— Да где вы храните ёбаные деньги? — тихо, чтобы не разбудить обитателей квартиры, выругивался Милко Стоянов, — да мать вашу, вторая подряд уже. Ладно, спокойно. В следующей точно живёт кто-то побогаче.
Милко не ошибся. Вновь пройдя по своему первоначальному маршруту, он вышел к открытому окну, встал на подоконник и выглянул наружу. После нескольких ловких телодвижений Стоянов оказался около другого окна, этажом ниже. Внутри обстановка выглядела уже явно лучше, чем в предыдущем обиталище. Обойдя систему защиты — наверно, самую дешёвую вещь, принадлежащую жителям этой квартиры — он тихо проскользнул внутрь.
* * *
Где-то на улице послышались голоса. Нужно было действовать быстро. Милко, так тихо, как мог, закрыл туго набитый разными ценностями портфель, взвалил его на плечи и широкими шагами устремился к оконному проёму. За ним, в лучах красивейшей, но не шибко помогающей в ограблениях Луны, блестела водосточная труба — единственный путь Стоянова к отходу. Наполнив лёгкие свежим, слегка пахнущим дымкой вечерним воздухом, он потянулся к спасительной опоре, ухватился и перенёс вес на руки.
Расшатанное крепление хрипло заскрипело, привлекая чьё-то ненужное внимание.
— М? Чего?
Послышался свист.
— Стоять! Куда намылился?!
Стоянов вздрогнул от громкого крика, и руки предательски соскользнули. Последнее, что он увидел — двух разъярённых полицейских, бегущих в его сторону, и искажённое страхом, смутно знакомое лицо какого-то прохожего, на которого он, похоже, сейчас и упадёт.
* * *
Голова трещала по швам, а веки казались тяжелее Виевских. Падение было уж точно не из приятных. Милко попытался встать, но руки, на которые он хотел опереться, не сдвинулись с места, неожиданно издав негромкий металлический лязг. Пересилив боль, Стоянов приоткрыл глаза.
Он лежал на жёсткой кровати, походящей скорее на лавку, грубо обитую истёртой искусственной кожей. От неё страшно ныла спина. Слегка отёкшие руки были скованы наручниками.
«Доигрался, сука.»
Открыв глаза пошире, Стоянов осмотрелся. Справа от него находилась решётка, отделяющая его от какого-то помещения. Во всё ещё гудящую голову пришло осознание, что он находится в обезьяннике. За решёткой в просторной комнате виднелась пара шкафов, набитых какими-то документами, и широкий стол, за которым сидел мужчина в полицейской форме. Он что-то записывал в засаленную тетрадку и жевал аппетитно выглядящий бутерброд.
Мужчина явно держал себя в форме — даже через одежду можно было увидеть проступающие мускулы. Голову полицейского украшала пышная шевелюра, а нахмуренное вытянутое лицо с ярко выступающими скулами было покрыто двухдневной щетиной. С таким, как говорится, в тёмном переулке лучше не встречаться.
Заметив, что Милко приподнялся, он поднял голову, запихнул остатки хлеба в рот и потянулся к рации на груди.
— Стефан, мой очухался! Да! Сейчас приведу! — произнёс полицейский и снова перевёл взгляд на Милко, — эй, нигде резкой боли не чувствуешь? Ходить можешь?
Милко слегка замешкался.
— Н-не чувствую.
— Отлично, хоть ты в порядке. Вставай и пошли за мной. Зовут меня Григорий.
Григорий достал из кармана до ужаса стереотипную связку ключей и отпер замок на решётке. Стоянов кое-как поднялся и вышел из камеры. Полицейский вытянул правую руку и указал Милко на зеленовато-серую металлическую дверь справа от стола. Мужчины вышли в неожиданно тёмный коридор, и полицейский закрыл дверь позади.
— Со светом беда, электрики третью неделю доехать не могут. Днём ещё нормально передвигаемся, а сейчас вообще ни зги не разглядишь.
