Документ 1076-GS-E

Реконструкция проведения операции «Не верю слухам»

Тема: Описание первых дней после внедрения в деревню Глазово

Внедрение прошло без проблем. Я познакомился с преподавательским составом и учениками. Они показались мне самыми обычными людьми. Со своими проблемами, заботами, бытом. Они знали про аномальную активность, но всё необычное уходило у них на второй, а то и третий план. Об аномалии можно было что-то узнать только из сплетен во время перерывов в учительской или за кружкой пива с местными. Странные вещи на болоте и в самом Глазово они приписывали призраку Петра Иванова, умершего там несколько лет назад.

Впервые я узнал о нём от Алексея Курицина. По слухам он недавно видел призрака на болоте. Курицин был отцом одного из моих учеников, Николая. Ученик был весьма буйный, безответственный и не способный к моему предмету. У меня возникали подозрения, что такое поведение может идти от семьи. Они подтвердились, когда я после работы зашёл к Курицину домой под предлогом обсудить успеваемость его сына.

Несколько минут я ждал под дверью его дома. За это время я успел приметить, как облупилась краска на стенах, обвалилась черепица и покосился забор. Когда я уже собирался уходить, Курицин открыл дверь. В нос сразу же ударил резкий запах перегара. Он посмотрел на меня как-то странно, с подозрением. Наверно, сразу понял, что я не местный. Не удивительно, на мне тогда были новые пальто и шляпа  — одежда, которую сложно найти в деревне.

Я рассказал ему свою легенду и попросился войти в дом. Пару секунд он сверлил меня пустым взглядом, но затем всё же позволил мне войти. Внутри дом выглядел ничуть не лучше, чем снаружи. В нём было много пыли, паутины и прочего мусора. Курицин провёл меня на кухню, где на обеденном столе стояла наполненная рюмка и открытая бутылка водки.

Пётр Иванов (слева),
1943 год

Сев за стол, я начал рассказывать Курицину про его сына. Состояние Курицына наводило меня на мысль оставить его и зайти в другое время, но мне всё же показалось невежливым столь быстро его покидать, хоть, может быть, зря я оставался, ведь он меня вовсе не слушал. Перечислив все проступки его сына, я предложил ему позвать его сюда, чтобы мы вместе могли провести с ним беседу. Однако, не смотря на то, что солнце уже зашло за горизонт, Курицин заявил, что Николая дома нет, а где тот — он не знает. После образовавшейся неловкой паузы я спросил, воспитывает ли он ребёнка один, что случайно позволило вывести его на разговоры про болото.

В годы войны, по словам Курицина, после оккупации деревни немецкие войска завербовали сына семьи Ивановых во вспомогательную полицию. Курицин рассказал мне, что Пётр убил его жену, оставив Николая без матери. Потом я узнал, что полицая убили на болоте, и теперь его неупокоенный дух продолжает причинять беды деревне. В подтверждение своих слов он рассказал мне, как сам ходил на болота и видел там тёмный дух Петра, охраняющий «город мёртвых». Он не помнит, как добрался потом до дома, но рассказал мне о том, как после этого увидел во сне свою жену, которая уговаривала его не ходить на болото. Он назвал этот сон самым приятным из видений, которые он помнит и сказал, что хотел бы увидеть свою жену снова.

После описания своего сна, Алексей потянулся за бутылкой. Он случайно опрокинул её на стол и, выругавшись, пошёл за тряпкой. Я же, попрощавшись, поспешил покинуть его, поскольку был уверен, что больше ничего от него я не узнаю. Да и общаться с ним было крайне затруднительно.

Следующие несколько дней не были насыщены событиями. Курицин так и не провёл беседу с сыном, а я опросил ещё несколько свидетелей. Все они говорили про призрака полицая, про то, как он пугает детей, крадёт их урожай, наводит болезни. Причиной всех бед в деревне стал не только мёртвый полицай, но и его родители. Я редко слышал, чтобы в Глазово фамилию Ивановых упоминали без упрёка. Отец Петра скончался по естественным причинам несколько лет назад, однако его имя до сих пор носило нарицательный характер. Иванова же была вынуждена жить в полной изоляции. Я не видел её на улице и никак не мог найти повода связаться с ней.

Позднее в школу пришёл милиционер из соседней деревни. Со мной он не разговаривал, но я слышал от других учителей, что пропал Николай. Действительно, на моих уроках он давно не появлялся. Слухи о его исчезновении в тот же день расползлись по всей деревне, и местное население очень скоро уверилось в том, что его похитил призрак Петра. Этот инцидент ещё сильнее разжёг ненависть по отношению к Ивановым.

Сегодня заметил, как на болоте возле дома отшельника рыскал наш полицай Пётр. Пристрелил его. Ни секунды не колебался. Это ему еще повезло. Не представляю, что бы с ним сделал Алексей, если бы остался с ним один на один.

Позже выкинул его труп в болото. За это время я успел последний раз рассмотреть его лицо вблизи. Неудивительно, что он нас предал: мальчишка словно сошёл с их пропагандистских плакатов: молодой, светловолосый, голубоглазый. Лицо совсем как у немца.

Хоть это и была небольшая победа для нас, у меня появились подозрения. Зачем он был здесь? Не придёт ли за ним помощь? Возможно, стоит попробовать убедить отшельника переселиться к нам в землянку. Впрочем, сделать это будет проблематично.

