SCP Foundation

Работа внутренних сил Фонда важна каждая по-своему. Одни контролируют деятельность Фонда и его сотрудников в целом, другие же делают мелочную, но важную работу, к примеру, поставка продовольствия. Один только класс D служит расходным материалом, с ними не считаются. Лабораторные крысы.
Доктор Сандинский- отменный врач, обладающий многими медицинскими знаниями; за его спиной огромный опыт в сфере медицины. В Фонде он уже более 10 лет. Ему приходилось наблюдать самые различные картины: были пациенты с обычной головной болью или с простудой- тут, конечно, в ход идут таблетки и препараты, облегчающие боль; но были и очень тяжёлые случаи- оторванные конечности, вывернутые наизнанку тела, ткани, поражённые каким-либо опасным веществом, или вспоротые животы и вскрытые головы.
Сам по себе доктор довольно спокойный, рассудительный и решительный. Раньше он сочувствовал и беспокоился за своих пациентов, часто разговаривал с ними… Но Фонд изменил его- теперь дружественное отношение и переживания за пострадавших заменилось холодом и равнодушием как к живым, так и к мёртвым.
Но не думайте, что Сандинский остался один, также ему в помощники был отправлен ассистент- высокий и слегка сутулый брюнет со шрамом на правом глазу, полученный в пьяной драке осколком стекла, который интересовался искусными работами доктора и записывал всё, что тот делал как для себя, так и для Фонда. Звали его Пётр Женикин. Несмотря на свою легкомысленную натуру, он был достаточно образованный. Он прекрасно умел быстро считать мысленно большие числа, обладал прекрасной памятью. Фонд предоставил хорошего помощника доктору.
Пётр очень любил высказывать доктору свои теории и предположения. Хоть Сандинский был и не любил говорить с кем-либо, но всё же с Женикиным вёл разные беседы и очень часто исправлял некоторые суждения Петра, обосновывая свою точку зрения. Их можно было назвать друзьями, запертых где-то глубоко под землёй в неизвестном месте, выполняющих свой долг.
Все места, которые они видели в Фонде- это их лаборатория, операционная, столовая и своя комната, в которой доктор почти и не бывает, так как постоянно находится то в операционной, то в лаборатории. Эти белые и серые стены давят на психику многих, ведь за этими стенами скрываются самые опасные существа, которые в любой момент могут вырваться наружу и настигнуть тебя… Доктор уже давно опускает в сторону такие мысли, а Женикин разбавляет их смешными шутками и дружеской беседой.
Помимо них, в этом комплексе находились другие мед. работники, но к ним двое коллег относились посредственно, они их как бы немного напрягали и даже раздражали.  Про Сандинского ходили различные слухи, разносящиеся за его спиной. Уже в который раз Пётр слышал разговор между двумя сотрудниками о докторе. Они плохо отзывались о нём и называли его достаточно грубыми и бранными словами, и это из-за одного случая, произошедшего месяца три назад. Однажды доктору приказали провести бесчеловечную операцию, которая нагоняла ужас на большинство сотрудников Фонда: процедура 110-Монтаук. Он согласился только из-за собственного интереса. Проводилась она очень страшно, ужасающие крики женщины, испытывающей сильную боль от хирургического ножа доктора, издавались из операционной комнаты. Он следовал протоколу и действовал лишь в его рамках. После «пыток» Сандинский оставался спокойным и даже отказался от добровольного принятия дозы амнезиака. Из-за его считали монстром, но ведь он лишь выполнял поручения фонда. Женикин не считал его таким, он, в отличие от других, понимал, что он был вынужден сделать это и не был удивлён отказом от амнезиака, ведь он в их профессии и не такое бывало. И вот, его терпение кончилось. Схватив одного из болтающих за шиворот белого халата, поднял над землёй его, а потом со всей силы кинул об стену.
-Мне надоело!- с яростью он крикнул в их сторону- Он не такой! Он таким стал в течение своей работы. Он ещё достаточно стойкий, в отличие от вас, жалкие трусы!
-Успокойся… –сказал Сандинский, положив ему свою руку на его плечо- Ты же понимаешь, что мне придётся отвечать за тебя и за твои поступки?
-Но ведь они…
-Хватит!- строгим тоном перебил его доктор.
Ассистент покорно направился в лабораторию, не проронив ни слова. Сандинский извинился перед всеми за это происшествие и, уже подходя к двери, сказал:
-И да, извольте выбирать словечки в следующий раз. Иначе будете иметь дело со мной.