Откуда-то из недр пиджака Григорий достал небольшой фонарик, включил его и поманил Милко за собой. Осознание того, что с ним происходит, начало давить всё сильнее и сильнее. Переборов нарастающую панику, он осмелился задать вопрос.
— Куда вы меня ведёте?
— В допросную. Давай, топай! Нас ждут.
«В допросную ведёт. Так и знал! Дело уже оформили, не отвертеться. К-курва!»
Спустя минуту блужданий по тёмным коридорам, походящим скорее на какое-то изощрённое подземелье, мужчины подошли к прилично освещённой комнате, и полицейский выключил фонарик. Само помещение не сильно отличалось от того, в котором проснулся Милко. Разве что клетка и мебель отсутствовали напрочь. Вместо них по всем стенам находились двери с табличками, неутешительно гласящими «Допросная №X», над ними.
— Сюда, — он подошёл к одной из дверей и открыл её.
Милко нерешительно шагнул внутрь.
Под светом конусообразного подвесного светильника — как-никак, объективно лучшего помощника допрашивающих — за широким столом уже сидел кто-то ещё. Ещё один мужчина в полицейской форме и, почему-то, фуражке. Он, в отличии от Григория, обладал добродушным лицом с роскошными, пышными усами, крупным носом-картошкой и упитанными щеками. Это лицо обычного, ничем не примечательного семьянина никак не вязалось с его телосложением — почти таким же мускулистым, как у Григория, но лишь слегка отличающимся от него выпирающим животиком.
— Привет, Гриш! Запоздал! Давай, время поджимает!
Григорий вдруг подтолкнул Милко к столу и помог сесть, после чего сам занял своё место. Он положил на стол небольшой приборчик и нажал на нём пару кнопок, после чего взял в руки плотную папку и открыл её.
— Всё, Стефан, начинаем, — обратился он к мужчине рядом и вновь повернулся к Милко, — Вы уведомляетесь, что наш разговор будет записываться на диктофон «Гном-2М» с частотой дискретизации, равной тридцати шести килогерц, на карту памяти «Transcend» объёмом шестнадцать гигабайт. Имеются ли у Вас какие-либо заявления по данной форме допроса?
«Да мне в любом случае пизда, сколько килогерц ты бы не использовал.»
— Н-нет, не имеются.
— Отлично, — пробормотал мужчина, — меня зовут Григорий Тодоров Желев, товарища сбоку — Стефан Димитров Гусев. Стефан, приступай.
Стефан приступил немедля.
— Мы — следователи, назначенные на дело о массовых кражах в жилых домах квартала Лозенец города София. В данный момент, в том числе и по прямым доказательствам, вы являетесь одним из главных подозреваемых в совершении данных преступлений. Вы имеете полное право сохранять молчание или не давать определённых показаний, дарованное вам Конституцией. Пожалуйста, назовите ваше имя.
Милко понимал неотвратимость подобного вопроса с тех пор, как осознал, где находится, но лишь сейчас, при мысли о том, что вся его жизнь зависит от этого момента, он начал паниковать. Мысли дичайшим роем комаров закружили в голове, а сердце «главного подозреваемого» начало вырываться из грудной клетки.
«Они же всё равно всё выяснят.»
«Я могу ведь воспользоваться правом на молчание?»
«А поможет ли оно?»
«Если скажу — то как овца на убой!»
«Пиздец, стоило всего-то не лезть в ту блядскую квартиру, всего-то!»
«Ничего. Ничего не поможет.»
Милко нашёл в своей голове самую большую мухобойку и прикончил всех кровососов одним ударом. За преступлением всегда следует наказание, и оно неотвратимо, он прекрасно это знал. Оставалось лишь идти на поводу, стараясь не заполучить ещё больший срок.
— Милко Стоянов, — он остановился на секунду, чтобы добить все оставшиеся мысли, — Живков.
В комнате внезапно повисла тишина.
Полицейские замерли. Они синхронно подняли удивлённые глаза на Милко. Из рук Григория с глухим стуком выпала папка.
— Ч-чего, курва?!
