Квинт сидел за столом в исследовательском шатре и крутил в руках очередную непонятную штуковину. С недавнего времени их стало пребывать неисчислимое множество, изначальную мысль, что это облицовочный материал отвергли, так как оставалось загадкой, зачем в нем присутствуют выступающие части с характерными круглыми пятнами.
Зажав на боковине кнопку, Квинт снова заставил штуковину светиться. Снова возникли надписи на новогерманском языке, после чего на экране появились девять точек. Поводив пальцами по ним, Квинт убедился, что полосы всё также появляются там, где он касается панели. Если это игрушка, то странная, если осветитель – то слишком тусклый. Повернув голову к выходу, Квинт в очередной раз крикнул:
- Маний!
На этот раз в ответ на возглас явился солдат, лет тридцати, среднего роста и узкоплечий.
- Ты где, сын собаки, пропадал?
- Виноват, опцион. Больше такого не повторится.
- Тащи сюда S-131. Возьми с собой пару легионеров для конвоя, убедись, что они при полном обмундировании. Выполняй.
Маний покинул палатку, прикрыв за собой вход в шатер. Квинт же достал из кобуры Glock 17, вынул магазин и пересчитал патроны. Семь, этого хватит. Вернув заряд на место, Квинт снял пистолет с предохранителя и передернул затвор, после чего вернул его обратно в кобуру и приблизился к стойке с щитом.
Массивный, обитый металлом ростовой щит весил по меньшей мере талант1, и долго удерживать его без упора было практически невозможно. Разместив щит так, чтобы закрыться и от входа, и от места проверки, Квинт достал из кобуры пистолет и приготовился.
В палатку вошли четверо – три молодых легионера, вооружены Glock 17 и щитами, правда облегченными. Пулю такой не остановит, но замедлит, прятаться за ним все еще удобно и плечи в конце дежурства не ломит как после тяжелого. Между легионерами волочился раб в желтых лохмотьях, звеня на ходу железными кандалами. Раб был гладко выбрит и чист – привилегия, которую он заслужил за сотрудничество. Прокашлявшись, Маний изрек:
- Раб, перед тобою опцион Квинт Маркус. Прояви уважение и будь покладист в его присутствии.
Второй легионер при этих словах толкнул раба щитом, заставив того сделать два неловких шага вперед.
- Опцион Квинт Маркус, мое имя Джон Штейнмайер, мы с вами уже встречались.
- Моя память не дырявый котелок.
Квинт половиной головы возвышался над своим красным щитом. Где-то на уровне глаз, опираясь на щит, выглядывал ствол пистолета, направленный на Штейнмайера.
Джон без лишних вопросов потянулся к устройству на столе. Сенсорный телефон новой модели. Включив устройство, он сразу же попытался сделать экстренный вызов. Было глупо надеяться, что в этой глуши есть хоть какая-то связь, но поробовать стоило. Ожидаемо, нет сигнала.
Джон пару раз попытался случайными символами разблокировать телефон, но безуспешно. Теперь придется ждать минуту для каждой новой попытки. Впрочем, чего терять? Поочередно зажимая разные комбинации кнопок, Джон добился того, что всплыло заветное меню и телефон сбросился до заводских настроек. Двадцать минут, и готово. Чтобы продемонстрировать возможности устройства, Джон включил фонарик.
- Вот, работает.
- Долго возишься. Что это? Осветитель?
- Да, и не только это. Можно еще фотографии делать. Ну, в смысле портреты. Но храниться они будут в памяти телефона.
- Это не оружие?
- Нет, ничего такого.
- Показывай.
Джон включил фотоаппарат и уже хотел сфотографировать опциона, но вовремя одумался. Выбрав селфи-камеру, он сделал снимок. Совсем смуглый, щеки впали, на лице порезы от бритья, взгляд стал каким-то унылым. Повернув экран опциону, Джон обхватил телефон обеими руками – те тряслись под весом цепей. Опцион опустил дуло пистолета и высунулся из-за щита.
- Интересно. А скульптуры оно делать умеет?
- Нет. То есть да, на телефоне можно делать и 3D модели, но я не умею.
- Занятно. И не так долго.
- На самом деле сложности только с начальной настройкой, потом становится проще. И ещё, устройство нужно заряжать.
