SCP Foundation

Меж проложенных в стене кабелей, иногда аккуратно и с любовью скреплённых стяжками, а иногда больше походивших на заваренную вермишель, возле небольшой щели в стене сидела маленькая серая мышь, то и дело шмыгавшая своим носиком. С той стороны её манит запах семечек и подсолнечного масла. Очевидно, что это ловушка, но вот уже как минут двадцать оттуда не слышно ни единого звука. Она выйдет только посмотреть и оценить… скажем так — степень предполагаемого риска.

Протиснувшись сквозь дыру, мышь оказывается под деревянным дном шкафа. Перед ней предстаёт примитивная ловушка: стеклянная банка, подпираемая куском картона, под которой и расположилась манящая приманка. Ничего сложного — нужно только аккуратно, ничего не задев, пролезть под неё и получить главный приз. По крайней мере это лучше, чем ломающая тебе череп пружина или с концами прилипший к твоей шерсти клей.

Затаив дыхание, мышь совершила несколько аккуратных телодвижений, и вуаля — она победоносно восседала на небольшой горсти семян подсолнуха. Своими зубами она чрезвычайно ловко разделывалась с ними одним за одним. За дверью неподалёку слышатся шаги проходящих мимо людей. Кто-то идёт торопливо, наверняка спеша, в стоящий дальше по коридору туалет. Кто-то идёт в паре и обсуждает вчерашний футбольный матч. Кто-то катит тележку со сломанным колёсиком, из-за которого весь её уборочный инвентарь сотрясается каждые несколько метров. А кто-то остановился прямо возле входа в кабинет.

Звук входящего ключа — пора сворачиваться. Заполняя рот максимальным количеством семечек, мышь готовилась делать ноги. После всё будет по старому сценарию: человек обнаружит место преступления, тяжело вздохнёт и положит новую приманку, понадеявшись, что в следующий раз она точно сработает. Трудно сказать, делал ли он так из-за своей хронической лени или из-за жалости, надеявшись выпустить зверька где-нибудь вне комплекса. Но мышь это мало интересовало — услышав, как проворачивается дверная ручка, она пихает последнее семечко себе в рот и делает аккуратные шаги, чтобы выбраться из-под банки…

Как неожиданно — раздался грохот.

Дверь со всей силы влетает в стену, сотрясая прилегавшую к последней мебель. Образовавшийся порыв воздуха сносит в сторону стоявший на тонком балансе кусок картона. Не успела мышь опомниться, как оказалась отрезана от внешнего мира за пыльным стеклом, с остатками от сорванной этикетки. Загорается свет. Мышь прилегает к стеклянной стенке и пытается сдвинуть её — безуспешно. Человек проходит внутрь и закрывает дверь. Спустя секунду он ударяет по ней ногой.

— Да какого же хрена происходит?! — развернувшись, человек начал двигаться в сторону стола, — «Что есть в тебе такого, чего не было ни в одном из нас?», а что если ты пойдёшь нахер, а?! — он останавливается прямо перед ним, — Да чтоб вас всех! Сраные крысы! Долбанный реактор! И это надменное лицо Новиковой!

Удар, затем ещё один и ещё один в довесок. Стол со всеми канцелярскими принадлежностями, как корабль, идущий сквозь шторм, каждый раз сотрясается под натиском обрушившейся стихии. Пассажиры то и дело поскальзываются и падают за борт, где на морском дне сидела и в ужасе наблюдала за происходящим маленькая серая мышь. И что-то подсказывало последней, что сегодняшний спуск под воду мог стать для неё последним.

Продемонстрировав своё боевое искусство в рукопашной, человек стоял возле поверженного им в неравном бою противнике.

— Хочешь отчитать меня — пожалуйста. Можешь высказать мне лично о том, насколько я криворукий и безответственный кретин! — человек разворачивается, — Но только не так… Только не делай из этого сраное шоу на публику! — не успевает он сделать шаг, как резко разворачивается и, приложив все силы, добивает стол ударом с ноги.

По всей видимости, этот приём был отработан гораздо хуже предыдущих. Стол наклоняется, слышны звуки скатывающихся по нему ручек, карандашей и прочей канцелярии. Последний вернётся в своё изначальное положение, а вот первый, не рассчитавший приложенных усилий, не сможет удержать равновесие и начнёт падать, как древний титан, что был уверен в своей вседозволенности.

Человек ударяется головой об пол.

Спустя пару секунд становятся слышны тихие стоны возле двери. Проходит около полуминуты, и человек начинает предпринимать попытку встать, но на полпути останавливается, несколько секунд сидит неподвижно, а после возвращается в исходное положение.

— А похер. Мне и на полу хорошо.

Вытянувшись в полный рост и подложив руки под голову, он молча лежал некоторое время на холодном полу из плитки.

— Ладно, не похер. — человек принимает позу «сидя», — Я себе так точно что-нибудь простужу. — пару телодвижений и вот он, уже сидя на корточках, собирался встать в полный рост, но в процессе останавливается, словно бы что-то заметил.

Из-под тени шкафа немного выглядывал яркий кусочек картона…

— Слушай, а зачем нам весь этот хлам вообще? — спросил один, сидящий с запрокинутыми на стол ногами работник склада у другого, пытаясь себя хоть чем-то занять.

— Ну не знаю… — ответил ему отстранённо второй, всё также не отрывая взгляда и рук от своей Nintendo 3DS, — Мы же не какая-нибудь там организация, занимающаяся изучением аномалий.

— Но этот-то хлам никто не изучает. — продолжал первый.

— «Аномальный» хлам, попрошу заметить. — всё также безучастно парировал второй.

— Но он же просто лежит здесь и занимает место! — воскликнул первый, — Никому во всей зоне нет дела до всех этих вещей, а мы должны ещё сидеть здесь и за всем этим следить.

— С чего ты взял, что до них никому нет дела? — не особо вникая в причину возмущений первого, всё также отстранённо ответил второй, — «Даже если меч понадобится один раз в жизни, носить его нужно всегда».

— Ах да, как же я мог забыть — первый скинул ноги со стола и достал несколько бумаг из стопки рядом, — Ведь нам «точно» понадобится «Костюм Чарли Чаплина, при ношении которого рядом слышен закадровый смех», или «Жаба, которая каждую среду начинает странно улыбаться», или может «Вантуз, который при креплении к любой твёрдой поверхности превращается в резиновый фаллос»?

— Ну во-первых — жаба классная. Не трогай жабу. А во-вторых — мне кажется, что людям, работающие здесь не первый год, знают получше двух младших сотрудников, что следует, а что не следует делать со всеми этими вещами.

— Да, боже! — первый бросает листы на стол, — Сколько мы уже здесь сидим? Неделю или уже месяц?

— Четыре часа…

— Мы сидим здесь уже четыре часа, а из людей сюда приходил только уборщик! — первый скрещивает руки на груди, — Нам ещё здесь три дня торчать, а я уже с ума от скуки схожу! Лучше бы этот склад сожгли и освободили место подо что-нибудь более полезное…

— Так нам же рассказывали недавно про эту табуретку… или это был стул? — второй задумчиво сидит пару секунд, — Короче — нам от этого всего никуда не деться. Все с чего-то начинают, да и к тому же — я абсолютно уверен, что кому-то есть дело даже до этого «хлама».

— Да? И кто этот умалишённый?

— Кхм-кхм.

Первый резко оборачивает свою голову, а второй поднимает свой взгляд. Спустя столько времени они, наконец, соизволили обратить на меня своё внимание.

— Я бы хотел взять E-243. — ставлю пластиковый кейс на стойку у окна, — Верну его через несколько дней. — уже зная все тонкие формальности этого дела, я сразу же кладу следом свой пропуск и заполненный лист с формой для получения.

Первый и второй переглядываются.

— Эм… да, конечно — сейчас всё сделаем. — первый встаёт со стула и быстро подходит к стойке, сразу же берёт с неё пропуск с листом, попутно пытаясь избежать зрительного контакта со мной, и возвращается к своему столу.

— Проверишь форму, пока я занесу всё в журнал? — обратился первый ко второму, протягивая ему лист. Последний откладывает консоль в сторону, берёт форму, надевает очки и начинает пробегать текст глазами.

Первый садится за свой стол и включает монитор, после чего смотрит на мой пропуск.

— Так… значит вы д-р Беляев, 1983 года рождения? — второй на секунду поднимает свой взгляд на меня, пока первый перепечатывал на компьютер мой ID, — Так вы хотели взять…

— Е-243. — на автомате выдаю я.

— Один момент. — первый жмёт на несколько клавиш, — Так, кажется, нашёл: «Е-243 был обнаружен полевыми агентами в одной из подпольных лабораторий фирмы», ну а кто бы сомневался «[УДАЛЕНО]. Представляет собой металлический шлем с приваренным поверх устройством неизвестного назначения. На момент обнаружения пребывал в нерабочем состоянии, однако в ходе экспертизы были обнаружены некоторые аномальные элементы, в перечень которых входит» вот это неожиданность «[ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]. По решению д-ра Новиковой на данный момент объекту был присвоен статус аномального предмета». — первый поднимает голову, — Всё верно?

— Да, верно.

Первый жмёт клавишу и сбоку от него начинают доносится механические звуки принтера. Пока последний медленно, но верно наносил чернила поверх чистого листа, второй проставил пару печатей и передал листок с формой первому, подозрительно время от времени бросая на меня взгляд. Ритмичные шаги заканчиваются. Первый берёт пару свежо-напечатанных бланков и уверенным шагом направляется ко мне.

— Так… это отдаётся вам. — первый берёт один из листов и кладёт его на пластиковый кейс, — А это остаётся у нас. — сбоку от кейса он выкладывает бланк и разворачивает его ко мне, — вот здесь подпись.

Беру ручку, привязанную резиновым вьющимся проводом к столу, и делаю незамысловатую подпись, полностью копирующую мою фамилию.

— Мой пропуск. — сухо выдаю я, попутно ставя ручку обратно в закреплённую на столе подставку.

— Ваш… пропуск?

— Да, вы забыли мне его вернуть.

— Оу… да, конечно, секунду. — первый отходит, берёт мой пропуск и возвращается, — Ваш пропуск, д-р… — первый смотрит на него, — Беляев. Удачи вам… со всем этим.

— Да… спасибо — пока ситуация не превысила все лимиты неловкости, я беру свой пропуск и отдаю бланк с подписью, после чего спешу ретироваться оттуда.

— Стой! — я оборачиваюсь обратно и вижу, как второй встал со своего места, указывая на меня своим указательным пальцем, — Это же ты, да?

Первый непонимающе смотрит на второго, разводя руками в сторону.

— Ну ты же помнишь, нам рассказывали про парня, который пару лет назад удивил весь старший научный состав своими «опытами»?

— Это тот, который в реакторный насос член совал?

— Да я не про эти «опыты»! — второй закатывает глаза, — Ну ты же помнишь того чела. — второй начинает щёлкать пальцами правой руки, пытаясь ускорить происходящие у него в голове процессы, — Один из младших учёных решил доказать, что способен не только для работы с документами, но и для полноценного изучения аномалии…

— А… подожди. — первый берётся за свой подбородок, — Это тот, который на полном серьёзе решил изучать банку, из которой можно было только доставать листочки со своими стыдными воспоминаниями?

— Да, да, да! — второй слегка припрыгивает на месте, — Он потом ещё провёл целую серию опытов, пытаясь найти ей хоть какое-то применение в рамках организации, пока ему не сказали, что для «таких» опытов больше ему Д-класс не выдадут.

— Там в конце ещё была грустная предыстория, а потом он эту банку в комнату отдыха поставил, со словами «…некоторым вещам самое место на одной из полок в комнате отдыха». — первый начинает разворачиваться к окну в коридор, — Это же каких людей к нам сюда занесло!

Двое работников склада смотрят на пустой проход.

— Куда он делся?

— Ну что же — это твой «game over», мой маленький друг.

Стоя на планшете с зажимом для бумаги, накрытая всё той же стеклянной тарой, мышь смиренно сидела на месте, лишь изредка шмыгая своим носом.

— Вечно тебе везти не могло, так что теперь я тебя выпущу где-нибудь подальше от комплекса. Правда… — человек раскидывается в своём кресле, — …в связи с «некоторыми» обстоятельствами я пока не могу покидать свой кабинет и исследовательский блок. Им нужно там всё обсудить и провести расследование насчёт всего произошедшего…
Человек несколько десятков секунд сидит молча, смотря на дверь.

— Хотя знаешь что? Нахер их. — человек выдвигает средний ящик и начинает вытаскивать из него различные книги и папки с документами, — Я пытался. Я правда старался думать, как они, разговаривать, как они, выглядеть, как они, но стоило мне один раз обложатся, и вуаля — теперь я не «один из них», а «тот самый», понимаешь? — достав значительную часть содержимого, человек начинает открывать и пролистывать каждую последующую книгу из ящика. — Ну коль сегодня мой последний день в Фонде, то можно и немного порадовать себя, правда? — человек достаёт потёртую книгу: «Основы квантовой физики», — Вот ты где, моя родная. — Раскрыв её, он вынимает небольшую железную флягу, обтянутую кожей, — Не смотри на её объём — на самом деле их две и они имеют общую полость. Так что я решил, что грех такой вещи пылится на складе и кинул вторую в бочку с ромом.

Сложив всё обратно в ящик, человек берёт флягу. Сделав глоток, он пару секунд морщится и ставит флягу рядом у банки с мышью, что внимательно наблюдала за каждым его телодвижением, пока тот протирал лицо руками.

— Боже, ну что за денёк, а?

— Вот ты где! — сказал знакомый мужской голос позади меня. Я оборачиваюсь, попутно приподнимая свои защитные очки.

