…Наконец с делами было покончено, однако Брэд Люсьен замер у двери, словно бы не решаясь покинуть кабинет своего давнего друга и по совместительству начальника, Альфреда Гема.
— Брэд? Что-то еще?
— Я не по работе. Я… Мне нужно чужое мнение.
— Разумеется. Присаживайся… Я же твой друг. Но лучше бы ты посетил профессионального психолога.
— Если бы он гипотетически мог мне помочь, я бы пошел к нему.
— Да ты серьезен! Что ж, я весь внимание.
Брэд горестно вздохнул и начал рассказ.
"В канун Нового года мне звонил по скайпу мой друг из России… Который со мной работал, тоже физик, помнишь? Он еще так неожиданно уехал из США, аккурат в… 21 декабря, короче. Да, Воробьев, он самый. Так вот, канун Нового года, 30 или 31 число. Сначала он спросил, как работа. Мы же не виделись всего ничего, и это уже было странным… А потом он начал говорить, хехе… совсем странные вещи.
Он спросил: "А помнишь последний проект, над которым мы работали?" Мы ведь его так и не завершили, просто все занятые в нем люди разом разъехались… Все таким естественным казалось тогда… Ну да, признали, что теория и практика не сходятся — но я не вспомнил ни рабочего названия, даже суть с трудом… Обидно только очень. Я и ответил: "Как не помнить наш провал?" Он переспросил что-то вроде "Провал?" и посмотрел на меня, будто я чушь несу. Потом что-то бормотал на русском, ругался, похоже… Спросил: "Как думаешь, какой сейчас год?" - "2012 пока еще." — "Понятно. Не было провала. Поищи свои записи. Ты обещал их сохранить."
Он уже выключить потянулся, когда я спросил его: "Какой сейчас год по-твоему?" — "2014. Через месяц 2015 наступит." Вот и все, собственно.
Я сначала тоже подумал - ну, бывает, крыша поехала, физик же, тем более русский. Но… Бывает, знаешь, мысль крутится в голове? Крутится, а поймать не можешь; или словно пытаешься сон вспомнить… Вот и эта засела. Я тогда еще в отпуск ушел… Мне б куда съездить, отдохнуть, а я жену с детьми отправил и стал дом перерывать. Так и не нашел тогда ничего. А потом, случайно, в конце марта… Нашел.
Я ведь атеист, сам знаешь… Библия разве что как символ, да и на память от родителей. Зачем-то понадобилась. Открыл — а все страницы в середине вырезаны, и лежат тетради, листы с чертежами, диски… На тетради номер — 4, 2014 год… Я тогда все Библии отыскал, их аж 6 штук оказалось, и в каждой, в каждой…
Нет, я так и не вспомнил, что было в эти 2 года… Но, судя по записям, это был не провал, нет… Даже то, что было сделано перед этим, те несколько лет расчетов и разработок нашей маленькой группы, оказались совсем не провальными. На их основе мы, оказывается, построили прототип, и заставили его работать… А я не помню ничего, только… Только я почему-то сразу поверил, что эти 2 года были, а Воробьев не сумасшедший…
Брэд замолчал и принялся протирать свои очки. Водрузив их обратно на переносицу, он продолжил.
— После этого я несколько раз пытался ему позвонить, но он ни разу не ответил. Нашел тот самый прототип, который просто хранился на складе, даже смог правильно настроить, но… ничего не получилось. Совсем. Я сделал пересчеты чуть не всех формул… Я перенастраивал аппарат… К лету я совсем упал духом…
Брэд усмехнулся.
— Это были самые изматывающие месяцы в моей жизни. Но и самые… счастливые, я бы сказал. Я говорил вроде? Как воспоминание о забытой мечте — и оно было как никогда близко… А потом Воробьев сам мне позвонил… Это было неделю назад.
Он потупился, но упрямо продолжал.
— Я… мне неловко, но я посчитал это необходимым. Я записал наш разговор.
Брэд выложил на стол диктофон.
— Привет.
Голос Воробьева, как всегда, с жизнерадостными нотками, нельзя было не узнать.