- Гаруспики с этим разберутся.
Джон в сопровождении трех легионеров покинул палатку опциона. Вокруг было уже темно, но в лагере по-прежнему суета. Два часа назад прогремели взрывы, под артиллерийский обстрел попало двухэтажное здание. Судя по местности, они где-то в арабских странах, глубоко в пустыне.
Но, как, черт побери, он здесь оказался? Он летел на самолете, устал после прошедшей медицинской конференции, и тут вдруг на тебе – толпа римских легионеров окружает самолет и приказывает покинуть салон, притом на латыни. Натуральное безумие, которое тянется уже не первый год.
По счастью, он немного знал латынь и неплохо владел итальянским, а среди этих ряженых оказались люди, говорящие на итальянском. Благодаря тому, что его знания были гораздо более современными, и в общем то он входил в ту небольшую группу нормальных людей, способных общаться с этими ряжеными, положение стало не таким плачевным, как у других пассажиров – его не направляют на тяжелый труд, он получает полную порцию этой дряни, сделанную неизвестно из чего и очень отдаленно напоминающую мясо, ему даже разрешают посещать термы, правда после того, как «истинные граждане» их покинут.
И все же, скорее бы это закончилось. Почему те, кто держат осаду, до сих пор их не спасли? И чья это армия? На форме распятых выделялись странные символы с тремя стрелками, обращенными внутрь. И никаких тебе голубых касок, погон или известных опознавательных знаков. Чертовщина какая-то.
Оглянувшись по сторонам и убедившись, что рядом никого, рослый крепкий мужчина с квадратной челюстью прислонился спиной к стене и посмотрел вдаль, в сторону возвышающейся над ровным горизонтом дюны.
- Говорит Антонио Конте, центурион XVIII Аквитанского легиона, пароль рассвет 86. Если слышите, подайте сигнал.
В ответ на его слова глаза ослепила короткая вспышка узконаправленного лазера. Антонио не удержался от того, чтобы проморгаться и протереть веки.
- Mark 18-1 в северо-западной части лагеря, в хлеву, Mark 18-2 в центре, в казарме XVII легиона, Mark 17-1 и Mark 17-2 в южной части лагеря, в ангаре. SCP-017 повысил сопротивляемость к проникающему урону, для забоя SCP-017-1 перешли на использование винтовочных патронов .17 HMR. Подтверждаю ликвидацию объекта САУ 2С19, артиллерия отработала точно. Жертв нет, охрана была отозвана до нанесения удара.
Антонио остановил отчет. Почему убрали охрану? Неужели Фонд выдал себя? Или командование легионов научилось вычислять, что будет предметом интереса и по чему нанесут удар? Если так, как они узнали время?
- Продолжаю доклад. Среди поступивших в SCP-0000 объектов ничего представляющего серьезную опасность замечено не было. Живой силы не поступило. Гаруспики заняты изучением сенсорных телефонов, связь не работает, поэтому пока внедряют их как средство для сдачи отчетов. Построили много небольших пиролизных станций после диверсии на фабрике, недостаток в жидком топливе компенсирован…
Антонио остановился. К нему, с широкой улыбкой на смуглом худощавом лице, двигался легат XIX легиона, Джованни Фиори. Этот хитрый итальянец был местным «Наполеоном» - их с его кумиром объединяло то, что Джованни в прошлом также был превосходным артиллеристом, и то, что он состоял в правящем совете из трех условных консулов – триумвирата из легатов XVII, XVIII и XIX легионов, в котором большинство решений принадлежало ему.
Выпрямившись и подняв щит, легионер отсалютовал командующему:
- Аве легат Фиори, говорит Антонио Конте, центурион XVIII Аквитанского легиона.
- Ты чего тут на солнце печешься? У тебя есть задание?
- Да, легат. Я следую к гаруспикам, чтобы забрать результаты гадания.
- Это подождет. Идем, у меня есть для тебя поручение поважнее.
Фиори развернулся и медленным шагом, как он это любил, направился к штабу командования. Антонио чувствовал неладное, и даже не был удивлен тому, что едва он переступил порог, к его голове приставили два пистолета, а выход загородили щитами. Правда удивило, что в самом штабе присутствовали все три легата - Джованни Фиори, Корнелий Публий, командир XVII Парного легиона, и Гай Тит, возглавляющий XVIII Аквитанский легион.