В дверях лаборатории показался д-р Селюков, а следом за ним д-р Валерия, как обычно, полностью погружённая в свой телефон.

— Я думал, что вы на обеде с остальными. — я снова поворачиваюсь к рабочему столу и защёлкиваю кабель питания на установке.

— Ты умеешь думать, вау… — сказала холодно Анастасия, не отрывая взгляда от своего экрана.

— Мы тоже думали найти тебя в столовой, но там тебя не оказалось, так что мы решили проверить: вдруг ты находишься в лаборатории. — Анатолий останавливается позади меня, заглядывая мне через плечо, — Кстати об этом — чем ты тут занимаешься?

— Творю науку, конечно же! — сняв защитные очки и перчатки, я развернулся на стуле к своим собеседникам, — Я вижу, что вам интересно?

— Нисколько. — всё так же безучастно ответила Аня, уже тоже стояв позади меня.

— Вообще, если честно, то мы немного…

— А, а, а! — подношу палец ко рту Антона, — Все вопросы после небольшой презентации. — быстро встав со стула и взяв со стола металлическую линейку, я подхожу к доске с моими расчётами, и ловким движением руки поворачиваю её обратной стороной, где находился мой схематичный чертёж, — Любите и жалуйте — «Мозгокопировальник 3000»!

Анатолий непонимающе смотрел на доску. Анастасия закатила глаза.

— Да, да, да — название ещё не окончательное.

— Что… что это такое? — Антон наклонил голову в бок, пытаясь лучше разглядеть мои художества.

— Так и знал, что ты спросишь! — прокашливаюсь и поправляю свой воротник, — И так — это устройство я недавно смог обнаружить валяющимся без дела на складе. — обвожу линейкой основную часть, — Как вы уже успели наверно заметить, в основе его конструкции лежит металлический шлем. — тыкаю линейкой в верхнюю часть чертежа, — Снаружи у него прикреплено множество различных частей, одна из которых хранит и записывает данные на небольшой жёсткий диск. Что же на него такого записывают и хранят? — смещаю линейку вниз, — На внутренней части находится множество соединённых меж собой присосок, очень похожих вместе на шапочку для ЭЭГ, которые ведут к считывающей части устройства. Как я предполагаю — он делает некий «скан» твоей головы и записывает получившуюся модель на жёсткий диск сверху. Зачем же он всё это делает? — развожу руками в стороны, — Абсолютно без понятия. Всё упирается вот в эту небольшую часть. — показываю линейкой на лобную часть шлема, — Это что-то типа аномально скроенного механизма, судя по строению, испускающий некий «импульс» внутрь шлема. Чтобы узнать больше, придётся провести с ним некоторое количество опытов. — скрестив руки на груди я ознаменовал конец своей небольшой речи, — Вопросы?

Анатолий стал выглядеть слегка взволнованным.

— Это… точно безопасно, Дим? Ну, она там не разжижает мозги при надевании или ещё чего?

— Что? Нет, конечно же. Могу тебя в этом полностью заверить.

— А откуда ты… стоп. — Антон прищуривается, — Ты что, использовал её на себе?

— Не-е-е-ет, с чего ты это взял?

— У тебя волосы все в фигне для ЭЭГ. — я трогаю свои волосы — они действительно в ней.

— Ну, надевал его пару раз для тестов. Оно всё равно ещё даже не запитано. — я возвращаюсь и сажусь в своё кресло, попутно находя на столе несколько салфеток.

— А что это за установка, которую ты к нему приделал? — Анатолий косится на преобразователь, стоящий позади меня.

— Это нужно, чтобы запитать кристаллы.

— Кристаллы?

— Чтобы запитать эту штуку, требуется большой объём энергии, а поскольку у наших «коллег» не были связанны руки, они использовали особые аномальные кристаллы, которые способны хранить в себе достаточный объём для его работы. А это… — хлопаю по кабелю, идущему к установке, соединённой с энергоотсеком устройства, — … специальная установка, которая сможет запитать «Мозгокопировальник 3000».

— Или взорвать его. — безучастно добавила Анастасия.

Я делаю вдох и закрываю глаза.

— Так зачем вы пришли?

— Да так, просто решили проведать как ты. Мы же всё-таки дру…

— Удостоверится, что ты снова не ешь в своём кабинете.

Я старался сделать вид, что не понимаю, к чему клонит Аня, попутно вытирая голову.

— А в чём проблема употребления углеводов в моём кабинете?

— В мышах, которые недавно завелись в блоке и которые могут открыть у тебя собственную столовую.

— Ну так это же произойдёт в моём кабинете, а не твоём.

— Мой кабинет соседствует с твоим, и если я узнаю, что у тебя хоть одна мышь мимоходом насрала. — Аня впервые за весь диалог поднимает свой взгляд от телефона и смотрит мне прямо в глаза. — Я лично сожгу его. — развернувшись, Анастасия направилась к выходу, — Мне пора — скоро запуск реактора, а проверка снова нашла какую-то «уязвимость».

— Опять? Что на этот раз? Если пиво разлить, то кнопки на панели управления залипнут, и нельзя будет его экстренно отключить? — Анатолий недовольно скрестил руки на груди.

— Какие-то проблемы с конденсатором и системой управления. — Анастасия открыла дверь и почти вышла из помещения, как на секунду останавливается, — О и Дим, очень надеюсь, что своими опытами ты не создашь проблем д-ру Новиковой, ибо у неё сейчас их и так хватает. Твои «опыты» всегда заканчиваются одним и тем же и если в этот раз они снова пойдут по пиз…

— …то ты скажешь: «А я же говорила». — я показываю на неё указательными пальцами, как адвокаты из бюджетных реклам по телевизору, — Я угадал? Ну скажи же, что угадал, правда?

Аня тяжело вздохнула и, закатив глаза, покинула лабораторию.

— Видимо, угадал.

— Слушай, она ведь права — всё это мероприятие кажется очень сомнительным…

— Как и вся настоящая наука! — я резко встаю и беру Антона за плечо, — Только представь себе, чем может оказаться эта штуковина по итогу! Быть может, это устройство меняет твоё сознание с параллельным тобой из другой вселенной, или позволяет расширить твой разум и начать видеть в четырёхмерном измерении, или вообще создаёт внутри твоей головы целую новую вселенную, где ты являешься всемогущим существом, способным вершить судьбу твоего собственного мира!

— Или это просто хлам со склада.

— Ой, да иди ты. — отпустив плечо Анатолия, я скрестил руки на груди, — Вы там все в старшем персонале такие зануды?

— Я просто уже вижу это выражение лица не в первый раз, Дим.

— В этот раз всё будет иначе. Могу тебе пообещать.

— Вот это я точно слышу не в первый раз.

— Да господи, так трудно хоть разок поддержать и сказать что-то типа: «Да, в этот раз у тебя всё точно выйдет!»?

— Слушай, я и вправду надеюсь, что это штуковина сможет превращать человека в Эйнштейна, а ты возьмёшь все лавры за неё. Просто… уже прошло столько времени. Люди стараются продвинутся по карьере, а ты всё продолжаешь изучать всякий хлам со склада, надеясь раскопать там золотую жилу. А с тех пор как д-ра Смирно…

Не успевает он договорить, как я встаю перед ним, взяв его за плечи и надев на лицо свою фирменную ухмылку.

— Я как покемон — рано или поздно, но трансформируюсь в свою следующую форму, где буду ходить с умным видом и говорить: «Какие же младшие сотрудники нынче пошли», а пока мне и так замечательно. — несколько раз хлопаю его по плечу, — Спасибо, что спросил.

— Эм… да не за что. — Анатолий взглянул на весящие в конце лаборатории часы, — Чёрт, мне через десять минут надо быть на совещании. Можешь по-быстрому помочь мне с кое-чем? — Антон стал что-то искать рукой в кармане своего халата.

— Это же не… — не успеваю я договорить, как уже вижу эти злосчастные ламинированные листы с различными оттенками красок из строительного магазина, — Господи… Ты же вроде наконец решил, что будешь красить обои в бежевый, разве нет?

— Ты знаешь, сколько существует различных оттенков бежевого? Вот, взгляни. — Анатолий подносит листок с цветами ко мне, — Как думаешь, какой лучше: Бананоманиевый, — показывает на бежевый, — Белый антик, — показывает на другой бежевый, — или Бисквитный? — показывает на ещё один бежевый.

Я непонимающе смотрел на три полоски бежевого, пытаясь несколько секунд найти различия.

— Ну что думаешь?

— Я думаю, это не лечится.

Антон смотрит на меня с непониманием.

— «Не лечится» что?

— Вот это вот. — показываю руками на листок.

Анатолий разворачивает его к себе и грустно смотрит на него.

— Думаешь, бежевый не подходит?

— Я думаю, что за последний месяц я узнал различных оттенков и цветов больше, чем за всю свою жизнь, учитывая, что я даже ходил когда-то на занятия по рисованию. И что главное, все эти названия никак не хотят выходить из моей головы… — я смотрю куда-то стеклянным взглядом. — Помню их, как будто бы увидел только вчера: Цвет влюблённой жабы, Бороды Абдель-Керима, Последний вздох Жако, Пурпурная пицца, Цвет шелковистых нитевидных пестиков початков неспелой кукурузы…

— Слушай, я же просто…

— Все они… просто не хотят выходить из моей головы. Я забываю, какой сегодня день недели, что я ел вчера, закрыл ли входную дверь… но я всегда помню… — я оборачиваюсь и смотрю на него свои опустошённым взглядом прямо ему в глаза, — про Фузи-Вузи…

— Господи ладно, я понял! — Анатолий зажмурился и вытянул перед собой листок, — Просто выбери любой из них, и всё!

Я медленно поднимаю свою руку и подношу свой указательный палец к одной из цветных полосок.

— Этот.

Антон развернул лист к себе.

— Пшеничный? А почему…

— Я очень люблю булочки…

— А…

— Очень. Люблю. Булочки.

Анатолий словно бы хочет что-то спросить, но в последний момент передумывает. Взглянув на лист снова, он тяжело вздыхает.

— Ну… ладно… — Антон смотрит на часы, — Блин! Мне надо бежать. Встретимся позже. — развернувшись, он быстро пробегает до двери, но в проёме встаёт и оборачивается, смотря на меня, — И, пожалуйста, постарайся не натворить глупостей, хорошо?

Закатив глаза, я скрестил руки на груди.

— Я постараюсь.

Анатолий кивнул и покинул лабораторию.

— Понимаешь? Просто… просто мне нужно это. Знаешь, на самом деле быть настоящим ученным — это полный отстой. Сидишь в своём кабинете и пишешь отчёты об опытах, где ты делаешь нужные куратору расчёты, потом снова пишешь отчёты о сделанных тобой расчётах, а между делом надо всё это ещё остальному научному составу показать, выслушать их правки и внести нужные в свои расчёты, а если ты в чём-то ошибёшься, то какая-нибудь потусторонняя херня вырвется из спроектированной при помощи твоих расчётов камеры и убьёт не в чём не повинных людей! Боже… — человек, судя по всему, ослеплённый светом от потолочной лампы, жмурится и переводит взгляд на своего собеседника, попутно прикладываясь к фляжке.

Мышь всё так же продолжала внимательно наблюдать за ним, не осмеливаясь даже пошевелится.

Отлипнув от металлического горлышка, человек несколько секунд смотрит в какую-то точку пространства, находящуюся между дверью и потолком, а после снова переводит взгляд на своего собеседника.

— Да, ты прав, может я… самую малость утрирую, но в своей сути всё так. — человек вздыхает, — Просто раньше я всегда хотел этого. Хотел, чтобы люди считали меня «настоящим» ученным и давали мне «серьёзную» работу. Но спустя столько времени… хочется просто получить от процесса удовольствие. Просто хочется иногда стать тем юнцом с горящими глазами, что у меня когда-то были, и не думать обо всех этих бесконечных формальностях и ответственности. Только я, аномалия и моё желание докопаться до её сути. — человек снова падает в объятия своего кожаного друга, — Но в этот раз я и вправду забрался слишком далеко…

— Так, а вот эти символы означают… — я отлип от увеличительного стекла и принялся искать нужный мне перевод в раскрытой сбоку книге: «Русско-Шумерский словарь», — «Вне»… «вне коробки». — я снова возвращаюсь к кристаллам, возле граней которых были высечены различные причудливые символы, — «Говорящий разум маленького, вне коробки». Ну, теперь-то всё встало на свои места! — я театрально развожу руками в стороны, — Я нихера не понимаю… Ну вот что за мода на эти мёртвые языки? Если что потустороннее, то сразу либо на латинском, либо на шумерском. Можно хоть разок, что бы было написано на английском? За несколько тысяч лет все эти «зверо-бошковатые» божества не могли подучить актуальный язык?

Я опускаю свой взгляд на своего тогдашнего собеседника. Сидя в небольшом террариуме, он продолжал как ни в чём не бывало чистить свой лысый хвостик. По всей видимости, кто-то взял его ранее в лабораторию для опытов и ушёл на обед.

— Не могу понять, что не так с этой штуковиной. Если поставить вот этот переключатель… — показываю на тумблер, расположившейся левее от макушки, — …в положение «проекция», то когда я надену его на голову, индикатор загорится зелёным, и кнопка для запуска разблокируется. Но если поставить его в положение «преобразование» … — перещёлкиваю тумблер вверх, — …то, чтобы я не сделал, индикатор горит красным, а кнопка для запуска становится заблокированной. — ставлю руки под голову, — А эта инструкция по эксплуатации на шумерском — делу не сильно помогла.

Переведя взгляд обратно на белого грызуна, я обращаю внимание, что тот пытается попить из своей поилки, где уже закончилась вся вода.

