SCP Foundation

Мальчик стоит среди длинной очереди мужчин и женщин, одетых в оранжевые костюмы. Вокруг его шеи обёрнут железный ошейник. С лопатой в руках его выпроваживают на холод, где тот, подобно взрослому, сдвигающему огнемётом орды плоти, сдвигает пепел в маленькие кучки. Парень тощ и бледен. Их лагерь уже в течение трёх дней не получал поставок еды, однако охрана всё равно оставалась сыта.

Слышится хлопок, а затем пули начинают дождём поливать обледеневшую землю. Парень ныряет за груду трупов и закрывает уши в попытках отрезать себя от воплей и криков. Ещё секунду шум не утихает, а после — тишина. Когда мальчик открывает глаза, то видит склонившегося над ним Энтони. Мужчина кидает на плечи Адама тёплый плед, а затем поднимает его на руки и несёт к автомобилю.

Аарон Зигель стоит на трибуне, объявляя об окончательном образовании их нового Фонда. Зрители заходятся аплодисментами — на лице мужчины сияет улыбка.

Невероятная Жемчуг удирает по тёмным переулками Трёх Портлендов от наступающих ей на пятки агентов Организации. Девушке кажется, что бежит она уже тысячи часов, и что вот-вот выдохнется. Собачий лай доносится до ушей, ноги горят адским пламенем. Впереди из-за угла выныривает ещё один агент, а потому она резко сворачивает на соседнюю улицу.

Тихий перекрёсток открывается перед Жемчуг, но та не обманывается, ведь слышит: её пытаются окружить со всех сторон. От усталости и отчаяния она падает посреди улицы. Её одежда вся измазана в краске и крови — заметив это, женщина смеётся. «Ну что ж, — думает она, — мне хотя бы дадут сменку»

В следующий миг перед ней с диким визгом останавливается автомобиль — Кельвин показывается из салона и затягивает Жемчуг внутрь. Когда агенты Фонда наконец выходят из переулка, перед ними предстаёт лишь пустынный перекрёсток.

Звонит телефон.

Вдали высится гора огня — слышен рёв двигателей и треск раскалывающегося надвое континента. Земля содрогается. Арианс умело удерживает транспорт на дороге, даже когда она пытается уйти из под колёс. На заднем сидении Аарон молчаливо смотрит в пол.

Мужчина протискивается сквозь маленькую щель меж двух камней, а затем протягивает за собой наплечный мешок. Он воспламеняет спичку и пещера озаряется светом. Крохотные белые жучки, что уже сотни поколений не видывали солнца, разбегаются по углам. Человек зажигает свой фонарь и продолжает путь.

Откуда-то изнутри пещеры несётся воздушный поток — мужчина следует к его источнику. Продвигаясь сквозь проходы, он осторожно пригибается и проводит по камням рукой, словно бы поглаживая их. Низко над головой проносится летучая мышь, отчего мужчина ещё больше убеждается в правильности пути. Он идёт дальше и где-то уже совсем близко слышит звук бегущей воды.

Человек протискивается в ещё один проход, но прежде чем успевает забрать свои вещи, его нога соскальзывает с края и он всем телом валится на землю — фонарь разбивается о камень, масло и огонь выплёскивается во все стороны. Мужчина рывком встаёт, потирая ушибленный о выступ бок. Он уже собирается затушить огонь, но тут его глаз касается невероятное зрелище. Перед ним расстилается водопад, небольшой, но уходящий на много метров вверх. Человек осторожно приближается к нему, подставляя руку под воду, что, как он теперь видит, течёт вверх. Жидкость обволакивает его ладонь. Мужчина разбрызгивает воду, а та продолжает течь из озерца у его ног во тьму над головой.

В тусклом свете пещеры, стоя перед невозможным, лицо Фредерика Уильямса озаряет улыбка.

Адам ворвался на поляну, шлёпая себя ладонями по лицу и уклоняясь от сотен маленьких убийц. За ним шла Оливия, дальше Кельвин, замыкал шествие Энтони. Из них четверых наиболее приспособленной к джунглям оказалась девушка. Кельвин уже успел поскользнуться и упасть в вязкую болотную грязь, что осталась на всей нижней части его тела, отчего мужчина походил на человека-мороженное. Энтони был с головы до ног покрыт потом, вызванным высокой влажностью; всю дорогу он не переставая бранил эту «нахер переёбанную сучью жару». Наконец, Адам, похоже, стал объектом вожделения для роя насекомых, что (по его словам) преследовали парня практически все два последних километра: с того самого момента, как сломалась их машина.

Кельвин объявил о привале, собираясь свериться с картой и некоторыми заметками, полученными от Дельты. Дневник был скуп на детали относительно седьмого Смотрителя: «она часто перемещается» — однако Дельта следили за передвижениями той, что они называли Зелёной, уже множество недель. Как и было написано в книжке, она перемещалась чаще других членов Совета, зачастую оставаясь на одном месте в лучшем случае на пару дней. Но здесь, в глубинах этих лесов, она, судя по всему, находилась уже больше месяца. На Кельвина накатили недавние воспоминания.

«Не нравится мне это, — сказал Энтони, пожёвывая кончик сигары. — Больно уж смахивает на ловушку».

«Ага, — ответил Адам, — у нас ведь даже и уверенности нет в том, что она там. Мы знаем только, что никто не видел, чтоб она уходила. Но ведь есть тонна путей, по которым эта дамочка могла смыться».

Кельвин погладил в размышлениях свою бороду, а затем, с другой стороны комнаты, поймал на себе взгляд Оливии — девушка тут же отвернулась в сторону».

«Ты прав. Дело и впрямь мутное. Но, если наши источники не ошибаются, и она находится там где мы думаем, то лучше шанса может и не представиться. Действовать нужно сейчас».

Так местом их назначения и стала…

— Камбоджа! — воскликнул Энтони отлепляя от своего тела насквозь промокшую рубашку. — Камбоджа! Ну почему именно она? Если тебя не прикончат жуки, то эта проклятущая жара уж точно доконает, — он достал веер, и начал усиленно обмахивать им лицо. — Мне этой части света в прошлом с головой хватило. Если я ещё хоть денёк проведу в этих чёртовых джунглях, то здесь и слягу.

Кельвин осмотрел карту, сориентировавшись по проходящей рядом речке.

— Мы уже близко. Как доберёмся до города, пойдём на встречу с Вандервиром. Он будет тут, в этом баре. Его связные помогут нам подобраться к цели, — он достал из кармана бандану, и начал оборачивать её вокруг лица. — Закройте себе чем-нибудь лица: нам нужно оставаться настолько незаметными, насколько это вообще возможно, — он указал на Адама и Энтони. — К вам, красавицы, это относится вдвойне — уж слишком вы выделяетесь.

Энтони что-то проворчал, а Адам резко мотнул головой — лицо его было красное от шлепков.

— Погоди, это ещё зачем? Чего мы лица-то прятать должны?

—По той же причине, по которой здесь сейчас обитается Смотритель, — сказал Кельвин, убирая карту и дневник, — политическая нестабильность. Вандервир говорит, что у местных революционеров где-то за пазухой припрятан некий артефакт, а потому Зелёная лично прибыла, чтобы переговорить с ними и забрать эту игрушку.

— Чего это Смотритель должна договариваться с революционерами? — спросил Адам, лицо его побелело.

— Не глупи, — проговорил Энтони, закидывая тубус Адама на плечо, — это не дипломатическая миссия. Зелёной такая дрянь не по нраву. Если она здесь, значит скоро случиться что-то очень и очень нехорошее.

Быстро обмывшись и закрыв лица, группа вновь двинулась в чащу, направляясь к ближайшему городу.

Кельвин вжался в стену, когда мимо него, освещая факелами тёмные улицы, прошагала группа бунтовщиков. Где-то поблизости слышались выстрелы и выли сирены, время от времени громыхали танки — это правительство пыталось продвинуть свои войска вглубь города. Дождавшись, пока бунтовщики пройдут мимо, мужчина двинулся дальше на восток. Им пришлось разделиться на ранних подступах к городу из-за толпы, что сформировалась у магазинчика, лежавшего на пути. Энтони сообщил по рации, что он в порядке и двигается к цели, Оливия и Адам смогли найти друг друга в паре кварталах от указанного места.

Под оранжевой тканью навеса Кельвин увидел вывеску, гласившую «У Педро» — она была освещена единственной рабочей лампой, а рядом находилась незапертая дверь. Мужчина проскользнул в неё, оставив шум улицы за спиной.

Заведение опустело ещё днём, когда в одну из витрин влетел брошенный кем-то кирпич, однако несколько посетителей всё ещё сидели у барной стойки. Осколки стекла были сметены в небольшую кучку в углу, и оставлены там до лучших времён. Кельвин спокойно вошёл в здание, не уделяя внимания тем взглядам, что метнулись к нему со стороны завсегдатаев. Он прошествовал в дальний конец комнаты и уселся за столик в углу, склонившись над ним и стараясь максимально не привлекать внимание. В следующий миг к его столику подошёл бармен.

— Что твоя есть? — вымолвил тот на ломанном английском.

Кельвин дважды стукнул по столу, затем повторил эти действия, а после сделал ещё три удара.

— Я буду то же, что и он.

Бармен на секунду замер, а после кивнул и отошёл от посетителя. Спустя пару мгновений другой человек подошёл к его столику, держа по кружке пива в каждой руке. Он был широк и поджар, его голову венчали пламенно-рыжие волосы, а в уголке рта дымилась сигарета. Мужчина уселся напротив Кельвина, толкнув тому кружку.

— Пей, Кельвин, — сказал прибывший. — И не тормози, ведь к утру мы уже будем трупами.

Кельвин ухмыльнулся сквозь бандану, а затем стремительно убрал её с лица.

— Ван, — ответил тот. — Твоё лицо — услада для глаз.

— Что ж там за глаза-то тогда должны быть? — с усмешкой Вандервир пожал плечами, и отпил из своей кружки. — Где остальные члены твоей супер команды ? Мне обещали толпу головорезов, а не одного стареющего оперативника.

— Нас разделило, — хмыкнув, проговорил Кельвин. — Энтони двигается к смотровой позиции, Лив с парнишкой уже в пути. Думаю, мы столкнёмся с ними на выходе.

Вандервир кивнул.

— Как только они прибудут, действовать надо будет быстро. У нас нет времени на размышления: если бунты рассеются, улетучится наш единственный шанс. На руку нам играет то, что улицы сейчас переполнены мародёрами, и мы на их фоне можем сойти за туристов.

Разговор прервал лай собаки, донёсшийся с улицы, однако тот быстро слился с окружающим шумом. Кельвин сделал ещё глоток.

— Так что же тут вообще происходит?

— Местная политика, — проговорил Вандервир. — Кервье припёрлись сюда пару лет назад и хорошенько засрали всю здешнюю воду. Вообще, они делали то же, что и обычно. Ну ты знаешь: пришли, обустроились, начали копать как сумасшедшие, а после стали ждать, когда ж придут Тюремщики и выгонят их. Только вот на сей раз Фонд не пришёл, — он усмехнулся. — И, думаю, без тебя тут явно не обошлось.

На сей раз пришла очередь Кельвин пожимать плечами. Вандервир продолжил:

— Короче, в этом конфликте участвуют три стороны. Во-первых, местные власти, что уже давненько бегают под каблуком Кервье, и считаются предателями своего народа. Во-вторых, те ребятки — назовём их революционерами — что уже давненько жаждут свергнуть правительство. Когда подробности сделки с Кервье всплыли на поверхность, они решили, что пришёл их звёздный час, и что они, наконец, смогут разрастись до невиданных масштабов. Эта группа окопалась в особняке местного губернатора — вроде как заседают там с ним, пытаясь достигнуть каких-то договорённостей. Но, на самом деле, они сидят там, чтобы Зелёная могла нанести свой удар: подстроить покушение, чтобы погрузить страну в гражданскую войну. Как только нестабильность достигнет нужного уровня, Тюремщики смогут завалиться сюда, зачистить оружейную, и забрать ту игрушку, что они так жаждут заполучить.

— А те люди на улицах? — спросил Кельвин.

— Бунтовщики. Они просто недовольны властью, многие связаны с революционерами, но не все. По большей части, всё, чего они хотят — это бунтовать. Они недовольны, злы, хотят только грабить и разрушать. Из всех трёх сторон, они наиболее опасны, ведь если их настроения перейдут в режим максимальной агрессии, то нас снесёт раньше, чем мы успеем уйти с дороги.

На миг звуки с улицы стали громче, поскольку открылась дверь, и внутрь прошли парень с девушкой. Кельвин кивнул, а Вандервир встал.

— Выдвигаемся, — сказал этот крупный ирландец. — За Повстанцев.

Кельвин пожал его протянутую руку.

— За Повстанцев.

Оливия и Адам встали позади мужчины, а после вся группа быстро выбралась на улицы через неприметный чёрный ход. Бармен нервно кивнул им, когда команда проходила мимо. Оказавшись в переулке, Вандервир указал на свет вдали.

— Нам туда, — сказал он, слегка повысив голос, чтобы перекричать шум толпы. — Там и окопались революционеры. Чтобы пробраться внутрь, нам понадобиться встретиться с одним из моих связных — Чжоу, — мужчина глянул на свой телефон. — Он уже должен был позвонить, но времени ждать дальше у нас нет, так что пошли.

Они отправились в сторону особняка губернатора, двигаясь переулками, чтобы избежать бунтовщиков и иных сборищ. В один момент им пришлось остановиться, ожидая пока пройдёт толпа. Тогда же Кельвин достал рацию и связался с Энтони.

