Данный файл является копией полевых записей А.Н.Заварицкого, занимавшегося исследованием области за периметром SCP-1372-С1
Отчетный полевой журнал исследований Магнитогорского проекта СБ-4:
| 15.08.31 |
Празднинский наконец-то предоставил нам необходимые ресурсы и людей. “Буран-M4” настроен на координаты рядом с мостом у реки. Мощность 2% - это позволит нам спроектировать забарьерное пространство ,достаточное для первичных исследований пригодности тамошней атмосферы для людей.
Первым вызвался исследовать территорию за барьером рядовой Стрелков; связь будет поддерживаться при помощи радиоэфира. Рядовому предоставлены: портативная радиостанция, средство индивидуальной защиты органов и фотоаппарат.
Стрелков экипирует СИЗОД и проверяет работу рации. Успешно.
Стрелков переходит границу барьера и дематериализуется. Успешно.
Проверка радиосвязи. Частично успешно. Речь рядового ускорена, что подтверждает предположение об усилении искажения времени по мере удаления подпространственного слоя от первичной реальности .
Рядовой сообщает об искаженной интенсивности рассеивая Рэлея - небесный слой имеет желтый оттенок. Рядовому приказано описать границы спроектированного пространства.
Границы нечеткие. Рядовой сообщает, что “территория по мере отдаления от входа чернеет; предметы будто теряют цвет, сливаясь с границей спроектированного пространства.
Стрелкову приказано сделать фотографию места, в котором он находится. Успешно.
Рядовой возвращается обратно ко входу. Успешно. Стрелков материализуется у точки входа. Первичная экспедиция завершена. Сверка часов демонстрирует коэффицент искажения времени равный 3:1.
Фото из первого захода
Экспедиция вторая.
Цели экспедиции: анализ флоры и фауны, поиск искажений в сформированной подреальности.
Состав группы:
Старший исследователь А.Н.Заварицкий
Исследователь С.В.Бандалетов
Младший исследователь А.Б.Чилингаров
Старшина Г.В.Требушевский
Рядовой Б.Н.Троицкий
Вошли в МП-3 в 14:04. Увеличили мощность до 6%. Судя по предыдущим пробным заходам, погода здесь постоянно одна и та же: ветер 3 м/c, солнце на двенадцать часов, безоблачно.
C Чилингаровым и Требушевским отправились к северо-западному склону на возвышенность, осмотреть местность.
Край сгенерированного слоя виден: примерно 5 километров от склона. По пути осматривали лес: следов деятельности диких животных не обнаружили. Насекомые присутствуют.
Прослеживается психологическое влияние: чувство усталости начало проявляться через 49 минут присутствия в МП-3, Чилингаров, по достижению склона, сообщил о нарастающем чувстве паники, после спуска обратно все прошло.
По пути случайно наткнулись на останки. Череп Equus - лошади. Других костей не нашли. Череп был наполовину закопан в землю. Интересно. Следов культурного слоя не найдено. Земляной слой был наметен? В условиях подобной ветрености тоже вряд ли. Взяли с собой на анализ.
Средняя усталость спустя 145 минут присутствия. Взяли образцы земли, глины, песка и воды. Также были взяты образцы тимьяна и лопуха. Возвращаемся обратно.
Длительность экспедиции: 168 минут. По прибытию в лабораторию обнаружили, что растения погибли. Проверили воду и землю: отсутствие следов любых микроорганизмов. Похоже, вся забарьерная органика погибает после выхода из МП-3. В следующий раз попробуем провести анализ прямо там.
Экспедиция № 8
Цель: исследование дальних территорий сгенерированного пространства.
После нескольких проб и анализа растительности МП-3 выяснили, что растения, похоже, не развиваются. Растительности требуется вода, грунт, солнечный свет, однако, процесс роста либо сильно заторможен, либо вообще отсутствует.