Милко вздрогнул от внезапного громкого звука, чуть не свалившись со стула. Прежде чем он смог спросить, что происходит, или хотя бы возмутиться, он услышал голос Стефана.
— Не может быть… Не мож… Гриша, что думаешь?
— Точно не совпадение, слишком много факторов, — он поднял папку, быстро пролистал её до какого-то момента и показал Стефану, — в криминальной истории вор-домушник, при этом рецидивист. Смотри сюда, — он пролистал ещё немного, — то же самое. Это ты же сегодня и заполнял. Да плевать на бумажки, на лицо его посмотри!
Следователи повернулись к Милко. Он испуганно отвёл взгляд. После нескольких неловких секунд Стефан всё же развеял тишину.
— Кхм, и правда. Но всё же мы не можем отриц…
— Если не они, то нам выделят амнезиаки, и преспокойные восемь лет! Максимум — обоих в расходники.
— Дявол. Ладно, пусть будет так. Вырубай гнома. Запись… удали, — произнеся это, Стефан повернулся обратно к Милко, — А ты — вставай. Пойдёшь с нами.
— Уж не думал, что так быстро отыщем, уж не думал, — задумчиво опёрся о стол Григорий, — причём надо же, в первый же день.
Григорий отключил диктофон, и, покачав его в руках, убрал в карман брюк.
— Я сказал что-то не так? Милко я, Милко с ро…
— Поняли мы, как тебя зовут. В этом, тск, и проблема, — строгим голосом перебил его Гусев, — давай уже, вставай, у нас оч-чень мало времени. Я скоро всё объясню.
Поведение следователей пугало Милко. Один вопрос — и допрос сорван, его собираются куда-то вести, не сохранив даже записи! Ничего в данной ситуации не имело смысла. Ещё и… амнезиаки? Совпадения? Р… расходники?
Милко встал, всё ещё мелко дрожа от испуга. Следующие несколько минут прошли как в тумане. Его куда-то вели всё по тем же тёмным коридорам, в которых на этот раз будто скрывались какие-то тени, наблюдающие за судьбой обречённого человека. Наконец впереди показалась металлическая дверь, освещаемая одной внезапно рабочей трубчатой потолочной лампой.
— Ключи у тебя? — нарушил тугую тишину голос Стефана.
— Конечно, сейчас, сейчас, — поспешил ответить Григорий, запуская руку в карман, — а дальше планы какие? Этим звоним, как их, — он достал ключи из кармана и стал перебирать их, как чётки, отыскивая нужный, — ну, мясовикам?
«Чего, блять?»
— Ну ты и прозвище им придумал. У них профиль-то другой, с чего бы им обычными ворами заниматься? Другая будет, по гу… людям, конечно. Короче, ты сейчас лично всё объяснишь, я сам машину вызову, — Стефан обернулся, взглянув на Милко, — я бы не рисковал совать их на заднее, с багажным найду.
Махнув рукой, детектив Гусев ушёл в темноту, оставив мужчин наедине. Спустя пару секунд Григорий наконец разобрался с ключом, вставил его в замочную скважину и провернул. Толстая дверь со скрипом отошла от стены, обдав Милко потоком спёртого воздуха.
— Входи, — прозвучал приказ от Григория.
За дверью находилась… Тюремная камера. Без окон, освещённая лишь одной тусклой лампочкой, оставленной тут лишь для того, чтобы запертый тут бедолага не сошёл с ума от отсутствия света. Побелка на стенах, как по канонам, едва держалась, кое-где целыми пластами отходя от них и обнажая серый потрескавшийся кирпич.
У дальней от входа стены стояла на удивление удобная кровать, совсем не того уровня, что выделили Милко. На ней на боку лицом к стене лежал забинтованный мужчина. Милко практически моментально понял, кто находится перед ним. Человек, на которого он упал, невинная жертва обстоятельств, появившаяся не в том месте не в то время. Бог да благослови, что Стоянов весит меньше морского слона.
«Господи, я совсем про него забыл!»
— Доброе утро, — Григорий Тодоров протиснулся в проём за Милко и закрыл за собой дверь, — мы отыскали машину. Как состояние?