— Энтони, — проговорил мужчина, — приём. Ты где?

Рация затрещала, послышался ответ:

— Добрался до смотровой позиции. Тут было сборище подозрительных ребяток, что грабили магазин электроники, так что я забрался на крышу. Вы где?

— Только вышли от Педро. Есть следы нашей цели?

— Пока нет. Но, думаю, благодаря фирменному костюмчику, заметить её будет не сложно, — рация на секунду затихла. — Будь осторожен, Кельвин: из особняка вышла кучка бойцов. Они избегают главных улиц, потому, похоже, никто их пока не заметил. Но если что-то пойдёт не так, то им не составит труда вмешаться.

Кельвин глубоко вдохнул.

— Принято. Скоро увидимся.

Четвёрка проследовала мимо горящего магазина на узкую улочку, резко сворачивающую в конце. Подойдя к указанному повороту, Вандервир поднял руку, чтобы все остановились, а затем выглянул из-за угла. В следующий миг мужчина обернулся, ругнувшись.

— Мародёры, — он расстегнул кобуру. — Не делайте глупостей.

Мужчина проследовал за угол, остальные не отставали. На подходе к обчищавшей магазин группе их заметил один из грабителей, сразу оповестив своих подельников. Вандервир глубоко вдохнул, улыбнулся и выставил руки.

— Добрейшего вечерочка, друзья мои, — произнёс он настолько радушно, насколько это вообще было возможно. — А мы тут просто мимо проходили. Неприятностей не хотим. Если надо, можем и деньжатами поделиться.

Один из мародёров обернулся к своим соратникам, а затем кивнул Вандервиру. Тот достал свой кошелёк, и сделал пару медленных шагов вперёд, держа его перед собой.

— Вот, забирай, — проговорил мужчина, — никаких фокусов.

Внезапно, пули полетели в грабителей, заставив тех в панике повалиться друг на друга. Один из них достал пистолет и начал стрелять во тьму за спиной. Через секунду пушки были уже у всех. Ван развернулся, чтобы воссоединиться с тройкой товарищей, но шальная пуля задела его ногу, отчего тот, яростно бранясь, полетел на землю. Кельвин подбежал к нему, поднял, а затем они всей группой начали оттаскивать мужчину с улицы. Вандервир обернулся на мародёров, глаза его расширились.

— Газ, — промолвил он, указывая назад. — Тюремщики.

Облако газа обволакивало мёртвых и умирающих, стелясь в стороны группы. Из дымки показались тёмные фигуры в масках и с винтовками, укутанные в спецброню. Даже с такого расстояния Кельвин смог рассмотреть нашивки на их плечах. «Девятихвостая Лиса».

— Дерьмо, — шёпотом проговорил Адам, и группа разом перешла на бег. Кельвин закинул на плечо хромого Вандервира, чтобы поддерживать скорость. Команда пролетела по переулкам, но вне зависимости от того, куда они сворачивали, ещё больше вооружённых фигур появлялось из тени. Они свернули ещё раз и упёрлись в тупик.

— Сука! — воскликнула Оливия, оборачиваясь к проходу: там уже стояли агенты Фонда. Вандервир бешено крутился на плече, безостановочно паля в бойцов. Один из них упал, за ним другой. Пуля отскочила от маски третьего, и тот исчез за спинами остальных. Один из агентов — тот, что стоял впереди — достал широкую цилиндрическую гранату, выдернул чеку, и подкатил к группе. Густой оранжевый газ полился с обоих концов, заполняя переулок.

Кельвин двинулся вперёд, но каждый шаг в облаке ощущался как тысяча. Внезапно, всё его тело словно налилось свинцом. Мужчина услышал, как ругается Вандервир, падая с его плеча, затем до него донёсся звук удара о землю Адама, а после упал он сам, и мир погрузился во тьму.

Кельвин очнулся с гудящей головой и слабостью во всём теле. Глаза его были закрыты какой-то тёмной повязкой. На кистях и голенях он ощутил присутствие наручников. Мужчина вытянул свои руки назад настолько, насколько позволяли его оковы, и дотронулся до чего-то холодного, но определённо живого — Оливия. Где-то рядом раздавалось явственное сопение Адама.

Затем, донёсся голос:

— Капитан, капитан, капитан, — медленно, размеренно. Голос был ярок, мягок и богат на интонации, в нём присутствовал лёгкий южный акцент, а также он, вне всяких сомнений, принадлежал женщине. Судя по интонациям, говорившая была абсолютно уверена в себе. — Мне, вероятно, следует почаще поручать вам рутинную разведку, раз уж вы приносите с неё вот такие подарочки.

Другой голос, на сей раз мужской, грубый:

— Это же повстанцы?

— Да, насколько я могу судить, — ответила женщина. Кельвин услышал шаги. — Этот лишний. Значит, один ещё на свободе.

— Что мне с ним сделать? — спросил мужчина.

Женщина затихла, обдумывая варианты.

— Ну, думаю будить его бессмысленно. Зато он точно поможет нам растормошить остальных.

Раздались более громкие шаги, когда мужчина, обутый в тяжёлые ботинки, пересёк комнату. Кельвин услышал, как пуля ложиться в патронник, а затем уши пронзил звук выстрела. Он дёрнулся. Оливия, лежавшая позади него, вскрикнула.

— Гляньте, гляньте, да они проснулись. Поднять их, живо. У нас мало времени, — ещё шаги и Кельвина рывком подняли две пары рук: одна пара толкнула его к стене, другая сдёрнула повязку с лица.

Повстанец поморщился от яркого света. Когда же глаза привыкли к освещению, он встретился взглядами со склонившейся над ним низкой женщиной в тёмно-зелёном деловом костюме. Старухой она не казалась: на вид ей было лет пятьдесят — на ногах надеты чёрные ботинки, украшенные зелёными цветами. Она с интересом наблюдала за ним, как хищные птицы наблюдают за своей добычей. Кельвин повернулся влево, затем вправо, убеждаясь, что Оливия и Адам были всё ещё с ним, и по большей части оставались невредимы. Он глянул в угол комнаты и сразу отвёл глаза: труп Вандервира лежал на полу, с дырой промеж глаз.

Дверь в комнату приоткрылась.

— Что там у вас творится? — спросил голос с той стороны. — Кто стрелял?

Женщина в костюме несколько раз махнула рукой, как бы прогоняя говорившего.

— Ничего особенного. Просто разбираюсь тут с одним личным дельцем. Ты меня понял? Личным. Л-И-Ч-Н-Ы-М. Это значит, что тебя оно не касается. Брысь.

Дверь закрылась, и она с улыбкой обернулась к группе.

— Ну и ну, — сказала она, хлопком сомкнув ладони. — А я уж думала, что придётся убить кучу времени, разыскивая вас троих, но вы сами притопали к одному из моих патрулей. Вот так удача, скажу я вам.

Заметив, что Оливия не может отвести взгляда от Вандервира, женщина вновь махнула рукой.

— Да ты не волнуйся о нём, дорогуша. Он ушёл быстро и легко. А вот вам, к сожалению, такое не светит.

Она развернулась к открытому окну. С улицы доносился шум толпы революционеров.

— Боги, где ж мои манеры, я же совсем забыла представиться! Маменька бы меня за такое по головке не погладила. В общем, имя моё не имеет значения, потому можете обращаться просто — Зелёная. Все меня так зовут. Да чего уж там, даже вы, скорее всего, так делаете. А раз уж речь зашла о вас, — он умолкла, приставив палец к щеке, — пойдём по порядку: худой парнишка — беглый сотрудник класса D, тощая сучка — анартистка, что сумела от нас удрать, а что до тебя — Божечки, да ты же Кельвин Люсьен, не так ли? Надоело закидывать гранатами незащищённые конвои, так что решил стать большим мальчиком и потеребить Смотрителей?

Она громко и тепло рассмеялась.

— Должна признать, Кельвин, стали в твоих яйцах хватило бы на целый полк. Вот уж не знаю, что содержится в водичке твоего родного городка, но, судя по всему, штучка это явно мощная. Некоторым из моих бойцов явно не помешал бы стаканчик-другой этого пойла.

Зелёная вновь развернулась к окну.

— Конечно, я знаю, зачем вы здесь — да чего уж там, мы все это знаем. Некоторые из моих коллег решили, поджав хвосты, сбежать в свои норки, после того трюка, что ты провернул с бедным стариной Феликсом. К слову, вышло весьма находчиво. Знаешь, это забавно, ведь сам Феликс в своё время боялся, что нечто такое в итоге и произойдёт. Чтобы отогнать его страхи, Аарон выкачал источник досуха, да ещё и землю там всю переворошил, чтобы уж точно ничего не оставить. И тем не менее, вот он ты, сделал что-то, что в теории было невозможно. Поразительная находчивость.

Взяв небольшую паузу, она продолжила:

— Но, пока они считают себя вправе прохлаждаться, ожидая, что всё само собой рассосётся, мне нужно трудиться. Фонд не работает сам по себе, и уж точно не работает, когда нет никого, чтобы им руководить. Кроме того, — она обернулась, чтобы взглянуть на группу — взгляд холоден, рот искривлён в дьявольской ухмылке, — я уже годами не чувствовала себя такой живой, как сейчас.

— Да уж, прям зрелый персик, — полушёпотом вставил Кельвин.

— Да ещё и выращенный в Джорджии! — вновь рассмеялась Зелёная. — Ну и совпадение, скажи?¹ — она стремительно пересекла комнату. — Вот, что я собираюсь тебе предложить, Кельвин — считай, это нечто вроде ставки. Ты когда-нибудь видел, что происходит с мухой, когда та попадает в мухоловку? Это походит на азартную игру, только придуманную матушкой природой. Муха ставит на то, что успеет достигнуть сладчайшего, вкуснейшего нектара раньше, чем мухоловка схлопнется над её головой. Муха идёт на это, потому что нектар невероятно хорош, и до него буквально рукой подать.

Она указала на Адама и Оливию.

— Всё просто: я предлагаю тебе обменять множество жизней на одну. Ты позволишь мне убить одного из твоих друзей — кого, выберешь сам — а затем, я дам тебе сделать с собой что угодно. Пытать, убить, расчленить — что захочешь. ИЛИ — и вот тут начинается самое интересное — ты откажешься, и тогда я проследую в ту комнату, — она указала пухлым пальцем на ранее открывавшуюся дверь, — и прострелю шею Инь Хо-как-там-его-зовут — лидеру революционеров. Может, ты и твои друзяшки выберетесь отсюда живыми, но как только до толпы на улице дойдёт, что их солнцеликого лидера прикончили наёмники, которые теперь ещё и в них стреляют, тогда… ух, тогда весь город утонет в крови.

Зелёная присела перед мужчиной, выставив вперёд обе руки.

— Вот он, Кельвин, драгоценный нектар. Прямо перед тобой. Нужно лишь подойди и взять его.

Кельвин попытался выбраться из наручников, отчего один из стоявших позади агентов ударил мужчину прикладом по затылку, заставив того упасть.

— Иди нахуй, — сказал он.

Зелёная закатила глаза.

— Словарный запас у тебя, конечно, разнообразием не блещет. Нужно было в юности посещать церковь, Кельвин.

— Выбери меня, — донеслись сбоку от мужчины слова Оливии. Голос девушки хрипел. — Она всё равно прикончит одного из нас, Кельвин. Но так у тебя хотя бы появится шанс.

— Она права, Кельвин, — рассмеялась женщина. — Сегодня кто-то умрёт, и кто именно это будет — решать тебе. И давай пошустрее, у нас нет кучи времени на раздумья. Мистер Пинг Понг, в соседней комнате, терпеливостью не славится, — она жестом приказала бойцам усадить мужчину на место.

— Хорошо, — выпалил Кельвин, сплёвывая кровь. — Стреляй в меня. Тех двоих отпусти.

Зелёная не рассмеялась, но улыбка её расширилась до невероятных размеров.

— Нет, нет, нет, Кельвин. Правила нашей игры звучали не так. Себя ты выбрать не можешь. Ужель ты думаешь, что идёшь на какую-то благородную жертву? — теперь она рассмеялась. — А я так надеялась, что, после стольких неудач, Повстанцы наконец это поняли. Не бывает благородных жертв, Кельвин. Вот как всё устроено: ты выбираешь между смертью своего друга, а затем меня, и смертью тех людей на улице. Если я выживу, то вернусь к работе, и вскоре мы заменим всех убитых тобою Смотрителей — нам такое уже не впервой. Если же я умру, то на миг ты почувствуешь, будто чего-то добился, а после тебя либо сожрёт толпа, либо прикончат наши агенты, либо ты помрёшь от гриппа или ещё чего-нибудь в том же духе. Может, ты успеешь убить ещё одного Смотрителя — Жан сейчас что-то сдал, так что, думаю, из него выйдет неплохая жертва. Но, в любом случае, рано или поздно настанет момент, когда ты уверишься в тщетности своих попыток и сдашься. Ты ползёшь по горе, что тебе не по зубам, и, поверь, вскоре её вершина окажется ещё дальше. Совсем скоро ты поймёшь, что эта гора непокоряема, и сложишь оружие. А как только ты это сделаешь, ни одна смерть больше не будет иметь значения. Без разницы, твоя это будет смерть, её или моя.

Она встала, руки всё ещё вытянуты вперёд.

— Знаешь, что делает жертву стоящей? Продолжение. Ты либо продолжаешь действовать, и живёшь вечно, либо умираешь, и история тебя забывает, — она усмехнулась. — Но хуже всего то, что ты понятия не имеешь, чем вообще занимаешься.