Антонио разоружили – забрали пистолет, щит, шлем и гладиус. Сразу за этим последовал болезненный удар щитом под колени, заставивший его упасть на пол. Как и обычно, первым заговорил Фиори:
- Антонио, неужели у тебя волосы на сердце? Мы уже не один год вместе, я думал ты надежный человек. Ты нас не уважаешь? Неужели этот воинский лагерь не стал для тебя домом? Мне больно об этом думать. Антонио, кочан капусты вместо головы, ты веришь в то, что я не узнал нашивку с тремя стрелками? В тот первый день, когда мы объединились, я точно помню, что у тебя и у твоего маленького отряда были такие же нашивки. А как бой закончился, вы от них избавились.
Фиори выдержал некоторую паузу, наслаждаясь моментом своего маленького триумфа.
- Фашисткая мразь.
- Набери воды в рот, не то я поддержу решение своих друзей, и вся твоя центурия сдохнет на распятиях. И меня не остановит то, что среди них есть верные граждане. Предательство центуриона бросает тень на всех его подчиненных. О, я гляжу ты занервничал? А может мне стоит приказать провести идеологическую чистку среди гаруспиков, с которыми ты тесно общаешься?
Улыбка на лице Фиори растянулась настолько, что исказила его. Присев на корточки, он придвинулся ближе к центуриону, продолжая беспрестанно сопровождать свои слова размашистыми жестами. Антонио едва удержался от того, чтобы не свернуть шею легата. Он был хорошо подготовлен, будучи командиром МОГ Лямбда 17, он был превосходным борцом, и может даже успел бы убить легата в одно мгновение. Правда пыл остужали холодные дула пистолетов, прислоненные к затылку.
- А, впрочем, я вижу другой выход. Может нам стоит договориться с этими стрелочниками? Скажем, мы будем передавать вещички, по которым вы вечно отрабатываете артиллерией, а нам взамен припасы. Кофе, вино, продукты, позже составим список, что нужно. А, ну и газеты. Но только не надейтесь, что мы отдадим вам «Толстячков» или «Вазу».
Два гаруспика трудились над исследованием очередной штуковины, пришедшей с «обоза». Старший - жилистый итальянец и в прошлом артиллерист Игнасио Грассо, то и дело бил по рукам и оттягивал второго, более молодого и неопытного, отвечающего на критику тихим бубнежом себе под нос:
- Консус, ты тупее осла! Убери руки, я тебе сказал.
- Хватит на меня орать, я провожу гадание, а вы мне мешаете.
- Какое, нахрен, гадание? Все уже до тебя разгадано, осла кусок, а ты никак в башку вбить это не можешь! Даже обезьяна бы уже научилась!
- Вот и учили бы этого вашего Обезьяна, раз каждый день о нем вспоминаете. Ваш лучший ученик? Хотя, как по мне, вы и раба делить на два не научили бы.
- Вот из-за таких как ты Рим и пал. Ну куда руки суешь?! Стой, бля! Ты чего наделал? Где нажал?
Устройство завизжало, прямоуголная болванка на двух поперечинах пришла в движение, рвано перемещаясь от места к месту и дергаясь в воздухе. Оба гаруспика с недоумением и трепетом вглядывались в непонятное устройство, наклонив набок головы.
- Заработало. И что оно делает?
- Мне почем знать? Я же этот, как его, осла кусок. Спросили бы у Обезьяна, он же умелый, он бы ответил.
- Ой, набери уже воды в рот.
- Может подадим в командование запрос на привлечение раба?
- На оружие не похоже, я бы сказал, что это токарный станок, но какой-то мудреный. Давай попробуем запросить S-131 или S-266.
Спустя час легионеры привели к гаруспикам мужчину лет пятидесяти, с густой всклокоченной седой бородой. На спине его рубашки черной краской была выведена надпись – S-332. Игнасио сложил руки на груди и уставился на раба, явно недовольный результатом запроса.
- S-332, представьтесь.
- Порфирий я, жил в тайге в Сибири, до того, как тут очутился.
- А здесь как оказался?
- А мне почем знать, начальник?
- К числам 17, 18 или 19 какое отношение имел?
