SCP Foundation

— Итак, как же мы это сделаем? — Спросил Харкен, засунув сигарету в растущую кучу окурков в специальном отсеке передней панели автомобиля.

Крамер окинула взглядом машину, которая была их домом последние несколько недель. Начать нужно было с того, что Харкен постоянным курением, неаккуратным потреблением пищи и отношением к машине довёл её внутреннее пространство до ужасного состояния. Конечно же, это была неплохая маскировка, но даже для её атрофировавшихся обонятельных рецепторов от машины несло сигаретным дымом, потом и какой-то нервной напряжённостью.

— Всё ещё думаешь об этом? — Спросил он, щёлкнув её по носу. Мгновенно пять острых лезвий высунулись из её тонких пальцев и остановились на ничтожно малом расстоянии от глаз Харкена. Он убрал руку с ухмылкой, больше удивлённой, чем испуганной. — По крайней мере ты всё ещё работаешь с нами. И как же мы провернём это всё?

Она проигнорировала его вопрос, повернувшись, чтобы посмотреть на «Центр Помощи Открытые Руки», который находился на другой стороне улицы. Будучи хозяйственным магазином и центром помощи населению, это место также являлось прикрытием для одного из самых больших сообществ Церкви Разбитого Бога на Среднем Западе. Здание имело огромную систему подземных комнат и тоннелей, простиравшуюся далеко за пределы здания. Она рассеянно переключилась на инфракрасное зрение, наблюдая за расплывчатыми силуэтами людей, передвигавшимися по зданию.

— Мы ничего не делаем. Ты выступаешь в качестве поддержки.

— Да, но, чёрт побери, ты не можешь разрушить всю эту церковь при помощи всего лишь…

— ТЫ не можешь разрушить стену сарая с помощью дробовика, да и дерёшься, как овощ.

Он фыркнул, поднимая руки. Сказанное было ребячеством, дешёвой попыткой взбесить его. Но при этом было абсолютной правдой.

— За кондиционером есть вентиляционная шахта, ведущая в главный зал. Я могу отсоединить свои рёбра, руки и ноги, и буквально свалиться им на голову. — Она хищно улыбнулась, предвкушая удовольствие.

Он съёжился, косо посмотрев на неё.

— О господи, пойди чуть более длинным путём, почему бы и нет?

— Это самый быстрый путь внутрь. Я не могу просто выбить главную дверь и ждать, пока этот святоша явится, чтобы получить свою пулю — он убежит, и его поиски займут недели. Быстро проникнуть и уйти, не оставляя никому времени на наше обнаружение… это подло. Я думала, тебе понравится. — Она улыбнулась ему, источая доброту кошки, которая только что прикончила кучу зверушек.

Харкен уставился на неё, прищурившись и сжав губы в тонкую линию.

— Ты полна дерьма, знаешь ли. …ты же знаешь, ага?

— О, и что же вы имеете ввиду, агент Харкен? — Крамер теперь практически мурлыкала. В голосе звучали нотки соблазнительного предвкушения, которые, тем не менее, не имели ничего общего с сексом.

— Ты просто хочешь посмотреть, как все разбегаются в ужасе.

Она улыбнулась и подмигнула ему, выбираясь из машины.

— Встретимся после работы, милый, — сказала она, посмеиваясь и подмигивая глазом, который менял цвет от зелёного до жёлтого и белого. Крамер перешла улицу, демонстративно покачивая своими тонкими бёдрами.

Харкен тем временем пребывал в тихой ярости, пытаясь зажечь заново пару сигарет до того, как начнётся основное действо.

Два брата медленно, наклонив головы, шли по коридору. Под ними раздавался громкий, ритмичный гул механизмов, похожий на биение сердца матери всего сущего. Одновременно оба остановились, прислушиваясь к гулу, позволяя ему наполнить их Разбитые тела. Тем временем Тихий Голос постепенно проникал в них. Их мечты были так глубоки, так абсолютны… Они не услышали, как открылась решётка в стене, как с тихим шорохом небольшая масса плоти выползла из замкнутого пространства.