Доходили до края, делали анализы и там: существенных отличий, кроме искаженного процесса пигментации, замечено не было. Исследовать сам барьер не стали по причине высокой угрозы жизни. Однако, было решено усилить мощность до 16% и двинуться вглубь.
Состав группы:
Старший исследователь А.Н.Заварицкий;
Профессиональный турист Ю.Н.Дорошенко;
Исследователь С.В.Бандалетов;
Младший исследователь А.Б.Чилингаров;
Старшина Г.В.Требушевский;
Командир отделения Т.В.Галицкий;
Рядовой О.Н.Грачев;
Озеро
Вошли в МП-3 в 11:04. Двинулись всей группой на близлежащий холм на севере.
С возвышенности края территории не наблюдается. Состояние группы в норме. Выдвигаемся к сформированному озеру на северо-востоке.
По пути через лес, обнаружили несколько лошадиных скелетов. Все лежали на поверхности в хаотичном порядке. Первичный осмотр показал, что смерть наступила от тупого удара по лобной кости. В предшествующих экспедиций никаких следов присутствия живых лошадей найдено не было.
13:02: Дошли до озера, никаких следов живности не обнаружили. Требушевский предложил возвращаться обратно в связи с усталостью, но я настоял на том, чтобы выйти из лесной местности до той равнины, что мы видели с холма, обогнуть лес, а потом вернуться по западной стороне.
Дорошенко заметил, что по мху невозможно определить северное направление: в связи с вечным полуднем он произрастает вокруг всего ствола дерева.
Добрались до равнины. Замечено несколько изменений: температура упала на 3 градуса по Цельсию. Ветер усилился, около 9-ти м/c. Сейчас мы находимся на расстоянии 8 километров от входа. Бандалетов заметил, что стало темнее. Прикинули. Уровень освещенности упал примерно на 1000 люксов.
Рядовой Грачев заявил, что слышит тихий гул, описал его как “звук из трубы”, то же самое подтвердил Чилингаров, остальные члены экспедиции подобных эффектов не наблюдают.
Группа остановилась передохнуть у опушки леса. Мы с Бандалетовым решили обойти равнину и заметили, что трава в центре примята. Подойдя поближе мы обнаружили следы костра вперемешку с еще одними останками лошади. Но самое удивительное даже не это. Костер был свежим: от него исходил легкий дымок и пара углей все еще были красными. Бандалетов запаниковал.
Что это? Кто это здесь оставил? И главное - кто-то был здесь совсем недавно. И более того - разворотив костер мы нашли под ним несколько камней с рунами. Я сказал Бандалетову не говорить ничего остальным. Расскажу все руководству, а там пускай делают что хотят.
Мы уже почти у склона, сил идти почти, нет. Мы остановились и я в стороне открыл сумку с теми камнями. Удивительно, но после прикосновения я почувствовал прилив сил, будто и не ходил по лесам и склонам в течении 7-ми часов.
Остальным намного хуже. У Грачева непрерывно идет кровь из носа и он бредит. После того, как мы покинули лес, он упал на землю и начал бредить. Мы смогли его успокоить, а Требушевский начал расспрашивать меня о том, что мы нашли на равнине с Бандалетовым.
Вернулись. Бандалетов после прохода через разлом упал без сознания. Чилингарову тоже плохо. Я отправлюсь в лабораторию и отдам им собранные с костра угли, а камни отправлю на анализ письма.
Пришли результаты анализа. Углям действительно не больше суток. Что там происходило? Кто-то был здесь недавно до нас ? Был ли здесь вообще кто-нибудь? Я отправил телеграмму в Челябинск, описав все произошедшее. Остается ждать ответа.
Экспедиция № 19
18-ое Ноября 1931 года. Вчера в больнице скончались еще двое - Дорошенко и Гуревич. Несколько участников 18-ой экспедиции остались на 38-ом километре при мощности 72% не в силах вернуться назад. Ни одна экспедиция не доходила дальше 52-ого. Празднинский жалуется на настроения среди его людей.