Человек на кровати слегка вздрогнул и повернулся к двери.
— А?.. Да, мне немного лучше.
Он с небольшим усилием сел на край кровати, взявшись за голову.
Даже несмотря на слова о том, что сидящему перед Милко «лучше», его состояние вызывало сомнения в этом высказывании. Левая рука была зафиксирована шиной, на правую ногу был надет наколенник, а голову охватывал толстый слой повязок, скрывающий половину лица.
Григорий шагнул вперёд и начал осматривать пострадавшего.
— Тебе повезло, что у него нет переломов. И сотрясения тоже. Пара ссадин, синяк под глазом, кровотечение из головы, слава Богу, не артериальное. И боль в руке и ноге. Несмертельная, даже не вывих, — Тодоров остановился и повернулся к Живкову, — а теперь о серьёзном. У тебя были сообщники?
«Об этом не должны были спрашивать в комнате для допросов?.. Он на что-то намекает?»
— Я… Я работал один.
— Хорошо, — Григорий повернулся обратно и начал разматывать повязки на голове пострадавшего, — и ты не знаешь этого человека?
— Н… Я… Нет, не должен, — Милко задумался. Во время падения лицо действительно показалось ему знакомым.
— А сейчас? — Григорий снял остатки повязок, положил их на кровать, достал свой фонарик и, включив его, осветил лицо человека.
Лицо.
Лицо Милко Стоянова Живкова.
С синяком под глазом, уставшее и удивлённое, но его лицо.
Милко отшатнулся. Потерял равновесие. Упал. Ударился головой о металлическую дверь.
— Чего-то подобного мне и стоило ожидать.
Григорий Тодоров медленно подошёл к Милко, закрыв его своей тенью.
— Советую успокоиться как можно раньше. В противном случае будет хуже.
Он наклонился, поднял Стоянова за воротник и поставил на землю. После короткого зрительного контакта Григорий проверил, насколько плотно закрыта дверь. Человек на кровати, «доппельгангер», выглядел так же ошарашенно, как и сам Милко.
— Видишь ли, — он снова отошёл к центру комнаты и заложил руки за спину, — тот, на кого ты упал, очнулся раньше на пару часов. Мы обработали ему все ранения и допросили. Сначала он не подавался, но в конце-концов рассказал, что ворует, чтобы как-то свести концы с концами. Знакомо, да? О какой-либо связи с тобой не упомянул, зато назвал своё имя. Милко. Стоянов. Живков. Очень интересное… совпадение, не так ли?
Стоянов попытался что-то сказать, но Григорий сразу же его перебил.
— «Это какая-то шутка»? Нет. Это реальность, в которой нам приходится жить. Слышал выражение «У каждого человека есть как минимум шесть двойников»? На эту тему есть десятки исследований, и все приходят к одному ответу — совпадение. Совпадение и ничего более. Твоя же ситуация иная. Чуть более… аномальная. Мне пора представиться. По-настоящему.
Из глубин пиджака он достал кожаный бумажник, раскрыл его и показал обоим Стояновым. На нём находились удостоверение и значок округлой формы со стрелочками.
— Я, Григорий Тодоров Желев — сотрудник Фонда SCP, сверхсекретной организации, занимающейся исследованием и удержанием различных аномалий, а также сохранением нормальности в мире. Стефан также является сотрудником Фонда. Моя текущая цель — отыскать некую самореплицирующуюся гуманоидную аномалию, основной характеристикой которой является то, что каждая без исключений её инстанция после своего рождения вливается в человеческое общество и дестабилизирует его, совершая различные преступления. И ни одну из них не отличить от обычного человека. А стало быть, и от вас. Жаль, что в той темени нам не удалось разглядеть ваши лица. Так дело могло бы продвинуться быстрее.
Григорий сделал небольшую паузу.
— Зачем же я вам это всё рассказываю? Потому что вы загнаны в угол. Вашей обычной жизни и так конец, отделаться обычной тюрьмой не выйдет. Мы предлагаем взаимовыгодное сотрудничество.