- Ну, припоминаю, что группа геологов, которую я по тайге вел, кажись девятнадцатая экспедиция звалась.
- И вы заблудились?
- Немного совсем, но я потом дорогу хорошо вспомнил, мы на знакомый ручей набрели.
- Видать не так уж и хорошо. Ладно, об этом что-нибудь скажешь?
- Занятная штуковина, раньше такой не видел.
- Значит, как она работает не знаешь?
- Нет, начальник.
- Ну, иди попробуй, может что получится.
Гаруспики некоторое время наблюдали за безуспешными попытками S-332 хоть что-то сделать с объектом. Прижав ладонь ко рту, чтобы заглушить звук, Консус наклонился к своему старшему товарищу:
- Может лучше по внутренностям погадаем?
- Ну тебя, я к Вазе больше ни ногой. И вообще, ты в прошлый раз того впечатлительного гражданина Рима чуть до истерики не довел, когда у трех вскрытых существ подряд не обнаружилось печени.
Их разговор прервал вбежавший в комнату легионер без щита. Дело, видно, срочное.
- Гаруспикам приказано немедленно проследовать к приемному ангару!
- Да не кричи ты, в ушах от тебя зазвенело. Что стряслось?
- Немедленно!
Игнасио воздел руки к небу и изобразил с десяток сменяющих друг друга жестов, но приказа послушался. Не стоило испытывать терпение человека с оружием.
Легионеры прижались к стенам ангара и в панике глазели по сторонам. Кругом лежали груды ещё несортированных объектов, делая место похожим на огромную свалку. И где-то в этом беспорядке пряталось нечто испугавшее десяток бойцов и заставившее их сжаться в страхе. По грудам вещей быстро карабкалась группа арканитов, сформированная легатом XIX легиона Фиори и подчиняющаяся лично ему. В эту группу входили только лучшие, в основном бойцы 17 артиллерийского полка королевской армии Италии, но нашлось в нем место и римским легионерам, и даже парочке солдат из «предавшей центурии» - отрицать их эффективность и превосходную подготовку было бессмысленно, поэтому особо лояльным разрешили искупить свою вину в составе передового отряда.
Свет резко погас. Потухло основное освещение ангара, все фонарики и даже факел в руках у одного из арканитов. Вслед за этим по всему ангару послышались хлопки. Освещение вернулось, явив глазам коммандующего перепуганных легионеров и арканитов, хлопающих в ладоши.
- Аве легат Фиори, говорит Игнасио Грассо, старший гаруспик. Со мною младший гаруспик Консус.
- Мне больше заняться нечем, кроме как докладывать каждому явившемуся гаруспику, что здесь происходит?! Центурион Квинтилий Оптим, займись просвещением новоприбывших.
От отряда арканитов, переключив предохранитель на винтовке, отделился один из бойцов. Сплошной шлем из какого-то прочного неметалла закрывал всю его голову, включая глаза, но при этом не мешал видеть. Под ногами арканита хрустели стекла телефонов, валяющихся тут и там.
- У нас тут нарушитель. Быстрый, визуально ещё ни разу не вступили с ним в контакт. Когда действует, гасит все возможные источники света. Если вовремя не щелкнуть пальцами или не похлопать в ладоши, нападает на тех, кто остался в темноте.
- А если похлопать в ладоши, источники света снова работают? Аномалия какая-то. Уверены, что это именно существо, а не какой-нибудь предмет? Или газ?
Легат Фиори резко обернулся в сторону Игнасио, отчего у того на лбу выступил холодный пот.
- А что, мы мало странных объектов видели? Не удивлюсь, если какой-то из них на такое способен.
- Хорошо, Грассо, раз ты так заинтересовался, поручаю тебе разобраться с этой «аномалией». Найди источник и перемести ее из ангара в какое-нибудь отдельное место. От эффекта уже пострадало три легионера…
Свет снова погас. Грассо отчетливо услышал хлопки со всех сторон ангара и ругательства легата Фиори в непосредственной близости. Когда свет появился вновь, стало видно явное раздражение на лице командующего.
- Разберись с этим в кратчайшие сроки. Арканиты поступают в твое распоряжение во всех вопросах, касающихся аномалии, до тех пор пока не найдешь способа поймать, отключить или переместить её. Основные работы в ангаре остановить до разрешения ситуации.
