Она открыла шкатулку, а внутри…
— Отто?
— Да, Гил?
— Как думаете, что в шкатулке?
Гилберт и Отто лежали в окопах Саксонской передовой. Хотя дождь начался только шесть дней назад, прошло не менее шести месяцев с тех пор, как они в последний раз видели солнечный свет. Оба солдата лежали на кровати из промокшего навоза, а их мышцы ныли от боли, предвкушая гангрену. Их это мало волновало — как-никак, они навряд ли доживут до этого момента.
Тем не менее, Отто регулярно смахивал пыль с нарукавной нашивки. Она была предметом его гордости. Да, больше наград им точно не светило. Никто не станет вручать медали и погоны пушечному мясу. Тем не менее, на этом маленьком гербе было вышито "ГОК", и что-нибудь это да значило.
— Ослушаешься приказов? — ответил Отто, с каждым словом его подбородок окунался в грязь, — задаешь лишние вопросы, а лишние вопросы - основание для пули в лоб, Гил.
— Знаю, но…, — начал Гилберт, но Отто взглядом остановил его. Это выражение он узнавал из тысячи. Следующие слова Гилберт подбирал намного аккуратнее.
— Я знаю "почему", сэр, — он снова начал, — я знаю, почему нельзя оставлять её у них…
— Почему же, рядовой? — спросил Отто, разворачиваясь к горизонту.
— Если оставим, то они нас всех погубят. Все хотят её, в ней есть что-то важное. Она слишком ценная для них. Она по праву принадлежит нам, и они у нас её украли, — закончил Гилберт.
— Всё так, — сказал Отто, — но ты забыл главную причину.
Гилберт хотел спросить "какую", но на вводных курсах он усвоил, что в некоторых ситуациях вопросы считается пререканием.
— Мы выполняем приказы, — сказал Отто, — нам говорят прыгать, мы спрашиваем "куда". Нам говорят бежать, мы спрашиваем "под какую пулю". А если нам говорят, что судьба всего мира зависит от получения этой грёбаной шкатулки, и если мы не справимся, то наши дорогие мамочка и папочка превратятся в кучки пепла? Тогда мы хватаемся за оружие и выполняем свой долг. Ясно?
— Ясно, — недолго думая ответил Гилберт. Это он тоже усвоил.
— Я слышал, — нарушил двухчасовую тишину Отто, — у Фонда есть клоны.
Гилберт заложил руки за голову и почти забылся сном. Слова лейтенанта его сразу взбодрили.
— Клоны?
— Ага, — кивнул Отто, — големы из плоти и костей. Они используют их против русских. Слышал, где-то за бугром есть целый комплекс, где их тысячами клепают.
— Быть не может, — с ухмылкой ответил Гилберт. Наконец-то Отто одолела скука, теперь с ним можно было поболтать. Не показывая виду, Гил пытался втянуть его в разговор, — тысячами?
— Угу. И верится мне, что правда это, — Отто не отрывал взгляд от дула винтовки, смотрящей на темный и пустынный горизонт, — эти уроды с первого же дня возомнили себя Богами; так чему удивляться? Все эти песни про "содержание" всегда были отговоркой, а теперь мы наконец-то пожинаем плоды их извращений. В Брюсселе нам режут глотки острые как бритва бабочки. Британские острова жрут какие-то шалтаи-болтаи. И это еще цветочки. Я слышал, что на восточном побережье бушуют Зелёные с промытыми мозгами. Они там всех порвали, как тузик грелку.
— Я слышал, — весело продолжил Гилберт, — у них есть статуя, которая…
— Ты не понял — вновь прервал его Отто. Его голос снова похолодел, — скоро нас пошлют за тот холм, Гил. Нутром чую. Послушай, вполне вероятно, что во время работы радистом в Бургундии я услышал то, что не должен был услышать.
Гил не проронил ни слова. Он ненадолго поднял взгляд, наблюдая за плывущими в небе облаками — странными, словно ожившие помехи. Шесть месяцев как они не видели солнце. Шесть месяцев как мир окутал этот чадный лиловый смог, погасивший всё электричество и заглушивший все сигналы. Ни у кого даже гребаный телеграф не работал. Ни у кого, кроме Фонда.