Капище
За прошедшие 2 месяца нам удалось найти в МП-3 несколько заброшенных хижин, в которых удалось отыскать примитивные орудия труда и глиняную утварь. Также отряд, сумевший пройти дальше всех смог обнаружить языческое капище - несколько рукотворных идолов из древесины. Найти признаки присутствия в МП-3 живых животных или людей не удалось до сих пор, однако ефрейтор Железняк из 15-ой экспедиции утверждал, что видел стадо черных лошадей, вокруг огромного костра на краю МП-3. Трудно поверить, ведь у Железняка на обратном пути случился кататонический припадок и он скончался через 2 дня после возвращения.
Руководству надоело тратить ресурсы впустую и они прислали нам Зареслава Домина, того старика, который помогал немцам запустить МП-2. Приказ был один - на мощности в 100% дойти как можно дальше и обнаружить то, что оправдает все затраты. Праздненский вызвался лично идти с нами. Нам выдали все необходимые средства защиты, в том числе какие-то шлемы из тайного отдела, которые должны уберечь нас от псионического воздействия и привлекли в состав в группы нескольких участников, которые неплохо справились в прошлые разы.
Выход завтра на рассвете.
19.11.31
Состав группы:
Старший исследователь А.Н.Заварицкий;
Зареслав Домин;
Исследователь Г.В.Кондратов;
Исследователь-натуралист Е.В.Шолохов;
Исследователь-фольклорист Н.Б.Жданов;
Исследователь С.В.Журавлев;
Старшина Г.В.Требушевский;
Командир отделения А.А.Праздненский;
Рядовой Ю.В.Лихачев;
Рядовой А.Р.Лебедев;
9:04: Вошли в портал. План такой: дойдем до равнины, сделаем привал, потом отправимся вверх по реке к перевалочному лагерю возле ущелья на 18 км. Затем через ущелье вниз к пустырю и прямо до 35-ого, затем ночевка, а там уже и дойдем до 52-ого. У каждого по руне из МП-3 и фонарики. По расчетам, дальше 60-ого километра освещение упадет до 100 лк.
Костер на равнине все еще теплый. Здесь все не имеет времени, а все, что остается - следы от экспедиций. Пока что все в норме. Я по дороге расспрашивал Домина про все эти тотемы и руны. Тот ответил, что живущие здесь духи пытаются выстроить защиту от чужаков, чтобы мы не добрались до их тайных знаний и пожитков. Может быть, по крайней мере все это не кажется мне такими уж и сказками после постройки МП-2.
15:05: Мы пришли к лагерю. Рядом могилы Лисьева и Кондрашова. Их оставили на обратном пути в 8-ой экспедиции, а в следующей похоронили. Со всеми погибающими здесь происходит что-то странное. По логике, они должны были уже разложиться к моменту прихода ребят из 9-ой, однако, выглядели так, будто умерли буквально час назад. Может быть душа умерших приковывается к этому месту вместе с их телами? Погибший красноармеец Шолохов на 42 по сведениям, был повернут к предполагаемому краю МП-3 так, будто он во время отсутствия людей старался дотянуться до чего-то на севере.
Идем по ущелью. Само ущелье довольно странное: оно абсолютно прямое и сужается ко дну. Вся порода по бокам покрыта пеплом. Жданов говорит, что оно выглядит так, будто было разрублено. Место прожгло огнем, однако, место становится не похожим на костер - температура уже около 5 градусов.
19:47: Перешли 40-ой километр. Сильно устали, но скорее от постоянной ходьбы, а не от эффекта МП-3. Кажется, больше всех рад здесь оказаться Зареслав: пристально все осматривает, внимательно смотрит на руны по пути. Он постоянно впереди колонны и выглядит так, будто дорога его нисколько не изматывает. Удивительно, он ведь тут впервые, а шагает по тропам, словно по своему родному городу. Пока что опережаем график, так что думаю, что сможем все-таки дойти до 52-ого к ночи.
