Мои уши всегда обладали темпераментом, а их тонкое устройство меня даже немного пугает. Я не хочу лишить себя слуха, слишком сильно их напрягая. Я почти не понимаю, как они работают. Что-то про звуковые волны и как они отскакивают от барабанных перепонок?
Ладно. К чему я об ушах тут завёлся - ненавижу самолёты. У меня в барабанных перепонках есть маленькие такие дырочки, и их иногда закладывает. В результате у меня при заходе на посадку уши болят как невесть что. Не испытывал большего облегчения, чем когда в ухе щёлкает, и я снова начинаю слышать. Этот щелчок в ухе для меня звучит как хруст гофрированной бумаги, опускаемой в аквариум.
А сейчас я лечу в аэропорт О'Хара, и самолёт медленно опускается на посадочную полосу. От этого у меня закладывает носовые пазухи и болят уши. Никакая боль не заставит меня плакать, но чёрт побери, такой боли я никогда не испытывал, сильнее было разве что когда меня в 12 лет сбил автобус. Но и тогда адреналин сдерживал наступление боли, пока меня не увезли на скорой. А сейчас адреналина во мне нет. Только уши болят.
Самолёт бибикает, зажигается лампочка "пристегните ремни". Шум причиняет дикую боль. Стюардесса говорит, что до посадки двадцать минут, и это самые долгие двадцать минут в моей жизни. Внутри моих ушей все эти тонюсенькие конструкции скрипят друг об друга как свежая брюссельская капуста.
Вот я схожу с трапа, и я глухой на оба уха.
- Спсибо, дбропжлть в Чкаго. - говорит мне стюардесса на выходе. Какой у неё был приятный голос в начале полёта, а теперь всё как сквозь подушку слышно.
На подходе к стойке выдачи багажа у меня щёлкает в левом ухе. Вот и славно, думаю я, потирая висок ладонью, чтобы расслабить ухо изнутри. Зажимаю себе нос и сглатываю. В левом ухе опять щёлкает. Превосходно. Звук багажной ленты становится режущим, но не как нож, а как вкус сыра "чеддер". Ещё раз трясу головой. Давай же, правое ухо, у тебя всё получится.
Пассажиры моего рейса давно ушли, а на ленте одиноко крутится мой чемодан, и тут правое ухо не столько щёлкает, сколько взрывается. Я едва не валюсь со скамейки от удивления.
Все звуки просто возмутительно чёткие. Наверное, я в жизни так хорошо не слышал. Забираю свой чемодан и выравниваю левое ухо. Чёрт побери, просто потрясающе! Каким же тугоухим я был раньше.
Подхожу к дьюти-фри, чтобы купить бутылочку сока. Мужчина перед витриной рассматривает вина.
- Долго летели? - мимодумно спрашиваю я его.
- Это точно, - отвечает он. - Надеюсь, пара глотков бодрящего приведёт мои нервы в порядок, а?
Отхожу в угол, где стоит открытый холодильник, но останавливаюсь, заслышав шёпот мужчины.
- Просто возьми их.
- Простите? - оборачиваюсь я.
- Гм? - спрашивает он, удивлённо глядя на меня.
- Я… Простите, вы что-то сказали?
- Нет, не говорил.
Я киваю. Замечательно. С недосыпу уже голоса слышатся.
- Шардонне. Оно хорошее. Да возьми ты одну. Они крохотные, никто и не заметит.
Его губы не шевелились. Рот даже не был открыт, а голос раздавался откуда-то позади его затылка.
- Хватит, - говорю я в почти пустое пространство магазина. - Прекрати.
Мужчина смотрит на меня и уходит. Моё сердце так колотится, что я боюсь, что оно устанет и откажется работать. И на могиле мне напишут "Слетел с катушек, умер от инфаркта. Кому он нужен."
Женщина за кассой машет мне рукой. - Сэр, вы в порядке? Может мне скорую вызвать?
Из-за её затылка тоже доносится голос. Он говорит мне - нет, говорит ей - стянуть немного денег из кассы. Да что за херня?
- Слушайте, что-то тут происходит, и мне это не нравится. Такие шутки со мной шутить не надо.
Она вынимает мобильник, но не сводит с меня глаз. Я поспешно выхожу из магазина. Знаю я, что добром это не кончится, но в голове лишь одна мысль - прочь отсюда, прочь, прочь, тут какие-то хреновы призраки водятся.
По аэропорту бродят люди, и за каждым тянется такой шёпоток. "Пошёл твой босс на хер, не ходи на совещание." "Классная же у тебя секретарша, а?" "Твоя мать мучается. Прекрати эти мучения, пока ей хуже не стало."
Я прикрываю уши. Слышимость отличная, и теперь я слышу один голос, и он обращается ко мне.
- Ты сходишь с ума.