Тема: Описание первой экспедиции на болото близ деревни Глазово

Я понимал, со всей определенностью, что слухи о том, что Николая похитил призрак Петра, порождены лишь общей ненавистью деревни к Ивановым. Но всё же я сам хотел убедиться, что это всего лишь совпадение. На выходные у меня был запланирован поход на болото, перед ним я хотел узнать, посещал ли Николай его.

Николая часто видели в компании местных хулиганов из старших классов. Я нашёл одного из них на выходе из класса, он задирал девочку из класса Николая. Хулиган выхватил из её рук портфель и издевательски поднял его над собой, где девочка его достать не могла. Я вмешался. Отправил хулигана в классную комнату, предварительно выхватив из его рук портфель. Когда я возвращал его школьнице, я заметил, что внутри он заполнен цветами, красными маками. В благодарность девочка молча протянула мне один из своих цветков и убежала.

С хулиганом я провёл воспитательную беседу, в течении которой он постоянно тупил виноватым взглядом в пол. После этого я решил проверить, знает ли он что-либо о Николае. На вопрос, является ли он другом Коли, он усмехнулся и сказал, что «дружит с этой малявкой только потому, что он верный, как пёс». Потом я задал нужный мне вопрос прямо: ходил ли Николай на болото? Сперва он мямлил что-то невразумительное, но стоило мне надавить, как он рассказал, что они действительно пытались на спор загнать Николая на болота, но тот испугался призрака и не пошёл.

Я не слишком сильно доверял теории с призраком. Почему им оказался именно Пётр? Почему он проявился только сейчас, спустя столько лет после войны? Но, тем не менее, на тот момент это была единственная рабочая версия. На рассвете я собрал необходимое снаряжение и отправился на болота. Я уже узнал от местных про тропинку, на которой чаще всего встречали призрака, но на всякий случай взял с собой блокнот, чтобы записать свой путь, ориентиры и полевые заметки.

Я ожидал встретить на болоте вгоняющие в ужас картины, но на самом деле вначале оно показалось мне куда приятнее деревни. Мне хотелось остановиться и, сев под тень дерева, начать слушать шелест травы.

Тропинка заводила меня в глубокую чащу. Переплетающиеся кроны деревьев были настолько плотные, что солнечный свет с трудом пробивался сквозь них.

За деревьями я стал замечать очертания деревни. Я очень удивился этому, посколько был уверен, что не совершал круг. Мои записи это подтверждали. Так и не разобравшись в произошедшем, я спрятал блокнот в карман своей куртки и продолжил идти к деревне.

Вскоре я вышел из чащи и смог лучше рассмотреть дома впереди. Деревня выглядела знакомо, но это определённо не было Глазово. Дома были не из дерева, а из камня, а над ними всеми возвышалась часовая башня. Что ещё более странно, солнечный свет по-прежнему оставался тусклым.

Я смутно помню, что происходило дальше. Я осмотрел свои серые дрожащие руки, покрытые чёрной землёй, затем перевёл взгляд вниз, чтобы увидеть свой так же запачканный серый военный китель.

Осознавая, что происходит, я поднял голову к небу, чтобы увидеть там парящий тёмный силуэт, который смотрел на меня двумя горящими белыми глазами-точками.

Наверно, я должен был испытывать тогда страх. Но я совсем не помню своих эмоций в тот момент. Помню лишь, как я закрыл глаза руками, но две маленькие белые точки не исчезли. Они продолжали смотреть на меня из бездонной темноты.

Прошла, наверно, вечность, когда мои веки начали медленно открываться, пуская в глаза утренний солнечный свет. Я лежал в своей кровати, прокручивая раз за разом в голове свой сон. Я подумал, что мне стоит его записать для отчёта, но мне никак не удавалось вспомнить, где я оставил блокнот. Обыскал спальню, кухню. В конце концов я нашёл его в своей куртке.

В блокноте были мои заметки, как добраться до центра болот.

Дата: ██.██.1945
Место проведения: База «Дельта», Франция
Интервьюер: Сержант ██████
Опрашиваемый: ████████ ████████, ветеран Британской армии
Цель: Воссоздание событий битвы под Грюндорфом, сбор информации о дивизии Morgenstern

[НАЧАЛО ЗАПИСИ]

Интервьюер: Давайте уточним некоторые вопросы для записи. Вы, ████████ ████████, участник битвы под Грюндофом, а также один из двух выживших свидетелей этого сражения?

Опрашиваемый: Совершенно верно.

Интервьюер: Хорошо. Можете рассказать, кто участвовал в битве и где находился Грюндорф?

Опрашиваемый: Вторая британская армия. Деревня находилась на правом берегу Рейна, за Лимбургом. Она была на возвышенности, и была хорошей точкой для обороны, поэтому мы ожидали встретить там сопротивление. Нашу дивизию отправили вперёд на разведку, поэтому с нашей стороны участвовали только мы.

Интервьюер: Спасибо. Можете рассказать о событиях, предшествующие началу битвы?

Опрашиваемый: Ну, ничего сверхестественного. Мы заметили врага, после чего был получен приказ подготовиться к атаке, но в бой, до прибытия подкрепления, не вступать. Мне и █████¹ приказали занять снайперскую позицию на холме, откуда был хороший обзор на город. Дальше мы лишь ожидали подкрепление, которое должно было прийти минут через десять.

