SCP Foundation

Вы уже проделали сотни ритуалов подобные этому. Вас преследует чувство, что в этот раз что-то идёт не так.

Это не тот ритуал. Вы уверены в том, что он не такой, как остальные. Не то чтобы вы абсолютно уверены в этом. Вы никогда точно не помните, что вы до этого сделали. Это не из-за амнезиаков. Командир никогда не приминется воспользоваться ими. Те действия, которые вы совершаете, не могут с легкостью остаться в человеческой памяти. Ваш мозг не создан для таких вещей. По крайней мере, если вы не сделаете ритуал до конца — вы в полной мере сможете ощутить последствия этого. Поэтому, вы и ваша команда очень хороши в своём деле.

Но, хотя вы и имеете смутные воспоминания, большинство действий вам кажутся знакомыми. Это напоминает мышечную память. Пролитие крови. Произношение молитвы. Возня со свежими останками. Вырисовка с каждым разом всё более сложных символов из неизвестной субстанции, которую вы не очень хотите идентифицировать, и которую передали вам безжалостные агенты-белоручки из главного командования.

Теоретически, эти агенты такие же, как вы. Они тоже из Фонда. За исключением того, что вы друг другу не ровня. Вот такая жесткая иерархия, о которой вы раньше не догадывались.

Но с другой стороны — они такие же, как и вы. Они — это вы, в буквальном смысле. Вы видите ваше зеркало, являющееся заместителем Командира (хех); мрачную персону, которая молча наблюдают за вами. Его взор похож на взгляд сытого хищника — он не выражает особого интереса.

Вас очень сильно это беспокоит. Не по той причине, что ваше зеркало сейчас рядом с вами. (Хотя, правда в том, что зеркалом здесь являетесь именно вы, а не наоборот. Вы видите в них отражения самих себя — вы и есть эти самые отражения самих себя.) Зеркала пребывают рядом с вами почти каждый день. Вы лично убивали ваши собственные зеркала (с кем-то из них вы были знакомы, кто-то из них даже вызывал у вас симпатию — но это всего лишь зеркало, всегда лишь только зеркало) больше раз, чем смогли бы запомнить.

В этом и заключается ваша работа. Вы — прокси-агент. Вы знаете, кто на какой позиции находится во вселенской иерархии и делаете всё для того, чтобы все родные и просто знакомые вам люди оставались в живых.

Но что вас действительно беспокоит: ваше зеркало здесь вместе с остальными. Командир обычно не берёт с собой агентов из родного края. Кроме своего зеркала, ты видишь ещё пол дюжины зеркал, в которых можно опознать людей из главного командования по их одежде — трое из них в мрачных лабораторных халатах, натянутых поверх костюмов; ещё трое в военной униформе; на всех опознавательные знаки отличия Фонда (которые выглядят намного более вызывающе, чем у вас и вашего Фонда, да и большинства зеркал, которых вам удалось встретить на своём пути). Вокруг них рассредоточены в чёрных костюмах и чёрных шлемах (телекилл, так они его называют) оперативники Фонда. (Вероятно, тоже зеркала. Кто знает, какие лица скрыты под этими шлемами?)

Зачем они здесь? Они не любят рисковать собой. Люди, которых вы не можете назвать иначе, как Наблюдатели. Теперь это слово, "Наблюдатели", которое использовалось для обозначения реального командования О5, используется для нечто иного.

Возможно, что они пришли сюда просто понаблюдать за процессами, как обычно. Но вы сомневаетесь в этом. Вы замечаете в них признаки беспокойства. И вам это не нравится.

Вы продолжаете заниматься ритуалом. Он почти завершён. В вашей памяти всплывают жуткие вспышки света, которые вы вспоминаете после их появления; разломы реальности, которые появляются и исчезают прямо у вас на глазах; у вас складывается нарастающее ощущение, что вы, все присутствующие, пытаетесь вырвать оголённый провод из глубоко запрятанной микросхемы вселенной. Громадная искусственная комната (титановый сплав - почему они все делают из титана?) пульсирует под звуки инопланетного аритмичного сердцебиения.

Вы снова пробегаетесь взглядом по своему зеркалу. Вы задаётесь вопросом, чтобы бы произошло, если бы вы убили, — что? ваш оригинал? — вы сжались бы в пространстве, превратились в пыль или просто умерли замертво? А может быть вообще ничего?