Его страшный взгляд вселил ужас во всех находящихся там сотрудников. Доктор ушёл вслед за ассистентом.
В голове у доктора не было мыслей о том, как наказать или отругать Петра, совсем наоборот, он хотел поблагодарить его за то, что он заступился за него. Зайдя в лабораторию, он увидел стоящего в углу Женикина, который тут же обратил на него внимание. Сандинский, улыбнувшись, кивнул ему в знак благодарности. Пётр не ожидал того, что доктор не будет его ругать, поэтому улыбнулся ему во весь рот, потирая затылок своей могучей рукой.
Двое коллег принялись разбирать некоторые бумаги с описаниями симптомов пациентов их мед. службы. В лаборатории царила мирная тишина и спокойствие, что совсем не типично для тех, кто находился взаперти Фонда, окружённые опасными существами. Парень начал насвистывать какую-то мелодию себе под нос, убирая сложенные и отсортированные стопки бумаг на полку белого навесного шкафчика, до которого мог дотянуться только он. Сандинский, услышав знакомую мелодию, слегка усмехнулся и спросил своего коллегу:
-Это та самая мелодия?- дружественно спросил он- С кассеты, которую я положил в давно забытый ящик, что на самом верху вон той полки лежал.
Он указал в угол лаборатории  на металлическую полку, подвешенную чуть выше центра стены. На ней стоял пластмассовый ящик, обугленный со всех сторон от старости. Парень кивнул, соглашаясь со словами доктора. Сандинсий, задумавшись, начал свой рассказ:
- Знаешь, а ведь эта кассета принадлежала моему старому другу. Помню отрывисто, но всё же помню. Я уже работал в Фонде  больше полугода. Ко мне редко поступали пострадавшие, я периодически скучал и не знал как скоротать время. Чего я только не делал: переписывал книжки пациентов, листал различную литературу по медицине, даже просто валялся на своём кресле, прожигая взглядом белый потолок. Однажды неожиданно для меня в дверь вбежали, как их все обычно называли, «люди в чёрном», по-другому сотрудники охраны. Один из них нёс на себе женщину, чуть моложе моего возраста. Блондинка с голубыми глазами, в белом халате и серых брюках. У неё была разобрана правая рука. Её мигом положили на операционный стол, и я, недолго думая, нацепил свои перчатки, надел очки и принялся осматривать рану. Все остальные вышли из помещения и я остался один на один с ней. Нельзя было медлить, жизнь шла на минуты. Я ввёл ей анестезию, подключил её к аппарату жизнеобеспечения и принялся собирать разорванные ткани мышц и кожи. Аккуратными стяжками сшил мышечные волокна бицепса, потом, протерев пот со своего лба, зашил кожный эпителий. Обработав всё, снял окровавленные перчатки и выкинул их в мусорное ведро. «Будет жить!»- подумал тогда я и аккуратно перенёс её на больничную койку, её халат сначала хотел выбросить, так как рукав был разорван, но почему-то передумал и положил его к себе на стол. Позже я его заштопал примерно такими же стяжками как и рану женщины.
Доктор посмеялся, его лицо было пропитано теплотой, с его доброй улыбкой.
- Через час- продолжил Сандинский- я вернулся к ней, сообщив попутно командующему охраны, что операция прошла успешно и пациентка осталась жива, и сел на соседнюю койку рядом. «Какая же она красивая!»- подумал я про себя, ведь будучи здесь таких, как она, увидеть самая настоящая редкость. Мне было страшно интересно узнать её имя и откуда у неё эта рана. Она проснулась на следующий день. Держась за забинтованную руку, начала вставать с койки. Я вышел к ней, поздоровался и представился. Она встала смирно и начала говорить строгим тоном: «Виктория Мальцева, уровень допуска 3…». Я перебил её и попросил без всяких формальностей. «Давай без всего этого, мы с тобой люди, поэтому давай спокойно и без подобного, пожалуйста». Она захихикала и села обратно на койку. Я принёс ей поесть.