Агент Стронций во время
службы в Британской армии,
фотография из личного дела

Интервьюер: Можете что-нибудь рассказать про вашего напарника?

Опрашиваемый: Обычный солдат, снайпер. Прибыл на службу из Йорка. Знаю, что его отец погиб ещё на Сомме, в прошлую войну. Часто бродяжничал. На войну пошёл добровольцем.

Интервьюер: Что произошло дальше?

Опрашиваемый: Мы заметили активность в рядах врага. Казалось, они бежали от чего-то. Может, что-то их напугало, а может, просто пытались отступить. Мы тогда не могли понять, что это было. Но через прицел я смог разглядеть человека. Он был похож на обычного немецкого солдата, но только лицо его мне казалось серым. Позже я понял, что это была лишь металлическая маска, изображающая лицо. Выделялся он не только ей, но и поведением: он не бежал, а медленно шёл к ничьей земле.

Я хотел было спуститься к командиру и доложить об этом, но… Знаете, странно называть тот случай «битвой». Всё произошло так быстро, минуты за три. Солдат поднялся вверх, выше часовни в деревне. Небо почернело. Листва, я, мой напарник — всё потеряло цвета, словно мы оказались в фотографии. Лишь только глаза этого существа, две маленькие светящиеся точки, были единственным источником света для нас.

Меня парализовало. Я наблюдал за парящей фигурой, забыв, что собирался к командиру. Единственная мысль, которая была у меня в голове — «С ними Бог».

В одно мгновение из силуэта отделилось сотня маленьких щупалец, которые тянулись ко всем: нашим, врагам, гражданским. Обхватив жертву, они поднимали её на уровень парящего солдата. Я не знаю почему, но нас щупальца обошли. Может, потому что мы были скрыты за зарослями. Хотя я готов поклясться, что эти две белые точки смотрели прямо на нас. А может, он специально нас оставил?

Когда сущность подняла всех в воздух, я услышал выстрел: единственный за всю «битву». На мгновение я заметил, как сущность неестественно исказилась. Затем была вспышка света, после которой я не видел уже ни солдата в небе, ни своих, ни врагов, ни деревни. Только дымящееся дуло винтовки моего напарника и чистое поле, усеянное цветами.

Интервьюер: Заметили ли вы ещё что-нибудь необычное?

Опрашиваемый: Нет. Мы молча сидели на своей позиции до прибытия подкрепления, не зная, что сказать друг другу. Хотя, незадолго до подхода армии, я слышал, как ████ прошептал: «Почему, когда мы встречаем что-то новое, мы всегда думаем, как обернуть это в оружие?»

[КОНЕЦ ЗАПИСИ]

Примечание: 3 августа 1945 года запись интервью была представлена на тайной Потсдамской конференции в качестве аргумента необходимости устранения аномальных сущностей. Воссоздание событий битвы под Грюндорфом стало одной из главных причин принятия соглашения «О сверхъестественных сущностях и их правах в международном сообществе».

Тема: Исследования дома семьи Ивановых

Я не мог сказать наверняка, где в моём путешествии на болото начинался сон и заканчивалась реальность. Тем не менее, произошедшее навело меня на определённые мысли. Вряд ли гипотетический призрак Петра мог знать про битву под Грюндорфом. Но и откуда в болоте быть самому Грюндорфу? Сперва я подумал, что город в болоте был моим персональным видением, но потом я вспомнил, что Курицин тоже упоминал о нём.

Теорию с призраком я не отбрасывал. Вполне очевидной идеей было узнать больше о Петре от его ещё жившей матери, но за всё своё время пребывания здесь, я так и не смог с ней встретиться. Несколько дней наблюдений за их домом тоже не дали результатов. В конце концов я решил пробраться к ним сам.

Дом находился в дальней части деревни, где днём нечасто можно было встретить человека, а ночью — и подавно. С наступлением вечера я смог аккуратно вскрыть замок и пробраться в дом. Не знаю, удивило ли меня это или нет, но в доме не было ни души. И, судя по образовавшемуся слою пыли, людей тут не было с неделю. В деревне никто даже не заметил отсутствия Ивановой.

Долгое время я пытался найти хоть какую-нибудь подходящую мне зацепку. Но это был совершенно обычный дом для этой деревни: старая, прогнившая хибара.

Я проверял спальню, когда услышал в соседней комнате чьё-то присутствие. Шаги раздавались в кладовой, в которой я ранее не заметил ничего подозрительного. Я также не замечал, чтобы кто-то входил дом. Надеялся, что люди за дверью могли сказать тоже самое. Не производя лишнего шума, я спрятался под кровать.

Как я и ожидал, шаги вскоре переместились в спальню. Это были два человека. Мужчина и женщина. Из-под свисающей простыни я смог разглядеть только их ноги. Определённо не местные: на мужчине были новые кожаные туфли, а на женщине — чистые белые балетки. Я не узнал их голоса. Смог только заприметить, что мужчина довольно заметно картавил. Всей беседы я услышать не смог, но было понятно, что женщина интересовалась у мужчины, как его дочь учится в школе, и как она называет его по фамилии Левин, но он попросил называть его Рудольфом.

