошлом, встреча преступника Волкова
Мотивация:
Цель:
Конфликты: внутренний —, межличностный — , внешний — .
Изменения: .
События, с участием героя:

Яша:

Труп Виктор:

Лидер Волков:

Кондрат:

Параскева:

Девчонка:

Орок:

4. Каба воспитывался в южной (Кабардинской) республике богобоязненной матерью по исламским традициям. Резкая смерть матери от хронического кашля для подростка-Кабы становится шоком. Его мать была крайне набожна, и Каба не желает служить Богу, посылающего смерть невинным людям. Уехав из дома, он встречает саркициста, который взамен за излечение от кашля впутывает его в грязный криминал. Каба, привязанный необходимостью лечится у Саркицистов, выходит на передовую столкновения между мафией Охотников и Викторцев за власть в новом мире.

После победы Кабу встречает Лидер Волков, то ли из-за увиденного потенциала, то ли из-за недавних смертей, его назначают зендом. Теперь ему станут поручать задания требующие особенного доверия, впустят в круг руководства и откроют таинство охотничьего обращения. Каба не намерен останавливаться на этом титуле. Вместе с ним новым Зендом становится Яша, однажды при перевозке особых грузов на новое место они разговариваются об аномалиях, своих "первых разах" и планах. В ходе разговора Яша предлагает посмотреть груз — аномальное оружие, ради интереса даже стреляют из пушки-самобранки Левши(рушник).

Лидер Волков берёт Кабу на встречу с другим аномальным "кланом", Скопцами. Это члены Оккультной Коалиции и с недавнего времени их главные представители на необъятной. Совет, из политических соображений, делает Охотникам предложение вступить под их патронаж. Кондрат, лидер движения, недоволен, но не желают тратить людей в войне и предлагают Охотникам мир. Каба в стороне переговаривается с Параскевой, капелланом-оккульником, подшучивает над её верой (по чём у вас опиум?), в ответ получая подначивание, мол, заезжайте, поделимся. Взгляд. Буря. Эмоции. Оскорбление. (Жду недождусь забраться к вам на тусовку и сжечь вас в праведной агонии) Война.

Светлана, матушка ячейки, обучает Зендов обращению. Каждый раз она высвобождает исцелённую боль в тело, заставляя плоть бороться. Вместе с этим она повествует о Рогатом Звере, требует обратится к нему всем существом. Каба вспоминает свою мать, кашель чуть не вырывает из него лёгкие. Еда, кислая смерть поступает ему в рот, но он давится, комья снуют по организму, вызывая тошноту и слёзы. О, РОК, за что ты так. Его тело ломит, он лежит на груде чёрствых волос. Сердце еле колотится. На выходе он встречает подмазаника, он предлагает Кабе наркотик. У него внутри как будто человек умер. Желая забыться, Каба соглашается. В клубе наверху играет рок (Включай громче). Он пробирается через хаос толпы, зверь на охоте. Девушка, похожая на Параскеву, но меньше. Толпа — как один организм, хоровод силуэтов. — Проходи, располагайся. Налить тебе чего? Свет в склянке. Довейтесь бессознательному хаосу толпы. Пыль и копоть, и только оно сверкает. Слетает куртка, поднимается платье. Запах приторной жути в неоновой радости. За чистой личиной скрывался демиург — Ялда-фа-ва-рот. Плоть разорвана, души стонут, руки в крови. Колени и локти похожих людей помогают забыть о своей уникальности. Смешайся с толпой. Бессознательный танец лишён интеллекта. Демиург вечно извергает плоть, чтобы потом снова её поглотить, а плоть всё бьётся, становится сильнее, страшнее, мучительнее. Отринь разум, полный боли. Циклы смерти и рождения. Они едят друг друга, зубы и губы отслаиваются. О! РОК! Сила проходит через него. Плоть истекает, чрево хаоса разливается. Кажется, Коба его увидел. И он злат истый.

Проходит слух об шпионаже ГОК. Все силы стягиваются к Могиле. В красных фонарях встречаются западные неосаркицисты, диасора северных качевников, ложа Зверевых. Прилюдно линчуют Эзотериков Белого Червя. Яша и Каба болтают о всяком: Озырмок, кем становился Великий Зверь, что сейчас творится за уралом. Видят Зверя, его тоже обсуждают. Кто-то переметнулся на чужую сторону.