20:54: Вот мы и на 52-ом. Остановимся прямо здесь в одной из хижин поблизости. Кондратов и Лебедев здесь уже бывали. Рядовой говорит, что идти дальше решительно отказались из-за рун возле дома, которые полосой тянулись по земле с Востока на Запад. Интересно, была ли это массовая галлюцинация? Ведь сейчас никаких рун тут нет. Температура уже около нуля, так что завтра придется надевать телогрейки и валенки, а примерно через 5 километров идти с фонариками.
9:10: Мы лишились опытного проводника - Шолохов мертв. Когда мы проснулись и вышли из дома, мы обнаружили его тело возле северной стены - он просто замер в положении сидя на земле, а глаза так и остались смотреть на север. Вся спина в крови из-за шрамов, которые образовывали надпись на старославянском, которая, как сказал Жданов, переводится как “В Черном замке вокруг трона обвивается василиск”. Я слышал эти слова не раз - о них в предсмертных агониях говорил почти каждый пострадавший от МП-3. Точно эти же слова говорил Грачев из второй экспедиции. Я посмотрел на Домина, он похоже нисколько не удивлен - настаивает на том, что нужно продолжать путь как можно быстрее. Положили тело Шолохова на землю и накрыли тканью.
14:15: У Лихачева и Журавлева
Я не знаю как долго мы сидим в одном их этих проклятых домов. На улице мрак. Фонарик работает, но освещает не дальше 2-х метров. Не видно вообще ничего. Представьте каково это, когда нельзя различить вообще ни одной линии. Со мной рядом Праздненский и Лебедев. Остальных, скорее всего, больше нет в живых. Около обеда мы добрались до широкой реки. Остановились подумать, а Лихачев дотронулся до воды. Он минут 10 стоял как вкопанный, пока к нему не подошел Журавлев. Когда тот тронул его за плечо, то Лихачев развернулся и накинулся на него. Мы оттащили Лихачева, а тот начал выкрикивать что-то про черное солнце, а затем уставился туда, откуда мы пришли. Я развернулся и увидел, что нас быстро прижимает к реке желтый туман. Естественно, прыгать в реку никто не стал и мы принялись ожидать его приближения. Но как только он добрался, то откинул нас с такой силой, что мы перелетели на друг берег. Мне, Праздненскому, Журавлеву и Лебедеву повезло - на другой стороне находилась пустыня, Кондратов и Жданов разбились о камни на береге, Требушевский сломал руку. Но что произошло с Доминым и Лихачевым? Их не вытолкнуло - туман просто поглотил их. Припасы остались только у Лебедева, т.к. остальные скинули сумки на том берегу. Мы решили быстро двигаться вперед, потому что это желтое облако продолжало движение. Но ничего уже разобрать не могли. Через несколько минут бега, Журавлев упал и сказал, чтобы мы уходили. Я помню как он смотрел своими стеклянными безжизненными глазами, когда туман, словно огромная черная рука схватил его и смял словно лист бумаги.
Требушевский отстал где-то позади. Наверное не смог идти из-за руки. И вот мы здесь, дожидаемся чего-то. Я только что осознал, что мы не в деревне. Мы находимся среди каких-то руин. Лебедев нашел люк в потолке, поднялся на этажа четыре. Что это? Башня? А может мы даже дошли до того “Черного замка” из бредней. Я не знаю. Как и не знаю, что за дверью в стене позади меня.
Мы прошли множество коридоров и комнат, прежде чем поняли, что оказались у большого зала. Шагнув в него, мы увидели огромный каменный трон, возле которого стоял Домин, держа на руках какого-то черного, мерзкого, кровоточащего, будто обуглившегося младенца. Он повернулся к нам , а ребенок поднял свою мерзкую руку и указал на меня.
Я спросил у Домина о том, что он тут делает. Зареслав положил младенца на каменный пол и сел на землю. Он подошел ко мне и коснулся рукой.