Эта безумная масса информации, которую только что на него бесцеремонно вылил Григорий, давила на Милко ещё сильнее, чем страх перед тюремным заключением. Он взялся за голову и прислонился к стене. Его начало подташнивать.
— И ч-что это значит? — внезапно вмешался доппельгангер, — Что будет, если мы согласимся?
— Хороший вопрос. Скорее всего, Стефан уже вызвал опергруппу, которая доставит вас в одно из наших закрытых учреждений. Первым делом там вам окажут медицинскую помощь. После — понадобится заняться кое-какой грязной работой. Какой? Не в моей компетенции. А теперь нам пора идти. Не отставайте.
Григорий открыл дверь, за которой уже ждали Стефан и пара мужчин в защитной форме и закрывающих лица масках.
— Ну как, вы закончили там? — он посмотрел за плечо Григория, — смотрю, всё прошло не лучшим образом. Ладно, машина уже здесь, двигаем.
Григорий поманил пару из комнаты. Копия Милко встала с кровати, и, прихрамывая, вышла за дверь. Милко пошёл за ним. Голова ужасно кружилась.
* * *
— Усаживайтесь, отправляемся через минуту.
Дверь за Стояновым закрылась. Выбор машины, конечно, у них был специфичный. Перевозимых было всего двое, один в наручниках, а другой — калека, однако Стефан решил, что оптимальным решением будет какой-то гибрид военного грузовика и газели, из бронированного кузова которого выбраться у них шансов уж точно нет.
— Долго стоять там будешь? Скоро отъезжаем, слышал же, — послышался вдруг знакомый голос, выбивший Милко из состояния транса.
Милко поднял взгляд. В довольно просторном кузове перед ним находились две скамьи. На одной из них сидел доппельгангер.
— Хотя мало что поменяется, ремней тут всё равно нет, хе-кхе-кхе.
Милко подошёл к скамьям и сел напротив себя. Очень вовремя — машина тронулась уже через пару секунд.
— Это какое-то безумие, — Милко облокотился на колени, — уже ничего не имеет смысла.
— Есть такое. Сидишь так в повязках напротив самого себя, болтаешь. Сюрреалистичненько, — двойник замолк на секунду, прочищая горло, а затем продолжил, — неприятно, прожив полжизни, узнать, что ты аномалия. И не какая-нибудь, а сверхсекретная.
— П… Прости за это.
— За что?
— Ну… Я так и не извинился, что тебя покалечил, — Стоянов поднял голову, — и стал причиной, почему…
— А, ты про это. Не волнуйся так, не смертельно же. А насчёт того, что нас поймали… Что ж, это так или иначе всё равно бы случилось. Судьбу не обмануть, — многозначительно сказал доппельгангер и откинулся назад, — может, это и к лучшему…
— Мне ведь всего-то следовало оставить ту квартиру. Уйти домой ни с чем. И не было бы всего этого.
— Не вышло бы, — оборвал его собеседник.
— А?
— Помнишь, что он сказал? О том, что мы все неминуемо идём к тому, чтобы совершать преступления? Это заложено в нас на каком-то подсознательном уровне. Ты помнишь что-нибудь до того, как стал воровать?
— Я…
Милко не помнил.
— Это единственное, что мы можем делать. У меня было время подумать о своей жизни, пока не привели тебя. Вот я… Я её не помню. Все воспоминания начинаются где-то в 2000-х. И все о том, как я иду на вылазки.
Каждый раз, когда Милко думал, что ледяной поток шокирующей информации кончился, на него выливался ещё один метафорический ушат.
— Как же я всё это, блять, ненавижу, — Стоянов упал лицом на ладони.
— Прости. Мне тоже тяжело.
Он встал со своего места и подсел слева от Милко, похлопав его здоровой рукой по плечу.
* * *
Машина плавно остановилась. Снаружи послышались приглушённые голоса.
— Да. Хи-681, «Твои розы». Да. С нами объект. Принято.
