— Этот «Якорь Реальности Скрэнтона», похоже, офигительно полезная штука. Система, которая определяет и нейтрализует все воздействия искажённой реальности? Почему мы везде её не используем? Например при содержании?
Исследователь Шарль Во, недавно повышенный до 3 уровня допуска и ошалевший от новых возможностей и откровений, поглядел на черновик экспериментального набора процедур содержания и пощёлкал по нему ручкой.
— В основном потому, что эти «якоря» опасны, — ответила доктор София Лайт. Сейчас они были у неё в кабинете. — Тебе пока этого не видно, но для работы с ними нужны не просто средства защиты — нужна машина на дистанционном управлении в изолированном помещении. До момента запуска якорь физически обесточен, чтобы он не мог случайно включиться, когда кто-то окажется рядом. Мы не просто так не используем их на органических объектах. Они смертельно опасны.
— Ясно, — пробормотал Во. — Может, когда-нибудь у нас появится вариант этой чудо-технологии, который при работе не излучает радиацию в смертельных дозах. А пока что — пошли мы в задницу, наверное.
— Вообще-то там всё интереснее обстоит, — сказала Лайт. — Это как-то раз разбирали в лаборатории Гаррисона. Дело не в ионизирующем излучении. Не в каком-то побочном продукте. Есть один специфический энзим, преобразует 3-имидазол-5-аминкарбоксилат в аминоимидазол. — Она задумалась. — Хотя постой, 4-имидазол.
— Действительно, крайне интересный момент.
— Это прекурсор для выработки глицина. Жизненно важный энзим, есть у всех эукариотов. Похоже, этот энзим перестаёт работать в поле Скрэнтона. Если зайдёшь внутрь, пока якорь включён, сразу не помрёшь, а пройдёт несколько часов и — бум.
— Господи, — поёжился Во.
— Не работает больше, и всё тут. Недавно я исследовала принцип работы этого энзима. Нам он неизвестен. Ничего особо необычного, так? Энзимов полно, есть много загадочных механизмов. Вопрос времени. Структура энзима сама по себе необычная, сходства с другими энзимами нет. Само по себе это не несёт особой значимости. Но необычно.
— …о как.
— Есть ещё целый род архей — Methanosarcina, по-моему. В поле Якоря Реальности Скрэнтона они исчезают. Были. И. Нету. Разница в массе улавливается приборами. Организм редко где встречается, не было особых причин это выяснять, но как-то вскрылось в результате одного эксперимента, и вот.
— Они что делают?
— Иногда замечаешь и другие странности в комплексах, где стоят Якоря. Изменения в экологии. Системные сбои. Не только с биологией это происходит. Кое-кто из коллег замечал повреждения в текстах книг, которые хранились рядом с полем. В книгах, можешь себе такое представить? В Зоне 80, в Курдистане, Якорь пришлось демонтировать, потому что он дурно влиял на арамейский. На язык как таковой.
— Э-э.
— Я общалась с некоторыми физиками Фонда, никто ничего не заметил. Химики тоже. Но одна Зона частично обрушилась, когда там впервые запустили якорь. Точно не знаю, в чём дело, но у одного архитектора, с которым я работаю, были идеи, он сейчас как раз грант на эту тему отрабатывает. Не могу точно сказать, почему такое происходит. Есть только догадки. Но если интересно, почему эти устройства не везде используются — как раз поэтому.
— Какого хрена? Откуда все эти странные побочки? Бред какой-то.
— О, я думаю, это не побочки. Мне кажется, Якорь Реальности Скрэнтона работает в точности как и должен.
Лайт пожала плечами.
— Наука, технология, искусство, прогресс. Всё это как правило не … железобетонно обоснованные логические выкладки из непреложных истин, так? Есть случайности, есть догадки, есть интуиция. Аномалии неотделимы от реальности. Кто угодно может провести ритуал и вызвать демона, который исполняет желания. Кто угодно может взять руководство и сделать из урана атомное оружие. Так что ФБР следит за теми, кто обогащает уран, а мы следим за теми, кто вызывает демонов. Такое вот разделение труда, наверное.
— А арамейский и глицин на содержание не поставишь, — продолжала она. — Поэтому никто не поднимает этот вопрос, Смотрители нам его тоже не поручают, а мы находим себе другое занятие и пытаемся предотвратить конец света. Понимаешь, к чему я клоню?
— Иисусе, — Во прикусил губу, впившись руками в подлокотники кресла. — Вы именно для этого вписали сюда эту часть эксперимента, ту, с ЯРСом? Чтобы я увидел. По-моему, понятно.
— А, нет, — отмахнулась Лайт. — Мне показалось, что как раз здесь Якорь хорошо себя проявит. Если не согласен — дай знать. Но серьёзно, такая ерунда постоянно всплывает. У Фонда просто очень хорошо получается придавать реальности цельный и законченный вид. В общем, добро пожаловать на третий уровень.