Вы не можете позволить себе думать об этом. Вы никогда в жизни не сможете предать проект "Частокол". Иначе, вы станете станете следующим столбиком в стене.

Вместо этого, вы приглядываете за Ли. Она новичок, и это её первый раз. Она уже хорошо это делала на подготовке ранее. Когда она опускает свою руку в текущую кровь, её руки начинают дрожать. Вы испытываете к ней сострадание. И завидуете ей.

Её руки пока ещё не покрыты настоящей кровью. Но скоро она это изменит.

Ритуал почти завершен, когда Командир дает приказ остановиться. Вы все смотрите на него, как сбитые с толку овцы.

"В этот раз мы попробуем нечто другое," — говорит Командир.

"Нечто другое?" — выпаливаете вы в ответ. (Представлять группу всегда было частью ваших обязанностей, поскольку зеркало Командира — одно из тех, к которому вы испытывали симпатию — погибло во время своего первого ритуала, который ваша группа всегда исполняла до конца.)

"Это должно быть более мрачным," — поясняет Командир.

Вы не знаете, что ответить на это.

"Это, — продолжает он, — Этот ритуал. Всё это. Оно недостаточно мрачное. Не в космическом или буквальном смысле. Этому не хватает толчка. Сильного толчка. Мы собираемся сделать это мероприятие более мрачным."

За его спиной вы видите одобрительный кивок от вашего зеркала.

Вы оглядываетесь вокруг: "Что вы имеете в виду? Окрасить всё в чёрный цвет?"

Он даже не ухмыльнулся после этой шутки.

"Привести субъектов," — слышите вы в ответ.

Они приводят субъектов. Вам становится дурно от того, что вы видите. Группа детей. Не старше 10-12 лет. Младший из них ещё еле ходит. В их широко раскрытых глазах читается непонимание и страх.

"Что нам с ними делать?" — спрашиваете вы.

Он смотрит на вас, как на идиота: "Все они — девственницы."

"Разумеется они девственницы, — отвечаете вы, — они же дети."

Ваше зеркало подходит к вам, открывает папку и достаёт из неё свеженапечатанный лист. После чего даёт вам ознакомиться с ним.

Вы смотрите на это. Все остальные в вашей группе смотрят на вас.

"Да вы, наверное, шутите," — заключаете вы после ознакомления.

"Вы будете следовать обновленному протоколу испытаний, — поясняет Командир, — В противном случае, вы сами понимаете последствия прекращения сотрудничества."

Конечно, блять, вы понимаете. Вы же прокси-агенты. Вы все понимаете, что произойдёт, если вы не будете следовать приказам. Командование никогда не должно было удерживать вас в очереди за остальными. Вы делаете это друг для друга. Для вашего родного мира и его жителей.

Мир за миром, мир за миром, а вы всё ещё живы.

Нелепо препятствовать этому. Чему-то настолько ничтожному, как это.

"Вызовите первого субъекта," — получаете вы приказ.

Вы вызываете первого субъекта. Вы предпочитаете думать о субъекте, как о чём-то неодушевлённом. Обезличивание как форма эмоциональной абстрагирования. Это то, к чему вас готовил Фонд. Оба Фонда.

Вы крепко сжимаете в своих руках металлический инструмент. Затем приходите в себя и понимаете, что застыли. Вы растеряны.

Вы смутно ощущаете нарастающее беспокойство среди других агентов из Наблюдателей:

— O5 это не понравится.

"Они знали, что возможно когда-нибудь это произойдёт," — отвечает Командир.

"Мы должны хотя бы раз попробовать, — говорит ваше зеркало, — затем мы найдём другие способы. Нам нужны результаты. У нас нет никаких улучшений за долгое время — мы должны перейти на новый уровень. Мы всё равно всё уничтожаем." После чего он взял долгую паузу, а затем еле различимым шёпотом добавил: "Мы уже делали гораздо более ужасные вещи, чем это, объективно говоря."

Вы не будете смотреть на испытуемого. Он смелый. Он не плачет.

Командир снова обращается к вам:

— Отделите крайние левые фаланги субъекта, как указано на схеме.

Вы не двигаетесь. Вам повторяют:

— Отделите крайние левые фаланги субъекта, как указано на схеме.