¬¬¬ Она жадно принялась уминать за обе щеки картофельное пюре и свиную котлету, закусывая кусочком чёрного хлеба и запивая вишнёвым соком. Конечно, пролежать сутки без еды и воды, плюс к тому неизвестно сколько она ещё до инцидента не ела. Какое же чудное создание. После трапезы я решил спросить её, где она получила такую рану: «Вика, можно я вас так буду звать? Хорошо. Мне очень интересно, где вы получили такую рану. Я спать не мог, не зная этого». Она, сглотнув, немного дребезжащим голосом заговорила: « Я психиатр. Пациент, он… Он был очень нервный после какого-то эксперимента. Постоянно говорил, что слышит голоса в голове. Я думаю, что это была шизофрения. Я задавала ему разные вопросы. Пыталась помочь ему с его состоянием. На одном из вопросов он начал истерически кричать… Я ещё никогда не слышала подобного вопля. Мне стало страшно. Я попросила его успокоиться, но вместо этого… он начал кричать ещё громче. Прошло секунд 20 и он встал и замолк. Ухмылка, эта маниакальная ухмылка… и глаза, он смотрел на меня, как голодный зверь на свою добычу. Он сказал: «Теперь это тело под моим контролем»- и очень жутко засмеялся. Потом поднял правую руку перед своим лицом и сломал левой рукой, будто зубочистку. Я тут же нажала на кнопку вызова охраны. Но как только охрана вошла в камеру. Он со своей сломанной костью кинулся на меня и хотел убить… Попал прямо в руку и разорвал мне её… У меня был болевой шок. Я отрубилась. Единственное, что я помню: его схватили и его истерический смех… Потом я очутилась здесь, с вами. Спасибо вам. Без вас бы я не выжила». Она опустила голову. Царила нагнетающая тишина. Но тут же я вспомнил: « Слушайте, Вика. У меня для вас кое-что есть. Подождите-ка меня тут». Я принёс ей тот самый халат. Она удивилась, что я его не выкинул. «Он зашит. Так аккуратно. Как будто новенький!» В её глазах появилась радость. «И кстати- уточнил я- он зашит таким же образом как и ваша рука, взгляните!» Она присмотрелась и сравнила: «И вправду.». Вика задорно засмеялась и я, конечно же, подхватил её смех. После её поправки мы часто виделись с ней, особенно в столовой. Рассказывали друг другу, как прошёл наш день. Однажды она спросила, есть ли у меня проигрыватель кассетный. Я подумал, подумал и сказал ей уверенно и чётко: « Будет!». Мне пришлось заполнить некоторые бумаги, чтобы производственная служба выделила мне проигрыватель. Через некоторое время мне его завезли. Я сообщил Вике, что у меня появился, наконец, проигрыватель. Мы прошли ко мне. Она взяла с собой какую-то кассету, воткнула в новенький проигрыватель и, включая, сказала: « Это моя любимая». Мы слушали и слушали её. Так было долгое время… До одного момента.
Доктор замолк и отвернулся от Петра.
- До какого момента, доктор? Что случилось тогда?- спросил он.
Сандинский отошёл от стола и, пройдя к запылившемуся проигрывателю, продолжил:
- Был у неё пациент, непостоянный: то заплачет, то тихо сидит, то вдруг начнёт прыгать и скакать по камере. Она, как и полагалось, задавала вопросы, говорила с ним… Однажды он начал биться головой об стол, раскидывал мебель. Охрана тут же засуетилась и вбежала в камеру. Парню приказывали сесть, но  тот кинулся на одного из них. Произошло два выстрела… Одна пуля попала точно ему в голову, но вот вторая, шальная пуля- ей в сердце… Её живо привели ко мне. Я уже хотел начать операцию, но она схватила меня за руку и из последних сил сказала: « Уже слишком поздно, бесполезно что-то делать…» Я упал на колени, держа её за руку. Она, улыбаясь, дала мне ту самую кассету и прошептала; « Не забывай… меня…» Её рука ослабла… Она умерла с улыбкой на лице. Всё, что с ней связано, хотели изъять, чтобы стереть память о ней из Фонда. Но я спрятал кассету за решёткой вентиляции. Когда всё стихло, я переложил кассету в ящик. В нашей работе смерть это типичное дело, но она была мне другом, хоть и небольшое время… Теперь памятью о ней служит эта кассета, которую ты и нашёл.
Доктор притворно улыбнулся и, закончив раскладывание бумаг, ушёл к себе в расположение. Пётр решил, что лучше его оставить наедине с самим собой.
Белая простыня, устилающая металлическую кровать, небольшая перьевая подушка и лёгкое хлопчатобумажное покрывало. Белая потолочная лампа прожигала уставшие глаза доктора, лежащего в своих покоях. Он чувствовал сильную усталость, но не мог уснуть- бессонница. В голове крутились воспоминания о ней. У обычного человека на душе было бы грустно, ведь человек, который был ему дорог умер у тебя на руках. Пустота и равнодушие- это всё, что чувствовал доктор. Всё же ему удалось закрыть глаза и уснуть через некоторое время. Уставшие тело и разум доктора, наконец, отдыхают. Он не видит снов, лишь тьма окружает его.