— Гил, это не просто какая-то оккультщина, — продолжил Отто; в его голосе Гил уловил мягкие нотки, которые он прежде никогда не замечал за лейтенантом. Но они были ему хорошо знакомы. Это были нотки страха.
— В первый же день они нарушили Женевский протокол. Чему удивляться. Человеческая фантазия и рядом не стояла со всей этой вселенской хераборой. Им достаточно было щёлкнуть пальцами и…
— И что? — спросил Отто. Плевать он хотел на пререкания. Его желудок завязался в прочный узел.
— Мы даже не знаем, применяли ли они ядерки, био или хим оружие, или что-нибудь ещё, но… в последнем сообщении, которое мы получили от них, они назвали это "ответными мерами". Они назвали это актом самообороны, "победой".
Отто почесал переносицу.
— Три миллиарда людей, не меньше. Штаты, Канада, Мексика и бо́льшая часть Южной Америки.
Его взгляд был отрешенным, а в груди набухал холодок. Дрожащими пальцами он сжимал цевье винтовки.
Гилберт не спешил нарушать молчание. Его собственная винтовка смотрела в пустое небо.
— Мы должны достать эту шкатулку, Гил. Неважно, что внутри; важно то, что ради неё они погубили три миллиарда человеческих жизней. Очевидно, мы единственные, кто достоин ей владеть. А если какое-то нибудь государство или другие защитнички реликвий стырят её первыми, то… они тоже станут нам врагами.
Гил кивнул и выпрямился. В глубине души он тоже это знал. На дальнем горизонте вырисовывался еле заметный силуэт некоего здания. Этим зданием был бункер, напичканный бесчисленным множеством дьявольских изобретений. Он знал, что стража этого места куда страшнее любых пуль и снарядов. Ему было всё равно. Он был снова настроен решительно. Его захлестнуло то самое чувство, с которым он познакомился восемь месяцев назад. Каждый человек на Земле испытал его; ко всем пришло осознание одной и той же правды.
В их руках была шкатулка. Кто-то её открыл. Все знали — какими бы ни были последствия, это не имело значения. Что бы ни было внутри… это было самое важное.
— Эй! — громким шёпотом окликнули сзади.
Гил и Отто развернулись. К ним подползла девушка - её тело покрывали такие же черные бронепластины, — слушайте, у меня…
— Пароль, — перебил её Отто. Следом развернулась и винтовка - теперь она была направлена прямо девушке в лицо.
— Виктор Зулу Один-Один-Пять-Семь-Девять, — резко отчеканила она; приставленное ко лбу дуло, казалось, совершенно её не волновало, — у меня приказ. Мы считаем, что нашли на западном фланге слабое место. Всего лишь горстка песка и какая-то женщина с черным пятном на лице. Штаб отправляет туда взвод, и вы в его числе.
Не задавая лишних вопросов, оба солдата вылезли из окопа. Двумя часами позже от них ничего не осталось.
SCP-5055
Особые условия содержания: Содержание SCP-5055 стало первоочередной задачей Фонда SCP.
Охрана и владение SCP-5055 обладает большим приоритетом, чем все прошлые указы, цели и назначения. Совет О5 призывает всех сотрудников предлагать свои пути увеличения текущей боеспособности — аномальными или обычными способами.
Все мы знаем, что должно свершиться.
Описание: SCP-5055 — это небольшая шкатулка из слоновой кости, бронзы и протравленной древесины. Она была обнаружена в ходе археологических раскопок древнего Константинополя запечатанной в "римском бетоне" с объёмом в 6 кубических метров. При прикосновении к SCP-5055 субъект испытывает панический ужас.
1 января 2020 года D-6106 было поручено открыть SCP-5055 с целью определения содержимого объекта.
Внутри SCP-5055 было то, что заслужили только мы.
А также небольшая записка, гласящая
Джулия.
Описание: Джулия Ким – это семнадцатилетняя девушка, на текущий момент проживающая в городе Тахимик, штат Орегон, по адресу Мэйпл-стрит, 321. Все её передвижения по городу и прилегающей территории проходят в сопровождении сестры: семилетней девочки по имени Таина Ким.1
Прямо сейчас Джулия и Таина Ким ведут жизнь, полную приключений. Джулия зачастую описывает Тахимик как «маленький кусочек рая». Вместе с сестрой они прожили здесь последние десять лет своей жизни.