Вы не двигаетесь. Вы не можете сделать это.

Командир повторяет в третий раз.

Вы вспоминаете ваш дом. Тех кого вы любите. Вспоминаете вашу семью и ваших коллег. Надоедливых соседей, которых вы ненавидите. Они кажутся такими далёкими. Вы не знаете, что с ними случится в будущем. Может быть, всё будет хорошо. Может быть, ещё не поздно остановиться.

Вы отделяете крайние левые фаланги субъекта, как указано на схеме.

Когда это закончилось, и субъект превратился в аккуратно разделённые куски на полу в луже крови — вы с трудом смогли поверить в реальность того, что вы сделали и с чем вам придётся теперь жить в дальнейшем.

Вы не смотрите на других субъектов, но можете отчётливо слышать их панические, переполненные ужасом, крики (а также крик в голове, отдающий эхом, когда вы выполняли "операцию по отделению"). Вы замечаете, что Ли — бедная Ли — потеряла сознание и упала прямо в лужу ритуальной крови, и всё это выглядит теперь так, словно это кровь из её собственного тела, а её пальцы болтаются на окровавленной кисти.

Вы бросаете сдержанный взгляд на своих сотрудников. Вы видите ужас, который вы и ожидали встретить. Но вы также заметили и благодарность. Благодарность, что это сделали вы, а не они.

Командир разминает свои плечи. Он долго не поднимал своих глаз, тщательно вчитываясь в содержание документов, которые он держал перед собой.

"Зовите следующего субъекта," — сказал он в итоге.

Но вы этого не делаете.

Вы не можете поверить своим глазам, поскольку всё это похоже на игру вашего воображения, в котором вы уже представляли себе это однажды — и это не то представление, которое вы ожидали увидеть снова.

Яркая вспышка белого света. Расправленные крылья.

Что-то похожее на меч.

Вы мало что помните о событиях во время эвакуации. Ваши воспоминания хаотичны. Появление яркого неподвижного света в воздухе над детьми. Детский плач — от страха? от радости? — и вы не имеете понятия, какие эмоции вы испытываете или даже испытываете ли вы их вообще.

Вас загоняют (вы видите, как заходит Ли) в небольшие, серые транспортные средства с логотипом Фонда на бортах.

Вы едете несколько часов прежде чем выйти и увидеть, что небо стало пасмурным, и на землю опустился туман. Этот день длится слишком долго. В каком-то месте, где вы не успели заметить, Командир снова переместил вашу группу между мирами.

Вы вглядываетесь в Командира, других агентов и не похоже, что они испытывают по отношению к вам злость или гнев, что вроде как должно принести вам облегчение, но этого не происходит. Вы переживаете не лучшие времена.

После проведения дебрифинга Командир отпускает вашу группу, но вам приказывает остаться.

Он ничего не говорит вам некоторое время, просто кружится вокруг, заполняет формы, печатает записи в файлах. Вы понимаете, что он обновляет журнал записей тестовых испытаний и административный отчет; может быть даже пишет приложение к объекту, чем и вы когда-то могли заниматься, а некоторые из ваших коллег занимаются этим до сих пор.

"Это был тест, — внезапно обращается к вам Командир — для того, чтобы увидеть, как далеко мы можем зайти. Очевидно, мы получили ответ на наш вопрос."

Он долго молчит. Вероятно, ждёт вашей реплики.

"Это моя работа, — говорит Командир, — Большое количество других команд работают над более приземленными задачами. Они пытаются найти способ остановить Червя. Моя задача заключается в поиске чего-нибудь божественного. Это был, вероятно, самый успешный эксперимент, который я когда-либо проводил".

В этом монологе больше информации, чем Командир когда-либо говорил вам до этого.

"Что насчёт детей?" — спрашиваете вы.

"Субъектов? Мы всегда могли собрать и воскресить их заново. Мы восстановим первого субъекта. Он даже ничего не запомнит." — отвечает Командир.

Вы сидите как будто на измене.

"У нас есть технология, — говорит он, — и разумеется, мы уже делали это. Мы не твой родной Фонд. У нас никогда не были связаны руки. Ты действительно думаешь, что не смог бы получить лекарство для чего-угодно, если бы у тебя не было каких-либо ограничений?"