Я увидел. Если бы знал это раньше, то не стал бы относиться к этому с таким легкомыслием. В этом месте - тюрьме, созданной для заточения старого бога, нет времени (или оно просто не имеет значения?) и я могу увидеть все, что прошел. Весь этот ветер и тьма, разрастающиеся по отдалению от входа - иллюзия. Причины тьмы - это смешение цветового спектра в результате ускорения времени. Точно так же и с ветром.
Каждый раз оно ускорялось по мере нашего пути.
Мы не замечали этого, так как на самом деле, каждый раз по мере достижения определенной границы, мы переходили в другое подпространство, а наше прошлое двигалось дальше, само по себе. Мы выходили на другой уровень - возвращалось к тому времени и месту и наше другое я. Теперь я вижу все здесь - я вижу себя в начале, готового утолить свое тщеславие; себя в середине - уставшего и сомневающегося, но все еще готового продолжать путь; и вот я почти соприкасаюсь с собой, ужасающимся от вида новорожденного божества.
Домин попросил записывать каждое слово и рассказал, что Ананербе предложили ему помочь с их проектом по пространственному мосту. Зареслав давно знал с какой целью немцы исследовали Урал - [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ], и он отказался. Но позже, когда стало понятно, что немцы все равно предложат партии строить МП-2, и те рано или поздно примут предложение, услуги “шамана” им все равно предложит кто-то более лояльный. Поэтому он и согласился помочь, чтобы постоянно находится в процессе. Отправляясь с нами он надеялся, что с нашей помощью сможет хотя бы предупредить остальных.
Ребенок рассыпался. Домин сказал, что моя настоящая итерация уже идет к выходу вместе с младенцем.
ПЕРЕДАЙ ЗАПИСИ НАЧАЛЬСТВУ
СВЕРНИТЕ ПРОЕКТ
УБЕЙТЕ ГЕРМАНА ВИРТA
(Документ был изъят у Заварицкого по прибытию. Содержимое, предположительно, послужило одной из причин эвакуации и сворачивания проекта. Другие участники экспедиций найдены не были. Поиски упомянутого в тексте существа продолжаются.)
ООЗ «РЕЗОНАНС»
Я бегу вперёд по коридору, гулко стуча уставными берцами по кафельной плитке. Вокруг тихо. В этой части комплекса никого не осталось – все, кто мог держать оружие, распределились по узлам обороны. А тех, кто не мог, здесь давно не осталось.
Лампочки над головой периодически мигают или гаснут насовсем – следствие переключения комплекса на резервные источники энергии. Готовясь к штурму, фондовцы первым делом попытались повредить местную электросеть.
Фондовцы… Я кривлюсь, когда вспоминаешь о них. Сраная кучка буржуйских подстилок, возомнившая себя богами. Гниль, которая может родиться только в условиях капитализма – частной компании доверили судьбу человечества, доверили делать с аномалиями всё, что им заблагорассудится. Преступная глупость.
Тем больнее, что на территории СССР не осталось практически никого, кто мог бы им сопротивляться. Я не могу заставить себя сказать «бывшего СССР», хотя моя Родина юридически перестала существовать ещё полтора месяца назад. Теперь я не советский гражданин, а «россиянин». А над Кремлём поднята власовская тряпка, которую топтали ещё мои дед и отец.
Ещё несколько лампочек над головой потухли. Но меня это не волнует. Для самой главной части комплекса энергии в любом случае хватит. Всё просчитано. «Главная часть комплекса» – вычислительный центр. Я направляюсь именно туда, у меня очень важная миссия.
Комплекс тряхнуло. Я немного пошатнулся на бегу, но не остановился. Стискиваю зубы. Мразь наверху взялась за штурм по-серьёзному. Чувствую мимолётный укол совести. Мне на секунду становится стыдно, что я не обороняю место, ставшее мне домом, с оружием в руках. Я трясу головой, отгоняя наваждение.
