Г-н Звяк проснулся, как всегда, внезапно и огляделся, моргая. Солнце было ещё достаточно ярким за клочьями грозовых облаков, а в отдалении сверкал Великий город, яркий и свежий, как новая копеечка. Г-н Звяк потянулся, чувствуя, как свободно вертятся шестерёнки вдоль его позвоночника. Это был трудный выбор, но даже щёлкающая жизнь - по-прежнему жизнь. Ключ медленно повернулся, постукивая, как ещё одно сердце, и прохладно напоминая, что он всё-таки жив. Он пошёл, улыбаясь идеально работавшим шестерёнкам и неспешно проплывавшим мимо полям и деревцам. Даже если он предпринял какие-то сомнительные шаги, по крайней мере, он был всё ещё в состоянии продолжать свой путь.
Прошло несколько часов, а до города оставалось ещё далеко, но г-н Звяк не волновался. Он хорошо проводил время и был ещё в состоянии наблюдать окрестности. Высокие горы и сверкающие озера купались в свежести, как будто он смотрел на них новыми глазами. Что, в некотором роде, могло быть недалеко от истины. Г-н Звяк улыбнулся, подходя к высокому, раскидистому дереву, прислонился к коре и стал смотреть на парящие и трепещущие листья. Бедный г-н Редд, он никогда не сможет увидеть всё это… может быть, г-н Звяк мог бы рассказать ему об этом, показать ему хоть малую толику этих чудес. Щёлканье замедлялось и ослабевало по мере того, как успокаивался ключ. Так устал… просто немножко отдохнуть, а потом в дорогу
Г-н Звяк проснулся, как всегда, внезапно, и испуганно огляделся. Туманное никотиново-жёлтое солнце догорало сквозь закопчённые облака, заливая всё вокруг туманным сумраком. Город маячил за порослью приземистых тёмных домов, несколько маленьких садов и тонких деревьев выделялись в дымке. Г-н Звяк потянулся, ощутив резкий щелчок, когда заработали шестерёнки в его и плечах и руках, его хребет сильно затрещал, прежде чем выпрямиться, ключ начал отбивать ритм, щёлкая, как метроном на военном марше. Он пошёл, медленно, чувствуя свои шаги и глядя на дома, удивляясь, почему он выбрал такой путь, этот путь, эту идею. Толстые зубья, выступавшие из его спины, уловили дунувший из проулков и пробравший его до костей холодный ветерок.
Прошло несколько часов, и вокруг него были разрушенные окраины города. При виде истлевших груд ржавого металла, г-н Звяк невольно поёжился. Где же сейчас солнце, подумалось ему. Время, казалось, пролетело как медная пыль по улицам, отовсюду глядела рассыпающаяся хрупкость и безвременная старость. Серебристые осколки были исполосованы ржавчиной и сажей, лай больной собаки лишь на секунду нарушил тишину. Г-н Звяк вздохнул, чувствуя дрожь в груди, и прислонился к разваливающемуся дверному проёму. Г-н Редд что-то говорил ему, но он не мог вспомнить, что именно. Г-н Звяк заволновался, его память, похоже, стала немного неясной. Там было дерево, серебро… что-то ещё. Он так устал, его механизмы дрожали и рывками заедали. Измученный, он устало сполз по двери, глаза ощупывали дорогу
Г-н Звяк проснулся, как всегда, внезапно, и скрежещущий вздох вырвался из его уст, когда его глаза с треском открылись. Бесконечные стены и башни города маячили, как стенки каменной темницы, немного повреждённые, а шипящие газовые лампы были единственным источником света вдоль грязной, неровной улицы. Г-н Звяк потянулся, застонав, когда маховики и винты отказались сцепляться, несколько раз промазав мимо выемок, прежде чем защёлкнуться, его дёргающиеся, непослушные руки с хрустом опустились, а грудной клапан, хрипя, сошёлся с изъеденным ключом. Он медленно повернул голову, вздрагивая, когда промахивались шестерни, путаясь в том, куда он шёл и почему он шёл туда. Тонкая, серая плоть на его лице и ногах выглядела обледеневшей, но визг суставов отвлёк его от этого. Он едва обратил внимание на тонкую струйку чёрной жидкости, утекавшую из его ног, и продолжил свой ковыляющий марш.