— Привет. Я…
— Надеюсь, ты все же нашел свои записи? 6 или 7 штук тетрадей, так? Однако вы, американцы, ей-богу, странные, самих себя загонять в тупик… Тебе, наверняка как и мне, всего и дали бумажку подписать, а…
— Я ничего не помню. Я нашел записи, но я ничего не помню.
— Скорее всего так оно и было. А зная тебя, могу догадаться, почему ты в печали. Ты ведь нашел прототип, и опробовал, и он не заработал, так?
— Так.
Голос Брэда даже в записи казался беспомощным.
— Я долго рыл носом… Я ведь схитрил — мы с друзьями собрали еще один… Э-эх, еще до самолетов собрали, и смогли заставить работать!
— Самолетов? О чем ты?
— Я все объясню! Он работал, а после самолетов - перестал. Слепая удача, не иначе, что мы смогли выявить причину… Все просто - Asper! В России такие ходили по этому поводу версии! Per aspera to astera, не слыш… Не помнишь же, да и у вас в Америке к этому более спокойно отнеслись. А в России…
— Ты несешь полный бред! Самолеты, латынь и чертовы теории заговора!
— Он работает. Теперь он работает. Мы открыли путь в космос. Наконец-то мы открыли путь к звездам!
— Мне кажется, что я сам уже схожу с ума!
— Я понимаю… вполне понимаю, что это кажется бредом, но… Я же знаю, что ты сознательно отказался от знания. У тебя семья… А я… Когда с самолетов распыляли эту дрянь — я пережил. Когда мои друзья начисто забыли про наш проект и, как и все окружающие, стали готовиться праздновать новый 2013 год — я разозлился. Когда я открыл книгу и обнаружил, что и в ней все изменилось, когда я зашел на новостной сайт и обнаружил совершенно другую историю - я испугался. Сейчас я бегу. Меня не преследуют, но будут, я уверен. Я уезжаю в Сибирь, если тебе интересно… Прощай!
Воцарилась гнетущая тишина.
— Брэд… Я не психолог, но тут явное помешательство. Мне очень жаль, но психи могут быть чертовски убедительны. И… Я тебя давно знаю. Ты - не псих, просто Воробьев - твой друг, и…
— Его я тоже давно знаю!
— Тогда сходи к психологу. Нашему, штатному. - в голосе Гема проскользнули металлические приказные нотки. — Я не сомневаюсь, что ты здравомыслящий человек. А Воробьевым я сам займусь. Начну прямо сейчас. Ладно, ступай.
Едва Люсьен вышел из кабинета, он послал электронное письмо с прикрепленной видеозаписью. Ответный визит произошел в конце рабочего дня.
Вошедший поздоровался коротким кивком и по-хозяйски устроился в кресле напротив стола.
— Агент Эльман. Как всегда бесцеремонен.
— Кто бы говорил, сотрудник Гем.
— Вы все видели?
— Почему ты думаешь, что это не помешательство, как ты заявил отправленному на дополнительную обработку амнезиаками Брэду Люсьену? - подчеркнув вторую часть фразы, произнес агент.
— Потому что я, как и ты, прошел лишь психокоррекцию, и вполне помню, какой сейчас год! Данные Брэда сверхточны!
— Воробьева, не Брэда. Успокойся, лишняя проверка никогда не помешает. Что там с их "провальным проектом"?
Гем нервно провел пятерней по лицу.
— Сам же знаешь, как мы вкалывали… Вот уж в последнюю очередь я интересовался их проектом. Да и перед этим… Над проблемой трудилось совсем немного людей. И да, в перспективе, это могло дать альтернативный вариант "пути к звездам".
— И что же, они добились успеха?
— Я не знаю. Хоть и удивлен, что все это прошло мимо меня. А особенно то, что их вербовали в Фонд! Я за это отвечаю, черт подери!
— Да, было такое… Они оба отказались. Заставили их бумаги подписать… Решили не тратить амнезиак, все равно потом поливать всех скопом…
— Американцы! Русского бумажки не удержат. Тем более, если представляется такая возможность…
— У самого-то гражданство какое… И что ты имеешь в виду?