Кельвин открыл было рот, намереваясь заговорить, но Зелёная подняла вверх палец, оборвав его.

— Я знаю, что, по твоему мнению, ты делаешь, дорогой мой, но с самого начала ты шёл по ложному пути. Ты считаешь, что убийство людей остановит Фонд и, что ж, — она на миг смолкла. — Спроси Аарона Зигля, что он думает по этому поводу. Тяжело убить идею.

Она вновь выдвинула руки.

— Последний шанс. Выбирай, муха.

Кельвин вновь попытался выбраться из наручников. Зелёная вздохнула.

— Ладно. В любом случае я на это и рассчитывала.

Она сделала жест капитану, и тот прошествовал к двери. Оливия закричала и ринулась к нему, но была быстро остановлена ударом приклада. Агент выбил дверь и трижды выстрелили в проход. Донеслись крики, он выстрелили ещё, пока те не смолкли. Затем капитан кивнул кому-то в комнате и прошёл в неё — за ним последовали другие агенты. Донёсся звук открытия иной двери, а после нечто тяжёлое с влажным шлепком упало на бетон.

Толпа на улице затихла. Спустя секунду прозвучал выстрел, за ним последовала тысяча иных. Люди взревели, земля затряслась. Стрельба заполнила воздух. Даже внутри здания группа могла учуять запах пороха и горящей плоти. Зелёная обернулась, чтобы забрать свои вещи.

— Знаешь, на счёт того, что я сказала о мухоловках, вот что забавно, даже если мухи решают не трогать нектар и улететь, уже становится слишком поздно. Они никогда не выбираются. Мухи способны на множество разных вещей, но мухоловка? Она способна лишь ловить мух. И тем не менее, те всё равно летят и летят, ведь этот нектар выглядит уж слишком маняще, — женщина обернулась, чтобы взглянуть на команду. — Интересно, кем же станут следующие мушки?

Внезапно, Адам вскочил на ноги — его наручники с дребезгом упали на пол. Парень успел сделать три шага вперёд, а затем Зелёная достала свой пистолет, выставив его в паре сантиметров от лица Адама. Тот разом замер, ноги затряслись. Женщина с улыбкой склонила голову набок.

— Нет, нет, — сказала она, — прости, дорогой, но это будешь не ты.

Кельвин увидел вспышку света в окне, после чего Зелёная отпрянула на шаг, сжимая свою руку и бранясь. Кровь стекала меж её пальцами. На столе подле неё затрещала конфискованная рация:

— Бегите, — это был Энтони.

Когда Зелёная ретировалась из комнаты, Адам схватил со стола ключ. Избавившись от оков, Кельвин забрал оружие и рацию.

— Энтони, — произнёс он, забегая в следующую комнату, — ты видишь цель? Где она?

— На крыше, — ответил тот, — сейчас туда садится вертолёт. Я выдвигаюсь к вам.

За углом их встретили три революционера, взбегающие по лестнице с оружием наперевес. Они разом начали стрелять по группе, вынудив Кельвина нырнуть за стол, а Оливию вернуться в предыдущую комнату. Мужчина открыл ответный огонь, попав одному из неприятелей в плечо, чем заставил его отступить. Оливия стреляла вслепую, но все пули летели мимо. Ещё два человека взбирались по лестнице, а снизу доносилось множество голосов. За гулом лопастей вертолёта Кельвин едва мог расслышать шум толпы внизу.

Он перезарядился, и в процессе уголком глаза заметил Адама, выбегающего из-за спины Оливии с чем-то длинным и узким в руках. Прежде чем Кельвин успел сказать хоть слово, парень уже размахнулся Копьём Неверующего, направляя его в людей на лестнице. За миг до того как Адам пустил его, весь воздух словно бы выкачали из помещения. Тишина обступила комнату, шум стал лишь далёким фоном, а свет померк. Кельвин схватился за грудь, не в силах вдохнуть, и едва смог повернуться в достаточной мере, чтобы увидеть из-за своего укрытия лестницу.

Донёсся оглушительный свист, словно мимо них промчался поезд, затем появилась яркая вспышка света и жар. Копьё прорезало воздух между парнем и лестницей, успешно пронзив всех революционеров и застряв в стене позади них. Тела каждого воспламенялись и тут же обращались в прах, едва сквозь них проходило оружие — последним звуком умирающих становился лишь глухой, тихий вскрик, а после они замолкали навек. Кельвин с трудом встал, на его лице читалось неверие. Адам отпрянул назад, начав сползать по стене, но тут же подошла Оливия и подняла его. Парень провёл рукой по волосам — глаза широко раскрыты, рот распахнут.

— Охуеть можно, — вымолвил он тихо, — не знаю, чего я ожидал, но это… боже ты мой.

— Нет времени, двигаем, — выпалил Кельвин, а после понял, что Адам едва стоит на ногах. — Оливия, останься здесь с ним. Энтони скоро прибудет. Я займусь Зелёной.

Оливия кивнула. Кельвин взлетел по ступеням на крышу, выбив дверь плечом и представ перед вертолётной площадкой. Вертолёт находился всего в паре шагов, а на его продолговатых шасси стояла Зелёная. Увидев мужчину, она приветственно подняла руку.

— Да это же Кельвин! — её голос прорезался сквозь гул вертолёта и крики толпы, уже достигнувшей точки кипения. Стрельба раздавалась по всему району, а одиночные хлопки начинали доноситься издали. Город погружался в безумие. — Гляди, какой мир ты смог построить своими деяниями! Надеюсь, оно того стоило!

Кельвин вытащил свой пистолет и выстрелил. Промазал раз, другой, а затем взрыв сотряс здание, и оружие выпало из его рук. Он дёрнулся, чтобы схватить пистолет, но оказался недостаточно быстр, и тот упал за край крыши. Вертолёт начал взлетать, сопровождаясь громогласным хохотом Зелёной.

Кельвин почувствовал, что кто-то оказался рядом. Энтони встал на одно колено и, прицелившись снайперской винтовкой, произвёл выстрел. Пуля отскочила от металлической пластины рядом с Зелёной. Увидев новоприбывшего, её глаза расширились, приняв странное выражение, чем-то напоминающее радость.

— Ах, Винс, дорогой, ты опоздал! Я так надеялась, что ты придёшь пораньше, чтобы мы смогли немного поболтать! — она отправила ему воздушный поцелуй. — Как только увижусь с Аароном, скажу, что ты передавал приветик!

Энтони снова прицелился и выстрелил, но вновь промахнулся. Вертолёт продолжал подниматься. Ещё выстрел — мимо.

Затем, нечто взлетело из толпы в их сторону — ракета. Она прочертила в небе дугу, а после исчезла в раскрытой двери вертолёта. Мгновение ничего не происходило. Зелёная, казалось, даже не заметила снаряда. Внезапно небо окрасилось алым: вертолёт и ракета воспламенились и полетели к земле. Вращавшиеся винты устремились в толпу, а горящая масса металла столкнулась с ближайшим зданием. Топливо взорвалось и здание, наряду с ошмётками транспорта, обрушилось на людей внизу.

Ещё одна ракета сотрясла землю под ними, затем вторая. Над головой появились низко летящие силуэты, быстро устремившиеся вдаль. Через секунду огонь окрасил горизонт, приближаясь к их позиции. Ещё одна волна силуэтов пронеслась мимо — истребители — и огня стало больше. Одна из ракеты взорвалась на дороге, прямо у входа в особняк, заставив Кельвина потерять равновесие. Энтони поймал его за куртку и поднял на ноги.

— Пора идти, парень, — выпалил он.

Мужчины метнулись к двери, а после вниз — туда, где ждали Адам с Оливией. Указав им идти следом, Энтони провёл группу по другой лестнице к кухням. Они уворачивались от кастрюль и сковородок, что отправляли в их сторону толчки, сотрясавшие стены здания. Цемент и кирпичи уже едва держались, а потолок пошёл трещинами, местами уже обвалившись. Команда свернула за угол, затем за другой. Свернув в третий раз, они оказались у чёрного хода — Энтони выбил дверь плечом, раскрыв её нараспашку, чем позволил группе выбраться наружу.

Они стояли между державшимся на последних издыханиях особняком и развалинами здания, принявшего на себя горящий вертолёт. В конце переулка виднелась толпа, нападающая на солдат, открывших огонь по людским массам. Над ними проносилось множество самолётов, сбрасывающих бомбы на обезумевшее население. Энтони обернулся к другому концу улочки.

— Туда, — он указал в направлении взгляда, — на подходе я заметил там парковку. В ней должно быть что-нибудь, что поможет нам убра…

Его оборвал нечеловеческий вопль. Развернувшись к пылающим развалинам, они увидели обгоревшую фигуру, выходящую из под обломков. Её кожа наполовину сползла с лица, а одна из рук была оторвана ниже локтя. Фигура хромала к переулку, пытаясь балансировать на том, что осталось от ног. Её глаза полностью выгорели: в глазницах присутствовал лишь клубящийся дым.

Существо повернулось к ним и раскрыло рот — глухой стон вырвался из её обугленной глотки, заглушив собой все звуки. Фигура сделала шаг к ним, затем другой. Инстинктивно Кельвин выстрелил: пуля прошила плоть и кости существа насквозь, но оно всё равно двигалось дальше. С очередным стоном фигура подняла руку, направляя пистолет в грудь Кельвину. Он слишком поздно осознал что происходит, но, к тому моменту как раздался выстрел, он уже лежал на бетоне.

Над ним стоял Энтони, схвативший рукой его шею. Ещё один выстрел, старик отпрянул. Оливия вскрикнула и начала стрелять в ответ. Кровь растекалась по рубашке Энтони. Третий выстрел в их сторону срикошетил от тротуара, поскольку стрелявшая уже падала, обращаясь в дымящие, тлеющие и недвижимые останки. Энтони обернулся, словно бы намереваясь уйти, но упал, едва не ударившись головой об бетон, однако тут под него вовремя скользнул Адам, поймав старика и смягчив тем самым падение. Кельвин поднялся на ноги и поспешил к остальным.

Красные капли стекали с того места, где Энтони схватил его за шею. У самого же старика кровь хлестала из раны на груди. Оливия пыталась прижать пулевое отверстие рукой, но Энтони её отогнал. Он сделал вдох, затем ещё один. Каждый из них словно бы длился целую вечность и всякий последующий становился ещё более рваным и неуверенным, чем предыдущий. Кельвин встал над раненым товарищем — кровь теперь попадала на его ботинки всякий раз, как Энтони кашлял. Подобно завесе, чувство безысходности начало затягивать всё вокруг.

Внезапно, мужчина что-то почувствовал: предмет, о котором позабыл, а теперь вдруг вспомнил. Он засунул руку в карман и вытянул оттуда пузырёк с чистой, сверкающей жидкостью. Кельвин протянул его к лицу раненного. Отблески пожаров искрились на поверхности сосуда, словно фейерверки, пущенные в дождливый день. Адам заметил происходящее, и его глаза расширились. Оливия замерла и также пристально всмотрелась в Кельвина. Почти неосознанно мужчина поднял руку, чтобы вытащить пробку.

— Нет! — сквозь переполненный кровью рот прохрипел Энтони. — Кельвин… нет. Нет. Не надо.

Оливия, со слезами, струящимися по лицу, взглянула на старика.

— Энтони, прошу. Прошу, пожалуйста, мы можем тебя спасти, мы можем…

— Нет… — ответил тот, покачав головой. — Только не так. Нет, — его взгляд, до того блуждавший вокруг, резко сфокусировался на Кельвине. — Моя ошибка. Моя. Не твоя.

Кельвин сомневался, его рука находилась всего в каких-то миллиметрах от пробки пузырька. Затем, так же стремительно как он вытащил его, Кельвин засунул сосуд обратно в карман. Энтони вздохнул.

— Винсент, — прошептал он, хрипя. Голос был едва различим на фоне окружающего шума. — Арианс. Так меня звали, — он поднял руку и Кельвин обхватил её своей. — Но здесь и сейчас… для тебя… я Энтони, — он улыбнулся.

Затем, сделав последний, тяжёлый вдох, Энтони Райт погиб.

Кельвин встал первым. Он сделал несколько глубоких вдохов, отчаянно пытаясь прогнать все мысли из головы.

— Нужно идти, — проговорил он. — На парковку. Он сказал, что там могут быть машины. Надо выбираться отсюда.

Адам поднял взгляд — глаза красны от слёз.

— Мы не можем оставить его здесь. Не можем, — он обернулся к Оливии, словно ища поддержки, но женщина яростно копалась в содержимом своей сумки. Спустя секунду она достала тонкую кисть и небольшую баночку со светло-голубой краской. Жестом она указала Адаму отойти, и тот сделал пару неуверенных шагов подальше от трупа.

Лёгкими и умелыми движениями она провела несколько длинных линий вдоль тела их мёртвого друга. В местах, где те пересекались, свет сиял сквозь краску, словно бы выбиваясь из под неё. Она провела ещё несколько полос, а затем пару дополнительных, поперёк их, после чего отошла. Тело Энтони лежало покрытое множеством тонких линий светящейся голубой краски, что медленно мигала и пульсировала. Женщина склонилась над стариком и поцеловала его в лоб.

Подобно молнии, все линии разом засветились. Каждый квадрат на теле, образованный их пересечением, начал размываться и затемняться, словно оказавшись заполнен множеством витражных осколков. Вскоре все они образовали стеклянный кокон вокруг Энтони. Оливия ударила деревянным концом кисти об него, сломав инструмент. Стекло треснуло, и воздух вокруг группы заполнился сверкающим облаком кристальных бабочек. Каждая из них пела одну ноту песни, заглушившей собой весь хаос вокруг. Бабочки опустились к группе, а затем улетели ввысь. Стекла больше не было. Не было и Энтони.