— А жажда, да? Погоди, у меня тут где-то завалялась бутылка. — я начинаю разгребать стол от различных инструментов, книг и остатков своего ланча, — Чёрт, я тут уже ведь часа 3 сижу, а не единой души. Как удачно получилось, что сегодня всех согнали на «торжественный» первый запуск нового реактора. «Полная автономия — ключ к безопасности при любых внешних воздействиях» и вот это вот всё. — из-за шлема не видно пространства позади него. Откладываю его в сторону на клетку и обнаруживаю свой недоеденный сэндвич, — А вот ты где! — беру его и сразу же надкусываю, — Иногда моя память преподносит мне приятные сюрпризы. — присмотревшись получше к тому же месту, замечаю полупустую бутылку воды, лежащую под документацией. — Хей, крыс, не хочешь кусочек этого восхитительного сэндвича с… — я перевожу взгляд обратно на клетку и чуть не давлюсь куском в горле.

Индикатор мигал то зелёным, то красным, в то время как мой маленький приятель обходил свою клетку по периметру.

— То есть ты хочешь мне сказать…

Я быстро откладываю всё в сторону и беру крысу в одно руку. Взяв «Мозгокопировальник 3000» во вторую руку, я медленно подношу грызуна во внутрь и внимательно слежу за индикатором — он загорается зелёным. Вынимаю — красным. Снова подношу во внутрь — зелёный. Делаю так ещё пару раз для придания комического эффекта.

— Да, чёрт возьми! — я вытягиваю руки над собой, как спортсмен, что первым добрался до финиша, — Оно работает! — кладу крысу в клетку и устройство в сторону, — «Разум маленького» — это, скорее всего, обозначение животного. Как я раньше об этом не подумал? — подхожу к распределительному щитку и включаю питание для присоединённого к устройству кабеля. — Ну что же, осталось подать достаточно напряжения в энергоблок, чтобы эта штуковина заработала.

Усадив своего подопытного на столе, я ставлю «Мозгокопировальник 3000» на него сверху, пока крыс утолял жажду из крышки от бутылки. Кристаллы сзади шлема начинают испускать свечение, что постепенно усиливалось с каждой секундой. Я надеваю свои защитные очки и перчатки. Наконец я, полный решимости, подношу свой палец к заветной кнопке.

«…постарайся не натворить глупостей, хорошо?».

— Чёрт! — раздосадованный промелькнувшей в голове мыслей, я оборачиваюсь и отхожу от устройства в назад, — Что я делаю? Очевидно же, что это какой-то бесполезный прототип устройства, который из-за своей ненужности был скинуть на склад с прочим аномальным хламом. Максимум, что оно сделает, так это взорвёт бедному крысу черепную коробку, раскидав его мозги по всей лаборатории. — сев на корточки, я закрываю глаза и прикрываю лицо руками, — Зачем я продолжаю заниматься этой бесполезной хернёй?

В очередной раз я погружаюсь в дебри своего сознания, пытаясь найти там хоть какие-то ответы. Я достаточно долго блуждаю, то и дело натыкаясь на обрывки своих воспоминаний. Среди них я отчётливо вижу одно. Маленький мальчик смотрит в окно и видит ослепляющей красоты птицу, что лишь на миг озарит своим светом ночное небо, чтобы после бесследно исчезнуть, оставив его совсем одного…

Он всё ещё там. Стоит совсем один в ожидании момента, когда в его жизни, наконец, снова мелькнёт хоть что-нибудь светлое.

Хоть что-нибудь…

Открыв свои слезящиеся глаза, я вижу извивающуюся тень перед собой — что-то очень ярко светило позади меня. Развернувшись, я вижу страшное. Кристаллы, что ещё пару минут назад испускали лишь тусклое свечение, теперь были ярче лучей солнца. В панике я бегу к распределительному щитку и отключаю подачу питания, но было уже слишком поздно — кристалл вот-вот норовил треснуть от переизбытка накопленной в нём энергии.

Я возвращаюсь к устройству, что начало трястись и издавать ранее не характерные для него звуки. В попытке спасти «Мозгокопировальник 3000» я пытаюсь вынуть его кристаллы. Неудача — последние чуть не пропалили мои защитные перчатки. Единственной опцией, что оставалась мне — это попытаться высвободить хотя бы часть накопленной энергии путём активации устройства. Я жму кнопку. Стол под устройством начинает трястись. Изнутри его начинает исходит постепенно усиливающийся гул.

Крыс в панике выбегает из-под шлема и прыгает со стола. Я подхватываю его в полёте. Дальше было отрицать бесполезно, что мы смотрели на бомбу с таймером, цифры на которой вот-вот приблизятся к нулю. Не успеваю я сделать несколько шагов назад, как всю комнату заливает невероятно ярким свечением. Инстинктивно я прикрываю лицо свободной рукой, пока в ушах начинал нарастать писк. Документы начинают разлетаться в стороны со стола, пока инструменты с него же звонко ударялись об пол.

Резкий гул бьёт по моим барабанным перепонкам и спустя пару мгновений меня откидывает назад ударной волной об стоящую позади колону.

Боль в затылке. Я лежу на холодной плитке. В ушах слышен только писк. Сверху на пол медленно спускались различные листы из документов. В глазах начинает мутнеть. Я замечаю возникший и смотрящий мне в лицо маленький силуэт. В последний миг, прежде чем я отключусь, я слышу чей-то голос в своей голове.

— Ты в порядке, человек?

— Ну, так же я… думаю гораздо лучше? — человек отодвинулся от банки, под которую он положил палочку из-под мороженого, чтобы внутрь мог попасть кислород.

Мышь наконец могла вдохнуть на полную своей маленькой грудью.

— Знаешь, я всегда был серой мыш-ш-ш-ш… вороной. Всегда был серой вороной, да. — человек прилипает к горлышку фляги и возносит последнею над собой делая несколько глотков и кривя лицо после них, — Только без обид. Просто я больше похож на ворону, ибо я… ну я типа более… умнее, чем маленькая серая мышь?

Наступает пауза. Человек отсыпает себе немного подушечек с шоколадной начинкой из коробки с вырезанным небольшим кусочком сверху. Его слегка пошатывает из стороны в сторону, словно маятник, стол под которым случайно задели ногой. Мышь продолжала сидеть практически неподвижно.

Неожиданно человек смеётся, попутно пытаясь удержать содержимое своего рта рукой.

— «Жена будит в полночь мужа: "Мне кажется, где-то скрепит мышь…", "Ну и что ты хочешь от меня, чтобы я её смазал? "». — человек заливается смехом, — Я, кстати, говорил, что обожаю фильмы Тарантино?

— Так я у него спрашиваю, мол «Ты реально член в реакторный насос сунул?», так он мне потом часовую лекцию устроил, почему желание мужчины пихать свой агрегат в самые различные места — это абсолютная норма!

— Да, очень увлекательно… — ответила д-р Валерия, всё так же продолжая смотреть в экран своего телефона.

— Вот я так же ему ответил, хе-хе. — д-р Селюков сделал ещё пару укусов своего сэндвича, — Слышала, кстати, что Диму наконец выпустили из-под надзора?

— Мх… — всё так же безучастно ответила Аня.

— Вечно он ходит по грани… Ему надо было стать рок-звездой какой… — Анатолий отпил немного пакетированного сока, — Одного только не понимаю: почему ты всё ещё продолжаешь общаться с нами, а не с остальными занудами из старшего научного персонала?

Анастасия подняла свою голову и обратила свой взгляд в сторону. Недалеко от стола, где они расположились в столовой, находился ещё один идентичный, где группа сотрудников в белых халатах что-то обсуждала, попутно смеясь и указывая пальцем на разных людей, сидящих поодаль от них за другими столами.

— Выбирая между идиотами и высокомерными идиотами, я лучше отдам предпочтение первым, нежели буду изображать интерес к последним. — закончив мысль, Аня снова направила свой взор на дисплей своего устройства.

— Эм… ясненько. — Анатолий присматривается и замечает позади Ани знакомый силуэт.

Уже только войдя в столовую, я ощущал на себе чьи-то взгляды. Но спустя пару часов, проведённых в мед. блоке, а затем ещё несколько часов на допросе мне уже было всё равно, что и кто говорит про меня. На тот момент мной двигало лишь одно чувство…

Обойдя стол, я молча сажусь возле Антона.

— Хэй Дим! А мы тут как раз… — аккуратным движением я вынимаю сэндвич и пачку сока у него из рук, — Оу… эмм, да, конечно — можешь взять мой ланч, без проблем.

Видно, что Аня собирается что-то сказать, но в последний момент я останавливаю её, жестом выставив указательный палец перед собой. Отпив ещё немного, я проглатываю пережёванную пищу и закрыв глаза, выпрямившись, я делаю глубокий вдох и выдох.

— Вот теперь можешь сказать это.

— А я же говорила. — произнесла она с досадной нотой в голосе, уже явно не испытывая былого удовольствия от своей правоты, когда я косячил в прошлом.

— Да уж в этот раз ты превзошёл самого себя. — Анатолий подсаживается чуть ближе ко мне и начинает говорить вполголоса, — На глаза Новиковой тебе лучше вообще не попадаться. Она тебя точно убьёт.

— Знаю… знаю. В этот раз мне не отвертеться. — мой взгляд поник.

— Подожди — это точно ты? — Анатолий наклонился и заглянул мне в глаза, пытаясь найти в них тот блеск, который сопровождал меня в подобных ситуациях раньше, — Тот самый д-р Беляев, который всеми правдами и неправдами готов идти напролом к своей цели?

— Нет у меня больше никакой цели… Я больше не знаю, чего я хочу…

— Ну блин чувак не кисни ты так. — Антон слегка потряс меня за плечо, — Просто надо немного посидеть, подумать и найти верный путь решения проблемы.

— Проблема — это я.

— Ой, да брось, не будь таким самокритичным. Тебе просто… нужно посмотреть на ситуацию со стороны. — Анатолий задумчиво посмотрел куда-то вверх, — Пообщайся ты с кем-то на тебя похожим и быть может ты смог бы понять, что за осколок сомнений застрял в твоей душе.

— Может быть… — тяжело вздохнув, я сделал следующий укус.

— На 11 часов. — сказала незаинтересованным тоном Аня.

Анатолий резко переводит взгляд обратно. Немного привстав и словно бы сова, определяющая траекторию полёта, начинает осматривать пространство позади неё.

— Я ничего не вижу.

— От меня, идиот.

— А, да, точно. — Анатолий поворачивает голову, — Вообще можно было и сраз… — проходит пару секунд. Развернув голову назад, его стеклянный взгляд выдавал крайнюю степень обеспокоенности, — Дима…

— Что?

— Ты сейчас встаёшь и не оборачиваясь, быстром шагом идёшь ко второму входу, а я постараюсь её задержать, насколько сумею. — Анатолий положил руку мне на плечо, — Не поминайте лихом.

Резко развернувшись на скамейке, Анатолий встал. Я, немного проследив за тем, как тот торопливо шёл между заполненных людьми столами, замечаю ходящую неподалёку между ними женщину. То и дело она оглядывалась по сторонам, выискивая кого-то своим хищным взором. В один момент наши взгляды пересекаются — это был мой конец.

— БЕЛЯЕВ! — её крик ударяется об белые кафельные стены, разлетаясь эхом на всю столовую, заглушая обсуждавших что-то до сего момента пару десятков сотрудников. Уже не отводя от меня своего разъярённого взгляда, Новикова шла быстрым шагом в мою сторону.

Как раз к этому моменту на её пути появляется Анатолий с разведёнными в стороны руками, преграждающие ей путь ко мне.

— Мария Алексеевна! Убийство — это тяжкий грех! Оно того не стоит!

— СЪ*БАЛСЯ С ДОРОГИ! — её сверлящий звериный взгляд проходил прямо сквозь Анатолия, доходя до его мягкотелой души и препарируя её самыми страшными, известными и неизвестными человечеству способами. Его тело начало трясти от неописуемого ужаса. Не в силах стерпеть её напор, он отводит взгляд в сторону, закрыв глаза и загородив их ладонями.

— А-а-а-а, ладно! — Анатолий отпрыгивает в сторону, после чего Новикова продолжает своё движение. Его руки опускаются, а взгляд полон беспомощности и обречённости. Спустя пару секунд он поднимет его на меня и обречённо вздохнув, складывает руки в форме рупора у лица, — Прости, я сделал всё что мог!

Бежать было некуда. Единственным выбором в этой ситуации было принять своё поражение и попытаться договориться до наиболее щадящих условий капитуляции. Проглотив последний кусок сэндвича и опустошив до конца пачку сока, я набираю полную грудь воздуха и встаю из-за стола, взглянув прямо на идущее мне навстречу испытание.

Этот диалог уже происходил множество раз до этого. Самое главное в таких ситуациях — это не давать ещё больше поводов для праведного гнева со стороны главы научного персонала зоны. Всё просто: нужно лишь признать свою вину, не пытаться спорить и попытаться сделать так, чтобы выражение твоего лица раздражало твоего собеседника чуть меньше, чем обычно.

— О-О-О-О, СНОВА ЭТА УХМЫЛКА БЕЛЯЕВ, ДА?! НЕ ВОЛНУЙСЯ — СЕГОДНЯ ОНА РАЗ И НАВСЕГДА СПАДЁТ С ТВОЕЙ НАХАЛЬНОЙ РОЖИ!

Голос Новиковой словно бы был готов в любой момент сорваться, стоило ей повысить его ещё хоть на пару децибел выше. Всё это стало казаться мне странным. Из-за чего она настолько вышла из себя? Взрыв в лаборатории? Да я делал с десяток вещей и похуже, но в те разы всё ограничивалось лишь нервно дёргающимся глазом и парой угроз физической расправы. Здесь явно было что-то ещё…

— О, Мария Алексеевна! А я как раз вас искал! — я ясно понимал, что моё сияющее и улыбающееся лицо это последнее, что хочет сейчас увидеть д-р Новикова, однако поделать я с ним ничего не мог — это было своего рода защитной реакцией моего организма.