- Возможно, придется провести несколько контрольных опытов.
- Воспользуйся для этого рабами, некоторые из них напрасно получают свой рацион. И сделай всё быстро, без ангара мы отрезаны от снабжения.
- Легат, простите за дерзость, но перекрестное взаимодействие может вызвать сложности. Я понимаю, что метод появления снабжения в ангаре - это секретная информация, но мне бы пригодились любые сведения, иначе я могу что-нибудь нарушить.
Легат оценивающе осмотрел гаруспика. Игнасио Грассо был не из робких, и не так давно он пережил свои худшие годы на фронтах Второй мировой, а его тело всё ещё помнило дрожь от смертельного холода беспощадной русской зимы. Все это он вспоминал, выдерживая взгляд командующего, чтобы не задрожать как лист на ветру. Бывало и хуже.
- Ладно. Я напишу лично для тебя то, что посчитаю нужным. Прочтешь при мне. Жду в ставке через час, сообщишь, как хорошо ты использовал предоставленное время.
Игнасио Грассо ещё помнил, как едва не утонул в Дону при переброске войск, как брел по снегу вслед за остальными солдатами 17 артиллерийского, вырвавшимися из окружения, голодный и замерзший, даже не зная, куда идет и ожидает ли там спасение. Но дрожь, охватившая его после сухого канцелярского текста, написанного для него легатом Фиори, казалось, не сравнить даже с той.
- Надеюсь, ты понимаешь, что об этом нельзя распространяться. Знают только консулы, ты и ещё несколько людей, которым я доверяю.
- Это правда?
- Ты что, сбрендил? Найди соль в своей тыкве, подумай над тем, что происходит, и сделай выводы.
- Но как вы можете быть уверены?
- Помнишь «предавшую центурию»? Мы провели не самый деликатный допрос, показания некоторых сошлись. Эти ребята из более «современного» мира. Да ты и сам должен был догадаться, просто отводил мысль от себя в сторону.
- Не только римские легионы заблудились во времени, но и мы.
- В точку. Все, кто участвовал в «бойне первого дня» были заблудившимися. А вот то, что пребывает сейчас – ветер нового времени.
- Выходит, для этого мира мы чужие?
- Не уверен, что нам будут рады. Муссолини давно мертв, как и Гитлер. Не говоря уже о Цезаре. А мы, выходит, воевали на стороне проигравших. И судя по некоторым попавшимся томам истории, люди эти натворили таких дел, что божий дар не иначе, раз нас до сих пор не сровняли с песком этой пустыни.
- Но что нам тогда делать?
- Не теряй надежду. Попробуем договориться с теми стрелочниками. Правда есть опасение, что их все устраивает.
Легат достал из-под стола бутылку вина и налил себе полный бокал. Видимо, не выпив, на откровенность он был не способен.
- Гаруспик Игнасио Грассо, с этого дня ты на особом положении. Можешь считать себя моим приближенным или как там тебе больше нравится. А еще, раз теперь ты знаешь нашу особую тайну, ты имеешь право быть в курсе о некоторых маленьких. Раз уж ты справился с поставленной перед тобою задачей за час, можешь считать себя старшим по работам с аномалиями.
- И теперь всякая хрень, которая будет заставлять легионеров стирать туники после контакта, по привилегии достается мне? Я ещё могу отказаться?
- Нет. Мне не из кого выбирать. А ты за час хоть и не понял, что это за нечисть, сумел вытащить её из ангара в соседний санитарный блок и даже нашел способ удержать там. Что это, как не признак таланта?
- И вы предлагаете сохранить все это в тайне?
- Это, и многое другое.
- А что, если вырвется?
- Сделай так, чтобы не вырвалось. Только имей ввиду – у нас ограниченные ресурсы.
- А как объяснить хлопки из санитарного блока и неполадки со светом? Объявили турнир по игре в ладоши?
- Иди уже отсюда, я устал от тебя. Пораскинь, кто из гаруспиков способен держать рот набитым водой и подай рекомендации. Я издам указ о создании особого подразделения.