Брат Эксцентрик обернулся в сторону внезапного шороха, прервав свою медитацию. Это было… щебетание, или же визг. Потом он повернулся назад и начал мотать головой во все стороны, пытаясь найти брата Хэна. Он же был совсем рядом, шёл прямо за ним. Потом брат Эксцентрик опять услышал какой-то шум, мягкое нажатие, и наклонился в сторону слабо освещённого зала, пытаясь определить источник шума.

Толстый металлический крюк вскрыл его череп, как консервную банку.

Епископ Бронзон почувствовал едва уловимое дуновение ветра. Святилище было наполнено людьми, которые пели по сигналу колокола Великой Машины, что располагалась под ними. После того, как ненавидимые всеми еретики наконец-то были подавлены, Церковь вновь обрела веру, паству и самые священные из реликвий — осколки Разбитого. Он поднял лицо к закопчённому потолку и начал петь, постепенно увеличивая громкость вместе с толпой, вновь, после стольких лет чувствуя лёгкое прикосновение Разбитого.

Он наблюдал за паром и дымом, поднимавшимися из вентиляционных шахт в полу, — Дыханием Бога. Он чувствовал запах, медный и горячий, похожий на кровь. Несколько братьев и сестёр сбросили свои одежды, открывая свою плоть этим испарениям и давая ей истекать потом, который стекал по телам. Другие уже упали в обморок, дрожа в экстазе от ощущения тяжёлой руки Разбитого в их душах. Бронзон чувствовал возбуждение и волнение, проходящие через его тело, которые происходили и от восхищения этой расцветающей верой, и от более земного восхищения их молодой, податливой плотью.

Он всё ещё восхищался ими, когда раздались первые крики.

Всё началось сзади, внезапная суматоха, распространившаяся волной паники. Вскоре все отшатнулись от двери — кто-то всё ещё полубессознательно пел, увлекаемый остальной толпой подальше от этого ужаса.

В дверях стоял демон. Челюсти его были широко раскрыты, обнажая зазубренную смерть. Одна рука оканчивалась несколькими блестящими точками, другая — гладким, отвратительным крюком. Глаза горели зелёным огнём, рот застыл в слишком широкой улыбке. Демон был покрыт кровью, как второй кожей.

Бронзон на мгновение застыл, припоминая все свои грехи. Он заглянул в эти светящиеся глаза и понял, что его время пришло. Практически сразу он очнулся и нажал кнопку под возвышением, которая вызывала охрану и открывала проход в секретную комнату, расположенный в стене за занавесью.

За эти несколько секунд люди уже начали умирать. Демон рубил и расчленял адептов Церкви — органы и конечности так и сыпались на пол. Смелые, сильные люди, Крестоносцы по воспитанию, толкали впереди себя своих товарищей, чтобы выиграть несколько секунд, — вся масса адептов пятилась от демона, как испуганный скот. В результате они все и были скотом. Их потеря будет вспоминаться некоторое время… но скот всегда можно заменить.

Бронзон грустно покачал головой, отворачиваясь от резни. Но затем он добрался до двери тайной комнаты и понял, что она заперта. Теперь он вновь почувствовал страх, ярко и отчётливо, словно больной зуб.

Крики позади него прекратились. Остались лишь хрип да бульканье вместе с доносившимся шлёпаньем, когда не до конца отрезанная рука пыталась оттащить умирающее тело её обладателя подальше. Бронзон физически не мог повернуться от страха — воспоминания о том, что он только что видел, сковывали его, не давали пошевельнуться. В конце концов он, не опуская глаз, чтобы не видеть кровь и остальные ужасы, находящиеся на полу и стенах, смог обернуться.