Дойдя до меня, она останавливается. Слегка нагнувшись и оперившись руками об колени, она начала жадно поглощать воздух лёгкими.

— Сейчас… только… отдышусь… а потом я тебя… — д-р Новикова вместо хаотичного дыхания ртом стала делать глубокие вдохи через нос и выдохи через горло.

— Я думаю, что вы по поводу того маленького недоразумения, которое произошло сегодня? — в этот момент д-р Новикова выпрямилась и положила руки к себе на пояс. Сделав ещё пару вздохов, она обращает на меня всё свой взгляд.

— Маленького… недоразумения? — она вопросительно наклонила голову вбок.

— Ну… да? — я неуверенно убираю руки за спину.

— Значит, маленького… недоразумения? — взгляд Новиковой меняется. Её зрачки уменьшаются, а правый глаз начинает дёргаться.

— Ну, может, чуть… больше маленького? — я издаю еле слышный нервный смешок и сглатываю последние остатки своей уверенности.

— Это то самое «маленькое недоразумение» из-за которого мне пришлось писать тонну отчётов и объяснительных на тему: «Почему в день открытия нового реактора у нас по абсолютно невероятному совпадению, что-то взорвалось в соседнем блоке?». — Новикова начинает медленно подходить ко мне. На её лице, помимо дёргающегося глаза, возникла маниакальная улыбка.

— Ну… тогда… среднее? — я стал тоже медленно отступать назад.

— То самое «недоразумение», после которого пришлось поднять на уши весь персонал, чтобы разбираться с последствием ЧЬЕГО-ТО вышедшего из-под контроля «эксперимента»? — её дыхание становится неровным. Она поднимает руки, охваченные тремором, чтобы, судя по всему, задушить меня прямо на глазах всей столовой.

— Ну… может… чуть выше среднего? — я упираюсь в лавочку позади себя.

— БЕЛЯЕВ БЛ*ТЬ, Я ЧЕТЫРЕ ЧАСА НАХ*Й ДОПРАШИВАЛА ЕБ*ЧУЮ БЛ*ТЬ КРЫСУ! РАЗУМНУЮ СУКА, ГОВОРЯЩУЮ БЛ*ТЬ, ТЕЛЕПАТИЧЕСКИ НАХ*Й, КРЫСУ! КРЫСУ С ЕБ*ЧИМ ХВОСТОМ И УСАМИ, ПОНИМАЕШЬ?! — резко сократив дистанцию, она хватает меня за воротник халата и становится ко мне почти вплотную, — И знаешь что? — Новикова нервно улыбается.

— Что…? — я снова сглатываю ком в горле, смотря прямо в глаза самой смерти.

— Она рассказывала о том, почему «Джеки Браун» — это самая недооценённая работа Тарантино, — Новикова делает вдох, — ТРИ БЛ*ТЬ ЧАСА, ПОНИМАЕШЬ?

На пару секунд страх в моём теле смог перебить трепет от результатов, полученных от моего не самого удачного опыта. Кусочки пазла, которые всё это время плавали у меня в голове и не давали покоя, наконец начали складываться в полноценную законченную картину.

Миг спустя в голове промелькнула мысль, что быстро потушило вспыхнувшие огоньки в моих глазах: устройство было уничтожено при взрыве, разлетевшись на сотни обугленных кусочков. Теперь от всех этих знаний не было никакого толку, а сейчас они должны были интересовать меня вообще в последнюю очередь.

— Говорящая… крыса? — в этот момент Новикова сжимает мой воротник ещё сильнее.

— Да Беляев. Говорящая крыса. А знаешь, что находилось на один этаж ниже?

— Ви…— поняв, что ждёт меня после ответа на поставленный вопрос, мой мозг словно бы дёрнул ручник, заблокировав мне возможность произносить что-то сложнее слогов.

— Ви-ва… — Новикова словно детский воспитатель в садике, помогала мне произнести это злосчастное слово.

— … рий? — я снова сглатываю, сразу же зажмурив свои глаза.

— ДА БЛ*ТЬ — ЕБУЧ*Й ВИВАРИЙ С ДВУХСТА СУКА, РАЗУМНЫМИ БЛ*ТЬ, ГОВОРЯЩИМИ НАХ*Й, ПРИ ПОМОЩИ ЁБ*ННОЙ ТЕЛЕПАТИИ, КРЫСАМИ — Новикова делает вдох, — КОТОРЫЕ ВСЕ БЛ*ТЬ, КАК ОДНА, ПОХОЖИ СУКА, — Новикова несколько раз трясёт меня из стороны в сторону, — НА ТЕБЯ!

Новикова резко меняется в лице, отпуская мой воротник и отступая на пару шагов назад. Взявшись за своё горло, сухой надрывистый кашель начинает эхом разноситься по столовой, где все молча наблюдали за происходящим. Аня подходит к Новиковой и кладёт ей руку на плечо.

— Я в порядке… — прокашлявшись ещё пару раз, она делает вдох и обращает ко мне своим охрипшим голосом, — Вот скажи… — Новикова поднимает свой остывший взгляд на меня, — …почему он выбрал тебя?

— Я… не понимаю о чём вы.

Ложь — я прекрасно понимал, о чём она говорила.

— Александр Николаевич был не последним человеком здесь. Он был почти с самого начала, когда число сотрудников не превышало количество людей, сидящих сейчас в этом помещении. Только благодаря ему мы смогли построить всё это. — Новикова указывает на стены столовой.

Череда воспоминаний снова проносится через меня… В них я снова вижу его лицо…

— Но за все эти годы, что он был здесь, лишь в одном человеке он смог увидеть своего преемника. — Новикова указывает пальцем, — Тебя. Лишь по отношению к тебе он проявил столько сил и рвения, сколь он не проявлял ни к одному из своих учеников. И мне просто интересно — ты то хоть знаешь почему?

Молчание — это всё, что я мог ей ответить.

— Что он смог найти в таком безответственном, беспечном, безалаберном человеке, что должен будет способен в будущем его заменить?

Взгляд мой устремился куда-то в пол. В белоснежной плитке я мог разглядеть своё поникшее лицо. Хотелось хоть что-то ответить, но на языке просто не было никаких слов.

— Что есть в тебе такого, чего не было ни в одном из нас?

Остатки былой уверенности сползли с моего лица на пару с ухмылкой. Новикова снова подошла ко мне вплотную и посмотрела мне в глаза самым презрительным взглядом, который я когда-либо видел.

— Вот и я не вижу. Больше никто не видит. Теперь ты просто мелкий вредитель в нашем коллективе, за которого некому заступиться. — проходит пару секунд, прежде чем она выберет мою нынешнюю меру наказания, — Проваливай в свой кабинет и жди, когда мы тебя вызовем.

Я было хотел воскликнуть. Хотел попробовать свести всё в шутку, как я обычно всегда и делаю. Потом чувство обиды пыталось подтолкнуть на длинную тираду о несправедливости и неопределённости моей жизни. Затем злость хотела, чтобы я просто послал её наиболее язвительным способом. Но, как всегда, все эти мысли вертелись в голове, когда дверь столовой уже захлопнулась позади меня.

Сжав кулаки от злости и протирая глаза от слёз обиды, я направился к своему кабинету…

— Ну а дальше ты сам знаешь… Бух-бах, дверь открывается, я расхреначиваю всё, что сегодня неровно лежит… Хотя у меня… всё всегда неровно лежит? — человек делает ещё глоток из своей фляги и протирает своё покрасневшее лицо руками, — Не важно… Фух… Так это… Зачем я тебе всё это рассказал? — человек несколько секунд сидит, смотря в одну точку с приоткрытым ртом, — Да не знаю я… Просто… решил рассказать, как прошёл день, пойманной в своём кабинете… мыши. Что? Другие так, будто не делают?

Опустив голову, он встречается взглядом со своим собратом по несчастью. Как только серая мышь увидела, что взгляд человека смог сфокусироваться на его мордочке, он тотчас же прекратил умывать её своими лапками и встал как вкопанный, смотря в потерянный взгляд его собеседника. Так проходит несколько секунд.

— Да, пожалуй, ты прав. У меня точно не все дома… — человек приподнимает голову и подпирает её руками, закрыв своё лицо ладонями, — Просто… мне всегда было здесь не место, понимаешь? Все эти бесконечные правила, строгие лица, рыба в столовой по четвергам. — упомянув последнее, тело человека на секунду вздрогнуло, — Брр… В общем… не моё всё это, понимаешь? В последний год я словно бы вечно не в своей тарелке… И по-хорошему, раз уж меня ко всему этому уже не тянет, как раньше, то нужно было бы… просто уйти? — руки человека сползают с его лица, — Да вот только… — он снова обращает взгляд на мышонка, — А… что меня ждёт за этими стенами?

Человек снова падает назад в объятия своего кресла. Сделав ещё один глоток, он кривит лицо и устремляет свой взгляд куда-то в соединение стены и потолка.

— Там… наружи, что там у меня есть? Родственников — нет, друзей — тоже нет, а семьи и подавно не будет… Да и кому там нужен «специалист по разработке условий содержаний для малоопасных объектов»? Там у меня совсем ничего нет… — человек прищуривается, — Но здесь… здесь мой… дом? Есть хоть какие-то друзья, перспективы в будущем… ну в очень далёком будущем, изредка я даже получаю удовольствие от процесса работы, а ещё в понедельник дают сдобные булочки на десерт… — облизывав свои губы, он снова садится прямо, — Ну и… на меня всё-таки возлагают… «возлагали» какие-то надежды… Будет… неправильно как-то всё взять и бросить после этого… — человек снова весьма энергично протирает лицо руками, — Как же я устал от всего этого… Хоть бы кто, сказал, что же мне по итогу делать…

Опустив голову, человек снова обращает своё внимание на банку и таящегося под ней узника. Начав присматриваться к нему, он замечает какое-то небольшое изменение в его стойке и взгляде. Грызун стал выглядеть более поникшим, а его взгляд, ранее устремлённый вверх, теперь жалобно смотрел под себя. Приблизившись к банке ближе, человек замечает, что на синем пластике планшета под ним начало медленно растекаться желтоватое пятно.

— Ох, блин… прости — вообще забыл про это, со всем вот… «этим»… Короче, не переживай, я сейчас найду что-нибудь, чтобы подложить под тебя… — человек начинает по очереди открывать ящики в столе и быстро перебирать их содержимое, — Да, блин… где хоть какая-нибудь бумага, ну же… — он продолжает проверять и перепроверять их, но то ли из-за хронической рассеянности, то ли из-за количества алкоголя в своей крови, но найти он так ничего и не мог, — Да… чтоб его… А вообще, знаешь… что?

Человек поднимает свой взгляд обратно на стол. Смотря прямо на маленького мышонка, стоящего прямо посередине лужи, что успела заполнить всё пространство под банкой и даже подле неё, человек меняется в лице. Его взгляд становится более чутким и смыслящим, он слегка нахмуривается и вытирает с лица и халата крошки от шоколадных подушечек.

— Быть может… сейчас ты и маленькая серая… мышь, запертая под банкой из-под… солёных огурцов, стоящая в луже собственной… мочи, но… но ты не должен стыдиться этого! С…слышишь? — человек возносит свою поражённую тремором руку и старательно пытается указывать её указательным пальцем на грызуна перед собой, — Подними свой… взгляд мышь! Ты не виноват в том, что ты тот, кто ты… есть… Ты не виноват в том, что попался в эту… ловушку. Просто такова твоя… суть…

Человек бегает взглядом по столу и находит тот самый вырезанный кусочек из картонной упаковки от шоколадных подушечек. Взяв её и первый попавшийся писчий инструмент, он старательно выводит на нём букву за буквой, что складываются во фразу «НЕ БОЙСЯ БЫТЬ ТЕМ, КТО ТЫ ЕСТЬ». Закончив, он прикладывает её к стеклу банки.

— Ты должен не бояться быть тем, кто ты есть… слышишь? — мышонок приподнимает свою мордочку, внимательно смотря на возникшую надпись перед ним, — Твой смысл — быть маленькой… мышью, ищущей чьи-нибудь объедки со… со стола, чтобы жить дальше… в этом мире, понимаешь? И, быть может, ты всего лишь… маленький вредитель, но это не п…повод опускать голову, слышишь? — человек облокачивается руками на стол и начинает медленно подниматься с кресла, — Не повод д…думать, что ты хуже чем-то других животных вокруг себя… — он почти в полный рост возвышается над столом, слегка пошатываясь из стороны в сторону, опираясь на него дрожащими руками, — Ведь если ты будешь отрицать себя, если будешь пытаться притворяться кем-то другим, лишь бы остальные посчитали тебя «правильным», то закончишь ты… прямо как я…

И вот, встав в полный рост, одна из ног резко прокатывается на одной из лежащих на полу шариковых ручек. Человек, словно бы кукла без шарниров, начинает падать в сторону. Пытаясь рефлекторно и неуклюже схватится за что-нибудь, чтобы попытаться удержать равновесие, он прихватывает с собой со стола ещё несколько различных вещей, что падают прямо возле него. В конечном итоге, все его попытки спастись от падения оказываются тщетными. Его тело плашмя падает на холодный пол, снова сотрясая всю мебель вокруг себя.

Проходит несколько секунд полной тишины.