Кельвин схватил их обоих, и бегом потянул к концу переулка, в сторону заднего двора особняка. Взрывы гремели в ночном небе, и тёмные фигуры вокруг группы отступали в леса за городом. Когда команда достигла парковки, то обнаружила, что половина автомобилей была в огне, а посредине здания зияла десятиметровая воронка. Они прошли через открытые ворота и осмотрелись.

— Твою мать, — сказала Оливия. — Что нам теперь делать?

Неожиданно, из-за угла вынырнул военный джип, и остановился рядом с ними. Дверь открылась, выпустив из салона мужчину: черты его лица были скрыты за капюшоном и банданой.

— Берите машину, — произнёс он, — езжайте на север, пока не выберетесь из страны. Карта в бардачке поможет вам добраться до следующего связного, — мужчина взглянул на пылающий город за их спинами. — Смотритель мёртв?

Кельвин кивнул. Неизвестный не шелохнулся.

— Где Райт?

Никто не ответил. Мужчина молча передал пакет Кельвину.

— Здесь еда, вода, и боеприпасы. Этого должно хватить до следующей точки. Поторопитесь: Смотрители разослали свои отряды зачистки по всем окрестным лесам, чтобы поймать вас.

Он сделал пару шагов в сторону чащи, а затем обернулся.

— За Повстанцев.

— За Повстанцев, — эхом ответил Кельвин.

Мужчина исчез за деревьями, и группа забралась в джип. Когда рядом упала ещё одна бомба, они двинулись по грунтовой дороге прочь от парковки, на север, в чащу.

Арианс стоял в дверном проёме, медленно потягивая сигарету. Аарон сидел за столом в полуметре от друга и пролистывал отчёт, полученный днём ранее. За окном их своеобразного командного центра в Гвадалахаре проходил парад, медленно продвигавшийся к центру города. Чтобы избавиться от духоты, окно было распахнуто настежь, однако свежего воздуха особо не прибавлялось.

Арианс сделал новую затяжку, а затем выдохнул, позволяя дыму проследовать из его ноздрей к потолку. Он прошёл внутрь помещения и закрыл за собой дверь.

— Вот уж не знаю, чего ты ожидал. Разве это не подтверждает всё, что мы слышали раньше?

Аарон покачал головой.

— Да. Да, подтверждает, но я не понимаю. Они выдвинули армию к Ла-Пасу. Как такое возможно? — он вновь пролистал отчёт, в попытках найти хоть что-нибудь, затерявшиеся меж страниц. — Наши действия в Сан-Марко должно были сровнять их с землёй, Винс. Кто вообще мог там остаться?

— В смысле, «кто мог остаться»? Да куча людей осталась.

Аарон грозно глянул на него.

— Я говорю о том, кто мог остаться на командных позициях? Кто понимал, как… да кто-нибудь из них вообще знал, как попасть в Зону 01? — он бросил отчёт на диван, стоявший за спиной. — Мы же не оставили им шансов, так ведь? Так кто мог встать у руля?

— Ну, Анзель Шоу, например, — пожав плечами, сказал Арианс. — Конечно, в последний раз его видели в районе той базы в Мичигане, но снимать его со счетов всё равно не стоит. Хотя, вряд ли он знал как попасть на территорию засекреченной Зоны, — задумавшись, мужчина смолк. — Может, Скиттер Маршалл? Напомни, где там находилась его команда?

Аарон потёр глаза.

— Не важно, ведь это точно не он. Маршалл ушёл во время Раскола, только присоединился не к нам.

Ещё миг они сидели молча — лишь шум парада за окном нарушал царившую в комнате тишину. Внезапно, без стука, дверь в помещение отворилась. Арианс разом подлетел туда с пистолетом наперевес. Аарон же замер, вперившись удивлённым взглядом в фигуру на пороге.

— София? — спросил он неуверенно.

София Лайт вошла в комнату, медленно снимая капюшон с головы. Со дня их последней встречи её волосы укоротились, однако глаза были всё того же незабываемо зелёного оттенка. Аарон ощутил некое чувство, нарастающее внутри — чувство, что он не испытывал уже множество лет. Вожделение.

— Нет, — прохрипел Арианс. — Шпион Фонда.

Женщина закатила глаза.

— Убери пушку, дурень. Я не убивать вас пришла, — она слегка спустила свои перчатки, демонстрируя давно зарубцевавшиеся дыры на запястьях, что, однако, так и не смогли полностью зажить. У женщины не было с собой скрытого оружия. — Вот, доволен?

— Что ты здесь делаешь? — спросил Аарон.

Она сняла пальто, и кинула его на единственную кровать в помещении.

— Ты отправил сообщение Эдварду Бишопу, — произнесла женщина, глядя на Аарона. — О5-13. Всё то же напыщенное чтиво, что и раньше — твой стиль ни с чем не спутаешь. Эдвард прикрепил его к тому документу, который у нас описывает… — она запнулась. — «Детей». Видишь ли, Бишоп до сих пор верит в ту ложь, что мы рассказываем всем подряд.

— В которую из? — спросил Арианс.

— В ту, что подразумевает, будто он, или кто-либо ещё из нас, до сих пор что-то контролируют, — Она села напротив мужчин и зажгла свою сигарету. Аарон чувствовал, что его сердце вот-вот пробьёт грудную клетку. — Знаете, мальчики, ваш уход дался нам совсем нелегко. Разрозненные, лишённые лидера, отдавшие наших лучших и умнейших людей в лапы смерти или тиски паранойи. Нам пришлось собрать вместе кучку докторов и обозвать их «Смотрителями», но, вот в чём проблема: никто из них ничего не решает и ничем не управляет, — она на миг смолкла. — То же касается и меня.

— Тогда, кто же остался за главного? — нахмурился Аарон.

— Мы не знаем, — продолжала женщина. — Годами Смотрители управляли отдельными Зонами сами, но приказы всё равно продолжали поступать из Зоны 01. Там кто-то есть. Долгое время мы считали, что там сидел ты, — она взглянула на Аарона, а после выражение её лица смягчилось. — Но, спустя время, поняли — там явно заседает нечто совершенно иное.

Она откинулась назад и закрыла глаза.

— Я знала, что ты вернулся. Следила за тобой. Мне известно, ты увидел то же, что увидела я, когда пришла туда: пустоту в форме человека на том месте, где Фредерик… — это имя заставило Аарона поморщиться. — … стоял в ту секунду. Силуэт на стене и больше ничего, — она вновь втянула в себя табачный дым. — Ну так вот, если там нет ни тебя, ни его, то кто же тогда дёргает за ниточки?

— Почему ты здесь? — спросил Арианс, наконец опуская оружие.

София зыркнула на него.

— Потому что недавно мы столкнулись с чем-то невозможным. В Зоне 19 — это та база, которую мы построили, когда решили отказаться от идеи учреждения на Аляске — в общем, там появилась дверь, которой раньше не существовало. За ней находилось целое новое крыло. Такое не могло появиться без нашего ведома, — она громко сглотнула. — В той части здания находилась комната со статуей, но мы её туда не запирали. У нас отсутствовали записи о том, чтобы такое происходило. Мы ещё раз проверили документы и обнаружили там строчку о том, что эта штука была «транспортирована в камеру». Но только вот… этого документа раньше не существовало, а дата на нём меняется каждый год. И вдобавок, эта статуя — самая ужасающая вещь из всех, что я когда-либо видела.

Она поднялась.

— Я пришла сюда, потому что нечто происходит в стенах Зоны 01, и это нечто меняет Фонд. Новые учреждения строятся каждый день. Всё новые и новые, абсолютно неизвестные нам исследователи и доктора вербуются в наши ряды. Вы видели, что случилось в Ла-Пасе? — оба кивнули. — Приказы касательно этого места шли не со стороны кого-либо из Смотрителей. Они шли напрямую из Зоны 01. Кто-то там говорит «прыгай» и наши сотрудники подскакивают не раздумывая.

София на время умолкла.

— Я не согласна с тем, что вы совершили. Я убеждена, что Фонд творит куда больше добра, чем вы хотите признавать. Но то, что происходит там сейчас… это нужно остановить. Наш долг — узнать, что там творится, пока не стало слишком поздно.

— Ну так чего ты туда просто не сходила? — грубо спросил Арианс.

Мгновение она смотрела на мужчину, а затем опустила взгляд.

— Я не хочу идти туда одна.

Аарон с Ариансом переглянулись.

— Если мы там что-то обнаружим, — медленно начал первый, — то разом это прикончим. Ты это понимаешь? Фонд не может продолжать своё существование, София. Урон, что наносит ваша Организация, слишком велик, мы за ним не поспеваем. Недавно мы вновь изучали статистику, которую, кхм… — мужчина издал нервный смешок, — которую мы «позаимствовали» у дока Шоу. Должен сказать, его расчёты соответствуют нашим собственным. Фонд расшатывает реальность. Уильямс не ошибался насчёт нитей, но сейчас они повреждаются. Мы должны это остановить, — Аарон взглянул ей в глаза. — Я понимаю, что мы все здесь учёные, но это… это ящик, который никогда не должен был открываться.

Она приоткрыла рот, чтобы заговорить, но передумала и вздохнула. Затем её голова склонилась в кивке.

— Хорошо. Просто проведите меня туда, а потом делайте всё, что вам будет угодно.

— В таком случае, мне следует связаться с главным штабом, — кивнул Арианс. — Понадобится как-то отвлечь внимание твоих коллег, чтобы те не мешали нам проникнуть в Зону 01.

Он затушил сигарету о стену и покинул помещение. София наблюдала за уходом мужчины, и как только за ним затворилась дверь, перевела взгляд на свои руки. Аарон не двигался.

— Я не был уверен, что когда-нибудь вновь тебя увижу, — начал он мягко.

Её губы разошлись в неуверенной улыбке, однако грусть во взгляде выдавала женщину с потрохами.

— Да. Я тоже была не уверена, — она подняла на него взор и Аарон смог увидеть ту глубокую печаль, что скрывалась за её маской. — Знаешь, было очень тяжело. Той ночью я потеряла всё: друзей, наставника, работу всей жизни. И тебя, — она с такой силой закусила губу, что та побелела. — Я не знала куда податься. Ты оставил меня. Мне в одиночестве пришлось собирать ошмётки нашей работы, и…

Голос девушки дрогнул.

— Я не хочу знать, зачем ты убил Фредерика. Мне на это плевать. Может, тебе было что-то известно, и ты не хотел раскрывать это остальным, но я не понимаю… почему ты не рассказал об этом мне?

Лицо Аарона побледнело.

— Я хотел сказать тебе. Но я готовился к тому… к тому, что мы запланировали, потому поручил Винсу всех оповестить, — он подался вперёд. — Он что, ничего тебе не сказал?

София поморщилась.

— Нет, не сказал. Как не сказал мне и ты. Ты мог связаться со мной в любой момент, у тебя на руках была куча возможностей, но ты ничего не сделал. Прошло тридцать лет, Аарон. Тридцать лет, а от тебя ни звука. Я даже не знала, жив ли ты ещё вообще, — в уголке её глаза выступила слезинка, но женщина стёрла её тыльной стороной перчатки. — Увидев тебя с Винсом в Сан-Марко, я решила, что смотрю на призраков.

— Мне жаль, — мягко ответил мужчина. — Я думал, что ты отклонила предложение, которое…

— Я бы и так его отклонила, — перебила она полным яда голосом. — Я посвятила свою жизнь Организации и тому проекту, а ты был готов так просто выбросить это всё в мусор. Всё, над чем мы работали. Все наши труды.

— Уильямс был… — начал Аарон, оседая в своём кресле.

— Чем он был, мне прекрасно известно, — перебила София. — Но с Уильямсом можно было разобраться. Однако убив его, а затем сбежав, чтобы разъезжать по миру, громить наши конвои и обворовывать склады, ты поставил под угрозу всю проведённую нами работу. Ты хоть помнишь, почему мы вообще ею занялись? Тебе есть до этого хоть какое-то дело? Наш мир болен, Аарон, и если мы не сумеем найти источник заразы, то будем и дальше видеть…

— Мир болен из-за Уильямса, — непреклонно заявил мужчина, — он был источником, он…

— Ага, вот только оглянись: прошло тридцать лет со дня смерти Фредерика Уильямса, но что же происходит вокруг? — она сделала паузу, чтобы зажечь новую сигарету. — Количество необъяснимых явлений неуклонно растёт. Каждый день мы достаём из земли всё больше артефактов и монстров. Если уж Администратор был источником аномалий, то почему же они до сих пор продолжают всплывать?

Аарон молчал. Женщина вздохнула, и отодвинулась чуть дальше к центру кровати, подтянув ноги под себя.

— Может, я бы и смогла тебе тогда поверить, — проговорила она тихо. — Смогла бы внять тебе. Но за последние десятилетия я не видела ничего, что подтвердило бы причастность одного-единственного человека ко всем паранормальным событиям нашего времени. Тут всё куда сложнее, и остановить это убийством всего одного мужчины невозможно. Это можно остановить только исследованиями и неустанной работой учёных. А прямо сейчас, лишь у одной группы есть ресурсы, способные это позволить. И эта группа — Фонд.

Аарон не отвечал. Он сидел опустив взгляд, пока София докуривала сигарету.

— Я не буду мешать тебе делать то, что, по твоему мнению, необходимо сделать, — сказала она безэмоциональным голосом. — Но перед тем, как сделать хоть что-то, тебе надо обдумать — чего же ты на самом деле хочешь?