Нет, нет, думаю я. Моё задание самое важное. Если не справлюсь я – товарищи умирают сейчас зря. Никто меня не подменит. Всё не просто так, нельзя сейчас думать о чём-то постороннем.
Ещё один поворот, который я преодолеваю на бегу, полметра проскользив по кафелю. Впереди – бронированная бункерная дверь с кодовым замком и слотом под ключ-карту. Вычислительный центр. Остался последний рывок.
Опираюсь на дверь рукой, тяжело дыша. Красная ключ-карта с белой полосой занимает место в слоте. Писк. Теперь нужно ввести код на панели. У меня в кармане есть бумажка с последовательностью цифр, но в ней нет необходимости – я помню комбинацию наизусть. Несколько щелчков по кнопкам. Гидравлические механизмы с шипением начинают отодвигать тяжёлую дверь в сторону.
Пока дверь открывается, я достаю из сумки небольшой брусок – перемотанная красной изолентой пластичная взрывчатка. Она занимает место на панели сверху.
Слушая шипение гидравлики за спиной, я шарю по сумке в поисках нужного детонатора. Главное их не перепутать…
Наконец, нахожу. Потёртый пульт защитного цвета с полоской красной изоленты на корпусе и единственной кнопкой.
Я двигаюсь вглубь вычислительного центра, держа детонатор в ладони.
Впереди ещё одна бронированная дверь. Щелчок по кнопке на пульте. Я вздрагиваю от грохота за спиной. Помещение потряхивает.
Вокруг – пустые рабочие места бывших сотрудников вычислительного центра. Ряды столов с пузатыми мониторами, шкафы с магнитными лентами и дискетами, особняком стоящие принтеры. Помещение сейчас абсолютно пустое, здесь нет никого, кроме меня. Вся аппаратура вокруг обесточена.
А ещё под каждым столом, в каждой тумбочке, на каждом шкафу есть по одному или паре приклеенных на двухсторонний скотч брусков пластичной взрывчатки. Я сам их расклеивал весь вчерашний вечер. На каждом из брусков полоска синей изоленты – как на ещё одном детонаторе в моей сумке.
Осталось лишь одно место, где ещё не заложена взрывчатка. Серверная с панелью управления базой данных. Именно она находится за второй бронированной дверью.
Я подхожу к ней вплотную. Ключ карта снова занимает место в слоте. Щелчок. Щиток на панели возле двери сдвигается. Нужно пройти идентификацию по биометрическим данным – приложить ладонь.
Я опускаю руку в наплечную сумку. Нащупываю шуршащий пластиковый пакет.
Ключ-карта, вставленная в слот – мастер-карта, именной ключ заведующего вычислительным центром. Бывшего заведующего. Старый дурак отказался сотрудничать. Называл весь план «самодурством», «мелочным преступлением»…
Я достаю из сумки дряблую посиневшую кисть. Чья-то слабость не позволит поставить на моей миссии крест. Распрямляя окоченевшие пальцы на отрубленной ладони, прикладываю её к сканеру. Снова писк. Крышка на панели медленно защёлкивается.
Я делаю шаг в помещение. Здесь царит полумрак, рассеиваемый лишь перемигивающимися желтоватыми огоньками логическими модулями внутри серверных шкафов.
Ещё один брусок взрывчатки опускается на панель со сканером. На нём полоска чёрной изоленты. Я запираю за собой бронированную дверь и прохожу вглубь серверной.
Взрыв. Несколько лампочек мигают, что-то металлическое лязгает рядом. Я отбрасываю бесполезный уже пульт с чёрной лентой. Теперь путь к серверной преграждает две заблокированные бронированные двери. Штурмующим придётся либо их взрывать, либо пропиливать, если они захотят здесь чем-то поживиться.
Я усмехаюсь.
С трудом нащупываю в темноте кнопку включения командного терминала базы данных. Системный блок где-то под столом начинает гудеть.