Обновление файла 6535 - *@#())/1289@$*%)#/2█22: Новое видео было снято &#*@)!)!!@*@*Ki28&$^^^(!@*. Его расшифровка представлена ниже.
Джулия была напугана.
Последние несколько ночей она провела ворочаясь в кровати. Ей снилось что-то, чего она не могла понять, — кошмары, что она не могла запомнить. Ветер ревел на улице сильнее, чем когда либо, и замолкать он, похоже, не собирался. Опавшие листья влетали в окна с невероятной силой, зачастую прилипая к стеклам и вдавливаясь в них под напором ветра. Несколько ночей назад она слышала, как где-то опрокинулось дерево.
Нетрудно догадаться, что они с Таиной уже несколько дней не выходили из дома.
Джулия жалела, что не обратила внимания на ветер во время той лесной прогулки. У них было достаточно еды, но она понятия не имела, сколько ещё будет бушевать этот ураган.
Если он вообще когда-нибудь прекратит бушевать.
«Странно, что нет дождя, — думала она. — Обычно подобные шторма не приходят без ливней.»
Она решила спуститься в гостиную, и, касаясь ступеней, её голые ступни практически не издавали звука на фоне той ярости природы, что царила снаружи. На старом диване она нашла съёжившуюся Таину, что, в попытках отвлечься от бури, читала книгу, лежавшую на её коленях.
Джулия: «Ты как?»
Таина, похоже, не услышала её. Внезапно, раздался очередной оглушительный грохот — вероятно, ещё один обломок ударился о дом. Таина съёжилась ещё сильнее, почти что приняв позу эмбриона.
Джулия подошла к ней и села рядом. Сестра вздрогнула, взглянув на неё с явственным удивлением и страхом, словно высеченным на лице. Глаза девочки были широко раскрыты.
«Господи, — подумала Джулия. — Да ей не просто страшно. Она в ужасе.»
Джулия: «Эй, всё хорошо?»
Таина смотрела на неё несколько секунд, а затем медленно покачала головой. Только сейчас Джулия заметила, что её сестра дрожала – почти незаметно, но игнорировать это было нельзя.
Джулия: «Таина, хочешь я расскажу тебе исто…»
Таина: «Почему ветер такой сильный, Джули?»
Это застало Джулию врасплох. За все те годы, что они провели вместе, Таина ещё никогда не отказывалась от хорошей истории.
Джулия: «Ну…»
Чёрт. Она не могла придумать ни единого ответа.
Джулия: «Потому что…»
Таина: «Потому что, что?»
Тон её был невинным, любознательным. Но при этом напуганным.
Джулия: «Ну, смотри, ты же знаешь, что буря обычно уносит прочь всякие вещи?»
Таина начинала потихоньку успокаиваться — она придвинулась поближе к сестре. Её страх отступал, по крайней мере, на время. Это хорошо.
Джулия: «Буря, ну… Она делает это неспроста, ты знала об этом?»
Только сейчас девушка заметила, что она постукивает своей ногой по полу, в попытках придумать ответ. Поняв это, она сразу прекратила.
Таина: «А зачем, Джули?»
Джулия взглянула в глаза девочки. Наконец, к ней пришло озарение.
Джулия: «Чтобы сдуть их туда, где им нужно быть, чтобы достать те вещи, что были давно забыты и погребены, чтобы…»
Чёрт. Она снова запнулась. Таина сидела рядом и ждала продолжения. Во взгляде девочки читалось нетерпение.
Джулия: «… чтобы что-то скрыть, наверное. Унести вещи, которые не должны быть найдены, туда, где их никогда не найдут. Ничто не сможет сделать это лучше, чем ветер.»
Где же она это слышала?
И в тот же миг девушка осознала — в доме стало темно. Листья снаружи полностью облепили окна, так что она едва могла разглядеть лицо сестры, сидевшей прямо перед ней. Им нужен был свет.
Джулия спокойно встала с дивана, и пересекла комнату, сопровождаемая тем малым количеством света, что ещё оставался в доме. Подойдя к холодильнику, она взяла лампу, стоявшую рядом с ним. После короткого щелчка та ожила, освещая жилище с такой ясностью, какой не было в нём с момента начала этого шторма.
«Почему же мы не додумались включить эту штуку раньше?» — промелькнуло в голове у Джулии.