Звук открытия двери машины. Кто-то вышел из водительской кабины и, напевая, пошёл к двери в кузов.
— Жили-были три птички в чёрном лесу…
Дверь открылась, и внутрь заглянул Стефан.
— Приехали. Пойдём.
Стояновы встали и вышли наружу. Над ними высилось громадное серое здание без каких-либо опознавательных знаков или даже окон, а впереди — не менее громадный вход в него. Точнее, в гигантскую парковку в нём.
— Кхм, Грише надо разобраться с бумажками на машину, поэтому сейчас мы сами по себе. С этого момента всё серьёзно. Никаких лишних движений, желательно не разговаривать. Ради вашего же блага. И не отставать от меня.
Втроём они вошли в здание и направились к входу в основные помещения. Стоянов как-то не так себе представлял перемещение «сверхсекретного объекта». Как угодно, в общем-то, но не как пятиминутную прогулку по гипертрофированному гаражу в почти полной тишине.
Группа подошла к лифту в дальней части парковки. Стефан приложил руку к панели рядом с ним.
— Сейчас будем проходить через парочку пропускных пунктов, там варежку вообще не разевать.
Лифт, тихо шурша, подъехал и отворил перед трио двери. В нём уже кто-то находился.
— Стефан! Какая встреча! Кто эт с тобой?
Человек в стереотипном лабораторном халате и столь же стереотипных толстых очках немного подвинулся, чтобы освободить место группе.
— Вазил! Здоров, братко! Да я с задания возвращаюсь, надо начальству доставить этих двух, — воодушевлённо ответил Стефан и нажал на кнопку «−7» этажа.
— Но тебя ж направляли вче… Погоди, это что, объекты?! Ты чего без охраны с ними шляешься?!
— Да успокойся ты, Вазь. Они и мухи не обидят. Им, хе-хе, даже нечем.
— Сколько Гришка тебе раз говорил, что ты безответственно относишься к работе? — посередине реплики учёного перебили открывающиеся двери лифта, — ну ладно, сорвиголова, поздравляю, что так быстро справился! Давай, мне ниже, свидимся ещё!
Стефан спешно пожал руку своему другу и вышел из лифта вместе с «объектами» в довольно просторное помещение. Оно кардинально отличалось всех помещений, в которых Милко сегодня был — мраморная плитка на полу, отличное освещение, в том числе и от огромной люстры, напомнившей Милко церковную, дорого выглядящие диваны из чёрной искусственной кожи, качественные стены с вкраплениями дерева… Он бы не удивился, если бы его привели не в лабораторию для аномалий, а пятизвёздочный отель. К тому же, перед ним находился вполне реальный ресепшн с огромным кругло-стрелочным логотипом над ним.
— Учтите, что тут всё под камерами, так что не разбредайтесь, а то всем нам прилетит. Присядьте тут, я вас зарегистрирую, — Стефан указал на кулер, стоящий неподалёку от диванов, — если хотите, можете немного попить. Нам не нужно, чтобы вы от обезвоживания откинулись. Но без фокусов.
Милко взглянул на доппельгангера. Тот качнул головой в сторону кулера.
«Ну да, рукой же ты пользоваться не можешь. Как будто мне легко в наручниках. Сколько часов они уже на мне?»
Милко-Два присел на диван, а Милко подошёл к кулеру и взял стаканчик. С такого расстояния был очень хорошо слышен разговор Стефана с молодой ресепшионисткой.
— ФИО, уровень допуска, цель визита? — её голос был неприятно чётким и холодным, как у робота.
— Агент Гусев Стефан Димитров, третий У-Дэ. Окончил задание вместе с напарником, доставил аномальный объект на содержание. Будет необходимо дополнительное медицинское обследование.
— Приложите карту для идентификации.
Гусев снял с себя фуражку и приложил её к небольшому устройству на столе. Лампочка на нём зажглась зелёным, и оно довольно пикнуло.
— Ваш пропуск в печати. Подождите несколько секунд.