Вы не знаете этого, но сомневаетесь в том, что вам бы понравилось то, как это выглядит. Вы говорите ему что-то в этом духе, но Командир вас не слушает. Он лишь покачивает в ответ головой:

"Я знаю, что они любят вводить эти правила для ваших Фондов, ограничения в проведениях экспериментов, но я всегда был уверен, что вы будете работать более эффективно, если спустить вас с поводков. Может быть, вы даже нашли бы способ остановить Червя. Ну и конечно… Возможно, вы смогли бы раскрыть механизм работы Частокола и использовать его против нас. Да, я уверен в том, что вы сначала озадачились бы этим, а не Червём. С логической точки зрения — это будет проще. Поскольку, мы точно знаем, как воплотить проект в жизнь, но до сих пор не знаем, как остановить Червя. Полагаю, что вы должны оставаться на своём месте."

Он ожидает, что вы отреагируете на это.

"Они были детьми," — говорите вы.

"Это не должно было стать сюрпризом. Ваш фонд следует тем же протоколам. Не думай о них, как о людях. Они просто корм," — отвечает Командир.

"Как и мы, разве нет?" — спрашиваете вы.

В нём проглядывается раздражение: "Так и есть. Мы создали вас. И это нам решать, кем вы будете, и что вы будете делать. Слушай. Подумай об этом, как о редактировании книги или какого-нибудь другого произведения искусства. Ты наделаешь кучу ошибок прежде чем поймёшь, чего ты на самом деле хочешь."

"Ошибок?"

"Да."

Вы молчите потому, что не знаете, что ответить на это.

Вы задаетесь про себя вопросом о том, что вы видели. Это был ангел? Богиня?

Вы задаёте вопрос: "Так получается, вы зашли так далеко, что, буквально, силы вселенной решили вмешаться в это?"

Командир пожимает плечами. "Они не выглядят теми, кого заботит уничтожение бесчисленных миллиардов жизней," — отвечает он, — Ритуалы работают потому, что они позволяют им работать. Тем не менее, меня нисколько не впечатляет тот факт, что они проводят черту над пытками детей."

У вас опять нет ответов. Командиру, похоже, в данный момент они и не нужны.

"Полагаю, что судный день не является чьей-то личной трагедией — говорит он, — Слушай. Нам пришлось привлечь их. Мы должны выяснить причину существования Червя. Мы предполагаем, что вмешательство сил, ответственных за всё существование, поможет нам получить на это ответы. Или, возможно, один из ваших сможет получить их. Не имеет значения."

У вас до сих пор нет каких-либо ответов.

"Мы все здесь герои," — улыбается Командир. Это намёк на иронию? Он говорит это как человек, который знает значение слова "клише". Затем он добавляет: "Воля бога, судьбы или вселенной привела нас к этой ситуации. Они создали сценарий, в котором мы сделали это. Разве этого недостаточно для одобрения наших действий?"

Вы не понимаете, почему он вдруг начал беспокоиться об "одобрении" на этом этапе.

Он снова выглядит взволнованным.

"Возможно, мы пошли неправильным путём" — говорит он, — возможно, остальные правы. Появление этого маленького детолюбивого бога, ангела или кем бы он ни был — слишком маленький успех. Я мог бы сделать что-нибудь более впечатляющее в ебаной лаборатории. Это ничто по сравнению с Червём. Кого волнует, будут ли эти дети блаженными? Темное будущее не предопределено, не таким образом. В этом чего-то недостаёт… В этом нет какой-то изюминки."

Вы чувствуете немного нарастающее чувство страха.

"Вот оно," — говорит он. — в этом и есть разгадка. Червь? Нахуй Червя. Он всего лишь уничтожает наши ебаные реальности. Вы не можете увидеть это! Не можете даже осознать! Дело не в ебаном Черве! Он пожирает вселенную за вселенной — не похоже на то, что в какой-либо из них скрываются уважающие себя божества. Так в какой же они могут быть? Где метеор стремительно движется к Земле? Где рои саранчи с человеческим лицом? Где событие конца света класса XK? "

Теперь он ухмыляется. Восторгается своими же собственными словами.

"Судный день," — говорит Командир, — "Вот и весь ответ. Небольшим княжествам и огромным державам — всем им нравится хороший конец света."

Он закрывает свой ноутбук с финальным заключением: "Нам нужно пробовать ещё несколько вариантов."