— Ух… блин, чё так больно-то… — человек предпринимает попытку встать, но спустя пару секунд снова раскидывается полу, — Я немного… подустал здесь… Сейчас, я буквально на пару секунд глаза прикрою, чтобы они отдохнули, а потом уже встану и… поменяю там всё под тобой… — человек закрывает глаза и подкладывает под голову одну из рук, — Вот щас… буквально… пару секунд…

Проходит несколько секунд, затем десяток, потом минута, пока всё это время одна стеклянная полость лежала у человека между ног…

Мышь выглядывает с края стола — человек небрежно лежал с открытым ртом, откуда стекал ручеёк из слюны. Угроза миновала — теперь маленький грызун был свободен от своих физических оков. Но был ли он свободен от оков, о которых столь рьяно рассказывал человек? Об этом время у мышонка подумать ещё будет, а пока нужно было срочно выбираться из кабинета — не ровён час, как кто-то решится проведать человека, что окончательно потерял всякую веру в себя.

Встряхнув намокшую шёрстку, мышь спускается по открытым в форме лестницы ящикам из стола, оказываясь прямо возле крепко спавшего человека. Мышь уже собиралась делать ноги в дырку под шкафом, но на полпути к последней она останавливается, словно бы забыла о чём-то важном. Спустя несколько секунд она возвращается к столу и берёт в зубы лежавший под ним кусочек картона с надписью, сложив его пополам для удобства. Держа его во рту, мышь наконец-то покидает кабинет.

Минуя иногда аккуратно и с любовью закреплённые стяжками, а иногда и более походивших на заварную вермишель провода, маленький грызун двигался по своеобразному мышиному шоссе. То и дело мимо него проходили собратья, идущие за очередной порцией арахиса с солью, забытых кем-то в раздевалке, или вставали за ним в один поток, неся свежо добытые конфетки прямо из вазы в комнате отдыха. Со временем кто-то сходил с основного пути на перекрёстках или пристраивался, выходя из различных закутков. Казалось, что лишь наш маленький мышонок нёс бесполезный кусок картона, но не дайте себя обмануть.

Возможно, у этого клочка переработанной бумаги ценности гораздо больше, чем у всей еды со столовой, вместе взятой…

И вот наш маленький друг выходит на свет. Пропитанные канифолью половинки ватных палочек достаточно ярко освещали пространство вокруг себя, выступая некими маяками, указывающими нужное направление в плотных сплетениях проводов. Словно бы животное в плотных зарослях джунглей, мышь проходил сквозь заранее подпёртые при помощи обычных спичек проходы меж кабелей. Пройдя ещё один такой, перед грызуном возникает пробка: группа мышей старательно пытается с переменным успехом протолкнуть сквозь основной проход огромный, по их меркам ручной фонарь. Придётся идти в обход и тратить драгоценное время…

Мышонку необходимо успеть до того, как будет совершена роковая ошибка, последствия которой будут стоить им всем жизни…

Поворот налево, протиснуться между пластиковой трубой и бетонной стеной, пройти ещё немного вперёд и проскользнуть в щель потрескавшегося от времени кирпича. На пути у нашего героя продолжали возникать различные попутчики, несущие разные малозначительные для большого человека вещи, но имевших абсолютно иную ценность в условиях тесных технических пространств для маленьких мышей. В один момент из ПВХ трубы показывается знакомая мордочка без одного уса, держащая во рту свежий огрызок от яблока — это был его старый приятель, мистер Кукурузный.

Их взгляды пересекаются. Спустя секунду в голове у нашего мышонка возникает уже не раз ранее слышанный голос.

— О, Серый! — Кукурузный пристраивается рядом, — Чувак, не пугай так больше — я думал, с тобой что-то случилось! Где ты был всё это время?

Мышь концентрирует поток своих мыслей в сторону своего собеседника.

— Давай попозже — я сейчас очень занят.

— Занят? Я тоже занят — вот видишь, тащу этот восхитительный «Яблочный огрызок». Мисс Серая Спаржа попросила у меня достать прародителей каких-нибудь фруктов. Представляешь: из них может вырасти гигантское дерево, на мышером будет куча яблок! Просто безумие…

— Я сейчас правда очень тороплюсь.

— Торопишься? Я тоже тороплюсь. Говорят, что мы уже почти пробурились к стержню того гигантского кабеля.

— Уже?! — мышь стала ускорение перебирать своими лапками, обходя и протискиваясь сквозь своих собратьев.

— Эй, меня подожди! — Кукурузный тоже прибавил хода и поравнялся с ним, — Да, процесс пошёл гораздо быстрее, как только наши притащили ту штуку с быстро вертящимся наконечником. А куда ты так спешишь?

— Я должен всё это остановить.

— Остановить? Но только же недавно начали, после всех этих речей мистера Красного. «Триллионы наших жизней были загублены теми, кто сейчас ходит по ту сторону стен! Для них мы лишь мелкие паразиты, мышерых можно истреблять хоть целыми тысячами! Но теперь, когда, наконец, волею судеб нам была дарована возможность осознать себя, мы, наконец, сможем заставить людей считаться с нами! Теперь мы перестанем быть в их глазах маленькими и ничтожными! Теперь мы покажем им, на что способны!» и прочее. Я, правда, половину слов не понял, но говорил он вроде вполне убедительно.

— Они во всём ошибаются. — мышь сжала кусок картона ещё сильнее, ускорив свой шаг.

— Ошибаются? Но ведь мистер Дымчато-белый объяснял, что если мы сможем как следует погрызть этот кабель, пока вторая группа грызёт другой кабель, мышерый отвечает за некую «систему управления», то какой-то там «конденсатор» перестанет выполнять свою работу и некий «реактор» выйдет из строя…

Мышь резко останавливается, а за ним и мистер Кукурузный. Словно скала в текущей реке, они стояли посредине движущегося потока. Обернувшись, мышь посмотрела на своего собеседника с максимально возможным, насколько позволяла мышья физиономия, видом.

— Хватит менять все слоги «кот» на «мыше». Нет никакого тайного сообщества котов «Мураминаты» управляющих мировыми элитами и стремящихся стереть всю мышью расу. Этот слог — просто совпадение, как и все прочие теории заговоров, понял?

— Совпадение? Но почему тогда есть так много слов со слогом «кот» и нет ни одного со словом «мыше»?

Мышь стоит с задумчивым видом пару секунд.

— «Внутримышечный».

— Вот блин… А я так надеялся внести свой вклад в борьбу с котами угнетателями…

— Послушай — я был в одном месте, где, кажется, смог встретить нашего… создателя. Я понимаю, как это звучит, но его слова и мысли словно бы… открыли мне глаза. На куске этого картона от упаковки готового завтрака написано важнейшее послание для нас всех. И пока мы не совершили непоправимую ошибку, я должен успеть рассказать им о том, что мы всё это время ошибались на счёт… вообще всего.

— Где-то я это видел… И у меня очень плохое предчувствие насчёт этого всего.

— Так ты мне поможешь или продолжишь задавать глупые вопросы?

— Ну не знаю… Идти против мистера Красного…

— Я отдам тебе свой паёк.

— Ладно, пошли.

Найдя в лице мистера Кукурузного своего единомышленника, мышь устремилась сквозь всё более и более нараставший поток своих собратьев. Поворот за поворотом, протискиваясь в узкие проходы и меж своих соплеменников, они пробирались всё ближе и ближе к своей заветной цели. Минуя строй грызунов с закреплёнными батарейками на спине, наши отважные герои, наконец, выходят к месту своего назначения — гигантской полости, находящейся буквально в паре метров от основного кабеля питания.

Находясь в недоступном для человеческих рук и глаз месте, здесь можно было наблюдать воочию чудеса мышиной инженерии. На натянутых и закреплённых возле потолка шнурках висели пальчиковые фонарики, освещавшие трудившихся рабочих. Множество строительных лесов, собранных из карандашей и шариковых ручек, скреплённых при помощи канцелярских резинок, стояли рядами возле стен и внутри помещения.

Рабочие мыши трудятся в поте лица на благо колонии. В мастерской плавят в ложке алюминий, собранный из-под упаковок шоколада и жвачки для его дальнейшего использования для выплавки брони и инструментов. Немного поодаль от кузницы грызуны пропалывают землю, натасканную из различных горшков с растениями, в надежде посеять различные семена и вырастить из них пищевые культуры. Сразу же за искусственным полем следует кухня, где в металлических кружках на огне, творятся чудеса мышиной кухни, пока что не уходящей дальше скидывания всего съестного в кипящую воду.

Проходя мимо склада, состоящего из множества коробков от спичек, наши герои шли мимо суетящихся собратьев, часть которых тоже направлялась к месту основных работ. Пройдя мимо кладовой с едой, где группа грызунов отделяла скоропортящиеся продукты от долгохранящихся, мышь и мистер Кукурузный оказываются недалеко от основного кабеля питания, вокруг которого уже успела собраться толпа из нескольких сотен мышей.

Подойдя к ней чуть ближе, в голове стала слышна речь мистера Красного.

— … и вот, наконец, этот момент настал! Теперь, когда мы освободились от оков нашего проклятия, у нас есть возможность напомнить людям в этих стенах о своём существовании! Показать, что теперь им придётся считаться с нами, ибо впредь мы — мыши, не будем просто молча наблюдать за тем, как проводят геноцид наших собратьев! Сегодня мы покажем им, как страшны в своём гневе! Пусть же человек испробует на себе своё главное изобретение! — мистер Красный оборачивается, становится на задние лапы и взводит передние над собой, — Запускайте устна…

— Стойте! Подождите! Вы совершаете ошибку!

Мистер Красный оборачивается с недовольным видом, и взглядом окидывает всех присутствующих.

— Кто это сказал?

Мышь встаёт на задние лапки и старательно махает передними. Позади него возникает мистер Кукурузный и пытается оттащить его обратно. Взгляд всех устремляется на них.

— Ты с ума сошёл? Нас же сейчас под мышеловку за измену положат!

— Ты же согласился мне помочь!

— Я и помогаю тебе остаться с головой на плечах!

Мистер Красный указывает лапкой на наших героев.

— Приведите их сюда на сцену!

Толпа постепенно расступается. Вскоре перед мышью и мистером Кукурузным открывается проход, а в нём сразу же возникает «Мышьяк» и берёт наших героев в окружение. Закованные в броню, собранную из различных кусков от крышек, консервных банок, пластиковых бутылок и прочего мусора, украшенные также многочисленными шрамами, вырванными участками меха и оторванными кусками ушей, они — безжалостные убийцы, вселявшие страх в любого, кто осмелится окинуть их взглядом.

Через секунду перед мышью и Кукурузным возникает уже не понаслышке знакомая физиономия. Облачённый в доспех из канцелярских кнопок, со шлемом из обрезанной половины напёрстка, с прорезью для глаз и рта и завершавшим образ — шрам на морде, от когда-то в неудачный момент захлопнувшейся мышеловки, пред ними стоял сам капитан отряда «Мышьяк» — мистер Одуванчиковый.

— Только дёрнетесь — я вам сразу глотку отгрызу. — мистер Одуванчиковый разворачивается и кивает в сторону сцены, — За мной.

Мышь уверенно начинает двигаться за ним.

— Ну вот… нам конец. — начав стрястись от страха, мистер Кукурузный медлит ещё секунду, прежде чем направится вслед за своим другом, что вот-вот навлечёт на себя беду.

Идя меж постоянно оглядывавшихся и глазевших на них собратьев, то и дело стали слышны их перешёптывания меж собой: «Это что — вправду тот неудачник?», «Он вправду пошёл против мистера Красного?», «Его же повесят в холодильнике за такое!», «Слышал, что в понедельник в столовой дают сдобные булочки?» и прочие мысленные потоки передавались от одного к другому, пока наши герои всходили на сцену.

Наконец, мышь предстала прямо пред идейным лидером и надеждой всего сообщества разумных мышей телепатов — мистером Красным.

— И так, не напомнишь, что ты там пропищал мне из толпы?

— Вы совершаете ошибку! — мышь оборачивается к толпе, — Мы все здесь совершаем чудовищную ошибку!

Пару секунд мистер Красный изумлённо смотрит на мышь. Подойдя к ней чуть ближе, его шрамы на лице начали поблёскивать на свету.

— Пожалуйста, мистер Красный, простите его! Он просто немного не в се…

— Молчать! Я разговариваю не с тобой! — мистер Красный переводит свой взгляд с мистера Кукурузного обратно на мышь, — Представься отважный мышь.

— Я… я мистер Мышино-серый, сэр. — мышь немного поникает в лице. Толпа начинает тихо посмеиваться.

— Мх, ну что же, Мышино-серый, расскажите нам, что за «чудовищную» ошибку мы «все» здесь совершаем.

Мистер Мышино-серый пару секунд стоит с уставленным вниз лицом. Собрав мысли в лапу, он поднимает свою мордочку и поворачивается к толпе, наблюдавшей за происходящем.

— Как я уже сказал — меня зовут мистер Мышино-серый, и моё имя, наверное, единственное, чем я раньше выделялся из всех вас. Пока все дрались за право называться «Мистером Чёрным» мне было по большому счёту всё равно, как меня будут теперь звать. Получив возможность думать, мечтать, фантазировать, я просто продолжал делать то, что делал все дни до этого: искать еду и обо что поточить зубы. И мне было стыдно за то, что я недалеко ушёл от своего мышиного начала. Со временем остальные стали посмеиваться надо мной из-за этого: «Смотрите — он снова чистить свой хвост зубами, как дикий мышь!». Но недавно кое-что изменилось. Бродя в поисках пищи, я набрёл на место, где встретил нашего с вами создателя. Им оказался самый обычный человек.

Толпа снова начинает перешёптываться. «Создатель? У нас есть создатель?», «Человек, мышерый хочет нас уничтожить, дал нам разум?», «Но мистер Красный говорил совершенно о другом…», «Мистер Красный нам врал?».