Мужчина подошёл к прикроватной тумбочке. Он находился так близко, что я смог бы схватить его за ногу. Чуть позже к нему подошла женщина. Я слышал, как она спросила его, действительно ли они смогут завершить проект. Тот, кто представился Рудольфом, ответил, что она сама бы могла ответить на этот вопрос лучше, чем он. Он продолжил, что больше всего сейчас хотел бы забыть про институт и уехать с дочкой в Дону. Женщина попыталась приободрить его, что Роза была бы довольна, если бы знала, как он заботится о её дочке.

Они ещё с минуту стояли на том же месте, до тех пор, пока женщина не позвала Рудольфа уйти из дома. После того, как они вышли через парадный вход, я пролежал под кроватью ещё пару минут, чтобы убедиться, что в доме никого больше не осталось. Когда же я собирался снова стать на ноги, я заметил, что одна из досок на полу под давлением моей руки прогнулась. Она не была закреплена. Под ней я нашёл конверт с письмом. Я забрал его с собой, чтобы ознакомиться с ним дома.

У меня были мысли проверить кладовую ещё раз, но я опасался, что если визитеры появились именно оттуда, то вскоре могут появиться и другие. Вместо этого я решил покинуть дом как можно скорее и в течении следующих дней продолжить вести за ним пассивное наблюдение.

Любезная матушка. Мой дорогой отец.

Это были тяжёлые для нас времена. Но мы справлялись настолько хорошо, насколько мы могли. Если бы я не согласился идти в полицию, мы бы в лучшем случае, по словам штурмбаннфюрера Фишера, стали остарбайтерами.

Но я до сих пор не могу смириться, что меня заставили сделать с Курициной. Каждую ночь я вспоминаю, как офицер зачитывал приговор, как он, похлопывая меня по плечу, с насмешливым «сделай это, мальчик» вручил мне пистолет, как немецкие солдаты подгоняли меня дулами своих автоматов, как на меня смотрели наши соседи: с неподдельным страхом в глазах. Они видели, как на мою рубашку падают капли её крови.

Только вы одни смогли продолжать смотреть мне в глаза. Только вы одни понимали меня. Я прошу понять меня и сейчас.

Курицина при допросе рассказала немцам про человека на болоте, отшельника, который прячется там вместе с партизанами. Я подслушал, как Фишер в своём разговоре по телефону назвал его «Bildhauer». Я понятия не имею, что значит это слово, но я точно знаю, что этот человек очень важен для них: они хотят отправить на его задержание особый отряд.

Я пишу это лишь для того, чтобы сказать, что я больше не могу продолжать жить так. Не могу жить, зная, что наши соседи боятся нас. Если вы читаете это письмо, значит я ушёл на болото сдаваться к партизанам. Может, у меня получится предупредить их о завтрашней операции. Может я смогу добиться прощения у своих соседей, старых друзей. А если нет, то будь со мной, что будет.

Пожалуйста, сожгите это письмо. Я не могу позволить, чтобы из-за моих действий могли пострадать и вы. Если письмо попадёт на стол к штурмбаннфюреру, может произойти беда.

Спасибо вам за всё. Берегите себя. И простите меня.

Ваш любящий сын, Пётр.

Тема: Налаживание контакта с Рудольфом Левином

Тем временем в деревне тема пропавшего ребёнка не продолжала утихать. Наоборот, она приобретала всё больший размах. Я стал замечать, что Николай стал темой разговоров не только для сплетничающих старушек, но и для моих учеников. Причиной стали новые слухи о том, что милиция обнаружила на болоте портфель Николая.

На родительском собрании меня попросили провести беседу с родителями, чтобы те предупредили своих детей об опасности нахождения на болоте без родителей. Пришли не все, а те, кто был, не проявляли заинтересованности к моей речи. Но один мужчина выделялся среди них всех. Моё внимание привлекли его новые чистые кожаные туфли.

После собрания я задержал мужчину в туфлях. Я спросил его, местный ли он, на что он с усмешкой ответил: «Здесь трудно оставаться анонимным». Мы разговорились, благодаря чему я смог заметить его картавость. У меня не осталось сомнений, что именно его я видел в доме Ивановых. Хотя, разумеется, он представился тогда другим именем. Он рассказал мне, что является кандидатом исторических наук, сейчас он в отпуске на даче, заканчивает свои работы.

Также я смог узнать, кто его дочь: Лиза, девочка с цветами, что подарила мне мак. Она была очень тихим учеником и ничем не выделялась среди других, я не мог подумать, что её отец может быть как-то связан с происходящим на болоте.

Конечно, мои познания истории во многом ограничивались школьной программой, которую я выучил для поддержания легенды. Но всё же мне удалось поддержать с ним разговор. Постепенно и довольно неожиданно для меня он перерос в обсуждение коммунизма и других утопий. Он хотел узнать, возможен ли естественный приход человечества к утопии, и как такой мир будет выглядеть. Я ответил, что человек быстрее вымрет, и спросил в ответ, представляет ли он жителей этой деревни как граждан утопии. Он засмеялся, сильнее, чем я ожидал.

В конце концов мы разошлись. Я не узнал от него ничего нового, но он пригласил меня в выходные на ужин, поскольку ему хотелось поделиться своими работами. Я с радостью принял это предложение.