В серверной шумно. Со всех сторон слышатся неравномерные щелчки и жужжание работающего оборудования. Как будто не идёт сейчас где-то на поверхности смертельный бой, как будто вне комнаты нет вообще ничего. Просто спокойный рабочий день в вычислительном центре…
Несколькими командами я открываю хранилище данных. Объект, на котором я сейчас – центральный в военном округе. И здесь локально хранится примерно пятая часть общей базы данных Отдела «П», из других регионов к ним получают доступ через наш архив. Точнее, получали…
Я начинаю форматирование данных, локально хранящихся на серверах вокруг. Их уже не спасти – так что пусть фондовцы тоже не получат к ним доступ. Гори всё синим пламенем.
Система требует подтверждения от заведующих вычислительным центром и архивом. С первым проблем не будет. Ключ-карта снова занимает место в слоте системного блока. Рядом – ещё один сканер биометрии. Я прислоняю к панели отрубленную руку заведующего. Писк. Данные приняты. Отбрасываю конечность – больше она не пригодится.
Заведующий архивом, к счастью, свой. Верный отечеству и присяге до конца. Его уговаривать ни на что не пришлось.
Надеюсь, фондовская мразь ещё не успела до него добраться. Иначе миссия пойдёт гораздо сложнее…
Ещё несколько секунд окошко с запросом подтверждения от заведующего архивом висело на тёмно-синем экране. Писк. Процедура удаления запущена. Строка состояния медленно поползла вправо.
Я встаю из-за стола. Осталось ещё одно важное дело.
Я расстёгиваю свой китель цвета хаки. К рубашке на изоленту примотана дюжина брусков пластичной взрывчатки. Каждый из них помечен белой лентой.
Один за другим я клею бруски на все серверные шкафы, привычными движениями сдирая защитное покрытие с двухстороннего скотча. Ещё один заряд креплю под столешницу, на которой стоит командный терминал. Два бруска в запасе…
Шорох защитной плёнки. Два бруска занимают место на подкладке кителя. Я снова застёгиваю на нём пуговицы.
Нащупываю в кармане детонатор. Подношу поближе к свету монитора. Всё верно, линия белой изоленты на корпусе. Как и должно быть. Оглядываюсь на полоску состояния. Пока я минировал комнату, удалилось всего одиннадцать процентов локальных файлов.
Со вздохом я опускаюсь на стул. Осталось… Осталось только ждать. И надеяться, что сил защитников и двух заблокированных бронедверей хватит, чтобы задержать врага на достаточное время.
«Информация – это главное оружие в борьбе против капитала,» – говорил мне Самвел Ираклиевич, инструктируя перед отъездом. Это была наша последняя встреча.
Многие называли моего наставника по фамилии – Элсинов, но я сам – только по имени-отчеству, даже в личных разговорах. Слишком сильно его уважал. За взгляды, за выдержку, за отношение к подчинённым… За всё.
«Не так важно, какая информация у тебя есть. Знания, которыми ты обладаешь, могут и не пригодиться, – говорил он, – Важнее то, какой информации у тебя нет. То, чего ты не знаешь, обязательно тебе пригодилось бы. Но поймёшь ты это уже слишком поздно. Когда решение принято.»
Объект, работе на котором я посвятил четверть своей жизни, было уже не спасти. Но по крайней мере можно испортить жизнь фондовским подстилкам капитала – пусть сами восстанавливают данные, которые советская наука добывала десятки лет. Если нет больше советского государства, плоды его трудов не будет использовать никто. Это мне говорил Элсинов и я был с ним согласен.
Наша Родина захвачена врагом и все верные ей теперь – партизаны на своей земле. И я – один из них.
Я тревожно покачиваюсь на стуле. Нет, нельзя просто сидеть. Нужно делать… что-нибудь. Да, я твёрд в своих убеждениях… Но зачем лишние сомнения?