— МОЛЧАТЬ! — крик мистера Красного быстро проходит сквозь всех присутствующих, погружая помещение в мёртвую тишину. Постояв секунду молча, он поворочается к мистеру Мышино-серому и как ни в чём не бывало продолжает, — Значит, ты хочешь сказать, что этот дар, мышерый мы получили спустя вечность страданий и мучений, был подарен нам… людьми? — Мистер Красный подходит к нашему герою почти в упор и нависает над ним, смотря на него своим единственно зрячим глазом.

— Ну… да? — мышь слегка съёживается.

— Тогда давай я напомню тебе, что дали нам люди.

Маленький мышонок появляется на свет. Его тело голое, уши и глаза ещё не сформированы, как и передние зубы. Однако в этом холодном и безжизненном на первый взгляд мире он чувствует чьё-то тепло возле себя. Кто-то начинает тереться об него со всех сторон, а затем что-то большое и очень тёплое накрывает его сверху. Инстинктивно он начинает двигаться при помощи ещё неокрепших лапок в его сторону, стараясь найти что-то своей мордочкой. Несколько раз кто-то лизнёт его носик, пока он наконец не уцепится за сосок и не изопьёт так необходимое растущему организму молоко. Спустя время он отлипает от соска, чтобы издать свой первый звук.

«СКУИИК!» глаголет он, оповещая мир о своём рождении.

Идёт время. На теле мышонка появляется первый пушок. Время от времени кто-то старательно вылизывает его, но это точно не тот, кто делал это после его рождения. Спустя ещё промежуток времени открываются его круглые уши. Теперь можно было слышать, как вечно пищат его собратья, ждущие, когда их кто-то, наконец, пригреет и покормит. Моментом позже во рту начинает чувствоваться что-то твёрдое, а спустя ещё немного свершается чудо. Мышонок открывает свои глаза и может воочию увидеть сей удивительный мир…

Им оказывается промежуток меж двух фанерных стен.

Куда ни посмотри, а везде свисала уже давно покинутая паутина, каждый шаг сопровождала поднимающаяся ввысь пыль, а из стыков металлических труб то и дело капала вода. Запах затхлости и отсыревшего дерева пропитывал каждый дюйм пространства здесь. Но даже в такое забытое место сквозь щели в стене время от времени проникали крохотные лучики света, давая основание полагать, что за их границами есть что-то ещё. И необъяснимым образом нашего маленького мышонка тянуло туда. Тянуло узнать, что же находилось за пределами его дома.

Время от времени мышонок пытается своими неуверенными шагами выйти за пределы этих стен, но каждый раз папа или мама мышь, взяв его за шкирку, возвращали его в гнездо. Но мышонок не собирался сдаваться. День за днём он крепнет и отходит от своего дома всё дальше и дальше, пока его родители всё так же упорно, раз за разом возвращают его в родную обитель.

Один раз он отошёл от дома дальше обычного…

Идя по тонкому миру, ограждённому с двух сторон, он пробирался сквозь комья пыли, заплесневевшего утеплителя и потрескавшихся досок. Идя вдоль трубы на высоте нескольких метров, мышонок с неподдельным интересом разглядывал всё тот же самый мир под собой, но уже с новой перспективы. Каждый появлявшийся на его пути диковинный предмет будет тщательно осмотрен со всех углов, прощупан со всех сторон, ну и под конец — продегустирован на зубок. Останавливаясь только для того, чтобы прерваться на короткий сон, мышонок уверенно шёл всё дальше и дальше, отдаляясь от своего дома.

Но в какой-то момент внутри мышонка появляется странное чувство. Словно бы чего-то не хватает в открывшемся новом мире. Чего-то знакомого и родного. Всё чаще он оборачивается, надеясь снова увидеть знакомые лица.

Кажется, пришла пора возвращаться домой к своей семье.

Путь назад не вызвал никаких трудностей. Под его конец в животе у мышонка смогло разыграться лёгкое чувство голода. Наконец, он видит родные стены. Пройдя до своего гнезда, он застаёт всё своё семейство одновременно спящими. Уже сильно уставший мышонок ложится возле них и проваливается в сладкий сон. Проснувшись спустя время, он обнаруживает, что его родня так и не пробудилась.

Они не пробудились через несколько часов, не через полдня и даже спустя день…

Лёжа в неестественных для сна позах, у немышерых из них были открытые глаза. Со временем их тела начали окаменевать, а пространство вокруг заполнил ужасный, невыносимый смрад. Мышонок, что ещё всего пару дней назад пил молоко мамы, сворачивался калачиком возле папы и наблюдал, как задорно играются его собратья, всё не мог понять, что же стало не так с его семьёй. Лишь чувство где-то глубоко внутри подсказывало ему…

…что их больше нет.

Прошло несколько дней. Навсегда покинув родной дом, мышонок шёл куда-то вперёд в надежде найти хоть немного еды. Казалось, что из этих стен нет выхода. Но вот мышонок улавливает что-то своим носиком. Идя по следу так манящего запаха, он продвигался всё ближе и ближе к его источнику. Наконец, он замечает небольшую дырку в одном из фанерных листов. Протиснувшись сквозь неё, он, наконец, обнаруживает источник столь манящего запаха: им оказывается подвешенный в странной коробке из металлических прутьев пропитанный маслом шарик из хлеба.

Но не успевает он дотронутся до него зубами, как металлическая пластина позади захлопывается, отрезав маленького мышонка от внешнего мира.

Спустя время ранее не виданный яркости свет озаряет всё пространство вокруг. Слышны чьи-то шаги. Странное гигантское существо подбирает западню с сидящем в ней мышонком. Своими голубыми глазами оно рассматривает его, пока последний пребывает в состоянии первобытного ужаса от происходящего — это была его первая встреча с людьми. Немного погодя человек отрывает свой взгляд и помещает коробку из прутьев в высокую прозрачную полость. Пластина открывается. Мышонок выглядывает наружу, делая несколько шагов из своего временного прибежища.

Выйдя наружу, он оказывается сразу на чём-то мягком, по структуре напоминающем материал из мышорого было сделано его родное гнездо. Неподалёку лежала металлическая крышка с насыпанной посередине горстью смеси из различных семян. С другой стороны, стояла небольшая пластиковая миска, наполненная наполовину водой. Подойдя к одной из стенок, мышонок пытается допрыгнуть до виднеющегося вверху отверстия наружу. Безуспешно — он даже не допрыгивает и треть нужного расстояния. Неожиданно что-то шевелится под одной из кучек бумажных лоскутов.

Мышонок осторожно и медленно пытается отойти назад, в свой металлический обитель, но, пройдя с десяток шагов, упирается в холодное стекло, так и не обнаружив его. Тем временем кучка наполнителя начинала разгребаться кем-то изнутри. Чьи-то маленькие лапы продирались сквозь случайно приплетённые меж собой бумажные полоски. И вот из недр этого комка становится различимо нечто пушистое. Спустя ещё мгновение из него появится усы и розовый шмыгающий носик.

Перед нашим мышонком предстаёт ранее не виданный собрат. Его вид сильно контрастировал с любым из ранее виданных членов семьи. Его мех был полностью белый, кроме розовых лапок и хвостика, а глаза были залиты кроваво-красным цветом. Без какой-либо опаски он подходит к мышонку и начинает внимательно изучать его со всех сторон. По запаху он сразу же понимает, что это самка. Он пытается уйти от навязчивой новой знакомой, но та всё так же продолжает его преследовать. В конечном счёте между ними происходит небольшая потасовка, по итогам мышерой обе мыши расходятся по противоположным сторонам друг от друга.

Так и началась их совместная жизнь в неволе.

Шло время. Голубоглазый человек время от времени пополнял запасы воды и корма. Довольно быстро наш мышонок перестал бояться своего нового соседа. Теперь они вместе ели, играли и спали, скрутившись калачиком возле друг друга. В этот момент у мышонка стало появляться необычные чувства к этой странной мыши. Их игры имели всё более и более иной контекст. И вот мышонок уже вырос достаточно, чтобы начать свою полноценную взрослую жизнь…

Один раз, когда голубоглазый великан пересаживал всех обитателей стеклянного дома в отдельную пластиковую ёмкость, чтобы поменять наполнитель, оставшись один на один друг с другом — «это» случается.

Проходит несколько недель. Всё это время мышонок старательно ухаживает за своей второй половинкой. В стеклянном доме появляется плотное гнездо, наподобие того, что было когда-то у него. И хоть голубоглазый человек время от времени менял всю бумагу, разрушая плоды стараний нашего маленького грызуна, тот раз за разом отстраивал его вновь. Ему, во что бы это не стало, нужно успеть всё подготовить.

В это время из уст голубоглазого человека каждый раз доносятся странные звуки. Одни он произносит только для белой мыши, а другие — для нашего мышонка. Судя по всему, это какие-то обозначения. Для неё — это Джульетта, а для него — это Ромео. Теперь у мышонка появилось его первое имя. Но всё это было уже совсем неважно…

Происходит маленькое чудо — на свет появляется горсть голых, беспомощных и вечно пищащих мышат.

День за днём мышонок не отходил от родной крови, помогая новоиспечённой матери с различными бытовыми обязанностями. Вот уже их шёрстка начинает проступать на ранее голом тельце. Кто-то был белого, кто-то серого, а один даже чёрного цвета. Казалось, не успели у них откупорится ушки, а уже один за одним они открывали глаза. Немного окрепнув, они начали старательно изучать мир вокруг себя, пока наша мышь столь же старательно таскало их за шкирку обратно к матери. Наконец, мышонок смог снова обрести семью, чтобы спустя пару мигов тепла его жизнь стала неотличима…

…от ада на земле.

Сквозь стекло своим жёлтым хищным взглядом кто-то смотрит на них. Он был похож на того голубоглазого человека, что дал мышонку новый дом, семью и имя, но при этом был на голову его выше. Он улыбается, разглядывая окрепших малышей. Его рука опускается к ним и пытается забрать. Джульетта, почуяв незнакомый запах, инстинктивно вцепляется в неё зубами, раздирая до крови. Тот сразу же отдёргивает свою ладонь назад. Слышится его вскрик и последующие громкие странные звуки, исходящие из его рта. Красный ручеёк быстро стекает по большому пальцу и падает на бумажный наполнитель.

Одним резким движением он хватает Джульетту и стискивает её в кулаке.

Ромео молниеносно атакует его сжатый кулак и вцепляется в один из пальцев. Снова слышатся вскрики и громкие звуки по ту сторону стеклянной стены. Вытащив свой сжатый кулак с Джульеттой и свисавшим с мизинца мышонка, желтоглазый человек одним резким движением второй руки хватает Ромео, сжимая его настолько сильно, что его челюсть сразу же разжимается, а глаза словно бы вот-вот выпадут из его крохотных глазниц.

Человек подносит оба кулака ближе к своему лицу. На мышей падает взгляд, залитый кровью. Его тяжёлое неровное дыхание напором выходит прямо им в лица, чуть ли не обжигая. Его зубы стискиваются — сквозь них он снова издаёт какие-то звуки. Спустя несколько секунд на его лице появляется улыбка.

Пока он несёт куда-то маленькие тельца, мышонок старательно пытается вырваться из его мёртвой хватки — безуспешно. Сейчас каждый новый вздох даётся с трудом, не то, что попытки сопротивляться. В глазах всё размывается. Пространство, то озаряется яркими вспышками света, то снова уходит обратно в темноту. Кажется, что ещё немного, и ему будет просто некуда вдыхать новый кислород.

Неожиданно кулак разжимается, и Ромео с Джульеттой оказываются на дне какой-то стеклянной коробки. Тут же их накрывают крышкой сверху, отрезая все пути отступления. Мышь начинает жадно вдыхать воздух, не имея сил, даже сдвинутся с места. Темнота в глазах постепенно рассасывается.

Под телом ощущается рассыпчатый грунт. Неподалёку лежат камни разного размера, а на них большая, давно засохшая ветвь дерева. Из-за них не видно, что находится на другой стороне этого места. Между всем этим бегает Джульетта, то и дело пытаясь безуспешно допрыгнуть до крышки. Недалеко от ней виднеется небольшая пластиковая ёмкость с водой. В воздухе витает странный, ранее не встречавшийся запах чего-то… переваренного? Что-то начинает тереться об усики обессиленного мышонка… Что-то тонкое, липкое и белое… Она вибрировала и буквально окутывала тонким слоем всё это место…

… это была паутина.

На одном и камней сверху появляется чья-то мохнатая лапа. За ней показывается ещё одна, после чего многоглазое существо показывает свою голову, неторопливо осматривая всё вокруг. Его взгляд фокусируется на всё по-прежнему бегавшей из стороны в сторону Джульетте. Немного погодя, из камней вылезает нечто ужасное. Четыре пары его лохматых лап медленно перебирались друг за другом, пока десятки глаз омерзительно блестели на свету, а двое жвал то и дело вздрагивали, обнажая под собой острые клыки. Своими размерами оно превосходило мышонка в несколько раз. Стоя высоко, оно вцепилось своим хищным взглядом в невинную маленькую белую мышь…

… раздаётся душераздирающий писк.

Не успела Джульетта двинутся с места, как её шея оказалась зажата в его челюстях. Она отчаянно дёргается из стороны в сторону по земле, пытаясь высвободится из лап зверя. Из-под его жвал показываются клыки и тут же цепляются в лицо своей добычи. Изо всех последних сил Джульетта издаёт пронзающий писк. Спустя несколько секунд она утихает, и её движения становятся всё более вялыми. Зверь встаёт, держа бившееся в конвульсиях тело. И, наконец, оно повисает, больше не оказывая ни малейшего сопротивления. Спустя пару минут монстр уползёт обратно в своё логово, держа её уже бездыханную плоть.