Прошло несколько часов, а он, казалось, и с места не сдвинулся. Г-на Звяка мучила клаустрофобия, бесконечные стены будто сдвигались после каждого его шага. Г-н Звяк побежал, дрожа и шатаясь, не зная времени и уверенный, что он опоздал. Куда опоздал, он не мог вспомнить, нити его мыслей спутались, когда он увидел нечто, указывавшее в его сторону - вместо морды - чёрный провал, покрытый шерстью. Г-н Звяк растерялся, его механизмы визжали и слипались глубоко в мозгу, маслянистая жёлчь незаметно потекла изо рта, когда он запыхался. Г-н Редд был там… Г-н Редд там был? Г-н Редд пришёл. Он всхлипнул одновременно со скользящим ключом, отказываясь оборачиваться на визжащий звук далеко позади. Г-н Звяк споткнулся и упал, завязнув в груде сочившегося мусора, и остался там лежать, слишком уставший, чтобы двигаться. Его механизмы застопорились, издав беззвучный крик… затем снова пошли свободно, только для того, чтобы снова застопориться мгновение спустя. Г-н Звяк умолял, сам не зная, о помощи или об освобождении, чувствуя, как темнота сочится вверх из трещины дороги
Г-н Звяк проснулся, как всегда, внезапно, роняя пепельные слезы, глаза медленно, со щелчком, раскрылись. Были глубокие сумерки, раздувшееся, кипевшее солнце обрамляло панораму горящего мусора и полыхающего масла. Г-н Звяк тонко вскрикнул, стараясь не заплакать, когда его ржавый, дырявый каркас распрямлялся в визге смёрзшихся болтов и клубах ржавчины. Он хотел стиснуть зубы от боли, но обнаружил, что нижней челюсти у него больше не было, а оголившиеся зубы высохли и истончились в густом воздухе. Стены города несокрушимой преградой стояли перед ним, его путь назад был забыт, его путь вперёд был запинающимся, медленным ковылянием среди шлака, горевших маслопроводов и перемешанного мусора. Вперёд. Его ноги заедали в изношенных суставах, стальные стыки покрылись ржавчиной. Вперёд.
Прошло несколько часов, г-н Звяк лежал, подёргиваясь и щёлкая, на краю ямы. Наступила ночь, как склизкая простыня, удушив зрение, мысли и дыхание промасленным брезентом. Время проползло по нему, подобно муравьям, г-н Звяк ещё лежал как неживой, постанывая со скрипучим визгом, когда увидел жгучее солнце. Г-н Редд… ждал его… нуждался в нём? Потерял. Ждал. Слушал? Слова были осколками, воткнувшимися и примёрзшими среди его оголённых и трещавших шестерёнок. Искры шипели и метались, приводной ремень натягивался и провисал, воспоминание о дыхании превращалось в мучительные стонущие вздохи. Яма. Г-н Звяк дёргался и извивался, пытаясь сесть, но его глаза, остекленевшие, неподвижным пустым взглядом уставились на медленно волнующуюся дорогу
Г-н Звяк проснулся, как всегда, внезапно, лишившиеся век глаза вперились в пульсирующую стену. Чернота была полная, и всё же он видел. Его тело, парализованная груда, шипело и визжало, латунные сферы издевательски пялились из кучи винтов. Ржавчина глодала его, словно раковая опухоль, вгрызалась крысами в его кожу, червями въедалась в его нервы, бесконечная чесотка, которую было даже нечем почесать. Дорога впереди и позади была затуманена, застывшие глаза уставились на гноящуюся, изъязвлённую плоть на потолке. Он ненавидел мягкость под ним. Ненавидел капавшую и сочившуюся лёгкую, больную жидкость. Ненавидел гибкое. Ненавидел с силой, которая уже вышла за пределы чувств.
Несколько часов спустя, он рухнул, словно онемевший, мёртвый камень, упал на груду шипящего и плюющегося хлама. Темнота бросала вызов даже его вечным глазам, расплывчатые холмы ржавого, крошащегося металла катались в море чёрного гноя.
Господин Редд. Господин Рееедддд. Рееееддддддддд. В каркающее бормотание вкрадывались визгливые нотки. Его забрали. Отдали. Это неправда. Там было серебро. Там было золото. Здесь - одна ржавчина. Г-н Звяк бушевал, деформируясь, щёлкая и разваливаясь от гнева, царапал в беспомощной ярости мясистый пол, пытаясь прорыть в нём, наконец, выход на дорогу
Г-н Звяк проснулся, как всегда, внезапно - и решил не открывать глаза.
Предыдущий: 1. Г-н Безголовый от Anaxagoras
Следующий: 3. Г-н Деньги от Tanhony