Внезапно, волоски на её затылке встали дыбом.
За ними опять наблюдали.
Джулия быстро начала крутить своей головой, оглядывая комнату: вправо, влево, вниз, вверх, назад. Но ощущение слежки не покидало её, как бы усердно, раз за разом, она не осматривала помещение.
Ветер усиливался. Даже сам дом начал поскрипывать под таким напором.
Забавно, что всякий раз он усиливался именно тогда, когда девушка чувствовала… это.
Голос Таины нарушил напряжённую тишину.
Таина: «Джули? Сестрёнка? У тебя всё хорошо?»
И тут, так же как и в прошлый раз, это неприятное чувство испарилось без следа, продлившись всего пару мгновений.
Джулия: «Я…»
Джулия покачала головой.
Джулия: «У меня всё хорошо.»
Она прокашлялась, и, попытавшись собраться с мыслями, отошла немного влево без видимой на то причины. Её левая рука начала ощупывать поверхность стола, на котором прежде стояла лампа, а затем прекратила своё движение, столкнувшись с твёрдой обложкой книги.
В тот же миг, словно подчиняясь некому сигналу, ветер свалил очередное дерево – но, в отличие от предыдущего, оно упало где-то совсем недалеко. Звуки падения были сокрыты рёвом ветра, уже достигшим оглушающей громкости, но, несмотря на это, сёстры смогли их расслышать, и Таина чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности.
Не раздумывая ни секунды, словно что-то внутри неё жаждало это сделать, пальцы Джулии сомкнулись на книге, после чего она повернулась к Таине.
Джулия: «Не хочешь взглянуть на парочку старых фотографий?»
А ветер, тем временем, продолжал набирать силу.
Объект №: SCP-3890
Класс объекта: Кетер
Особые условия содержания: Нам с Тони следует на постоянной основе оставаться в нашем текущем укрытии. С целью идентификации друг друга мы придумали систему паролей. Мы спим по очереди и на постоянной основе отслеживаем мимика.
Описание: Снаружи плакал десятилетний ребёнок по имени Тони. Не мимик. Мимик не умеет говорить. Он просто атакует молча.
Если верить Тони, его перенесло сюда когда он шёл домой с игровой площадки. Похоже на мою историю. Связаны ли как-то процесс передвижения с переносом сюда или же это просто совпадение? Вероятно, на нашем пути мимик меняет пункт назначения на это место. В метафизическом плане.
Не ебу о чём я говорю. А может и ебу, но забыла.
Сейчас Тони спит. Мы почти не разговаривали, потому что ребёнок травмирован, но я уже было забыла, каково не быть одинокой. Каково, когда за тобой не идёт охота. На нас, конечно, до сих пор охотятся, но зато теперь нас двое. Теперь оно может схапать нас за раз Теперь мы вдвоём можем его отслеживать. Удвоились наши шансы на выживание.
Естественно мы боремся не за выживание. Мимик не хочет нас убить, он хочет опустошить наши головы. Не знаю, стареют ли тут люди. Как долго те скитающиеся люди были тут? Годы? Десятилетия? Века? До того как я спряталась в каком-то банке мне следовало подробнее изучить их. В конце концов я доктор, пусть и помню не всё своё обучение.
Меня зовут доктор Элизабет Грэм. Меня зовут доктор Элизабет Грэм. Меня зовут доктор Элизабет Грэм.
У меня осталось одно воспоминание из детства. Части до и после исчезли, а оно как бы висит само по себе и контекста к нему нет. Я навещала женщину в больнице, по крайней мере, мне кажется, что это была больница, а женщина мне вроде как знакома. Близкая родственница? Может, мать или бабушка. Пришла к ней, а я тогда была ребёнком, вроде бы двенадцати лет, и она меня не узнаёт. Вообще. Не помню, что было до и после.
Тогда мне казалось, что не может быть ничего хуже.
Неужели именно поэтому мимик перенёс меня сюда? Потому что знал, что я не хочу, чтобы это произошло со мной? Я знаю, что оно разумно, но способно ли оно издеваться?
Завтра узнаю у Тони, есть ли у него такие же воспоминания. И тогда, надеюсь, я чуть лучше пойму, по какому принципу это место работает. Попав сюда, я готова преодолеть всё, что бы ни происходило. Если ты это читаешь, я тебя одолею, уёбище.