И всё это время мышонок будет лежать неподвижно, полностью парализованный страхом…

Проходит несколько часов. Забившись под двумя камнями в самом углу этой стеклянной коробки, мышь сидела в ожидании своей участи. Её тело охватил тремор, звук биения собственного сердца отдавал в уши, а при каждом шорохе она вздрагивала сразу же после намертво замирая, готовясь к своей мучительной смерти. В один момент мышонок начинает ощущать на себе чей-то взгляд. Он оборачивает голову и видит уже знакомые жёлтые глаза, смотрящие прямо на него, и растекающуюся под ними улыбку…

Вытащив мышонка за хвост из террариума, он кинул его в небольшую прозрачную пластиковую коробку. Сверху он закрывает её крышкой с несколькими проделанными дырками. Снова прильнув лицом к одной из стен, человек издаёт своим ртом какие-то звуки. Он улыбается и показывает указательным пальцем перебинтованной руки на мышь, после чего проводит большим пальцем по своей шее. Коробка помещается куда-то в ящик. Свет снаружи гаснет, и маленький мышонок снова остаётся совсем один…

Месяц. Долгий месяц он находился взаперти этих стен. За это время, здесь успела появиться маленькая крышка от бутылки, мышерую раз в несколько дней наполнял водой желтоглазый человек, попутно вкидывая немного разных объедков. Часть пола была покрыт слоем застывшей мочи, сверху мышерой кучками были разбросаны фекалии. Все попытки сбежать оказались безуспешны. Вечно недоедавший и обезвоженный, единственное, что ему оставалось — это смиренно ждать своей участи.

И вот в один день пластиковый контейнер, наконец, достают из тёмного ящика на яркий свет. Крышка с водой разливается, смешиваясь со свежей мочой и накопленными за всё это время экскрементами, пока прозрачную тюрьму несут куда-то вниз. Наконец, её ставят на какой-то стол. Сквозь прозрачные стены напуганный мышонок видит множество людей, общавшихся друг с другом на неизвестном ему языке. В один момент крышка открывается, и рука одним резким движением хватает мышонка за хвост.

Мышь проносят несколько метров и подносят к высокому квадратному террариуму, к мышерому сразу же начинают стягиваться и все остальные люди. Слышны различные возгласы и странные ритмичные звуки. Перед лицом мышонка снова возникает пара жёлтых глаз. Они бросают на него довольный взгляд, после чего рот под ними расплывается в улыбке. В один момент пальцы руки разжимаются, и мышь летит прямо на стеклянное дно. Очухавшись, она встанет, чтобы спустя пару мгновений приметить в противоположном углу знакомый маленький чёрный силуэт.

Принюхавшись, он понимает, что это его дитя…

Сидя в углу, он смотрел куда-то в пустоту, не обращая на мышонка никакого внимания. Его тело в бесчисленных шрамах, одно из ушей откусано, а тут и там виднеются вырванные клоки шерсти. Мышонок делает пару шагов в его сторону. За время с его последней встречи он слегка подрос и возмужал. И вот, мышонок хочет броситься к своей родной крови, как, наконец, сын переводит свой взгляд на отца. Снова слышны возгласы по ту сторону стекла. Мышонок замирает — это был не тот же взгляд, мышерым тот смотрел на него, будучи ещё совсем крохой…

Это был тот же взгляд залитых кровью глаз, что видел не раз до этого…

Чёрная мышь встаёт с места и медленно начинает двигаться, слегка прихрамывая в сторону мышонка. Тот, в свою очередь, начинает инстинктивно пятиться назад. Подходя всё ближе и ближе, на чёрном мехе можно было заметить засохшую кровь. Зад мыши упирается в стекло. Ещё немного крови блестело прямо возле его рта. И по взгляду голодного свирепого хищника мышонок понял, что это была не его кровь…

Тогда мышонок даже не подозревал, что пока он в одиночестве сидел в коробке и питался объедками, его детей поместили в тесную литровую банку, плотно закрутив сверху металлической крышкой с несколькими дырками. Им не давали еды, лишь изредка сбрызгивая на дно немного воды. Спустя неделю один из мышат умер, а остальным не оставалось ничего иного, кроме как… съесть его. Сначала нехотя, они поедали погибших от недомогания, затем больных, а после просто самых слабых.

В конечном счёте они стали со всей жесткостью раздирать друг друга на мясо, пока в банке не осталась всего одна мышь, что теперь была только рада полакомится своими собратьями…

Учуяв страх в глазах мышонка, чёрная тень молниеносно накидывается на него. Не успел мышонок осознать происходящие, как чёрная мышь оказывается на нём и пытается всеми силами расцарапать ему в лицо под оглушительный вой толпы. В один момент отпрыск вцепляется прямо в лицо своего отца, верхними зубами рассекая роговицу его глаза, а нижними оставляя глубокий шрам на мордочке. В один момент перед глазами мыши проносится вся его недолгая жизнь…

Неужели здесь она закончится? Весь этот путь, полный боли, вёл мышонка именно к этому? Неужели судьба так жестока с ним? Неужели участь любой мыши — быть отравленной, съеденной или убитой ради чьего-то развлечения? Неужели в этом мире просто нету места таким маленьким и беззащитным существам?

Мышонок истошно пищит и резким движением скидывает с себя своего отпрыска. Когда тот встанет на четыре лапы и снова обернётся в сторону отца, то увидит уже кого-то совершенно другого… Встав на две ноги в боевой готовности, мышонок смотрел на него своим целым глазом, пока с мордочки капала кровь. Именно в тот момент в его взгляде перестал читаться страх. Именно в тот момент он перестанет смотреть на мир с позиции жертвы. Именно в тот момент он решит, что обязан во что бы это не стало, выжить. Тогда он ещё не понимал для чего. Но спустя время, когда судьба подарит ему возможность мыслить, он, наконец поймёт, к чему вела его жизнь…

Она всегда вела к возможности отомстить всему миру за выпавшую мышам судьбу…

— А потом вы дрались из последних сил, уже были на грани смерти, как вас спасла рука того голубоглазого человека, после чего вы сбежали и, странствуя, наткнулись на местную колонию.

— Ты сейчас… перебил меня? — мистер Красный стоит в замешательстве, — В такой… важный момент?

— А что? Вы эту историю уже в пятый раз рассказываете. А для кого? Сложно, что ли, просто сказать: «А вы помните мою трагичную злодейскую предысторию?», чтобы по десять раз не повторятся. — мистер Мышино-серый поворачивается к задремавшему стоя мистеру Кукурузному, — Проснись, кому говорю!

— А…? Что…? Я не сплю… Могу всё дословно пересказать… — мистер Кукурузный тоже обращает свой взгляд на мистера Красного.

— Вы меня не слушали… — мистер Красный скрещивает свои лапы на груди, — Смысл был не рассказать про мою личную жизнь. Суть в том, что не могли те же самые люди, мышерые ради забавы будут кромсать тебя на кусочки, дать нам такой дар. Это просто невозможно! Здесь только судьба могла распорядиться над подобным. Спустя тысячелетия она, наконец, сжалилась над нами и дала эту воистину уникальную возможность. Этот шанс изменить всё…

— Да даже если и так, то насилие нам не поможет! — мистер Мышино-серый снова оборачивается к толпе, — Как то, из-за чего мы оказались в подобном положении, может помочь нам её разрешить?

— Глупости! — мистер Красный тоже поворачиваются к внимательно наблюдавшим за происходящим мышам, — В воспоминаниях немышерых из вас есть отрывки из истории людей! Чем занималось человечество на протяжении всей истории? Правильно — убивали друг друга ради титулов, чести, нации, ради понятий, мышерые сами же и придумали! И стоило только кому-то на время заключить союз с кем-то, как только один понимал, что другой слабее его, то он тут же наносил ему удар в спину! Люди понимают по-настоящему лишь один язык — насилия! В их мире всё строится лишь на одном правиле: «Сильный пожирает слабого»! Так всегда было, так всегда и будет.

— Но ведь теперь, когда у нас есть возможность общаться с людьми, мы можем попробовать наладить с ними контакт! Чем их убийство поможет нам? Так мы лишь навсегда лешим себя возможности для мирного исхода, запустив бесконечный круговорот кровопролития, где каждый раз за разом будет мстить другому!

— Этот круговорот был запущен ими уже давным-давно! Как только мы покажи свои мордочки на свет, нас тут же попытаются уничтожить всеми доступными им методами! Особенно теперь, когда мы не уступаем им своим интеллектом и можем представлять реальную угрозу! — мистер Красный разворачивается к мистеру Мышино-серому, — А судя по твоим словам, мне начинает казаться, что ты за них… переживаешь? Тебе их жизни дороже собственного народа? Ты что… вместе с ними? — мистер Красный смотрит на мистера Одуванчикого и тут же переводит взгляд обратно. Последний сразу же встаёт в стойку, явно готовый отдать своему отряду приказ.

— Серый кончай с этим! — мистер Кукурузный возникает за спиной мышонка, — Просто скажи, что ты ошибался. Недавно сильно головой ударился, вот и несёшь всякую околесицу. — своей лапой он тянет мистера Мышино-серого обратно со сцены, — Пока ещё у тебя голова на плечах, прошу — давай просто уйдём отсюда!

Маленькая серая мышь стояла на сцене перед огромной ордой своих собратьев с поникшим видом. Её мысли хаотично сменяли друг друга, не давай ни одной раскрыться в полной мере. Толпа тем временем перешёптывается: «Мистер Красный прав — это единственный способ заставить людей считаться с нами», «Люди всегда желают нам только смерти», «Мы должны отплатить людям той же монетой!». Пугающая идея стала возникать на задворках его сознания.

Мистер Красный… прав?

Судьба любой мыши — это всю жизнь прятаться в своей норе и надеется, что никто не придёт поживиться ей и её семьёй. Маленькая и хрупкая, она может лишь бежать меж колосьев пшеницы или сквозь зазор между шкафом и стеной. Быть может, это и вправду шанс для них показать человечеству, что им тоже не чужды чувства? Показать, что им тоже больно от того, кем они рождаются в этом мире? И неужели маленькая серая мышь, стоя перед всей этой толпой, не может с этим совсем ничего поделать?

Мышь вспоминает про предмет, что всё это время находился в её маленьких лапах. Взглянув на него, её словно бы вмиг озаряет…

— Когда я был у этого человека, он кое-что дал мне, прежде чем отпустить. — мышь возносит над собой кусок картона с надписью, — «НЕ БОЙСЯ БЫТЬ ТЕМ, КТО ТЫ ЕСТЬ». Вот что написано на этом куске картона от пачки шоколадных подушечек. — мышь поднимает свою голову, — Этот человек… он был прямо как мы с вами. Одинокий, брошенный, разбитый — он долго рассказывал мне, как он раз за разом совершал одну и ту же ошибку. Ошибку, которую мы все рискуем повторить. — мышь опускает картонку, взирая в разные стороны на стоящую перед ним толпу, — В этом мире абсолютно все, от кошки до человека, считают нас не более чем добычей или вредителем. Но это глупо — считать нас ими, ведь все мы — они и есть.

Толпа начинает взволнованно перешёптываться.

— Мы просто жалкие маленькие существа, способные лишь прятаться и жить за счёт людей, портя их еду и жилище.

— Что… что ты несёшь? — мистер Красный стоял в непонимании, смотря на мышь.

— Всё, что делали с нами на протяжении всей истории — это не несправедливое истребление, а закономерная реакция. Мы лишь сжирали целые поля и разносили болезни, не привнося в этот мир совершенно ничего прекрасного…

— Это… это же просто бред. — мистер Красный снова повернулся к толпе, что внимательно наблюдала за мистером Мышино-серым.

— Мы не умели думать, мечтать, созерцать. Всё, что нами двигало — это непреодолимое чувство голода и желания размножения. Исчезни мы тогда из мира — он бы стал только лучше. — мышь повернулась к мистеру Красному, — Не судьба, не люди и никто либо другой не виноват в том, кто мы есть.

Толпу снова заполонили перешёптывания: «О чём он говорит?», «Мы и вправду… просто маленькие вредители?», «Это не может быть правдой!», «Это ничего не меняет».

— Смешно. — мистер Красный повернулся к мыши, смотря на неё свысока, — И что дальше? Позади нас всё ещё единственное решение!

— Нет — это не решение нашей проблемы. Вы хотите лишь обречь всех нас на неминуемую гибель во имя своей мести.

— Ладно, смелый мышь — мне надоели твои бредни. — Мистер Красный указывает на мистера Мышино-серого пальцем, — «Мышьяк» — взять его!

— Мистер Одуванчиковый! — мышь повернулась к нему, — Неужели вы остались таким же самым, как до нашего «пробуждения»? Неужто вам по-прежнему нравится лишь драться со своими сородичами? Неужели у вас нет совсем никакой мечты?

Мистер Одуванчиковый стоял в раздумьях несколько секунд. Его лапы снимают шлем и разворачивают его носом к его мордочке.

— Знаете, мистер Красный, большую часть своей жизни на улице я прожил, испытывая лишь одно чувство — страх. Страх постоянно толкал меня делать те или иные вещи, и в конечном итоге я понял, что не боится тот, кого боятся другие. Поэтому я стал таким: вечно дерущимся, чтобы показать свою силу и заставить остальных боятся. Вы хотите, чтобы люди боялись нас, а мы боялись их. Но… — мистер Одуванчиковый бросает свой шлем в сторону, — … я не хочу провести всю свою жизнь в страхе, мистер Красный. Я устал бояться и поэтому предпочту поверить мистеру Мышино-серому.

— Да как… как ты смеешь?! — мистер Красный переводит свой взгляд на остальных членов отряда, — А что остальные?! Вы будете слушаться своего струсившего и расклеившегося капитана или всё-таки послушаете голос разума?!
Бойцы «Мышьяк» растерянно переглядываются между друг-другом.