Тем же вечером по моему запросу через связного я получил архивные документы Аненербе и нашей разведки. Я узнал массу нового про жизнь Левина. Бывший сотрудник Аненербе, исследователь ведовской тематики. Во время утечки мозгов из Германии был завербован советами для работы на Институт, ныне известный как НИИ «Прогресс». Дальнейшая его история на тот момент была неизвестна.

Про его семью, увы, стало известно не много. В документах действительно упоминалась его дочь и жена Роза. Но кроме того, что Роза исчезла при загадочных обстоятельствах в 45-м, я не смог узнать про них ничего более.

Зона 44,
Брандербунг
30.09.1938

Карстен Херц (слева), 1940 год

Герр Гиммлер!

Во-первых, хочу Вас поблагодарить, что назначили меня куратором этого места. Это настоящий кладезь оккультных знаний, который сможет продвинуть исследования Аненербе на многие десятилетия вперёд.

Во-вторых, поздравляю Вас с успешным завершением Мюнхенских переговоров. Не было сомнений, что наш великий фюрер сможет добиться, чтобы просемитские  организации покинули нашу землю. Хотя определённо жаль, что не удалось также мирно передать нам Зону 44, но наши исследователи всегда будут помнить подвиг тех солдат, благодаря которым торжество науки стало возможным.

Также, согласно вашему запросу, пересылаю Вам досье учреждения, которое мы обнаружили в архиве. Увы, при отступлении, служба безопасности Фонда подожгла его. Часть документов была сохранена, но в какую же печаль меня вгоняет мысль о том, сколько бесценных знаний было утеряно в пожаре.

Увы, но архив не единственное пострадавшее помещение. Как Вы могли узнать из приложенных документов, данная Зона специализировалась на содержании сверхъестественных разумных сущностей. В документации Фонда SCP они значатся как «скульпторы реальности». Хоть термин и звучит весьма поэтично, он наиболее точно описывает сущностей, для содержания которых было возведено это учреждение.

Во время захвата силами СС южного блока содержания, был спровоцирован побег одной из сущностей, за которым последовало разрушение упомянутого блока. Нарушение структурной целостности Зоны вызвало освобождение некоторых других сущностей. Хотя это и позволило вызвать замешательство в рядах противника, многие из содержащихся сущностей находятся на свободе.

Базис дивизии Morgenstern можно сформировать и из оставшихся сущностей, однако наиболее сильный Bildhauer покинул учреждение. Судя по уцелевшим документам, сущность, разрушившая южный блок, является наиболее могущественной аномалией из всех, когда-либо содержащихся в учреждении. Более того, здесь содержались, возможно, наиболее древние потомственные немцы, сохранявшие свою молодость при помощи эзотерических знаний. Такой человек может стать живым примером превосходства нашей расовой теории!

Я считаю, что необходимо организовать поисковые группы, целью которых будет возвращение всех содержащихся здесь ранее аномальных сущностей. Исследовательская группа уже изучила документацию по содержащимся здесь аномалиям и готова предоставить список мест, где, вероятнее всего, могут скрываться сбежавшие сущности. Так, например, вышеупомянутая сущность из южного блока, вероятнее всего находится в одной из деревень на территории большевиков, где её изначально обнаружил Фонд. Он является важным кандидатом в дивизию Morgenstern: скульпторов его уровня, как правило, содержали в седацивном состоянии, но, так как он проявлял высокий уровень сотрудничества, сущности позволяли бодрствовать.

Также хотелось бы напомнить про работу моего коллеги Рудольфа Левина, которая заключается в исследовании влияния аномальных сущностей и ведовских процессов на историю. У нас есть информация, которая может помочь как Зондеркоманде «H», так и нашим разработкам по дивизии Morgenstern.

С уважением, Карстен Херц.

Тема: Посещение дома Рудольфа Левина

Утром следующего дня я получил от связного информацию о подозреваемом. Я был уверен, что на болоте скрывается дезертир из дивизии Morgenstern. Все улики указывали на это: скрывающийся неподалёку Рудольф Левин, старые записи партизан, письмо Петра, видение Грюндорфа. Но в моей теории всё ещё оставались вопросы без ответов, которые в скором времени я планировал разрешить.

В выходные по приглашению я отправился на дачу Рудольфа. Мне стоило заприметить этот дом раньше. В нём не было ничего особенного, напротив, это был самый обычный дом. Но на фоне старых, потрёпанных войной, домов, эта дача выглядела очень мило. Внутри меня радостно встретил Рудольф. В гостевой на ковре сидела его дочь Лиза, которая, отвлекшись от своих рисунков, сразу признала меня и поздоровалась. Однако отец быстро отправил её в свою комнату. После этого он пригласил меня к столу, а сам он ушёл на кухню за шампанским.

Вместе с шампанским он принёс папку документов. Он протянул её мне, предварительно обратившись ко мне по имени. Нет, не по моему имени-прикрытию. По моему настоящему имени, ████. Знаете, странно было это слышать. Не потому, что я не знал, как он раскрыл моё прикрытие, а потому, что я уже очень давно не слышал его. В деревне меня все знали только под моим прикрытием, а в Организации, согласно протоколу сохранения инкогнито, ко мне все обращались по позывному, а в большинстве документов моё имя превращалось в чёрную кляксу. Мне даже тогда показалось, что до этого события я успел забыть это имя.