Легат Фиори стоял за невысоким сараем на окраине поселения. Рядом с ним, выстроив сплошную стену из щитов вплоть до следующего сарая, расположилась вторая центурия XIX Германского легиона. Вооружившись дальнобойной винтовкой с прикрепленной оптикой, в узкую щель между щитами выглядывал арканит, непонятно как усевшийся среди ног обступивших его легионеров.
День выдался на редкость знойным. Солдаты, вынужденные держать на весу купол из облегченных обитых сталью щитов, покрылись потом и дрожали от напряжения, отчего в этой духоте легкая тень от щитов не была даже малейшим спасением от жары.
Легат нервничал, прикусывал щеку и дергал себя за мочку уха, параллельно с этим слушая доклад арканита.
- Женщина, одета в камуфляж, с плеча к поясу прикреплена белая ткань. Прибудет примерно через четыре минуты. Оружия при ней не вижу, четырехколесный мотоцикл по виду также без вооружения.
- Оставляй позицию, уходи под щитами. Не будем нервировать гостью.
Женщина остановилась шагах в пятидесяти от строя щитов. Спрыгнув с транспорта, она сняла шлем, повесив его на ручку квадроцикла, отцепила от пояса белую ткань и помахала ей.
- Мое имя Мария Геринг, я дипломат Фонда. Могу я встретиться с кем-нибудь из вашего командования?
Строй легионеров не шелохнулся, ожидая приказов. Наконец легат поднял и опустил руку. Стена щитов разошлась в сторону, освобождая коридор шириной в пару метров.
Глубоко вздохнув, доктор Геринг, не отпуская с лица улыбки, прошла между щитами внутрь территории поселения. Перед её глазами тут же предстал загорелый жилистый итальянец в форме римского легионера. От окружавших его людей он отличался разве что особой гордой выправкой и отсутствием щита. Доктор тут же протянула ему руку:
- Мария Геринг, прибыла к вам с дипломатической миссией от Фонда.
Секундное промедление в ответе со стороны Фиори повеяло холодком. В чем просчет, чем недоволен этот итальянец?
И тут Фиори будто расцвел в широкой улыбке, немного жутковато исказившей лицо, и развел в сторону руками, попутно изобразив кистями рук несколько сменяющихся жестов. Сделав шаг навстречу Марии, он вытянул вперед руку и даже слегка наклонился, отвечая на приветствие.
- Рад, что вы спустя столько времени почтили нас вниманием. Я легат XIX Германского легиона Джованни Фиори, для вас просто Джованни. Рад пригласить вас на чашечку чая, пока мы будем ждать сбора Триумвирата.
Мария кивнула и проследовала вслед за Фиори до его ставки. Глаза с любопытством бегали вокруг. Весь участок пути был переполнен легионерами, но никто из них не слонялся без дела. У большинства в руках ростовые щиты, обитые металлом с внутренней стороны – признак того, что в лагере малая тревога, видимо вызванная ее прибытием.
Большинство строений вокруг напоминали какую-то вольную реконструкцию римской провинции, если бы в древнем Риме в легком доступе были сталь, полимеры и электричество. При этом вся обстановка соблюдала некоторую эстетичность – материалы перед использованием подвергались переработке, в ход шли только те, которые обладали необходимыми свойствами и были плавкими или ковкими.
Фиори открыл одну из дверей и впустил Марию внутрь хорошо обставленного помещения. Вокруг было множество уникальных вещей – книги, проигрыватель с пластинками, целый шкаф с разного рода припасами и множество совершенно разнородных вещей. Не дом легата, а склад, только красиво обставленный и с пурпурными занавесками.
- Предложил бы кофе, но к сожалению мои запасы иссякли несколько недель назад. Вино не предлагаю – оставим на вечер, вам нужна трезвая голова.
- Мило с вашей стороны, что вы обо мне заботитесь.
Фиори отвернулся и полез к верхнему стелажу, доставая оттуда металлическую банку. При этом он старался говорить так, чтобы Мария была вынуждена смотреть ему в спину, не видя выражения лица.
- Фонд, значит, да? Интересно, какие вы люди. Мне вот представляется, что недальновидные. У нас в лагере больше тридцати тысяч мужчин, и всего около четырехсот женщин, это включая едва волочащих ноги старух. Мы в биологии не сильны, но кое чего знаем, и есть подозрение, что совсем без женского пола мы вымрем лет так через сорок. Так что мы их бережем, и ради этого иногда приходится быть жестокими к тем, кто нарушает запреты и позволяет себе слишком многое. При таком раскладе я лучше прибью к крестам пару десятков верных граждан, чем буду рисковать общим вымиранием. А ваш Фонд, видимо, счел забавным направить на переговоры молодую красивую женщину в расцвете лет.