Громкий и протяжный звук сигнализации прошёл по всему комплексу Фонда. «Внимание! Внимание! Несанкционированный побег SCP-682. Просим всех проследовать в зону эвакуации». В комнату к вбежал запыхающийся Пётр.
-Доктор, слышите! Нужно поторопиться.- с запинкой говорил он.
Полусонный мужчина вместе со своим коллегой проследовали к выходу, где их встретили сотрудники охраны, для сопровождения в безопасную зону. Трое охранников, двое из которых с оружием образца MP9 шли впереди, а другой замыкал строй. Двигались достаточно быстро. Где-то эхом отдавали звуки разрушения, стрельбы и ужасающий рёв рептилии. Группа подошла к лифту. Недалеко от них раздалась очередь из оружия. Женикин поинтересовался, что же случилось и почему были выстрелы. По рации одному из сотрудников охраны сообщили о предотвращении побега подопытного класса D. Парень, услышав это, не стал докучать вопросами, поэтому тихо и без колебаний вошёл в лифт как и всё остальные. Лифт поднялся вверх, после открытия дверей двое сотрудников остались в лифте, чтобы эвакуировать остальных. Доктор и ассистент последовали указаниям охраны и добрались до эвакуационной машины. Доктор, обладающий выдающимися способностями в медицине, был очень ценен для Фонда, поэтому его следовало отвести в безопасное место.
Сев в закрытый металлический кузов серого грузовика, двинулись в неизвестное место. Доставляли их в полной конфиденциальности. Перевозимые не должны знать, где они находятся.
-Уже третий раз за проработанное мной время.- начал доктор.
-То есть она уже не в первый раз сбегает?- с удивлением спросил парень его.
-Да.- поправляя очки, ответил Сандинский.
-Но выходит, что её невозможно надолго удерживать в стенах Фонда?
-Возможно так, но это нас не касается, мой дорогой коллега.- сморщив лицо, ответил доктор- Готовься, позже у нас с тобой будет куча работы. Побег SCP-объектов ведёт за собой множество жертв. Из этого следует, что раненых будем с большей вероятностью оперировать мы.
Сандинский, вздохнув, принялся ждать, когда они доберутся до назначенной им точки. Пётр опустил глаза в пол автомобиля, сложив руки в замок. «Сколько же работы им предстоит. » - подумал про себя Женикин.
Наконец, грузовик остановился. Двери кузова открыли двое крупных и мощных МОГовцев. Они направили прибывших в белое двухэтажное здание. Доктор ощущал, как лёгкий ветерок обвивает его бледное лицо. У парадного входа здания, цвела яблоня, неся по ветру приятный и сладкий аромат. Они вошли вовнутрь. Теперь это их место временного пребывания. Здесь они пробыли несколько часов, пока не поступило сообщение о скорой поимке сбежавшего SCP-объекта и об устранении разрушений, появившимися в процессе побега.
Вскоре их доставили обратно в комплекс, на их прежнее место работы. Доктор и ассистент уже психологически себя подготовили к крупной работе. Операционная уже была подготовлена, доктор обратился к главе Фонда с просьбой предоставить ему несколько квалифицированных врачей, а также необходимое оборудование и лекарственные препараты. Через несколько минут, в операционную вынесли четверых оперативников: первый, самый высокий из них, пострадал меньше всех в ходе операции по поимке- разодрана правая рука в районе плеча; второй и третий были без сознания- у обоих были вырваны куски мяса с разных сторон туловища; последний кричал от боли, он лишился обеих ног, ему их просто придавило и разорвало зубами рептилии, также он почти потерял свой левый глаз, который свисал на кусках плоти из самой глазницы. В ту же минуту в операционную вошли несколько людей- это были помощники, присланные по просьбе доктора. Сандинский живо приказал двоим из них заняться пациентом, у которого отсутствовали ноги, пока он и оставшиеся займутся оперированием остальных пострадавших. Пётр взял на себя пациента с разодранной рукой: дав ему обезболивающее, посадил его на кушетку и принялся зашивать рану, попутно откачивая вытекающую кровь. У них не было времени подключать каждого из них к аппарату жизнеобеспечения, поэтому обходились обычным обезболивающим. Двух других прооперировали без всяких проблем, сложность составляла в четвёртом пострадавшем. Поначалу ему решили удалить свисающий глаз, но Сандинский противился им и взял на себя восстановление глаза пострадавшему. Усыпив сотрудника, доктор принялся за работу. С особой ловкостью он сшивал вырванные нервы глаза друг с другом. Нужно было делать всё аккуратно, но и медлить было нельзя, на счету жизнь пострадавшего. Далее он вставил глаз в глазницу и быстро перебинтовал его. В это время так называемые помощники остановили кровотечение в области обрубков, плотно забинтовав их. Операция прошла успешно. Раненого в руку и двух других отправили на поправку в свои расположения. На кушетке остался лежать последний, чудом выживший, оперативник, которого всё же подключили к аппарату жизнеобеспечения.