Милко удивительным образом без проблем набрал стаканчик, и, сделав пару глотков сам, отнёс его доппельгангеру, чуть слышно прошептавшему «спасибо», и присел рядом. Наверно, это ещё и самое удобное место, где он сегодня сидел.
— Возьмите ваш пропуск. Поздравляем с успешным завершением задания, — даже похвала звучала отстранённо. Тут реально работают роботы?
— Мерси, — Стефан натянул фуражку обратно, взял у ресепшионистки небольшой билетик и подошёл к Милко, — нам пора. Сейчас налево. Стаканчик оставьте тут.
Пара встала с дивана. Доппельгангер с каким-то странным сожалением бросил пустой стаканчик в урну под пристальным взглядом Стефана, после чего они двинулись к двери, ведущей из помещения.
— Ничего личного. От вас ожидается нестандартное поведение. Сможете его контролировать — может, получите больше свобод. Но по Зоне без присмотра болтаться скорее всего не сможете никогда.
Они подошли к бежевой двери с кодовым замком. Стефан наскоро набрал какую-то комбинацию, и дверь, глухо щёлкнув, открылась. Он распахнул её полностью одной рукой и сделал второй приглашающий жест:
— Осуждённые — вперёд.
«А до суда ведь так и не дошло. Интересно, лучше ли бы там было.»
Милко с доппельгангером шагнули в проём, Гусев последовал за ними, закрыв дверь за собой. Перед ними простирался будто бы бесконечный коридор, усеянный дверьми с обоих сторон.
— А тут у нас небольшая… мера безопасности. Нам сюда, не потеряйтесь.
Пара двинулась за Стефаном к пятой двери слева. За ней их ждала комнатка охранника, заставленная парочкой шкафчиков для документов и одним столом со старомодным компьютером, за которым сидел человек в респираторе-полумаске. Комната была довольно компактной, но…
«Сюда не должно было вести ещё как минимум две двери? Вот это их меры безопасности? Фальшивые двери?»
Милко решил не задавать эти вопросы вслух. Человек за столом, судя по форме, охранник, заметил пришедших и махнул им рукой. Детектив подошёл к нему и вручил билетик. Тщательно прочитав текст на билетике, охранник кивнул Стефану, напечатал что-то на клавиатуре и потянул за небольшой рубильник позади себя. Затем, ещё раз проверив что-то на экране, он встал из-за стола и направился к двери из помещения.
— Сейчас за ним.
И они опять вышли в коридор с дверьми.
Он действительно был ужасно длинным. Даже после нескольких минут ходьбы конца всё ещё не было видно. Вместо этого конец пришёл самой ходьбе — ведущий группу охранник остановился у одной из дверей, помеченной табличкой с надписью «C2», и открыл её. Она вела в комнатку, отдалённо напоминающую больничную палату. Стефан подтолкнул пару внутрь.
— Вот тут мы с вами и прощаемся, — он пошарил в кармане, достал небольшой ключик и открыл замок на наручниках Милко, — будете плохо себя вести — переселим обратно в участок, ха-ха-ха! Не забывайте про наш уговор. Мы вас ещё навестим. Бывайте.
Стефан вышел из комнаты, и дверь за ним закрылась. Милко остались одни. И, похоже, останутся тут навечно. Паршивый исход. Сгнить в какой-то лаборатории просто из-за того, что не можешь поменять свою и так протраченную жизнь.
Осталось лишь ждать. Чего?
* * *
Дверь открылась.
— Добрый день. Меня зовут Вазил Ивайлов, мы с вами уже пересекались. Состою на должности старшего научного сотрудника в этой Зоне. Я здесь, чтобы предложить вам сотрудничество. Для нас ваши навыки очень ценны. Кража, взломы, скрытность… В вас это заложено на генетическом уровне. Вообще-то у нас тоже кое-что украли. И мы хотели бы… украсть это обратно. Вы в этом лучше всех, кого только можно найти. Вы идеально подходите этой работе. Если справитесь — награда соответствующая. Улучшение условий жизни, поблажки, подъём по своеобразной карьерной лестнице. И, конечно же, новые задания. Ну, что скажете?