— Ну как же… — Гем мечтательно улыбнулся. — Каждый русский в душе — космонавт…
Эльман зло фыркнул.
— Вот и ищи теперь этих космонавтов!
— Наш - не единственный?
— Это уж давно началось… Как Фонд вышел в люди… В основном русские ученые, как за границей, так и в России, вдруг, ни с того ни с сего, срываются с места и едут… Собственно, маршрут если и оглашается, то всегда одинаковый — в Сибирь. И пропадают. Тогда это не отслеживалось - действительно не до того было… А сейчас… Осторожные стали — жуть. Воробьева так и не поймали.
— На мем похоже…
— Одна из версий.
Гем и Эльман синхронно вздохнули.
Гем почесал затылок.
— Так в Сибирь, говоришь? Может это вроде аббревиатуры, например… Сообщество исследователей и безумных изобретателей России?
— Да кто его знает! Только где-то они все собираются… И, судя по всему, каждый второй тащит с собой какой-нибудь артефакт, и ладно бы как Воробьев — так зарегистрирован по крайней мере один случай синхронной пропажи объекта и ученого!
— Если я правильно понимаю, они, скорее всего, захотят огласки.
— Уже учтено. В России вовсю идет кампания грубого отвлечения внимания — абсурдные законы, абсурд в новостях… Откровения этих "сибиряков" в лучшем случае сочтут тем же - очередной уткой.
— А что там кстати за… — Гем прищелкнул языком. — Asper? Aspera?
— Один из глобальных защитных проектов Фонда. На большее требуется уровень допуска по крайней мере четвертый, если не пятый. А широкую известность обрел в связи с тем, что был скандал по поводу — этот проект жрет энергии много, но вот в таких экстренных ситуациях может быть отключен. Отключили. Оказалось, что жрет он куда больше, чем кто-либо ожидал… Вот и все, в целом-то. Ну и да, русские больше всех бушевали, скандировали на недолатыни то самое "Per aspera to astera" или как-то так, протестовали против возобновления проекта. Но так как в Фонде не демократия, его все равно возобновили, в середине 2014, если не ошибаюсь.
Агент просидел у Гема еще полчаса. Уже у двери Гем, пожимая на прощанье руку Эльмана, спросил:
— Мне покоя не дает… Почему Воробьев отказался от вступления в ряды Фонда?
— Хм… В частности, он нес что-то о доступности знаний для всех.
— Рассказали бы, пару объектов привели в пример… Да черт возьми, он же сам по улицам ходил! Когда они убивали…
— Как же он там говорил… Красиво все, по полочкам. Что Фонд тормозит прогресс. Что, "ограничивая количество людей, которым доступно полное знание, мы сами приближаем свой конец"… "Чтобы вовремя остановить метеорит, нужно много людей, одни из которых рассчитают траекторию, вторые - создадут ракету…" Достаточно умные мысли. Концепцию Фонда не принимал категорически. Идеалист… Или — кто его знает — действительно считал, что его аппаратина из-за asper'ы не работает… Хотя я ничего не исключаю. В любом случае… время космоса еще не настало. Не для людей. Не для Фонда.
Месяц спустя Гем уходил в заслуженный отпуск.
Последний день перед отпуском он был особенно взбудоражен, но радостен и на вопросы коллег отшучивался, что устал и пора ему вообще на пенсию…
В 6 вечера он запер дверь кабинета и положил ключи перед своим секретарем.
— А вы куда собираетесь? - поинтересовалась она.
— Через тернии к звездам! - произнес он в ответ на чистейшем русском.
— Что, простите?
— У меня мама в Красноярске живет… Пока отец жив был, они в США проживали, уж потом, ностальгия, уехала к себе на родину…
— Мать у вас — смелая женщина…
— Есть такое. Ну ладно, до свиданья!
— До свиданья!
— К звездам значит собрался… Через тернии… — пробормотала секретарь, медленно набирая номер…