SCP Foundation

Ветер гонит пыль по широкому открытому полю.

Хорошее начало для любого рассказа, на самом деле. Не требует излишне развитой фантазии, позволяет вообразить, по сути, что угодно, и далее уже по ходу повествования дорисовывать штрихи картины, которую мы пытаемся засунуть в голову читателю.

Тем не менее. "Гонит пыль" по "открытому полю" рисует не поле, и не степь, а пустырь, протоптанный и забетонированный. Пыль так поднимается только с голой земли.

кажется целым морем из сухих и пожухлых луговых трав

Луг, "сухой и пожухлый" рисует осенний пейзаж. "горячий, вязкий воздух" немного не вяжется с этим образом.

оросится чей-то кровью

чьей-то

На западе башней возвышается…

Я не до конца уверен, что не так с построением предложений в абзаце, но мне пару раз пришлось перечитывать то, что там написано.

Я заранее признаюсь, но мне не нравится наше "псевдо-фентезийное" представление о том, как работают тела механитов. Дальше увидите, к чему я веду.

Предлагаю следующий вариант, как лучше стоит организовать текст тут.

На западе башней возвышается громадный, пышущий паром и раскаленным металлом, человек.
На западе возвышается, пышущий паром, раскалённый до красна металлический гигант.

• "Пышущий паром и пышущий раскалённым металлом" иначе у Вас.
• "Гигант" позволяет избавиться от слов "башней" и "громадный".
• "Раскалённый до красна" расходится с предыдущим вариантом по описанию, но значит то же самое. Раскалить металл можно только до красна, до белизны при особо высоких температурах. Если, конечно, это не какой-то иной металл, но сталь точно так накаляется.

В главе его с лязгом вращаются ржавые от засохшейся крови шестерни; его некогда грозная броня исполосована глубокими царапинами, и огромные трещины зияют в ней.
Под разбитым шлемом лязгают шестерни, ржавые от засохшей крови. Панцирь разорван, цепи кольчуги свисают из-под кирасы, покрытой глубокими трещинами.

• Стоит давать более детальные описания. В данном случае я предлагаю распространить идею того, что воин, хотя и механит, и вроде как металлический сам по себе, но имеет какое-то подобие соответствующей периоду брони.
• Не уверен насчёт применения слова "панцирь". Читая переводы греческих мифов я всегда представлял "панцирь" как кирасу, покрывающую грудь, спину и живот, но для этого и есть слово "кираса". Оказалось, что это кольчатый доспех, длинная кольчуга. На Ваше усмотрение, как здесь поступить с детализацией и представлением того, как выглядит механит.

Из его металлического тела струйками вытекает живительное топливо, предвещая скорый конец.
Земля вокруг воина покрыта чёрной влагой. Живительное топливо, не успевшее сгореть в сердечном движителе, покидает тело через открытые раны.

• Не лучшее изменение, но я хотел бы увидеть, как именно топливо толкает это тело вперёд. Недостаточно, чтобы оно просто "было", оно должно преобразовывать себя в энергию для движения машины.

В единственном видящем его глазу, кроваво-красного от злобы и ярости цвета, явственно читается непреодолимое желание как можно быстрее расправиться со своим противником.
В камере второй, пока ещё видящей, глазной камеры, сияющей кроваво-красным цветом, застыл искажённый силуэт ненавистного оппонента.

• Сделаем механита более нечеловечным. Мне сложно представить подобную сущность во вполне человеческой броне, но идея мне однозначно нравится.

Стальные зубы человека издают громкий скрежет, ведь прямо сейчас он испытывает нечеловеческую боль.
На его лице, на этой маске, предназначенной для человеческого взора, широкие трещины. Из-под них виднеются каналы, трубки, шестерни и лампы, рычаги и пневматические механизмы. Если бы его стальное лицо могло менять выражение, то сторонний наблюдатель увидел бы ярость, гнев и человеческую боль. Всё тело воина сотрясалось в рывках, пытаясь поддерживать себя на ходу. Из динамика, прячущегося в горле и регулируемого давлением пара, вырывался усталый хрип.

Воин не должен демонстрировать свою слабость.

Теперь, после того, что я описал выше, это предложение действительно отражает состояние механита и его разочарование от того, что он осознаёт, как его идеализированное его религией тело не способно выстоять текущее испытание.

Воин обязан быть готов погибнуть за свою деревню.

Я не уверен, что у механитов были "деревни" в привычном понимании. С учётом того, что они любят вот эту всю атрибутику механизации и прочего, они, скорее, должны предпочитать что-то среднее между лагерем с общей казармой и мастерскими, и монастырём-кузней.

Быстрым и уверенным движением стальной воин создает из своей руки огромный клинок, острие которого достает до самой земли.

Как.

Ладно, согласен, что вирус часового механизма может заставлять двигаться тело, которое, по хорошему, не должно, но откуда у него способность создавать материю из ниоткуда.

Это где-то прописано в Кодексе Астартес? — Пусть лучше у него будет обычное человеческое оружие. Пусть у него будет молот, которым он переломает кости саркицисту и сожжёт того, поджигая топливо внутри своего тела. Пусть конфликт завершится более очевидно, чем "удар в живот", который, вероятно, может убить механита, если у того кончится топливо, но не саркициста.

Металлический человек стоит в сосредоточенном безмолвии, чувствуя каждое дуновение ветра, каждую песчинку, касающуюся его стального тела.

И это то, чего я никогда не пойму. Мне всегда казалось, что прелесть механического тела в том, чтобы ничего не чувствовать, но оставаться живым, с "кристально-чистым" разумом. Вот это же выглядит очень скучно.

На востоке стоит другой человек…

Here we go again.

На востоке стоит другой человек, и тело его состоят из плоти.
На востоке, сгорбившись от глубоких ран, стоит силуэт из плоти.

С груди его, из свежей, пульсирующей болью раны стекает алая, горячая кровь;
Вокруг него земля усеяна кусками тела, растущими сами из себя, тянущимися обратно к бывшему владельцу. Из его изрубленного торса хлещет густая обжигающая алая кровь, как одежда прячущая его тело.

Человек из плоти окидывает поле замутненным взглядом четырех глаз; еще двое были потеряны в жестокой стычке.
Правая рука его ощетинилась тремя острыми когтями, напоминающими изогнутые длинные мечи. Левая рука более не принадлежала человеку из плоти, лежа на земле в отдалении.
Изогнувшись, силуэт преобразуется в человека. Кровь возвращается обратно под бледную кожу. Обрубки конечностей врастают на свои места, схватившись тонкими отростками, ползущими по телу человека. В двух его вернувшихся руках зажаты кистень и молот. Две руки, возникшие на спине, сжимают по кинжалу. Глядя на возвышающегося над ним гиганта, на пару голов выше него, человек улыбнулся.

Сложите это с тем, что я описал выше. Получится ситуация "недвижимого и неостановимого" объектов, которой Вы можете манипулировать в угоду описания происходящего.

Два заклятых врага открыли глаза и узрели, что попали прямо в цель. Их клинки пронзили животы друг—друга.

Как я предложил ранее, сделайте так, что саркицист "размотал" механита, нанося ему раны и регенерируя свои. Ощущая победу, он решил поболтать с почти сдавшимся оппонентом.

обратились в цветы из металла, и те пытались двигаться.

Да, верно. Тут стоит расширить описание того, как они пытались двигаться, буквально добавить одно предложение.