Тон голоса Фиори дрожал, находясь на грани между раздражением и любезностью. Когда он повернулся, на его лице была легкая игривая улыбка, будто он только что рассказал забавную шутку, но побагровевшая кожа выдавала скрытый гнев.
- Меня не выбирали, я вызвалась сама. Я куратор вашего объекта, и спустя множество запросов сумела убедить Совет допустить меня на территорию.
- Куратор объекта? Так это вы руководите осадой?
- Не совсем так. Я исследователь, моя задача чем-то схожа с таковой у ваших гаруспиков.
- Выходит, это просто визит, чтобы удовлетворить свое любопытство?
- И это тоже не вполне верно. Содержание Зоны 67 является для Фонда очень сложным мероприятием. С тех пор, как вы раскрыли нашу связь с МОГ Лямбда 17 и перекрыли для нас возможности сообщения, мы несколько раз пытались внедрить наших сотрудников посредством SCP-0000, но безуспешно – они стали рабами, их передвижение ограничено и получение информации от них проблематично. Сейчас Фонд ждет от меня ответов на вопросы, исследование которых затянулось.
- Я правильно понял, вы контролируете то, что попадает к нам через «обоз»?
- Мы поняли способ попадания в «обоз», но, конечно же, не контролируем все, что проникает к вам через него.
- А «Костогрыз», случаем, не один из ваших вбросов? Впрочем, не отвечайте, все равно не скажете правду, если это так.
- Вы говорите об инциденте 17? Нет, его упустили спецслужбы одной из стран, они же и дали условное обозначение. Фонд уже несколько лет не использует для наименования числа 17, 18 и 19.
- Выходит, наш «обоз» для вас как открытая книга?
- Да, практически. Вероятно, нам известно о нем даже больше, чем вам.
Фиори оценивающе осмотрел Марию. Лжет, они понятия не имеют, что непосредственно является «обозом», иначе бы уже давно выкрали.
- Давайте поговорим о насущном. Что насчет условий перемирия?
- Господин Фиори, вы же умный человек и понимаете, что Фонд не может просто взять и снять осаду.
- А если не просто?
- На самом деле есть несколько вариантов. Первый – мы постепенно выводим отсюда людей, они забывают обо всем случившимся и о том, кто они вообще такие. Пройдут курс реабилитации, устроим их на работу, найдем жилье и жизнь начнется с чистого листа.
- Такое возможно?
- У Фонда имеются для этого средства.
- Верю на слово. Какой другой вариант?
- Вы присоединяетесь к Фонду.
В широкой светлой комнате у дальней стены за толстым бронированным стеклом гордо возвышались три знамени: аквила XVII Парного легиона с изображенным на ней кентавром, аквила XVIII Аквитанского легиона с вышитым золотом кабаном, и конечно же аквила XIX Германского легиона с изображенным быком, поднявшимся на дыбы.
Рядом со стеклом стояло три человека в белых халатах. Немного растрепанный мужчина лет сорока, на голове которого уже повсеместно пробивалась седина, почти не смотрел на знамена, а только стучал пальцами по экрану планшета. Стоящий рядом с ним среднего роста жилистый итальянец попивал из кружки еще горячий ароматный кофе, наслаждаясь как напитком, так и видом ярко красных с золотом аквил. Третьим был широкоплечий мужчина в черной форме, накинувший халат поверх плеч и сложивший руки на груди.
Из динамика планшета послышался звук уведомления, хозяин устройства поднял взгляд на итальянца:
- Директор, подтверждено прибытие рейса HF17C от 12.09.2024, отчетное время один час сорок минут с момента пропажи с радаров аналогичного рейса…
- Как же я от тебя устал, ну чего ты как зуд в… Набери в рот воды, а лучше кофе.
Директор Зоны 67 Джованни Фиори протянул кружку старшему научному сотруднику Грассо, вздохнул и обратился к широкоплечему:
- Идем, Антонио, у нас пополнение.