Она оглянулась на дверь.

— И узнать, хочет ли он того же.

Они ехали всю ночь: Оливия и Кельвин сменяли друг друга за рулём, пока Адам дремал на заднем сидении. Ни слова не сорвалось с их губ, пока группа не достигла места назначения — маленького мотеля в крохотном городке, что стоял на краю джунглей, в нескольких километрах от главной дороги. Они припарковались у заправки, и Кельвин вошёл в здание, чтобы встретиться со связным. На улице царило раннее утро, солнце ещё только начинало выползать из-за горизонта. Его группа была измотана.

Агент, встреченный ими в обезумевшем городе, предоставил не только карту, но и ключ, с прикреплённым к нему номером комнаты. Кельвин проследовал вверх по лестнице на второй этаж, где нашёл нужную дверь. Тихо, стараясь не потревожить никого, способного их подслушать, мужчина отпер замок и проскользнул внутрь.

Тонкие лучи света от уличного фонаря проскальзывали меж щелями в шторах, однако этого явно было недостаточно, чтобы разогнать тьму комнаты. Кельвин закрыл за собой дверь и сделал пару осторожных шагов внутрь помещения, но, услышав характерный щелчок затвора пистолета, разом остановился.

— Воет ли чёрная луна? — сказал человек, сжимавший оружие.

— Воет лишь она одна, — ответил Кельвин.

На маленьком столике, стоявшем у стены рядом с койкой, щёлкнул переключатель лампы. Рядом на стуле восседал Ковальски: пистолет в руке, со лба стекает тонкая струйка пота, явно появившаяся совсем недавно. Он вздохнул, осознав, что перед ним стоит Кельвин.

— Ну слава Богу, — произнёс мужчина, вытирая лоб. — Не уверен, что смог бы пристрелить кого-то, если бы потребовалось. Цели — это одно, но обычные люди… — он поморщился. — Рад видеть тебя, Кельвин.

С некоторым запозданием Кельвин осознал, кто перед ним сидит.

— Ковальски? А ты что здесь забыл? Неужели у нас закончились компетентные люди, и больше некого было отправить?

Толстоватый мужчина нахмурился.

— Я, знаешь ли, тоже когда-то был агентом. Да, конечно, прошла уже пара годков, но я всё ещё способен справляться с работой, — он слегка оттянул свой воротник, прекрасно осознавая: им обоим известно, что в этих словах не было правды. — Но, нет, я здесь лишь для того, чтобы передать тебе кое-что важное. Наши источники сообщают, что американские войска высадились на пляже близ места вашего пребывания. Официально: они здесь, чтобы помочь в подавлении восстания, но число прибывших солдат явно не совпадает с этими намерениями.

Что-то щёлкнуло в мозгу Кельвина.

— Истребители. Мы видели, как они бомбардировали город прошлой ночью.

Ковальски кивнул.

— Они летели с «Джеральда Р. Форда» — судна, что стоит на якоре в паре километрах от берега. Есть ещё кое-что, что тебе необходимо знать, — продолжил он. — В той группе был замечен один корабль, чьи опознавательные черты не совпадают ни с одним известным нам судном США. Над ним рдеет американский флаг, однако наши источники считают, что этот корабль — эсминец Фонда. «Скрэнтон» или, может, «Черводрев». В любом случае, это может означать только одно.

— Шестой Смотритель, — кивнул Кельвин.

Ковальски также кивнул.

— Они попытаются выкурить твою группу, Кельвин. Конечно, мы можем вытащить вас отсюда если надо, но… — он вновь поморщился.

Кельвин знал, что хотел сказать Дельта. Американец хоть и является самым известным среди Смотрителей, но и подобраться к нему было, вероятно, сложнее всего. Его связь с армией США, вне всяких сомнений, привела к взрывному росту последней в размерах и технологических достижениях. Взамен же, военные стали для него личной каменной стеной. Однако вдали от Америки Шестой был хотя бы отчасти уязвим, даже несмотря на то, что он притащил с собой армию. Для Повстанцев это был единственный шанс.

— Твои текущие достижения просто невероятны, Кельвин, — сказал Ковальски, откинувшись на спинку стула. — Мне и в голову… Нам и в голову не могло прийти, что хоть кто-то сможет добиться таких результатов. Но тут всё иначе. Тут не выйдет выкрутиться и схитрить. Он — молот, ты — гвоздь.

— Гляжу, ты прям всей душой в меня веришь, — нахмурившись, съязвил тот.

— Я серьёзно, — ответил Ковальски, и внезапно Кельвин заметил некую необычность в его поведении, какую-то черту характера, что раньше не давала о себе знать. Нечто упорное, приказывающее, непоколебимое. — Ты проделал невероятную работу, но тебе ещё необходимо её завершить. Шанс разобраться с этим Смотрителем может выпасть нам позже, после того, как ты разберёшься с остальными. Может, смерть других даже сможет помочь тебе. Но прямо сейчас, взгляни правде в глаза: вы — тройка людей в джипе, на юго-востоке Азии, а против вас выступает целая дивизия американских солдат, что всего в паре часов езды отсюда, — он вздохнул. — Можете рыть себе могилы.

Некоторое время Кельвин обдумывал слова Дельты. Однако прежде чем он успел прийти к заключению, Ковальски продолжил:

— Есть ещё кое-что, Кельвин. Наши агенты сообщают, что некий засекреченный контейнер был транспортирован из Зоны 19 на этот самый корабль. Что бы там ни было, они явно собираются это использовать.

— Что бы ты сделал, окажись на моём месте?

— К счастью для нас обоих, я не на твоём месте, — рассмеялся Ковальски, а затем призадумался. — Вот как я всё это вижу: в прямом столкновении ваши шансы победить находятся на нуле. Они превосходят вас числом три тысячи к одному, и это я ещё приуменьшаю. Честно говоря, не уверен, что скрытность вам тут тоже сможет помочь: эта армия последние четыре десятка лет потратила на то, чтобы научиться выкуривать людей из ям на среднем Востоке. Вам никак не удастся спрятаться.

Он вновь задумался.

— Знаешь, однажды мне довелось встретиться с О5-6. Это было ещё до того, как я вступил в Дельту, на правительственном собрании. Не думаю, что он знал о моей причастности к Повстанцам, а даже если и знал, то виду явно не подавал. Однако если и найдётся в мире человек более высокомерный и горделивый, чем Шестой, то я очень сильно этому удивлюсь. И ох уж мне эта его напыщенная манера речи, а-ля «я собственноручно построил сильнейшую армию мира», — он рассмеялся. — Конечно, может так оно и было, но кто способен это подтвердить? В общем, умом Американца не одолеть, Кельвин. Думаю, вы сможете одержать победу, только заставив его сделать что-то предельно глупое.

— Может и так, — кивнул Кельвин. — В любом случае, побег для нас не вариант. Другого такого шанса нам не светит, а если мы оставим его в живых, то дальше станет только сложнее.

— Согласен, — сказал Ковальски, вставая. — Ох, не завидую я твоей ноше, Кельвин. Но, с другой стороны, не думаю, что найдётся хоть кто-то более подходящий для её переноски, чем ты.

Мужчины проследовали к двери, и Кельвин начал медленно её открывать. Заметив странный взгляд Ковальски, он пожал плечами.

— Не хочу никого разбудить.

— Да ты и не разбудишь, — рассмеялся тот. — Во всём городе ни души. Жители здесь быстро поняли, что грядёт что-то нехорошее, а потому ещё прошлой ночью побросали свои дома и сорвались с места.

Когда мужчины покинули территорию мотеля, солнце только-только начинало вставать из-за деревьев, а лёгкая туманная дымка всё ещё витала в воздухе. Адам уже проснулся и теперь сидел на заднем сидении, рассеяно поглаживая металлический контейнер с копьём. Когда Оливия показалась из-за машины и увидела их, то сначала не поверила своим глазам.

— Дельта? — сказала она, — Что вы здесь делаете?

— Боюсь, доставляю плохие новости, — Ковальски серьёзно глянул на Кельвина. — Будь осторожен. Ты слишком близко подобрался к цели, чтобы умереть здесь.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и пошёл по грунтовой дороге, пока не скрылся из поля зрения группы.

Оливия глянула на Кельвина.

— О чём это он?

— О Шестом Смотрителе, также называемом Американцем, — поморщившись, ответил тот. — Он старый генерал, времён гражданской войны. Один из тех призраков прошлого, что всё никак не могут умереть. Найти его, к слову, очень легко — у него есть офис в Пентагоне.

— Ясно, а при чём тут плохие новости?

— При том, что он здесь. Недалеко. Буквально рукой подать.

— Звучит не так уж и плохо, — пожала плечами Оливия. — Значит, нам не придётся далеко за ним идти.

— Не совсем так, — покачал головой мужчина. — Ковальски говорит, что Шестой притащил с собой американскую армию. Они высадились на пляже у города, и, скорее всего, уже двигаются вглубь лесов, разыскивая нас.

— «Армия» — это сколько? — включился в разговор Адам.

— Дивизия, составом где-то десять тысяч душ, — после некоторых раздумий ответил Кельвин. — Также у них явно есть воздушная и морская поддержка. Те истребители, что мы видели прошлой ночью, вероятно, являются самолётами США, — он склонился, разглядывая камень у своих ног. — Если у вас есть хоть какие-то идеи, то я весь внимание.

— Дельта дал ещё хоть какую-нибудь информацию? — спросил Адам.

Кельвин хмыкнул.

— Сказал, что Американец — козлина. Вот так открытие. Сколь необычно это для человека, который и в магазин-то не может выйти без армии за спиной, — он вздохнул. — В любом случае, нам нужно слегка оторваться от них. Думаю, если мы поедем дальше на север, то сможем найти себе местечко для ночёвки, а там уж посмотрим, что они будут творить.

Остальные согласились с предложением и вместе загрузились в джип, а после поехали по петляющей грунтовой дороге в сторону холмов на севере. Ещё некоторое время позади себя они наблюдали клубящийся дым за деревьями, однако вскоре облака скучковались над головой, и пошёл дождь, окрасивший всё небо в мёртвенно-серый цвет. Дорога из довольно проходимой быстро превратилась в грязную, непреодолимую трясину. Они ехали часами, остановившись лишь раз, чтобы подзаправить бак у покинутого придорожного магазинчика. День уступил место вечеру, а через некоторое время они вышли на каменистую дорогу, ведущую к горам.

Группа достигла небольшой прогалины, откуда открывался вид на несколько километров вдаль. Они припарковали джип в маленькой чащобе, и, убедившись в том, что тот не виден с дороги, отступили под скальный выступ чуть ниже по тропе, чтобы укрыться от дождя. Кельвин первым вызвался дежурить, а затем они поочерёдно сменяли друг друга на протяжении всей ночи.

С восходом (что произошёл во время дежурства Оливии) группа покинула свой временный лагерь. Дождь ослаб, но не исчез полностью. Небо всё ещё было окрашено в серый цвет и затянуто облаками. Пока Кельвин заканчивал собираться, Адам сидел на краю выступа, прожигая мрачным взглядом пространство над головой.

— Что там тебя так разозлило? — сказала Оливия, проходя мимо со свёрнутым туристическим ковриком под мышкой.

— Ничего, — покачав головой, ответил Адам. — Просто ненавижу такую погоду. То ещё дерьмище, — он некоторое время смотрел на облака, а затем засел за свой ноутбук на заднем сидении джипа. Оливия глянула на Кельвина, тот закатил глаза.

Вдали раздался хруст, потом ещё один. Затем непрекращающийся треск начал нестись из джунглей. Со своей позиции они видели, как деревья падают друг за другом, и дым двигателей взлетает к небу — что-то продвигалось сквозь лес. Кельвин ругнулся и глянул наверх. Едва выныривая из-под облаков, там летело нечто белое и металлическое — оно исчезло за тучами так же стремительно, как появилось. Это был дрон.

— Так, ладно, пора двигать, — сказал он, запрыгивая в джип. — Похоже, приключения всё-таки нас нагнали.

Автомобиль пересёк прогалину и вернулся на мокрую, скользкую дорогу, ведущую к северу. Когда группа уезжала, огромное металлическое нечто показалось над деревьями в километре от их позиции, а затем направило своё орудие в сторону джипа. Кельвин дёрнул руль вправо, уведя машину в кусты, а за их спинами, взорвавшись, приземлился снаряд, разбрасывая грязь и осколки во все стороны. Кельвин выровнял авто и вышел на другую дорогу, теперь ведущую к западу.

Несмотря на звуки джунглей, подкрепляемые гулом их собственного мотора, шум ужасающей машины войны всё нарастал. Над головой проносились вертолёты с истребителями, а издали долетал треск деревьев, которые падали и сминались под гусеницами догонявших группу танков. Вскоре лес поредел, и джип выехал на открытый участок.

— Вот же блядь, — бросил Кельвин, выворачивая шею, чтобы взглянуть на небо. — Мы как на ладони.

Звук лопастей быстро нагнал их: шесть вертолётов разом оказались над автомобилем. Кельвин вновь увёл джип в сторону и поехал по длинной каменистой долине. Один из вертолётов опять показался над ними, открыв огонь. Кельвин прижал машину к отвесному склону, а Оливия достала с заднего сидения снайперскую винтовку. Она облокотила оружие на металлическую раму джипа и прицелилась.

— Тормози! — прокричала девушка Кельвину, и тот вдавил педаль в пол, пока машина не встала на месте. Вертолёт развернулся, чтобы вновь взять их на мушку, однако резко ушёл влево, когда Оливия точным выстрелом провела пилоту лоботомию. Адам удивлённо воззрился на неё.