Хм… У меня ведь есть мастер-карта. С ней можно прочитать всё, что душе угодно, из местных файлов. С любым уровнем доступа. А протоколы… Они больше не имеют значения. Я всё равно унесу всё прочитанное с собой в могилу. План не предполагает, что я выйду из серверной живым.
Я усмехаюсь, вынимая мастер-ключ из слота. Включаю соседний рабочий компьютер. Шум кулеров. Загрузка системы. Открываю командную строку базы данных. Авторизуюсь при помощи ключ-карты.
Вся локальная база данных перед глазами… Стремительно сокращается. Трудно поверить. Я ведь даже не был на руководящей должности, и вот как всё повернулось… Теперь нет больше необходимости в руководящих должностях. И во всём Отделе «П». Да и в верных коммунистах больше нет необходимости. В моей стране теперь «демократия» и рынок. Если этот жалкий осколок былого величия вообще можно назвать моей страной.
«Что бы такого почитать?»
Нужно что-то действительно важное и секретное, иначе не интересно… И в то же время – не слишком длинное. Было бы обидно вынужденно умереть на самом интересном месте…
В параметрах поиска указываю наивысший уровень секретности. Сортировка по размеру файла, от наименьшего к наибольшему.
С минуту бегаю глазами по названиям файлов в списке ожидая, что какое-нибудь меня особенно заинтересует. Но все они выглядят как-то… блёкло. Не привлекают внимания. Неудивительно. В зашифрованных названиях ведь на то и расчёт…
Оглядываюсь на командный терминал. Прогресс удаления – 18%. Закрыв глаза, я щёлкаю на случайный документ из середины списка.
Ошибка №0013. Файл переписан. Пожалуйста, обратитесь к дежурному специалисту по технической поддержке за дальнейшими указаниями.
Вот подходящая фотография SCP-2343.
Объект №: SCP-2343
Класс объекта: Безопасный
Особые условия содержания: SCP-2343 проживает в стандартной камере содержания гуманоидов в Зоне 88. Запросы на предоставление различных удобств должны отправляться на рассмотрение главы проекта SCP-2343. Поскольку объект добровольно перешел под содержание, следует и дальше поддерживать с ним сотрудничество1.
Описание: SCP-2343 - это гуманоидное существо ростом примерно 2.2 м и весом 62 кг. SCP-2343 в открытую не проявляет враждебности. SCP-2343 физически развит на уровне двадцатилетнего юноши. С момента постановки на содержание в 2005 году у SCP-2343 не было замечено признаков дальнейшего старения.
В 2005 году в полицейское управление Джермантауна, штат Теннесси2, поступил звонок о домашней ссоре. Рапорты полицейских, прибывших на место события, содержали противоречивую информацию, касающуюся причины ссоры. Мужчина, идентифицированный как Питер Панепи, был помещен под стражу. 5 сентября Фонд осуществил постановку субъекта под содержание.
- А теперь слушайте сюда, кретины тупорылые
Я знаю, что вы обо всем догадаетесь уже к концу дня, так что передайте эту информацию тому, кто у вас там за главного.
Вы всю свою жизнь трясетесь над тем, что вам удалось изловить и заточить. Но вас погубит не то, что вы держите внутри. Опаснее то, что все еще разгуливает снаружи. Знаете, сколько мне пришлось натерпеться в жизни от жены? И терпел я так несколько тысяч лет, пока вы, сволочи неблагодарные, соображали, что надо делать. Когда она найдет меня, да еще и узнает про то, чем вы тут занимаетесь, то не перестанет бушевать до тех пор, пока мир не утонет в крови. Она так уже поступала в прошлом, и все еще способна на подобное.
Но лучше меня не выпускайте. Мне здесь нравится. Меня подвела собственная гордыня. Я помогу вам отыскать ее, а вы уж заприте ее где-нибудь, как и меня. А иначе вам всем настанет кирдык, а мне придется создавать мир с нуля. Я стар, я устал, я не знаю, есть ли еще порох в пороховницах. Вот что я предлагаю. Дело за вами, ребята.