Опять крысы залезли в суфле. И тем самым вконец довели Яго до белого каления. С тех пор, как мелкие паразиты нашли сыр в кладовой и попробовали его на вкус, их невозможно было остановить, даже лик смерти не страшил их. Он уже испробовал все, чтобы одолеть грызунов: мышеловки, кошки, драгоценности…
Он понял, что от судьбы ему все равно не уйти. Нужно сообщить обо всем Мадам. Он отодвинул в сторону огромную форму для суфле, полную хвостатых вредителей, допил остатки бренди и медленно побрел из кухни в покои.
Крысы! Мысли о них не выходили у него из головы, пока он шел по коридорам, стены которых были изукрашены золотом и драгоценными камнями. В любом замке всегда водятся крысы! И неважно, где этот замок будет находиться. Хоть на вершине горы в центре острова, висящего между двумя измерениями, все равно они проберутся, куда захотят. А Мадам ну никак не хотела жить в доме современного образца. Она была очень старомодна. Вот, например, этим жемчужинам, которыми устлан потолок, уже несколько сотен лет.
Другой проблемой было суфле. Очень огромной проблемой. Мадам питалась только самыми лучшими блюдами. А из всего того огромного количества видов блюд, существующих в мире, этих "самых лучших" набирался от силы один процент. И несмотря на это, Мадам требовала себе весьма большие порции. Было, однако, кое-что, влезавшее без очереди в вышеупомянутый "один процент" и удовлетворявшее вкусам Мадам. Гигантское суфле, которое всегда было единственным очевидным и самым легким решением любой проблемы вместо сотни сложных. К сожалению, маленькие вредители с такой же легкостью уходили от зоркого глаза Яго, когда он ставил суфле в духовку.
Вечно бегать не получится. По мере того, как он приближался к двери в покои, сосредоточить внимание на ней становилось все сложнее и сложнее. Мысли сменились нарастающим чувством страха и грядущего позора.
Но страх все же преобладал.
Мадам Лючия сидит в просторной башне, возвышающейся над переменчивым планом бытия. Вся роскошь замка не идет ни в какое сравнение с богатым убранством ее покоев. Вот картины, стоимость каждого мазка которых равна целому государству. Вот коврики из шкур квагг, вот оконные рамы, в которых вместо стёкол - алмазные пластины, вот отполированный до блеска мраморный камин, сияющий, словно Луна. Но даже это богатство меркнет по сравнению с той женщиной, что восседает в кресле с высокой спинкой, повернутом в противоположную сторону от двери. Ее белые кудри, перекинутые через спинку, каскадом спадают вниз, и каждый волос подобен бриллиантовой нити. На руках у нее длинные черные шелковые перчатки. Миллион шелковичных червей был сварен заживо лишь для того, чтобы выделить несколько самых безупречных нитей.
Так видит Мадам Лючию всякий, кто входит в комнату, и, как правило, этого достаточно. Лишь один процент.
Яго открыл дверь в покои настолько галантно, насколько это представлялось для него возможным. Мадам как обычно сидела в своем кресле и пила чай. Чашка, которую она держала в руке, была сделана из фарфора настолько тонкого, что, будь она выставлена напоказ в музее, любого человека, посмевшего дышать в ее сторону, немедленно бы оштрафовали на сто долларов.
После каждого глотка она выливала содержимое чашки в хрустальное ведерко, стоявшее у ее ног, а затем снова наполняла ее свежей водой из золотого бокала. Потом она брала маленькую серебряную ложечку с ручкой в форме цветущей маргаритки, так дешево выглядящую на фоне всей этой пышной роскоши, и размешивала жидкость всего один раз.
- Яго, - голос ее прозвучал так же нежно, как лепесток розы отсоединяется от стебля. Она всегда говорила первой. Лишить ее этого права означало бросить нечестивый вызов всему доброму и чистому, что есть в мире. - Где мое суфле?
Яго поклонился до земли, хотя этого от него не требовали. Но он не мог не сделать этого. Он был слишком испуган.
- Прошу прощения, Мадам, я ужасно сожалею, Мадам, не велите казнить. Крысы опять испортили Ваше суфле.