День прошёл очень трудно, после МОГовцев было множество сотрудников с небольшими ранами (порезы, сотрясения, синяки). Так называемые помощники больше того мешали процессу реабилитации пострадавших, нежели помогали, но это уже закончилось. Пётр сопроводил их на выход и, с облегчением выдохнув, направился к Сандинскому. Доктор снял окровавленные перчатки и выкинул в ближайшее мусорное ведро. Женикин решил заварить чай в керамическом чайничке, закинув в него пару пакетиков высокогорного. Оба присели за стол в кабинете Сандинского. Уставшие от  работы коллеги выпили по чашке крепкого чая.
-Было сложно, но мы всё же справились.- сказал парень- И эти нам больше работы создали. Помогли называется.- засмеялся Пётр.
Доктор слегка улыбнулся и, отставив в сторону кружку, отошёл в операционную. Там лежало бессознательное тело, лишённое нижних конечностей. Пульс был ровный, он дышал спокойным темпом. Доктор подошёл к его кушетке и стал думать, кто же он. Взял его информационную карту и принялся изучать: « Главнокомандующий, лейтенант Прокофьев, ранен в бою…»- дальше доктор не захотел читать, для него в этом не было смысла.
«Да уж, вот почему они не прикончили его на месте.» - подумал Сандинский-  «Не легка его судьба…»  После он принял решение сообщить главе, что присланные ими сотрудники создали трудности в процессе реабилитации поступивших раненых и пусть в следующий раз  они предоставят более умелых подчинённых. Его доклад приняли как оскорбление.
-Вы сомневаетесь в том, что сотрудники администрации Фонда могут ошибаться в своём выборе?- спросил его твёрдый мужской голос  из передающего устройства, стоящего у компьютера.
-Я указал вам на то, что присланные вами люди не имеют нужных способностей и знаний, именно поэтому они создают больше проблем, чем помогают.- уверенным и твёрдым голосом ответил доктор.
-Что ж, мы приняли ваш ответ, но не думайте, что вам позволено всё только по тому, что вы обладаете навыками в медицине лучше остальных. Мы закрыли глаза на выходку вашего ассистента в общей столовой. Впредь будьте осторожны с такими заявлениями… Ваша жизнь в наших руках.- после небольшой паузы ответил голос.
Сигнал прервался. Доктор стоял в гневе, он сильно сжал кулаки так, что ногти впивались ему в кожу, создавая неглубокие повреждения. Зубы его скрипели, шаркаясь друг о друга. На миг он опустил голову, его тело было напряжено. В этот момент он мог сорваться. Глубокий вдох и протяжный выдох. Проделав это несколько раз, он пришёл в себя и, поправив очки, направился к Петру.
Женикин сидел за тем же металлическом столом, растягивая чашку чая на большое время. Повернувшись в сторону доктора, он почувствовал невероятное напряжение, исходящее от мужчины в белом халате. Он сразу понял, что что-то случилось серьёзное, но не решился спросить. Сандинский подошёл к столу, взял свою кружку, чтобы налить себе ещё, но случайно выронил её и она, упав на пол, разбилась так, что её осколки разлетелись по всему полу. Пётр подпрыгнул от испуга. Он понимал, что доктор находиться в ужасном состоянии.
-Извиняюсь…- мутно сказал Сандинский и направился в операционную, подальше от чужих глаз, в место, где останется с самим собой.
Пётр молча встал и принялся убирать осколки. Своего друга он решил не беспокоить. В это время Сандинский остановился в проёме операционной. Он застыл в недоумении, пострадавшего не было на своём месте. У кушетки валялись трубки и провода аппарата, белая простыня валялась на полу. «Сбежал»- сказал он про себя. Доктор прислушался, на миг он услышал что-то похожее на рыдающий голос. Мужчина пошёл на звук, который издавался из лаборатории. Медленным крадущимся шагом забрёл в лабораторию. В углу находился тот самый пациент, он рыдал, сидя на холодной плитке, устилающей пол.