Я не догадывался, какую игру затевает Рудольф. Не обращая внимания на него, я начал просмотр содержимого папки. Там была вся моя жизнь: Йорк, друзья, школа, семейное фото, когда ещё был жив отец. Всё это казалось таким старым и чужим, словно говорилось не обо мне вовсе, а о каком-то █████, с которым я был когда-то знаком. За всем этим следовали фотография с похорон отца, документы о призыве на службу, Грюндорф, информация о переводе в Фонд.

Отложив папку, я спросил его: «Когда за мной придут, Рудольф?». Он лишь улыбнулся и развёл руками. Пока я поправлял воротник рубашки, нащупывая за ним пришитую капсулу с амнезиаком, Рудольф, наливая шампанское, начал рассказывать, что его жену убили такие такие же люди, как и я. На мою просьбу пояснить, он лишь ответил, что убийца был шпионом из Объединённой Оккультной Инициативы. Я не мог понять, чем она не понравилась Инициативе. Он продолжал рассказывать про свою жену, а я не желал его прерывать, пытаясь растянуть время, чтобы найти путь отхода.

Мой взгляд зацепился на рисунке Лизы. На ней была изображена высокая часовая башня.

От рисунка меня отвлёк Рудольф, который в это время наливал мне в бокал шампанского. Он спросил, действительно ли мне приказали устранить аномалию. Вместо ответа я задал другой вопрос: какого именно уберсолдата из дивизии Morgenstern они держат на болоте. С его лица исчезла напряжённость, которую я ранее не замечал, а сам он пронзительно рассмеялся. Пока он заливался хохотом, я взял свой бокал с шампанским и разбил его об голову Рудольфа. Не дожидаясь ответной реакции, я выбежал из дома.

На улице, выйдя со двора, я сразу же заметил подъезжающие чёрные «Победы», автомобили КГБ. Побежал в противоположную от них сторону. Вдогонку мне кричали угрозы, требовали остановиться. Но я уже успел скрыться за домами.

Возвращаться домой было бы глупым решением. Боясь слежки, я не рискнул контактировать со связным. Единственным разумным вариантом я счёл попытку скрыться на болотах, пока не будет возможности выйти на связь с Фондом. Однако, когда я подходил к зарослям, вечернюю темноту развеял свет фар. Я прыгнул в канаву и стал пробираться ближе к чаще. Я ползал по земле с час, постоянно прислушиваясь к окружению, боясь, что меня в любой момент может поразить пуля спрятавшегося за деревьями сотрудника КГБ. Я постоянно держал руку около своего табельного пистолета, спрятанного под пальто.

Когда мои опасения начали улетучиваться, я услышал шорох листвы впереди меня. Я осторожно приподнялся и увидел впереди себя бредущий человеческий силуэт. На всякий случай я достал пистолет из под пальто и снял его с предохранителя. Я начал отступать назад, надеясь, что человек меня не заметит. Но всё же он услышал меня. Тёмный силуэт резко обернулся и на мгновение мне показалось, что я увидел две белые светящиеся точки у него вместо глаз. Я выстрелил почти моментально.

После выстрела силуэт упал. Я аккуратно подошёл ближе, надеясь разглядеть его. В темноте было затруднительно разглядеть его лицо, но, опустившись на колено, я смог почувствовать резкий запах перегара, а после опознать в человеке Алексея Курицина. На последнем издыхании он смотрел на меня и и шёпотом звал своего сына.

Я смутно помню, что тогда происходило со мной. Я забыл весь свой план и лишь продолжил бездумный путь вглубь болот. Я не заметил, как вскоре вышел к дому на воде, к которому вёл старый деревянный заросший плесенью мост. Света внутри не было, дом был заброшен. В тот день я так устал, что даже не сразу заметил все странности это места. Снаружи стены хижины были из дерева, когда внутри они были из серого бетона, разрисованные цветными мелками. На потолке находился электрический светильник, который не работал, ведь дом не имел электропитания. Из мебели в доме была ржавая кровать, шкаф полный старых игрушек и стол, на котором кто-то оставил оплавившуюся свечу.

Не задумываясь ни о чём, я лёг на кровать. Мне хотелось лишь на мгновение забыться во сне, забыть взгляд умирающего Курицина. Но, как только меня начал окутывать сон, я вспомнил то, что не давало мне уснуть всю ночь: перед Грюндорфом росло маковое поле.

Глазово,
Рейхскомиссариат Остланд
12.02.1942

Герр Херц.

Наводка оказалось достоверной. На болотах присланная Вами зондеркоманда нашла небольшой однокомнатный дом, в котором прятался подозреваемый, сбежавший из южного блока. Он сдался нам сам. Однако вскрылось несколько неприятных моментов, упоминания которых Фонд, видимо, сумел скрыть от нас.

Я не доктор, но у меня есть подозрения, что сущность испытывает задержки в развитии. Он вышел к нам с заплаканным лицом и что-то лепетал об убийстве одного из наших людей, местного сотрудника вспомогательной полиции Петра. Я не представляю, как Вы планируете вырастить из него уберсолдата, если он так болезненно воспринимает смерть. Он абсолютно пацифичен. Но это даже не единственная его проблема. С ним очень сложно разговаривать, он не понимает простейших логических цепочек. И его страшное лицо. Лицо, конечно, можно спрятать за маской, но одобрит ли партия умственно отсталых суперсолдат на службе?