Чайная чашка на мгновение замерла на полпути к губам Мадам.
- Они все еще тебя беспокоят? После всех приложенных усилий? Неужели ты оказался таким некомпетентным? - в ее голосе на мгновение послышались нотки раздражения. - Или ты проигнорировал мое предложение? Помнишь, в прошлом месяце я советовала преподнести им в дар самые лучшие драгоценности.
- Я сделал все, как Вы приказывали, Мадам. Но они отказались.
- Ха. Это невозможно. Ты, вероятно, выбрал не те драгоценности. Наверняка хотел предложить им то отвратительное кольцо.
- Мадам, я лично подходил с шкатулкой к каждой крысе, которая мне встречалась.
- Хм, сомневаюсь в этом.
У Яго полегчало на душе, потому что Мадам сегодня была в хорошем настроении. Он решил, что сейчас наилучшее время, чтобы предложить свой собственный план.
- Мадам, пожалуйста, простите за дерзость, но я хотел бы поделиться своими мыслями касательно данной проблемы…
- Да… И правда, весьма дерзко… Продолжай.
Почувствовав в себе храбрость после выпитого бренди, он сделал шаг вперед.
- Мадам, мне кажется, что если сыр для суфле хранить в менее богато украшенной кладовой, все решится само собой. Ведь в наших башнях и погребах нет недостатка в роскоши, чтобы данный эффект не мог распространиться…
- Но что подумают крысы! - воскликнула Мадам. Судя по интонации голоса, это испугало ее не на шутку. Она стала обмахиваться рукой, в которой держала ложечку.
- Мадам?
- Яго, то, что ты предлагаешь, равносильно самоубийству. П-представь себе, крысы в-в-в-войдут в кладовую, а там стены украшены не рубиновым орнаментом, а гранатовым! Да они поднимут меня на смех! И никогда не поверят, что здесь приличный дом!
- Мадам, помилуйте, мне очень жаль, но я не могу придумать другого способа спасти от крыс Ваше суфле.
- Тогда будешь делать мне крысиное суфле!
Яго увернулся от чашки, которая просвистела рядом с его ухом и разбилась, ударившись о стену и обрызгав его жасминовым чаем. Его бил озноб, он приготовился принять то наказание, которое было ему уготовано. Мадам уже было собралась встать с кресла и повернуться в его сторону…
Но неожиданно остановилась. Послышался ее мягкий голос.
- Да… ха-ха… крысиное суфле, какая необычная идея, - засмеялась она. - Ты только подумай, как это могло взбрести мне в голову. Крысиное суфле. Ха-ха-ха-ха…
- Ха… ха-ха, - тихонько захихикал Яго, радуясь тому, что остался жив. Мадам не сердилась. Выброс адреналина в мозг позволил ему придумать новую идею.
- Мадам…
- Гм? Да, Яго? Ха-ха…
- Мадам, прошу меня простить, но что, если Вы поделитесь сыром с дворней?
- Что ж, Яго, продолжай.
- Да, видите ли, Мадам, - сказал он, воодушевленный своей идеей. - Крысам, наверно, становится стыдно, когда они осознают свой поступок. Поэтому они кончают с собой.
- Вот как? Да, я никогда об этом не думала…
- Но вот представьте себе, что будет, если я поделюсь небольшим количеством сыра с прочими слугами. Это же щедрый подарок от Мадам! Они будут вне себя от радости, и крысы, конечно же, последуют за ними. Они больше не будут чувствовать себя виноватыми, а Ваше суфле будет спасено.
Мадам захлопала в ладоши в ответ на несусветную чушь, которую нес Яго.
- О да, Яго! Восхитительная идея! Разрешаю тебе доесть блюда, оставшиеся после ужина.
- Мадам, Вы невероятно добры ко мне.
- Но… что насчет крысиного суфле?
Яго улыбнулся.
- Я поймаю самых отборных крыс.
По движению волос Мадам Лючии, засверкавших в свете камина, можно было догадаться, что она кивнула в ответ.
- Да, Яго. А теперь принеси мне другую чашку для чая. Предыдущая, похоже, разбилась.
Яго поклонился и отправился перетаскивать сыр в самую бедную комнату в замке. В свою собственную.