— Если хотите пойти с ним, то я не буду вас останавливать. Я не трону вас за ваше решение, как раньше.

Мыши, закованные в броню, снова переглядываются и шепчутся между собой. Спустя несколько секунд они тоже снимают свои шлемы.

— Мы с вами, капитан.

— Да, капитан! Мы пойдём за вами!

— Куда вы, туда и мы.

Мистер Одуванчиковый одобрительно кивает им и переводит свой взгляд на мистера Мышино-серого, а тот обращает свой обратно на мистера Красного. Последний сжимает свои лапы и начинает трястись от злости. Он снова разворачивается к толпе.

— Неужели вы не понимаете?! С людьми нельзя договориться! Если мы не покажем им сейчас свою силу, то они уничтожат всех нас! Всех до единого!

Мыши снова начинают перешёптываться меж собой: «Я никогда, если честно, никому не хотел вредить и уж тем более убивать», «Насилие — это оружие людей, но точно не мышей!», «У людей уже был один харизматичный художник с усами, и нам такого не надо!».

— ГЛУПЦЫ! — озверевший мистер Красный смотрит на Мышино-серого, — Так и быть: я разберусь с тобой сам!— резким движением он прыгает на него и начинает атаковать своими когтями, — Ты ничего не понимаешь! Ты просто не видел, какие они на самом деле! — в очередной раз занеся лапу над Мышино-серым, кто-то резко отрывает его и оттаскивает в сторону, — ОНИ ОТВРАТИТЕЛЬНЫ! ОНИ ЛИШЬ ХОТЯТ УНИЧТОЖИТЬ НАС, СЛЫШИШЬ?! УНИЧТОЖИТЬ! — несколько членов «Мышьяка» во главе с мистером Одуванчиковым утаскивали мистера Красного со сцены, пока его голос становился всё более и более отдалённым, — ВЫ ВСЕ ИДИОТЫ, ЕСЛИ ЭТОГО НЕ ПОНИМАЕТЕ! НО… НО Я ДОКАЖУ ВАМ! Я ДОКАЖУ ВАМ, КАКИЕ ОНИ НА САМОМ ДЕЛЕ! — слова мистера Красного становятся практически едва различимы, — ЭТО НЕ КОНЕЦ! Я ВЕРНУСЬ! СЛЫШИШЬ?! Я ЕЩЁ ВЕРНУСЬ! — все последующие его высказывания становятся не различимы, скрывшись за поднявшимся перешёптыванием собравшихся.

— Вот теперь он реально звучит, как клишированный злодей. — Мистер Кукурузный подходит к своему потрёпанному другу, — Ты в порядке?

Мышино-серый встаёт на четыре лапы и слегка встряхивается.

— Пару царапин, но это сейчас не имеет значения. — сильно прихрамывая, мистер Мышино-серый начал ползти к краю сцены.

— Святые мыши, дай тебе помогу. — мистер Кукурузный подставил своё плечо и стал помогать ковылять мыши к ждавшей его публике.

— «Святые мыши»?

— Ну, у людей же был человек, который им плиту со сводом правил принёс, а теперь и у нас такой есть. Тебе осталось научиться только превращать «вода» в «сыр».

— Ты же знаешь, что то, что мы любим сыр — лишь распространённый миф среди людей.

— Я люблю сыр. Но если тебе принципиально — можешь превращать «вода» в «зерно».

За краем сцены становится различимы силуэты, что-то очень оживлённо обсуждавших мышей.

— Что ты намерен делать дальше?

Мистер Мышино-серый смотрит отстранённо куда-то вдаль.

— Спасти нас и ещё одного человека…

Вечер. Аллея в живописном парке. Ветер колышет пожелтевшую листву деревьев. Железные фонари зажигаются, освещая под собой прохожих. Кто-то идёт неторопливо, держа поводок с собакой и наслаждаясь свежим воздухом после недавно прошедшего дождя. Кто-то идёт в паре, обнимая свою вторую половинку и то и дело целуясь, когда на них почти никто не смотрит. Кто-то катит коляску, то и дело убаюкивая лежащего в ней ребёнка и подзывая остальных детей, прося их не отходить далеко. А кто-то стоял неподвижно, пока порывы воздуха развеивали его белый халат, а он сам смотрел на сидящего на скамейке человека.

И вот мужчина, тоже носящий белое одеяние, наконец, обращает на него своё внимание.

— О, Беляев — рад тебя видеть! Не присядешь здесь рядом со мной?

— О нет, ну только не видения во снах… — д-р Беляев закатывает глаза, — Это такой отстойный приём в искусстве, где по итогу ни хрена, никогда и ничего не понятно.

Д-р Смирнов улыбается и хлопает ладонью по лавке возле себя.

— Ладно, ладно. — д-р Беляев усаживается на деревянные брусья, — Эх… и зачем я только начал заниматься осознанными сновидениями? Вся загадочность пропадает…

Вдвоём они молча сидели некоторое время, просто наблюдая за проходящими мимо людьми. В один момент среди последних появляется мальчик, держащий под рукой стопку бумаг. Немного погодя он начинает подходить к разным прохожим.

— Инопланетяне уже среди нас! — мальчик протягивает листовку с кричащими заголовками, — Вот. Здесь подробно расписано, как правительство покрывает их и сотрудничает в своих интересах!

Некоторые люди смеются, другие стараются не обращать внимания, а некоторые вступают в оживлённую дискуссию, в которой мальчику удаётся раз за разом парировать аргументы своего собеседника.

— Если честно, я всегда был рад, когда со мной начинали спорить. — д-р Смирнов продолжает с улыбкой смотреть на мальчика.

— А что толку-то? Он всё равно останется при своём мнении. — д-р Беляев откинулся назад, подложив под затылок руки и устремив свой взгляд в ночное небо.

— Если с тобой начинают дискутировать, значит, воспринимают всерьёз.

— Почему вы выбрали именно меня?

Прохожий резко выдёргивает стопку листовок и, громко крича на своего собеседника, раскидывает её вокруг. Ветер подхватывает листы и начинает разносить в разные стороны, пока мальчик пытается снова собрать их в единую кучку, вытаскивая прямо из-под ног, проходящих мимо людей.

— Эх… некоторые никогда не смогут принять мир, каков он есть на самом деле.

— Некоторые так и никогда не расскажут, почему решили сделать кого-то своим приемником.

Д-р Смирнов обращает свой взгляд на д-ра Беляева.

— Ты же знаешь, что я не могу ответить тебе.

— Да, да, я знаю, что вы не говорили мне этого при жизни, и уж тем более не скажите у меня в голове. — д-р Беляев протирает лицо руками, — Просто сейчас всё так сложно. Вас там… очень не хватает.

Д-р Смирнов устремляет свой взор куда-то вдаль.

— Знаешь, мы с тобой на самом деле очень похожи. — он встаёт и тянется, — Мне кажется, что рано или поздно ты и сам узнаешь, почему я тебя выбрал.

Д-р Беляев встаёт за ним.

— Что вы имеете в виду?

Д-р Смирнов начинает медленно уходить.

— Быть может, лишь тот, у кого ничего нет, может вести всех за собой…

Д-р Беляев приоткрывает свои глаза. Свет сразу же заливает всё его поле зрение, заставляя его рефлекторно прослезиться. Не успевает д-р Беляев начать поднимать руку, чтобы перекрыть источник освещения, как всё его тело в секунду пронизывает боль, отдавая прямо в макушку его головы.

— А-а-а… вот же… зараза…

Вся полость его рта была по ощущению, как потрескавшаяся высохшая почва. Голова с каждой секундой начинала всё больше и больше скапливать болезненные ощущения во лбу. Казалось, что она вот-вот расколется на две части.

В дверь последовала серия ударов, каждый из которых отдавал прямо в голову и заставлял её разболеться пуще прежнего.

— Дим! Дим! Это я с Аней! Тебя вызывают в кабинет к руководителям, и ты даже не представляешь, по какому поводу! Так что давай руки в ноги и пошли!

— Боже… Дайте мне пару… моментов…

Превозмогая боль и начинавшее проступать помутнения в желудке, д-р Беляев, стискивая свои зубы, принимает положение сидя. Краем глаза он замечает что-то сбоку от себя. Повернув голову и получив ещё одну порцию незабываемых ощущений, он увидел перед собой следующую картину: из мышиного помёта на полу была выложена надпись «НЕ БОЙСЯ БЫТЬ ТЕМ, КТО ТЫ ЕСТЬ!». Рядом с ней расположилась ещё одна надпись поменьше: «Это от головы» и стрелочка, указывающая на таблетку аспирина. Следом за ней была ещё одна надпись: «Это попить» и стрелка, показывавшая на маленький бумажный стаканчик на 100 мл, наполненный водой.

Д-р Беляев рассеянно смотрел на всё это, пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь подробности последних десяти часов, но тщетно — в памяти лишь были мутные отрывки, как он жалуется на свою жизнь стоящей перед ним банке.

— Какого… хера?

В дверь снова последовала серия ударов, заставившая д-ра Беляева схватится за голову.

— Ало, ты там помер, что ли?

— Иду я, иду!

Взяв таблетку, он рассматривает её покусанные кем-то края. Снова ощутив, как к его лбу начинала подступать пульсирующая боль, он всё-таки кладёт её к себе в рот и запивает стоящей рядом водой. Медленно и аккуратно поднявшись с пола, держась за свою голову, д-р Беляев направился к двери своего кабинета.

— Ладно… Поехали…

Он положил ладонь на ручку двери…

… дверь распахивается — в проёме стояла д-р Новикова.

— Я УБЬЮ ЕГО! УБЬЮ ЭТОГО СУКИНОГО СЫНА К ХУ*М!

М-р Ночь зевнул и потянулся, попутно наблюдая за тем, как д-р Новикова закрывает за собой дверь и опирается на неё спиной, массируя лоб пальцами.

— Господи, ну за что мне всё это? — д-р Новикова тяжело вздыхает, после чего опускает руки и поднимает свой взгляд на лежащего на одной из полок шкафа чёрного кота.

На её уставшем лице впервые за день появляется улыбка.

Неспешно она проходит через весь свой кабинет и тянется к его ушам. Кот подставляет свою голову под её руку и начинает мурлыкать.

— Ну хоть одно приятное лицо за сегодня. — д-р Новикова начинает чесать его под головой, — Лишь ты только и не даёшь мне совсем упасть духом, м-р Ночь. — она отрывает свою руку от кота и делает шаг к столу.

Пока Д-р Новикова падает на своё кожаное кресло. Кот спрыгивает со шкафа и садится недалеко от её ног. Раскрыв один из ящиков стола, она достаёт пакет с мясными подушечками и небольшую железную миску. С характерным звуком корм ударяется об металлическое дно и сыпется до тех пор, пока не заполнит половину.

— Прости, что так долго заставила ждать — сегодня просто столько всего навалилось… — д-р Новикова ставит миску на пол. М-р Ночь принюхивается к ней и начинает водить носом в миске, — Это снова этот чёртов Беляев… Только я отправила это недоразумение в свой кабинет и подумала, что быть хуже говорящих крыс сегодня уже ничего не может, как старший инженер оповестил меня, что из технических помещений к нам вылезли разумные мыши-телепаты, которые хотят начать переговоры!

Кот, пережёвывая корм, поднял голову и обратил свой взгляд на хозяйку.

— И вот я, глава всего отдела с десятилетним стажем работы в организации, стою перед горстью мышей, часть из которых одета как бандиты из "Безумного Макса" и выслушиваю их историю о том, как один из них убедил всех остальных, что они должны отомстить всему человечеству и заставить боятся мышиную нацию, а для этого им нужно взорвать наш реактор. После другая мышь пришла и как мессия и объяснила всем, что насилие в данной ситуации не выход и они должны перестать боятся, и принять себя такими, какими они есть, а после выйти на контакт с людьми и попытаться урегулировать всю эту ситуацию мирным путём.

Д-р Новикова берёт воздух, пока кот, внимательно слушая каждое слово, продолжал понимающе смотреть на неё.

— Мыши, бл*ть, террористы! Ты представляешь?! У нас теперь в жизненно важных технических помещениях живут бл*дские разумные мыши-телепаты! Так они ещё выдвинули условие для сотрудничества: не увольнять д-ра Беляева из научного отдела и выдать им права, чтобы их дальнейшему существованию ничего не угрожало. Нет, ну ты понимаешь? Права еб*чим мышам! — д-р Новикова хватается за голову, — А мне ведь ещё отчёт писать, а потом с серьёзным видом всё это главе Зоны докладывать. И это всё, даже не учитывая, что ещё эта ошибка эволюции в лице Беляева могла натворить своей выходкой…

Пока д-р Новикова проваливалась в пучину отчаяния и безнадёги, м-р Ночь положил одну из своих лап на её брюки, обратив свой взгляд куда-то вдаль. Сквозь навязчивые тревожные мысли в голове Новиковой начинают возникать чьи-то слова.

— Да уж, от мышей всегда только одни проблемы. Помню, на улице я съел одну, так потом несколько ночей еда быстро в меня входила и ещё быстрее выходила. — м-р Ночь начинает поглаживать лапкой ногу д-ра Новиковой, — Ну, ты не переживай, они очень хрупкие и умирают от одного точного укуса. Уверен, что такая девушка, как вы, сможет в два счёта разобраться в этой проблеме. — кот переводит свой взгляд обратно на лицо д-ра Новиковой.

Её зрачки сузились, взгляд выражал смятение, а рот что-то мямлил под себя.

— Эм… ну то есть… я хотел сказать… «Мяу»?

Одной из своих трясущихся рук она стала тянуться к чему-то тяжёлому на столе.

— Ну ёб*на…