Демон стоял в паре метров от него и выглядел немного запыхавшимся. Её широкие глаза сверкали, а кровь текла вокруг них, как слёзы.

— К… кто послал тебя? Я заслуживаю знать, — запинаясь, проговорил епископ.

Она наклонила свою голову, как хищная птица, уставившись на него на несколько секунд.

— Фонд. Мы знаем о твоих друзьях. О том, что ты сделал. И о том, что ты собираешься сделать.

Он вздохнул, кивнув и случайно заметив удары во входную дверь… охрана. Наконец-то пришла помочь. Но слишком поздно.

Он поднял руки и закрыл глаза.

— Отправь меня к Разбитому. Моя вера ослабла, но я знаю, что Разбитый Бог хочет сделать меня целым.

— Ты думаешь, что я хочу убить тебя, епископ. Ты ошибаешься. Я не хочу делать из тебя мученика. Я сделаю из тебя еретика.

Его глаза внезапно открылись, в них отразились тени его худших кошмаров.

— Нет… нет, ты не сделаешь…

— Давай объясню. Охрана ворвётся сюда. Они увидят комнату, полную трупов. Стены будут покрыты еретическими символами. И они увидят тебя, одного из жрецов вашего механического Бога…

— Нет! Ты не посмеешь! — повторил Бронзон.

— …покрытого кровью паствы… пожертвовашего… зарезавшего… последователей Разбитого во славу Грея.

Епископ стиснул зубы, выдыхая через них воздух, когда услышал упоминание «бога» той отделившейся секты.

— Богохульство! Они никогда…

— О, да, конечно, они поверят… всё будет детально описано в этой записке, которую я оставлю здесь, на возвышении. Весь ритуал, который ты проводил. Жаль, что его частью является удаление твоих глаз, рук и языка… Я уверена, что остальные верующие с радостью опросят тебя перед тем, как твоё тело будет разрезано на части и сожжено, отсоединено от твоего механического бога. — Она улыбнулась ещё шире, а её зубы застучали, когда она поднимала свои руки. — Ах, да, пора.

Последним звуком, который он издал, было его хныканье, а последним, что он увидел, были её напитанные кровью волосы.

Солнце заходило, когда она вышла из переулка. Центр помощи закрылся на три часа раньше, чем обычно. Агент Крамер выглядела немного помятой, даже, наверное, немного грязной, но всё ещё достаточно прилично. Она перестала чувствовать боль или последствия тщательного мытья, которое ей пришлось проделать после взлома квартиры в ближайшем доме. Жильцы будут неприятно удивлены, когда захотят воспользоваться ванной… хорошо, если они сочтут это просто проблемой с канализацией.

Агент Харкен сидел на месте водителя. На улице рядом с окном образовалась небольшая кучка сигарет, накрытая парой пустых упаковок. Он сел более ровно, когда увидел Крамер, переходящую улицу. В его ноздре торчал красный кусок бинта. Крамер засмеялась, заглянув в открытое окно — она оттирала пятнышко засохшей крови от своей руки, одно из многих, которые она, скорее всего, пропустила.

— И что же настоль ужасное произошло с тобой?

— Я спал на заднем сиденье. Какой-то ребёнок пытался украсть нашу магнитолу. Я не знаю, кто был более удивлён, — я или он.

— Ничего себе.

Он потряс головой, выбросив кусок бинта в окно, пока она обходила машину.

— Эй, не волнуйся обо мне. Ну, ты устроила внутри ад?

— Не волнуйся об этом.

— Как ты объяснишь двух блюющих парней, которых я увидел выходящими из здания?

— Никак.

Харкен вздохнул, заводя машину и откидываясь на спинку. Автомобиль медленно развернулся, когда пропал последний луч уходящего солнца.

— Ну что, всё прошло по плану?

— Всё сработало отлично, — сказала Крамер, когда её лицо приняло обычное, ничего не выражающее состояние. — Как часы.