-Эти глаза. Эти страшные большие глаза.- бормотал пострадавший.
-Лейтенант Прокофьев? С вами всё хорошо- остановившись в метре от него, спросил доктор.
Но тот игнорировал слова Сандинского, продолжая жалобно вопить. Всё же доктор осмелился и подошёл к нему, но как только он положил руку ему на плечо, пациент с криками набросился на него и, схватив его за горло, начал душить. Доктор пытался сопротивляться, но всё было четно, даже с одним глазом и без ног лейтенант оставался хорошо подготовленным военным, умеющим убивать людей. Сандинский уже начинал терять сознание, он видел в глазах душившего его страх и ярость. Лицо уже синело, а руки ослабевали, сопротивляться уже не было сил. Казалось, вот он конец, но в эту секунду в лабораторию забежал Пётр и со всего размаха ударил ногой по лицу свихнувшегося пациента так, что тот отлетел в стену. Пётр принялся подымать кашляющего доктора.
-Он не в себе.- сказал хриплым голосом Сандинский- Похоже крыша поехала. Сейчас он опасен, его нужно убить.
-Понял!- решительно ответил парень.
Как только оба посмотрели в сторону обезумевшего, он, ловко перебирая руками, залез на высокий шкаф. Доктор приказал срочно нести шприц с транквилизатором. Пётр, подчинившись, мигом метнулся в операционную. Озлобленный доктор, схватив скальпель со стола, стал подходить к нему, чтобы тот не сбежал. Пациент стал кидать в доктора всё, что попадётся в руку. И тогда Сандинский не выдержал, он остановился в метре от огромного двухметрового шкафа и изо всех сил кинул скальпель прямо в него. Попал. Попал прямо в шею. Схватившись за шею, лейтенант, предчувствуя свою кончину, решил забрать с собой доктора. Он подполз к стене и как следует оттолкнулся от стену. Шкаф начал падать. Доктор медленно отходил от шкафа, но на него прыгнул истекающий кровью Прокофьев со словами:
-Я заберу тебя с собой, скатина.
Упал. Огромный и тяжёлый шкаф полностью придавил пациента вместе с доктором так, что у Сандинского выглядывала лишь часть тела выше груди. В комнату вбежал Пётр. Шокированный он живо подбежал к истекающему кровью доктору.
-Доктор, нет, нет! Такого не может быть! Вы, вы будете жить! – со слезами на глазах говорил Пётр.
-Вот же чёрт…- откашливая кровь, говорил доктор- и… и меня зацепил… скатина.
Пётр пытался поднять тяжеленный шкаф, чтобы вытащить доктора, но никак не мог. Сандинский ухватил Петра за штаны.
-Стой… Это уже бесп-бесполезно… Я очень… очень благодарен вам… мой дорогой коллега.
Парень взял доктора за руку, слёзы сами собой катились на его лице.
-И мне было приятно с вами работать!
-Послушай.- говорил доктор- Не дай этому Фонду… сломить тебя… Оставайся тем, кем являешься сейчас… В моём кабинете…- кашляя, говорил он- на третей полочке сверху… Там лежит та самая кассета… Сохрани её… Я не бессмертный, но… но пусть эта мелодия, переданная мне Викой… пусть она будет бессмертной. Сохрани её, как тогда я сохранил. Прощай, друг…
В глазах у Сандинского уже темнело, воздух перестал поступать в лёгкие. Он давился кровью. Всё затихло. Мёртв. На лице мертвеца лёгкая улыбка. «Теперь я понимаю, что вы чувствовали, доктор, когда на ваших глазах умерла она.» - сказал про себя парень. В эту же минуту в комнату вбежали сотрудники охраны и приказали доложить об обстановке.
-Андрей Сандинский… умер на рабочем месте вследствие несчастного случая…
Прошло несколько дней. Фонд принялся уничтожать всё, что связано с погибшим доктором. Уносили всё. Глава решили оставить всё в секрете, чтобы никто не узнал. Ничего не осталось, кроме кассеты, которую парень спрятал у себя в кармане. Он выполнил последнюю просьбу доктора. Сколько бы не проходило времени, перед глазами Петра было мёртвое тело доктора, лежащее на полу и истекающее кровью. Всё, что случается в Фонде, остаётся в его стенах. Даже, казалось, обычная работа сотрудника медицинской службы может быть опасной.