— А разве ты не художница? — спросил парень.

Оливия пожала плечами и перезарядилась.

— Была художницей. Но этим я занимаюсь в разы дольше.

Кельвин проследовал вдоль края долины и въехал на небольшую колею меж двух крутых склонов. Ещё одна «птичка» появилась над головами, когда они прошли уже половину пути. Оливия выстрелила. Пуля не попала в пилота, однако угодила в ротор, вынудив летательный аппарат уйти в бок и прочь из поля зрения. Кельвин ещё раз свернул, а затем ещё, возле очередного скалистого выступа. Они оказались у подножия горы. Перед группой расстилалась дорога, пересекавшая поля и уходящая, змеясь, в холмистую местность. Дальше травянистые холмы сменялись скалистыми регионами. Кельвин снял ногу с педали газа. Они остановились.

— Ну пиздец, — проговорила Оливия.

На открытом участке между их позицией и скалистой местностью выстроились сотни военных машин, каждая из которых прикрывалась бронеджипами, стоящими на холмах. Над головой кружили вертолёты, и Кельвин даже смог углядеть силуэты дронов в облаках. Где-то посреди общей массы танков и БМП прозвучала труба, и дверь одной из бронемашин раскрылась. Мужчина вылез из неё и прикрыл за собой дверь.

Он был высок и широк в плечах, на лице красовалась длинная борода, а голову прикрывала широкополая шляпа. На теле коричневая куртка поверх красной рубашки, ноги одеты в джинсы, а стопы закрывали высокие, начищенные до блеска сапоги. Мужчина встал перед стеной пушек и жестом указал, чтобы группа спускалась с холма к нему.

— Это он? — спросил Адам, выглядывая с заднего сидения.

— Похоже на то, — кивнул Кельвин.

— Что будем делать? — проговорила Оливия, вглядываясь в Смотрителя.

Кельвин пробарабанил пальцами по рулю.

— Можем попробовать его сбить. Если доедем туда раньше, чем он запрыгнет обратно в свой драндулет, то может даже сработать. Но, вряд ли нам удастся этого добиться, — его взгляд прошёлся по длинным рядам направленных в их сторону орудий. — Конечно, можем попытаться уехать тем же путём, как приехали, но далеко мы не продвинемся.

— Да уж, босс, варианты те ещё, — невесело ухмыльнулась Оливия.

— Думаю, если бы они хотели нас убить, — сказал Адам, вновь падая на сидение, — то уже давно бы это сделали. Может, просто спустимся туда, а дальше будем действовать по обстоятельствам?

Кельвин обернулся, чтобы встретится с парнем лицом к лицу. Его стальной взгляд целую секунду угрожал прожечь дыру во лбу Адама, а затем мужчина зашёлся смехом.

— Глядя прямиком в глаза неминуемой смерти, ты предлагаешь подойти к ней и поздороваться, — он покачал головой. — Невероятно. Шикарно. Лучше варианта нам просто не найти.

Кельвин повернул руль и спустил джип с холма, припарковавшись всего в какой-то паре метров от человека в ковбойской шляпе. Затем он вылез из машины, но прежде чем обернуться на Смотрителя, наклонился к своим друзьям.

— Если дело запахнет керосином, то один из вас должен будет запрыгнуть сюда, и вдавить педаль в пол. Конечно, шансов у вас немного, но кто знает.

Он обернулся к человеку в ковбойской шляпе, сделал пару шагов и встал у бампера джипа.

— Утро доброе, — сказал Кельвин.

— Утречко, — с улыбкой ответил мужчина. — Ты ведь тот паренёк, за которого все в последнее время трещат без умолку, ага? Кельвин, так?

— Может быть, — ответил тот, пожав плечами. — А кто спрашивает?

— А ты, гляжу, у нас умник, ага? — рассмеялся его собеседник. — Мне нравится. Звать Кинг, Руфус Кинг. Ты, несомненно, знаешь обо всех моих делишках с одной секретной подпольной организацией, но дай тебя заверить: моя верность стране стоит превыше всех тех делишек. Так что, буду честен, сегодня я предстаю перед тобой как гордый гражданин Соединённых Штатов Америки, а не как один из людишек в чёрном. Пусть это и не понравилось бы дяде начальнику.

Кельвин приподнял бровь.

— Должен признать, это явно не то, чего я ожидал.

— Слушай, сынок, — пожал плечами Американец, — личные интересы человека всегда стоят превыше всего остального. И поверь, ничто в мире не интересует меня сильнее, чем покой и безопасность Соединённых Штатов Америки. Всё. Точка. Я ввязался в это дельце, потому что хотел быть готовым ко встрече со странными и ненормальными угрозами, и, видит Бог, насмотрелся ужасов на десяток жизней вперёд. Работая там, я стоял во главе проектов, укрепивших безопасность и силу моей великой нации. Открыл путь новых технологий и других улучшений, что оказалось возможным благодаря паранормальным вещицам.

Он достал из нагрудного кармана пачку сигарет, вытащил одну и схватил зубами. Затем поджёг её, чиркнув зажигалкой, и медленно втянул в себя дым.

— Да, — сказал Американец. — Наш договор с Фондом принёс кучу преимуществ. Да чёрт его, я б и не стоял тут сейчас, не будь этих преимуществ. У нас, знаешь ли, всё шло как по маслу, и я надеялся, что оно и дальше так будет идти ещё долгое-долгое времечко.

Он разом помрачнел.

— Но тут приходите вы, и утаскиваете мой главный козырь из рукава, скинув бедного старину Феликса с обрыва. Я, конечно, от дряхлости или болезней не помру, уж об этом Организация позаботилась ещё давно, но теперь уязвим ко всяким другим проблемам. И со мной стали уязвимыми и Штаты. А так, боюсь, не пойдёт.

Он указал на джип позади Кельвина.

— Но, у вас там есть кой-чего, что позволит нам заключить некое подобие сделки. Я ж не монстр, Кельвин — просто старомодный мальчишка из Южной Каролины, которому свезло подружиться с парой могущественных людей. Мне бессмысленная кровь ни к чему, потому, есть предложение. И, поверь, это одно из важнейших предложений в твоей жизни.

Кельвин сузил глаза.

— Я слушаю.

— Как ты смотришь на то, — с улыбкой продолжил Американец, — чтобы спокойно уколесить со своими амигос обратно в джунгли, в обмен на небольшое копьё, что попало в ваши ручонки?

— Копьё? — удивлённо ответил Кельвин. — Зачем оно тебе?

Американец стряхнул пепел с конца своей сигареты.

— Знаешь, это оружие довольно забавная штучка. Даже не решусь предположить, как вы его заполучили, ведь заперто оно было туже ведьминой щёлки. Ты ж, наверное, даже знать не знаешь, что это за копьё, ага?

— Мне известно как оно называется. — сказал Кельвин.

— Ясен хрен, а что оно такое, ты знаешь? — рассмеялся Смотритель. — Мы нашли эту херовину в иссохших лапищах какого-то древнего королевича. То, что она проклята, думаю, и так понятно. А уж сколько жизней мы сгубили только чтобы вытащить её из хватки этого дохлого сукина сына — ну ладно, не будем об этом. Просто поверь, лёгким то дельце назвать было сложно. Этим самым копьём был пробит бок самого Иисуса Христа, чтоб ты знал. Ничто больше не смогло бы это сделать. Чёрт его знает, как оно оказалось в ладошках того римлянина, но факт остаётся фактом: свою задачу оно смогло выполнить тогда, а значит сможет выполнить её и сейчас.

— Видишь ли, — продолжал он, — это копьё старо как мир, Кельвин. Та магия, что в нём заключена, уже давно нам недоступна. То, на что способно это оружие, превышает все возможности моих армий и бомб вместе взятых. Думаешь, если бы Иегова, или Ктулху или Летающий Макаронный Монстр решили сейчас спуститься с небес и напасть на Штаты, то у нас бы нашлась пушка, способная отразить атаку? — он покачал головой. — Да хрена с два. Но это копьё… это копьё способно убивать богов, Кельвин. Не думаю, что во всей грёбанной вселенной найдётся пушка мощнее этой небольшой палочки — той самой палочки, что сейчас валяется на заднем сидении вашего джипа.

Он развёл руками.

— Вот она, сделка. Ты даёшь мне копьё, я делаю Америку вновь защищённой, а ваша дружная компашка продолжает дальше маяться своими глупостями: убивать Смотрителей, устраивать революции и всё такое прочее.

Кельвин обдумал предложение.

— Ты ведь понимаешь, что тоже являешься нашей целью? И, скажу даже больше — ты следующий на очереди.

— Правда? — Американец хохотнул. — Вот ведь вечно забываю под каким я там номером. Помню только, что где-то посредине, — он вновь втянул в себя сигаретный дым. — То-то, когда мы нашли запёкшееся тельце Зелёной, мне стало так интересно, за кого ж вы там дальше приметесь. Только между нами, Кел: я даже рад, что вы её так отделали. Многовато власти было у этой дрянной кошёлки, если ты меня понимаешь. Конечно, мы все тут чуток с придурью, но эта дамочка была совсем не от мира сего.

Он слегка подтянул за ремень свои джинсы.

— Должен сказать, даже тот факт, что ты хочешь отправить меня в могилу, не помешает мне отпустить тебя. Но это произойдёт только после того, как наши переговоры увенчаются успехом, и я получу копьё.

— Я не могу на это пойти, — покачал головой Кельвин.

Американец вновь ухмыльнулся, но на сей раз в его улыбке не было ни веселья, ни искренности.

— Да, я предполагал, что ты так и скажешь, — проговорил он, поправляя ремень. — Знаешь, а ведь я могу убить тебя прямо здесь, в эту же секунду. Мог убить ещё прошлой ночью, когда вы дрыхли прижавшись друг к дружке в той пещере посреди леса. Сделать это было бы просто, Кельвин, так же просто, как принять решение по моей сделке. Но ты взял и всё усложнил, так что я снова вынужден вернуться к дилемме номер один.

Он вздохнул и продолжил:

— Не знаю, чего ты тут пытаешься добиться, и, скажу честно, клал я хер на ту священную войну, что ты там пытаешься вести. Для меня имеет значение только копьё. Конечно, отобрать его сейчас было бы проще пареной репы, но ведь это не очень спортивно, ага? Кроме того, — он щёлкнул костяшками пальцев, — что-то в последнее время я засиделся. Пора бы, наконец, поразмять кости.

Он указал в небо позади Кельвина. Тот обернулся и увидел грузовой вертолёт «Чинук», вылетающий из-под облаков с закреплённым у дна огромным стальным контейнером.

— В том ящичке, — начал Американец, — кое-что очень нехорошее. Такое нехорошее, что, скажу честно, мы годами безуспешно пытаемся его прикончить, — он прикоснулся пальцем к своей голове. — В общем, думаю, вот как мы поступим: я вас отпущу, дам забраться в этот джипик, предоставлю водицы и отправлю дальше в холмы. Потом, спустя пару часов, я раскрою дверцу этого контейнера в вашем направлении. Если штуковина внутри него не достигнет вас раньше, то я со своими ребятками прокачусь по вашим тельцам и подберу копьё на обратном пути. Назовём всё это дело «полевой тренировкой».

Щелчком пальцев он отправил окурок в сторону Кельвина.

— Да, мне нравится. Так и поступим. Думаю, так будет честно.

Кельвин зыркнул на говорившего.

— А почему б мне просто не достать ствол и не прикончить тебя прямо здесь, на месте?

— Я и сам себя об этом спрашиваю, — рассмеялся Американец. — Но, видишь ли в чём разница: если я попытаюсь убить тебя прямо здесь, то ты абсолютно точно умрёшь, а вот если ты попытаешься достать свой пистолетик, то вся седьмая пехотная дивизия тут же превратит тебя и твоих дружков в пыль. Однако у тебя есть и другой вариант: выбраться в ту каменисто-пыльную местность и помереть там, но только чуть позже. В любом случае, твоё маленькое приключеньице подходит к концу. Осталось только решить, как ты желаешь его окончить.

Ещё секунду Кельвин простоял в раздумьях, а затем развернулся к джипу. Он залез на водительское сидение, завёл двигатель и медленно покатил в сторону колонны танков и оружия. Автомобили расступались перед ними, открывая дорогу в скалистые пустоши.

Американец положил руку на дверь со стороны Кельвина, когда джип поравнялся с ним. Перегнувшись через открытое окно, он улыбнулся Адаму и Оливии, а затем закинул полупустую канистру на заднее сидение.

— Удачи вам там, ребятки, — он хлопнул ладонью по двери. — Жду не дождусь нашей следующей встречи.

Кельвин нажал на газ, и машина устремилась по длинной дороге к холмам.

Как только длинная колонна личного полка Американца исчезла за горизонтом, все трое разом выдохнули. Кельвин вытер лоб тыльной стороной ладони.

— Ты был прав, парень, — сказал он Адаму. — Действовать по обстоятельствам — отличное решение.

— Ага. Может быть, — невесело ответил тот. — Чего ты ему просто не отдал копьё, Кел?

Мужчина посмотрел на него через зеркало заднего вида.

— Для нас важно иметь это оружие при себе. Отдавать копьё — не вариант.

Брови Адама сошлись к переносице, но следующий вопрос донёсся не из его рта, а со стороны Оливии:

— Где ты его вообще откопал?

Кельвин задумался.

— Когда я был моложе, — ответил он спустя некоторое время, — мы с матерью сбежали от отца. Он был алкоголиком, а трезвым любил распустить руки. Мы уехали в деревню, к моей тёте. Гуляли там часто по лесам и полям — только я и мама. То были счастливейшие дни в моей жизни.