Фотография со стенгазеты Зоны 44,
"Unser Weg", 1942 год

Но во всяком случае, он довольно послушный. Это объясняет, как Фонд смог содержать его без введения в искусственную кому или замены воспоминаний. Сущность боится применять свои способности, но под давлением соглашается.

Также хотел поделиться некоторыми своими заключениями. Когда зондеркоманда прислала мне фотографии с места задержания сущности, я заметил странную вещь: хижина, в которой пряталась сущность, внутри полностью повторяет разрушенную камеру содержания из южного блока Зоны 44, вплоть до рисунков на стенах, которые я видел на снимках. У меня есть предположение, что во время операции в Зоне он сбежал из учреждения вместе со своей комнатой, что и нарушило целостность южного блока.

Если Вы не считаете моё мнение достаточно компетентным, то вскоре Вы сможете составить его сами. Конвой выехал сегодня, Вы получите сущность через пару дней.

Надеюсь на скорый перевод обратно в Зону. Не могу выносить здешний народ.

Штурмнбаннфюрер Фишер.

Тема: События, предшествующие посещению центра аномальной активности

С моим пребыванием в доме на болоте, вы, кажется, знакомы более чем достаточно. Через сутки меня нашёл другой агент, я передал ему всю информацию, что у меня тогда была. Он же раз в сутки снабжал меня пайком и новостями.

От агента я позже узнал, что моё раскрытие способствовало проведению переговоров между Фондом и СССР. Он рассказал, что вам удалось как-то подтасовать факты и убедить дипломатов, что смерть Курицина стала следствием аномальной активности в регионе. Рассказал, как СССР признал нарушение условий тайной Потсдамской конференции.

Я не знаю, что вы сделали с трупом Курицина. Но он явно оказался весомым аргументом, если с помощью него вы смогли убедить советские власти прекратить преследование меня, одобрить устранение аномалии и передать нам необходимые документы для её понимания.

Документы. Они мне дали понять, как же далеко я был от истины. Гоняясь за старыми призраками, я так и не смог выйти на истинный след.

Меня вывели из болота обратно в деревню, дали одеться в чистую одежду. Вернувшись в Глазово, я стал свидетелем, как сотрудники КГБ проводили Рудольфа до служебной машины. Вокруг собралась толпа зевак, которая, перешёптываясь, смотрела на Рудольфа, на людей в костюмах, на внезапно появившегося меня.

Рудольф, завидев меня, с тревогой начал спрашивать, действительно ли я убью её. Я не ответил. Он начал упрашивать меня не делать этого. Не знаю, сколько ли он мог бы продолжать свою мольбу, если бы его вежливо не поторопил человек в костюме.

Когда увезли Рудольфа, ко мне подошёл оставшийся сотрудник КГБ и пригласил сесть в машину. Принимая его предложение, я заметил, как взгляды жителей деревни сконцентрировались на мне. Они не понимали всего происходящего, но, видимо, речи Рудольфа и мои разговоры с КГБ позволили им составить неполную картину происходящего. Они смотрели на меня со страхом в глазах, как, должно быть, когда-то смотрели на Петра.

В машине я перечитывал документы, предоставленные нам со стороны СССР. Читая их тогда, я понимал, насколько всё было очевидно. Я был так увлечён своей теорией, страхом, о прячущемся на болоте суперсолдате, что даже не хотел замечать ничего более. Несколько дней назад я был готов застрелить предполагаемого виновника, готов был встретиться со злом живущим на болоте, но сейчас я понимаю, что никакого зла на болоте никогда не существовало. Были только мы.

30 апреля 1940

Сегодня Зондеркоманда «H» поднялась на гору Броккен. Здесь открываются поистине удивительные виды. Я готов был посвятить описанию матери-природы несколько страниц моих записей, но всё же моё исследование не об этом.

Это место пропитано мистикой. Местные рассказывают о призраках, чудищах и ведьмах, обитающих в этих краях. Конечно, это всё могло бы оказаться обычным фольклором, но данные, предоставленные мне Херцом из Зоны 44, раскрывают это место в новом свете. Однако меня пугает то, как Аненербе хочет использовать эти знания. Мне хотелось бы оспорить цели Херца, но, боюсь, что это может только вызвать закрытие моих исследований.

Вечером, используя сведения, полученные из документов Зоны 44, мы вышли на ведьминский шабаш. Мы попали как раз на момент ритуального жертвоприношения кролика. Девушки, завидев нас, прервали ритуал и попятились, дав кролику сбежать. Однако я быстро заявил им о своих дружелюбных намерениях. Возможно, присутствие вооружённых солдат за моей спиной не придавало моим словам убедительности, но одна из ведьм отделилась от своих сестёр и с игривой улыбкой протянула мне руку. Меня парализовало, когда я взял её за руку. Окружение расплывалось, и лишь хитро улыбающееся лицо ведьмы сохраняло свою чёткость.