Ночь перед боем. База в Москве, охрана шахты вниз. Каба пытается заснуть и начинает молиться. О рогатый, услышь мой зов, услышь мой зов. О рогатый, ты? Да. Прошу о победе. Возьми её сам. Дай силы мне? Вздор. Вся сила в тебе.

Веди меня к свету. Найди храм, и он будет там. Бой между мафией и скопцами. Бой между мафией и коммунистами. Бой между мафией и Фондом. Кровь орошает землю. Трупы поднимает уровень земли. Могила живёт.

Избавь меня от этой боли! Жизнь и есть — боль! Как мне не умереть? Любой путь во мраке ведёт к могилам. Веди меня к свету. Найди храм, и он будет там.

По щекам льются соленые капли. Каба бежит по ночной тёмной-тёмной улице к машине. Надо кого то взять. Света! Хватает женщину под руку и уводит к автомобилю. Уезжают. Заканчивается фразой. Как же я голоден.

скороговорок створок корок поговорок сборок оговорок разборок орок конфорок подпорок шторок махорок отговорок уборок каморок подкорок порок окорок хлорок тараторок икорок норок задворок подборок зорок горок пригорок сорок спорок сворок распорок недоговорок минорок зернотёрок затворок живодёрок танцорок приборок краснопёрок тетёрок актёрок закорок опорок касторок скатёрок моторок дальнозорок взгорок каптёрок оборок вечёрок переборок конторок галёрок ведёрок планёрок тёрок фантазёрок ворог семёрок творог гимнастёрок восьмёрок шестёрок четвёрок недорог пятёрок дорог

5.1

После победы Кабу встречает Лидер Волков, то ли из-за увиденного потенциала, то ли из-за недавних смертей, его назначают зендом. Теперь ему станут поручать задания требующие особенного доверия, впустят в круг руководства и откроют таинство охотничьего обращения. Каба не намерен останавливаться на этом титуле. Вместе с ним новым Зендом становится Яша, однажды при перевозке особых грузов на новое место они разговариваются об аномалиях, своих "первых разах" и планах. В ходе разговора Яша предлагает посмотреть груз — аномальное оружие, ради интереса даже стреляют из пушки-самобранки Левши(рушник).

— Спасибо, теть Свет, я не голодный.

— Кушай, кушай, милый, — мне на тарелку, и так забитую кислыми овощами и корнеплодным пюре, лопатообразная рука неумолимо (повторить потом) продолжает накладывать пирожки. Треугольные, местами подгорелые, с вырезом в тесте в виде топора. А внутри слоистых корок закопченные потроха.

Женщина, грузная и косолапая, устремилась вдоль стола к следующему пустому блюду. Каба поводил по соусу из под салата вилкой. Капли масла собирались в капли побольше. Ему на плечо опустилась тяжёлая лапа подкравшегося сзади Туза.

— Ешь, ешь, пока угощают. Как закончишь, подходи к нашему столу, познакомлю тебя со старшими.

Под тяжестью чужого внимания, Каба заработал вилкой. Серое, с жёлтыми комочками жира, мясо по вкусу напоминала свинину. Жевать было тяжело. Местами жесткая, местами полная хрящей. Чтобы не глотать ком сухим Каба соскреб немного зелени, неохотно масса пролезла вниз по глотке.

Посадили всех в двух залах, своевременно освободив их от складских стеллажей. Хаотично оставленные столы заставляли всех сложно маневрировать между ними, так что все мероприятие походило больше на распотрошенный муравейник. Плотнее всего конечно была по центру, там, внутри кольца тушь был накрыт стол местных голов, а рядом с ними, всем на обозрение, лежал труп.

Тучная масса в гимнастерке и разорванной десантной амуниции брошена была на грубые доски столешницы. Из лица, чьи черты потерялись в многочисленных шрамах и отёках, торчал острый костяной штырь. Если бы кто-нибудь присел и заглянул со стороны ног, он бы увидел толстый конец штыря, торчащего из под крестца. Но никто перед ним не садился, напротив, каждый подошедший харкал на тело мёртвого. Старшие веселились.