— И вот однажды, — продолжал мужчина, — мы прогуливались вдоль озера, когда мама внезапно сказала, что узнаёт кого-то в воде. Обернувшись посмотреть, я увидел тела, сотни тел. Мама последовал к ним, вошла в озеро и исчезла в его глубинах. Побежав за ней, я слышал, что тела говорили со мной, и увидел, как её улыбающееся лицо уходит под воду. Затем я потратил несколько часов пробираясь сквозь трупы к берегу. Когда позже я рассказывал о случившемся, никто мне не верил.

Он вздохнул.

— Недавно я вернулся к тому озеру. Не был там с тех пор, как тётя отправила меня в школу-интернат. Тропинки поросли травой, а тел в воде больше не было. Когда я уже собрался уходить, некто подошёл ко мне. Я не… — он запнулся, — я почти не могу вспомнить его лица. Не знаю, как описать этого человека. Всё что могу сказать — он звучал… устало? Безжизненно? Как будто кто-то пытается говорить сквозь тело призрака.

— Чего он хотел? — спросил Адам.

— Сначала — сказать мне две вещи. Первая — моё имя. Вторая — то, что я агент Повстанцев. Мне подумалось, что он был из Фонда, или ГОК или ещё чего-то в том же духе, а потому я выстрелил, — Кельвин усмехнулся. — Сейчас звучит глупо, но держите в уме: я понятия не имел, кто стоял передо мной. Да и до сих пор этого не знаю. А он ещё и появился так зловеще, подозрительно и… в общем, сами понимаете. В любом случае, пули прошли сквозь этого человека так, словно его вообще там не было. Он сказал мне расслабиться, уверял, что пришёл не драться, а передать что-то. Он повёл меня в лес. Мы шли, пока не добрались до места под небольшим утёсом. Между его основанием и нами была куча колючих кустов, но как только мы ступили в них, те разом растаяли. Тут же я увидел металлическую дверь в камне. На ней — лого Фонда. Тот тип, кем бы он ни был, открыл дверь и впустил меня внутрь. У стен стояли древние картотеки, полнящиеся пылью и документами. Уверен, в том помещении уже десятки лет никто не появлялся. Мой провожатый указал на ещё одну дверь в конце этой маленькой комнатушки и сказал, что там лежит орудие, способное помочь мне уничтожить Организацию. Также он упомянул, что если я всё-таки решусь туда пойти и забрать эту вещь, то мне придётся сделать ужасающий выбор. Если я его сделаю, сказал он, то смогу забрать оружие.

— Что же это был за выбор? — нахмурившись, спросила Оливия.

Кельвин медленно и глубоко вдохнул.

— Когда я прошёл через дверь, то внезапно очутился у озера: я вновь был ребёнком, шагал рядом с матерью. Она… не думаю, что это был сон. Я взял её руку в свою — она была реальна. Потом… — мужчина запнулся, — потом мы вновь шли у берега, и я опять увидел, как мама шагает к воде. Тела. Там было так много тел. Я побежал к ней, но не так, как в прошлый раз. Теперь я знал что она собирается сделать, теперь до неё было рукой подать. Я мог бы её схватить, мог повалить с ног, не дать зайти в воду. В тот раз я застыл, не мог пошевелиться, пока не стало слишком поздно. Но теперь-то я мог хоть что-то сделать. Теперь я мог её спасти.

Он постучал пальцами по рулю.

— Но когда я подобрался к маме почти вплотную, что-то меня остановило. Обернувшись в сторону леса, я увидел на его опушке того самого человека, что привёл меня к двери. Он… он стоял там и, думаю, в тот же миг я осознал — он был там всегда. Наблюдал за мной, сжимая в руках металлический цилиндр, — мужчина кивнул на Адама, вертевшего в руках тубус. — Тут же я понял: если не пойду за ним сейчас, то больше мне никогда не выпадет такой шанс.

Он громко сглотнул.

— Так что я развернулся и пошёл к человеку у деревьев. Забрал у него оружие, а обернувшись к озеру увидел — её уже не было, — Кельвин потёр глаз ладонью, словно пытаясь вытащить соринку. — Придя в себя, я вновь стоял у озера, но уже будучи взрослым. В руках был тубус. У меня всегда был этот тубус, с того самого дня, когда утонула мама.

Несколько длинных секунд они просидели в тишине, а потом Кельвин продолжил:

— Тот человек, кем бы он ни был, вновь подошёл, встал рядом, назвал моё имя и то, что я работаю на Повстанцев. Затем спросил, помню ли я его. Я ответил «да». Он передал мне ещё кое что — два пузырька с водой. Когда я спросил, кто же он, то не получил ответа. Однако то, как этот человек глянул на меня… была в его взгляде какая-то бесконечная печаль. Я взял пузырьки, а он сказал, что ему жаль. Я моргнул и предо мной вновь стало пусто.

— Боже, — проговорил Адам, вновь опускаясь на сидение. — Прости. Я ведь считал эту штуку просто очень хорошим копьём.

Кельвин фыркнул.

— А это и есть очень хорошее копьё. Ты сам видел, что оно сотворило с тем ребятами на лестнице, — он качнул головой. — Неудивительно, что наш Дядя Сэм недоделанный захотел наложить на него свои лапы, — он почесал подбородок. — Как только я понял, на что способно это оружие, то сразу передал его на хранение в Библиотеку. Это лучшее место, чтобы навеки запрятать любую вещь.

— Погоди-ка, — задумчиво произнесла Оливия. — Если этот человек дал тебе копьё, когда ты был ребёнком, а воду, когда ты повзрослел, то назревает вопрос: откуда взялся дневник?

— Так ведь я не шутил, когда говорил, что украл его, — спокойно ответил Кельвин. — Мне на ухо напел один из наших птенчиков в Коалиции, что Скиттер Маршалл повсюду таскает с собой эту книжку, пока пытается её расшифровать. Ещё мне было известно, что прошлой осенью он окажется в Берлине, ровно за два дня до Фон Марр Гала. И так уж вышло, что в тот день я как раз прогуливался по тротуару мимо машины Маршалла, когда тот выходил из неё. Ну вот я его и стукнул.

— Стукнул? — воскликнула Оливия. — В смысле ударил? Божечки, Кел, разве Скиттеру Маршаллу не под сотню лет?

— О да, и я его знатно уделал, — ухмыляясь, сказал Кельвин. — Но, ты не беспокойся, думаю, он тоже успел сделать пару глотков из источника, потому-то до сих пор и находится в неплохой форме. В общем, когда он отрубился, я вытащил дневник из кармана его пальто.

— А у него разве не было с собой телохранителей или типа того? — спросила женщина.

— Так, погодь-погодь, — сказал Адам, глаза его были расширены. — Вот, значит, чем я тогда занимался?

Кельвин залился хохотом.

— О да, и всё вышло чётко, как по писаному, — он обернулся к Оливии. — В общем, Адам перехерячил их GPS, так что личная охрана Маршалла оказалась в паре улиц от нас, и понятия не имела, что происходит. Рядом со Скиттером был всего один-единственный человек — его водитель. Ну его я тоже стукнул.

Адам закатил глаза.

— Ты заставил меня взломать Гугл Карты, только чтобы набить морду старикану?

— Агась, — сказал Кельвин, весело кивая. — Прикинь, вырубил его одним ударом.

Пару часов спустя облака рассеялись. Адам выглянул из автомобиля, чтобы получше разглядеть небо и улыбнулся.

— Ну наконец-то, — облегчённо проговорил он. — Чистые небеса.

— Наслаждаешься погодкой? — спросил Кельвин, обернувшись к парню.

Адам стремительно достал свой ноутбук и прикрепил антенну к боковой части джипа.

— Мне недавно пришла в голову одна идейка, но перед тем как заявлять о ней, надо было кой-чего проверить, — он вперился взглядом в экран, где быстро сменяли друг друга потоки информации. Лицо парня засверкало. — Слушай, Дельта ведь упоминал, что Американец тот ещё выёбистый мудозвон, ага?

— Следите за языком, молодой человек, — поморщился Кельвин. — Но, да, думаю, именно это он и имел в виду. Так ты это к чему?

Пальцы Адама носились по клавиатуре.

— Как думаешь, он может плюнуть на суверенитет Китая?

На сей раз лицо Кельвина приобрело удивлённое выражение.

— Наверное. Так что же у тебя на уме?

— Так, ага, да, а ещё ты рассказывал, что Дельта думает, что нам следует понадеяться на то, что Американец сделает что-то совсем уж тупое, так?

— Давай ближе к делу, — закатил глаза Кельвин.

— Ладно, — проговорил Адам, медленно кивая. — Ладно, ладно. Хорошо. Да. Так вот, у меня тоже есть слезодойная история из детства, и она вот-вот сослужит нам отличную службу.

Кельвин с Оливией одновременно фыркнули.

— Ну давай, — выдал первый, — рассказывай.

— Мы сейчас находимся очень недалеко от того места где я вырос. Родители иммигрировали сюда, когда я был ещё совсем мальчишкой, и мы обжились в одной из этих малюсеньких горных деревушек.

— И зачем же нам туда ехать? — спросила Оливия.

— Просто доверьтесь мне, — продолжил парень. — Я не утверждаю, что это отличный план. Но если вы считаете, что Американец достаточно тупой и наглый, чтобы потащить армию в горы, тогда лучше плана вам не сыскать.

Он указал Кельвину на дорогу к востоку. Солнце уже клонилось к горизонту, и вскоре небо прорезал отчётливый шум лопастей вертолёта. Затем донёсся звук гусениц и гудящих моторов, а аккомпанировало этому всему нечто… иное. Низкий звук, напоминающий стоны — словно где-то рядом страдало израненное животное. Звуки продолжали преследовать их, но ещё не успели настигнуть, когда группа съехала с пути в сторону маленькой и тихой деревушки. Выглядела она заброшенной. Кельвин припарковался, и все трое выкарабкались из джипа, а затем осторожно последовали к центру поселения.

— Привет? — позвал Адам на русском. — Здрасьте? Есть тут кто?

Как только кончик солнца коснулся горизонта, из-за горы показались винты вертолёта. Группа быстро укрылась в ближайшем здании. Внутри было пусто. Оливия осмотрела комнату, пока Кельвин занимал позицию у окна.

— Что здесь случилось? Все вещи на месте. Такое чувство, будто жители этой деревеньки просто сорвались куда-то, побросав свои пожитки.

Адам слегка поморщился.

— Нам не дали их забрать.

Внезапно с противоположной стороны площади донеслось громкое дребезжание. Нечто прошмыгнуло мимо окна, вынудив Кельвина и Оливию выхватить оружие. Адам поднял руку.

— Вам двоим не помешало б успокоиться. Хоть на минутку. Пока ни во что не стреляйте.

Группа выскользнула через задний выход и проследовали по переулку меж двух домов к дальнему краю дороги — прямо напротив того места, откуда донесся дребезг. Они перебежали через дорогу в сторону другого здания. Тонкая парадная дверь была раскрыта настежь. Адам прошмыгнул внутрь и достал из рюкзака фонарик. Парень направил его в помещение и включил.

В дальнем углу комнаты стоял низкий, округлый мужчина. На голом теле надета лишь грязная плотная шаль. Кожа бледна, местами покрыта яркими красными пятнами. Он медленно пошатывался взад-вперёд. Кельвин чувствовал, что во внешнем виде этого человека было нечто неправильное, однако никак не мог понять, что именно. Адам сделал шаг вперёд, выдвинув перед собой руку.

— Отче Брамимонд? — спросил он на русском. — Это вы?

Мужчина слегка повернулся в сторону Адама. Правая сторона его лица была сильно вздута, словно бы нечто давило на неё изнутри. Увидев парня, он улыбнулся.

— Ах, мой птенчик, — голос был слаб, а каждое слово сопровождалось брызгами слюны. — Добро пожаловать домой.

Адам оглядел человека сверху вниз. Со своих позиций Кельвин и Оливия могли увидеть лицо парня. Некая смиренная грусть отражалась в нём. Адам выдал натянутую улыбку.

— Отче, где все? Неужели они ушли?

Мужчина подковылял поближе к Адаму.

— Нет-нет, птенчик мой. Они все здесь. Вокруг нас. Поветрие пришло за ними так же, как пришло оно и за мной, — он провёл рукой по своему раздутому голому животу. — Со временем оно придёт за всеми нами. До моего вознесения осталось немного.

С улицы донёсся тот же животный рык, что слышался им ранее — звук, от которого волосы вставали дыбом. Адам вновь обернулся к человеку, волочащему свою мясистую ногу по полу, подходя ближе. Парень сказал что-то Брамимонду на русском, и тот выдал неразборчивый ответ. Адам обернулся к остальным.

— Есть ещё кое-что, о чём вам нужно знать, — сказал он, доставая пистолет из кобуры. — Когда я был меньше, люди здесь начали заболевать. Никто не мог понять, в чём причина. Ни одно лекарство не помогало. Чем дальше прогрессировала болезнь, тем сильнее они… изменялись.

— Как этот мужик? — спросил Кельвин.

Адам поморщился.

— Отец Брамимонд держался до последнего. Заболевших отправляли в горы, чтобы те не заражали остальных. Но это не особо помогало. В конце концов, появился Фонд и заставил тех, что ещё оставались в живых, пойти зачищать горы, но… — он отпрянул, глаза расширились. Кельвин и Оливия обернулись, чтобы узнать, в чём дело.