Очнулся я на траве около костра, в окружении ведьм и удивлённых солдат. Как я узнал позже от Розы, ведьмы, что меня встретила, я прошёл некий тест на то, можно ли мне доверять. Но также она мне рассказала, что другие ведьмы всё равно не доверяют мне. Они совсем недавно смогли воссоединиться с подругами из Зоны 44 и, судя по их рассказам, внешний мир гораздо более жесток, чем они могли предполагать. Но всё же, уважая значимость их древних обрядов, они разрешили нам остаться и даже позволили солдатам и исследователям возвести лагерь неподалёку. В знак признательности я рассказал ей про свою миссию. Безусловно, я собрал куда меньше информации о ведьмах, чем могли знать сами ведьмы, но Роза проявила желание ознакомиться с моими работами. Я хотел было уже достать свои рукописи, но к нам подошли другие ведьмы и позвали Розу на проведение обряда. Она с энтузиазмом предложила пригласить меня принять участие, на что девушки согласились с большим трудом.

На костёр поставили котёл с мутной чёрной жидкостью внутри. Роза подвела меня к нему. Пока другие ведьмы исполняли вокруг костра пляски, Роза протянула мне нож и прошептала на ухо, что для зелья не хватает крови. Я оттянул рукав своего кителя и сделал аккуратный надрез на своей руке. Роза поднесла к ране платок, протёрла им кровь, а затем бросила его в котёл. К котлу подошла, видимо, наиболее уважаемая ведьма и, взяв черпак, набрала из котла зелья, чтобы напоить из него своих подруг. В конце она дала отпить из черпака Розе и мне.

Добавление крови, как мне показалось, имело исключительно ритуальное значение. Но определённо в зелье входили и различные психотропные компоненты, потому как дальше мои воспоминания очень расплывчаты. Я помню, как видел выпрыгивающих из костра чертей, кружащих над нами огромных воронов и наблюдающих за нами пару огромных глаз в небе.

Рудольф и Роза Левины

Сейчас я нахожусь в своей палатке рядом со спящей Розой, восстанавливая в своих записях события последних часов. Роза, после моих рассказов, изъявила желание повидать внешний мир. Многие ведьмы, благодаря своим способностям, выглядят гораздо моложе, чем они есть. Но прекрасная внешность Розы полностью отражает её молодость. Как она мне рассказала, среди подруг она наиболее юна.

Накопленные за сегодня мною знания, возможно, будут самой весомой частью моей научной работы. Но меня также радует, что в этой экспедиции я смог забыть про жестокость остального мира, про назревающую войну и другие приземлённые заботы. Я рад, что смог познакомиться с Розой. Но я боюсь привозить её в Германию. Я рассказал ей про планы Херца на особенных людей, таких как она, но её желание узнать мир гораздо сильнее. Конечно, есть большая вероятность, что её, как женщину, не пустят воевать, но всё же меня гложут сомнения.

Тема: Устранение объекта

Меня отвезли к дому Ивановых. Там же меня встретила сама Иванова, которую я узнал по её белым балеткам. Рядом с ней под рукой находился Николай Курицин. Женщина смотрела на меня с глубокой печалью, мальчик — с беспокойством. Иванова ласково погладила его по голове и подтолкнула ко мне.

По документом, он единственный, кто смог пройти через болото прямо к форпосту НИИ. Его боялись отпускать, никто не был уверен, что он сможет удержать секрет за зубами.

Мальчик некоторое время неуверенно стоял передо мной. Я попытался развеять его беспокойство, неумело улыбнулся, пожал его за плечо и спросил, много ли он странного повидал за это время. Он не ответил, а лишь спросил, скоро ли он сможет повидаться с отцом.

Я похлопал его по плечу, оторвал из-под воротника рубашки свою капсулу с амнезиаком и протянул ему. Николай обернулся к Ивановой. После её молчаливого кивка, он взял капсулу и аккуратно проглотил её. Затем сопровождавшие меня люди в костюмах отвели его в машину.

Дом Ивановой был запасным выходом, созданным… SCP-1076. То, что этот дом жители обходили стороной, сделало его хорошим кандидатом для этой роли. Отвергнутую деревней Иванову было легко уговорить влиться в коллектив форпоста, там ей дали формальную должность секретаря Рудольфа.

Иванова провела меня в кладовку. Там она сняла со стены несколько досок, за которыми находился проход. Проход, который там находиться не мог, портал. За ним я смог разглядеть чёрно-белый мир. Грюндорф, каким я его запомнил в последние моменты его существования. Часовая башня и мирная деревня вдалеке. Я подумал бы, что это картинка из моих воспоминаний, если бы не Лиза, сидящая в центре макового поля, своими прикосновениями дарящая цветам цвет.

Город, который по документам никогда не существовал. Человек в маске хотел унести Грюндорф подальше от войны, как когда-то он унёс свою камеру содержания. Но потом появился я. Институт захотел вернуть жизнь в город. Но потом снова появился я.

Всё это время я думал, что сражаюсь с великим злом. Эта деревня, преследующее её эхо войны, мелочные жители. Столько смертей было связано с этим местом. Мне казалось, что здесь всё говорило о том, что не найти тут ничего доброго. Но нет, это говорило мне вовсе не место.

Я медленно шёл через маковое поле к Лизе. Когда я подошёл к ней, она обернулась и с улыбкой протянула мне последний раскрашенный мак. Я улыбнулся в ответ, параллельно нащупывая кобуру с пистолетом.

Мы просто хотим убивать.