— Каба, что ты стоишь, как не родной? Подходи. Дядю Лямого и Серого, думаю, знаешь. А это наш всех дел папаня, Инка Зорок, — сухие рукопожатия с маслянистыми руками, — А это Каба, на моём фланге трёх колбасистов положил, я обернуться не успел. Парнишка крепкий, кровокрещение до зимы проходил, видели небось. Пьёт и курит как комсомолец, черт бы их побрал. В общем, могу поручится.

Не теснясь за широким столом, трое Старших рассматривали пришедшего своими близко посаженными глазами. Тот, что дядька, взял рюмку, отмерил в неё мутноватой жидкости из кувшина и протянул Кабе. Обученный "нетайной наукой", Каба взял рюмку и произнёс громогласное "За свободу чёрных охотников!" и выпил дрянную настойку. Старшие довольно покивали и тоже пригубили. Так Кабу и впустили в близкий круг.



Небо и землю на западе соединяла узкая пурпурная полоса. Одинокие капли дождя приземлялись на стекло.ю взбирались по нему вверх, чтобы затем проскользить по крыше авто и спрыгнуть в подсвеченное красным пустое пространство. Чечётка подвески по просёлочной дороге начинала Кабу толкать в сон, поэтому он решил растормошить своего приятеля за рулём.
— Яш, а тебя когда клеймили?
— В начале весны.
— Этой?
— Эт… нет, той.

Як, для своих Яша, был мужиком необычайно здоровым для своего ненецкого происхождения.


За спиной старца стояли солдаты в амуниции не столько закрывающей слабые места, сколько внушающие страх перед силой. На груди у того, что в середине, цеплялся жестяной контейнер. Через пластиковое окошко из него глядела икона.



Со лба стекали струйки пота. В районе щёк они смешивались с солеными струйками слёз.



В клубе сверху играл Рок, а Каба от знахарки-матушки вышел с чувством прохождения всех шести мытарств. Не пройдя и половины коридора до лестницы, он споткнулся и прислонился к стене. В этот раз у него получилось обратится, но сильного воодушевления он от этого не чувствовал.

В далеке показалась фигура. Она приближалась сначала неохотно, потом, узнав Кабу, порезче.

Нам не был дан орган для поцелуев, и нам приходится судорожно его заменять губами.






В Городе было холодно и сыро. Каба и его шестёрки расположились в подсобке неприглядного инженерного бюро, к недавнему времени перепрофилировавшееся к сборке оружия. Но важно было не оружие, они сторожили одну из многочисленных шахт в подземный храм.

Шахта уходила почти под прямым углом вниз, из стен торчали штыри от спиленной лестницы. Отпустив смертников наверх, Каба вглядывался в колодец. Никак нельзя было понять, шутит ли сознание над ним, или взаправду воздух то сквозит с низу, то всасывается в землю.

Каба увидит завтра?

Что-то странное ощутил Каба в районе своей кишки. Не тяжесть, не лёгкость, ни колкое, ни тучное. Чтобы успокоится, он сел в позу обращения и начал искусственно дышать. Шесть глубоких вдохов, шесть глубоких выдохов. Повтори шесть раз и закрой глаза. Бетон под ногами, спёртый, но колышущейся воздух.

— О, рогатый. Ты здесь?

Здесь было холодно и сыро. Послышалась стрельба. Или это кровь стучит в ушах. Каба уселся в позу для обращения.

— Да, — ответил сам себе Каба, — О рок мой, бой будет страшный. Помоги последователям твоим, охотникам, победить в нём.

Кровь текла у него под ногами и убивал он тех, кто носит алые молоты.

— Не прошу о победе, дай мне лишь крупицу той силы, что дремлет в жилах твоих.

Где-то охотники бились за свой храм и крестовый поход неумолимо давил их своим огнём.

— Не прошу о силе, но прошу, избавь меня от боли, вечно гложущей мои раны.

Охотника закрыли в коробочку. И всю жизнь он страдал. А когда не страдал, его пытали.

— Как же мне не умереть?

Вся кровь и все прахи падали в землю. Земля размерено впитывала их, и трубами и нунелями вела к Великой могиле, могиле всего. Во мрак и морок.

— О, рок! Укажи мне путь помимо тьмы!

Это всё очень плохо звучит.

версия страницы: 35, Последняя правка: 17 Ноя. 2024, 19:32 (38 дней назад)
Пока не указано иное, содержимое этой страницы распространяется по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0 License.