Танковая колонна медленно ползла по горной дороге, сминая под собой камни и гравий. За ними ехали бронемашины и шагала пехота. Вся эта рать растянулась вдоль дороги насколько хватало глаз. Во главе же, улыбаясь, катил на своей бронемашине Американец — он сжимал в руках длинный чёрный хлыст. Закинув его за голову, Смотритель с оглушительным щелчком опустил его на тело существа перед собой.

То было массивное репитлиоподобное чудовище, со множеством глаз и буро-зелёной кожей. Длинные полосы его жирных волос волочились по земле. Рот существа напоминал крокодилий, но зубы были змеиными. Всякий раз, как Американец опускал свой хлыст на спину существа, оно издавало стон, полный ужасающей, невыносимой боли. На подходе к городу, Смотритель достал мегафон из глубин своего транспорта и включил его:

— Да уж, Кельвин, а ты оказался даже глупее, чем я думал! — его усиленный мегафоном голос эхом разнёсся по горам. — Я было понадеялся, что ты, как умный мальчик, будешь держаться главной дороги пока у тебя не кончится топливо. Но нет, ты решил запрятаться в горах. Ну что ж, теперь ты в ловушке. Некуда бежать, малыш.

Вновь послышался щелчок хлыста — зверь застонал.

— Вот она, та проблемка, о которой я вам, ребятушки, рассказывал. Хоть убейте, а ничего не могу поделать с этим здоровяком. Нет, вы не подумайте, у вас тоже это вряд ли получится, но вот мой план: у меня есть две проблемы, я сталкиваю их вместе, и в итоге остаюсь всего с одной. Дарю вам право решать, с какой из них мне придётся разбираться после.

Американец выпрыгнул из бронемашины и ударил чудовище в бок, отчего то угрожающе зарычало. Он указал на группу хлыстом и сказал что-то зверю. Затем, почти что с нечеловеческой жестокостью, мужчина быстро нанёс ещё несколько ударов по существу. Оно издало яростный рык и метнулось по маленькой грунтовой дорожке к тому месту, где стояли Кельвин, Адам и Оливия. Те начали убегать, но нечто ковыляющее по улице привлекло их внимание, и вынудило остановиться.

Отец Брамимонд встал не двигаясь между ними и бегущей рептилией. Та продолжала мчаться вперёд, но резко остановилась прямо перед стариком. Чудовище склонилось, чтобы получше рассмотреть его, глаза сузились до размеров щёлочек. Из глубин тела ящера донёсся голос, низкий и спутанный, подобно корням древнего дерева. То был голос из иного мира, что, к сожалению, оказался в нашем.

— Что… что это за… — существо сделало ещё шаг. — Что это за мерзость?

Отец Брамимонд чуть покачнулся, но затем выпрямился. Со своей позиции группа могла видеть, как нечто двигалось у него под кожей. Какая-то жидкость сочилось из разных мест на теле мужчины, а из ушей у него текла кровь. Брамимонд широко развёл руки в стороны — улыбка возникла на лице.

— Я вознёсся, — с благоговейным трепетом проговорил он.

— Эй! — прокричал Американец из своего транспорта. — Что ты там блять копаешься, грязная ты пизд…

Прежде чем он успел закончить фразу, кожа отца Брамимонда разошлась от верхушки головы, до самой промежности. Глаза вылезли из орбит и разорвались. Его улыбающееся лицо разделилось и упало по обе стороны от тела, а торс стремительно расширился. Рептилия ошарашено отступила — во взгляде читалось замешательство. То, что раньше было отцом Брамимондом, упало и начало извиваться, подобно насекомому, выбирающемуся из кокона. Спустя миг оно прекратило двигаться и на поселение опустилась тишина.

Затем по горам разнёсся звук, ещё более ужасающий, чем стоны рептилии. Его источником была куча мяса и плоти на земле. Звук напоминал вопль умирающего животного вперемешку с криком ужаса. Внезапно к нему присоединилось множество таких же звуков, донёсшихся с окружавших поселение скал.

Куча плоти вновь начала извиваться, из неё показалось нечто мерзкое. Оно всё было покрыто кровью, и другими выделениями красного, розового и жёлтого цветов. Лицо существа — если его вообще можно было так назвать — было продолговатым, лишённым каких либо отличительных черт. Множество конечностей свисало по обеим его сторонам. Кожа отца Брамимонда осталась лежать на земле, но его ненавидящая плоть возопила криком новорождённого.

Почва под ними пошла ходуном. Треск падающих камней разнёсся над поселением, а затем одно из скальных образований покрылось трещинами и обрушилось. Обломки подняли облако пыли, но когда оно осело, то открыло за собой проём, полный лишь зияющей черноты. Из него донеслось больше воплей, откуда-то сверху им вторили те же звуки. Ещё одно освежёванное существо показалось у обрыва чуть поодаль. За ним появилось ещё. После их стало сотни. Тысячи, и каждый из них вопил, извиваясь в адском танце, под светом заходящего солнца.

Затем прозвучал выстрел — одно из существ пошатнулось и упало с обрыва. Вся орда разом замерла, наблюдая как их сородич падает вниз со склона, ударяясь телом о камни. В конце концов, он оказался в проёме меж двух хибарок, стоящих у скалы. Некоторое время существо лежало там не двигаясь, а затем вновь задёргалось и встало. Издав ужасающий вой, оно побежало в сторону солдат, быстрее, чем это было физически возможно. Захлопали выстрелы, и вой достиг почти невыносимой высоты. Масса плоти захлестнула склон, двигаясь в направлении седьмой пехотной дивизии.

Во главе же всего этого стоял ящер, вновь обернувшийся, и глядящий с яростью в глазах на извивающееся тело того, что когда-то было отцом Брамимондом. Чудовище попыталось укусить его, но плоть двигалась слишком быстро, успев проскользнуть в тыл рептилии. Своими длинными мясными отростками оно ударило ящера в бок, и тот заревел, оборачиваясь, чтобы вцепиться зубами в эту мерзость. Землю снова тряхнуло и внезапно она начала уходить из-под ног. В новообразовавшихся разломах показались волосы, плоть и полные крови, ненавидящие глаза, вперившиеся взглядами в небо. Крупные мясные отростки выросли из разломов в земле — режущий нос запах пороха и дыма заполонил воздух, и всё больше и больше освежёванных существ спускалось со склонов и выползало из пещер.

Кельвин схватил Оливию и Адама, потащив их в сторону бронемашины, брошенной своими предыдущими владельцами, которых сейчас затягивало в землю вопящей массой рук и зубов. На подходе к транспорту, в их сторону побежало одно из этих мясных существ. Кельвин попытался ударить его ногой, однако его стопа застряла в вязкой массе плоти и начала обтягиваться «кожей» существа. На его голове образовалось некое подобие хоботка, что заспускалось в сторону Кельвина. Однако данный отросток не успел достигнуть цели, будучи сбит метким выстрелом Оливии. Затем она и Адам подхватили Кельвина за руки и втянули в транспорт.

Солдаты перешли в отступление. Горы раскрыли свои недра, выпуская огромных, кошмарных существ, что поглощали под собой людей и транспорт. Группа проехала мимо церкви и ещё одного ряда домов, оказавшись с противоположной стороны главной площади. Поодаль было видно, как огонь, плоть и паникующие солдаты сходятся в единую массу. Тем не менее, возле них происходило нечто совершенно иное.

Мясное существо, раньше бывшее отцом Брамимондом, теперь значительно выросло в размерах, и сражалось с ящером на равных. На спине рептилии стоял Американец, вцепившись одной рукой в цепь, соединённую со штырём в спине существа, а другой удерживая свой чёрный хлыст. Его голову больше не венчала шляпа, рубашка была порвана и пропитана кровью, однако глаза пылали яростью, гневом и жаждой убийства. Смотритель ударил хлыстом по спине рептилии, заставляя ту двинуться вперёд и хохоча как безумец.

— Пошёл нахуй, блядский ты, мясной пиздогоблин! — кричал он, дёргая цепью из стороны в сторону.

Смотритель закинул хлыст за голову, а затем ударил им по существу, что раньше было отцом Брамимондом. Удар слегка отбросил сущность назад и рептилия вгрызлась в неё зубами, пока сущность кричала и вопила. Под ящером начали появляться маленькие кусочки плоти, понемногу преображающиеся в мясное море, ритмично покачивающееся в гипнотическом танце.

Когда рептилия повалила существо наземь, Американец обернулся в сторону группы, прожигая её взглядом. В глазах его пылала ненависть и желание убивать.

— Вы! — прорычал он, указывая хлыстом в сторону броневика. — Блядские грязные шлюхи, хуй вы куда уйдёте, пока я не закончу разъёбыва…

Тираду Смотрителя прервал выстрел винтовки Оливии — мужчина стремительно вздёрнул свой хлыст и с громким «хлоп» разбил летящую в него пулю на куски. Девушка выстрелила ещё раз, и он вновь поймал пулю. В третий раз она выстрелила не в ритм и кончик хлыста не смог дотянуться до снаряда. Американец отпрянул и едва не споткнулся о цепь — руку с хлыстом он прижал к груди. Когда мужчина отодвинул свою ладонь, стало видно, что та покрыта кровью.

Смотритель взглянул на них — на лице шок и недоверие. Он выронил хлыст и начал медленно массировать место возле сердца, откуда теперь фонтаном била кровь. Кельвин ждал, что Американец сейчас что-то скажет, но прежде чем хоть одно слово успело сорваться с его губ, он отпустил цепь и завалился с туши рептилии прямо в толпу воющих мясных существ. Те набросились на него как упыри, отрывая и утаскивая куски мяса, и вставляя их в собственные тела. Затем масса навалилась на ящера, наконец павшего под тяжестью огромной сущности. Тысячи маленьких существ также разорвали его на части и утащили под землю.

Группа стояла у обрыва, глядя на небольшую деревушку, и наблюдая как последние кусочки мяса снимаются с костей рептилии, а волна плоти отступает обратно в горы. Как только исчез последний мясной монстр, скелет существа рассыпался в пыль, из которой выползли крохотные ящерки. Они отряхнулись, бросили грязный взгляд на Оливию, Кельвина и Адама, а затем засеменили в сторону холмов.

— Ну и выстрел, — нарушил тишину Адам.

— Ага, — произнёс Кельвин, ни к кому конкретно не обращаясь. Он всё ещё глядел на то место, где упал Американец. От их врага осталось лишь красное пятно и раздавленная ковбойская шляпа.

— Адам, — осторожно проговорила Оливия, — эти монстры были…?

— Да, — ответил тот, — семьёй, друзьями, близкими. Теми, кого я раньше знал. Как только ты заболел, ничто уже не могло помочь. Это ведь, на самом деле, не болезнь. Ну, точнее, не совсем болезнь. Воздух иногда заполнялся чем-то, напоминающим пыльцу цветов. Споры, наверное, или что-то типа того. Стоило их вдохнуть и ты заболевал, а потом уходил в горы. Это произошло с моей сестрой. Потом пал мой отец. В конце концов, появился Фонд, запихнул нас в оранжевые костюмчики, дал в руки огнемёты и отправил выжигать инфекцию.

Он вздохнул.

— Жизнь и так была несладкой. После того как мы покинули Россию, за нами отправили погоню — любой незнакомец на улице мог оказаться киллером. Когда мы нашли это место — место, в котором можно было, наконец, спрятаться, то решили, что Бог таки смилостивился над нами. А потом началось вот это, — он смолк. — Вот почему я всегда готов пойти за любым, кто будет знать, как остановить подобные вещи.

— Думаю, именно этого и хотел Энтони, — кивнул Кельвин.

Все согласились, а затем мужчина крутанул руль броневика и поехал вниз, подальше от останков седьмой пехотной дивизии.

Завернув за угол длинного горного перешейка, они увидели город в долине. Сквозь него бежала дорога. Они точно знали — это путь в Китай, а значит, в цивилизацию. Сидя за рулём, Кельвин всматривался в каждый освещённый звёздами кустик, в поисках даже малейшей тени, находящейся не на своём месте. Оливия чистила винтовку тонкой кисточкой. Адам задумчиво глядел в окно.

— Получается, семерых мы уже сделали? — спросил он. — Тот трупак в башне, мистер математик, тысячелицый чудак, похитивший Лив, поехавшая змеедамочка, самоубийца, другой самоубийца (теперь ненамеренный), Зелёная и, наконец, господин США, — он пересчитал на пальцах. — Стоять, выходит восемь.

— А ведь ты у нас самым умным считаешься, — фыркнул Кельвин.

Адам зыркнул на него.

— Травмирующие детские воспоминания выбили меня сегодня из колеи. Но, в любом случае, — продолжил парень, — кто там у нас дальше по списку?

— Некто «Чёрный Дрозд», — ответила Оливия, не отводя взгляда от винтовки. — С ним всё сложно: в дневнике не написано, где его искать. Взамен, там всего одна фраза, мол, «он сам вас найдёт». Чёрт его знает, что это значит.

Внезапно Кельвин вдавил по тормозам, отправив Адама на пол, а Оливию в приборную панель. Оба поднялись обратно, вытащив оружие — Кельвин сделал то же самое и покинул транспорт.

Посреди дороги стоял маленький, странновато выглядящий человечек. Его глаза были слегка большеваты для такой головы. Нос крючком, волосы гладко уложены по разные стороны головы. На теле костюм тройка и галстук. Из кармана пиджака торчал серебряный платок с изображением чёрной короны.

Когда Кельвин медленно подступил к нему, мужчина тепло улыбнулся и развёл руками.

— Добрейший вечерочек! — сказал он. — Слыхал, вы тут собирались меня искать?