Инструкция для научных работников:
Сотруднику класса D следует предоставить доступ к SCP-1304, снабдить его трубочным табаком любой марки, необходимыми аксессуарами для курения, тетрадью, ручкой и цветными карандашами. Он должен описывать свои ощущения вслух, его слова необходимо записывать на диктофон и стенографировать. Через 10-15 минут после применения объекта сотрудник должен быть подвергнут ряду психологических тестов (полный список см. в Приложении-1304/A). Рекомендуется наблюдать за состоянием испытуемых в течение ближайших 6-8 часов до полного прекращения аномального воздействия.
Испытуемые: D-1342, D-1343, D-1346.
Куратор эксперимента: д-р Емцов.
Опыт №1: У D-1342 появились проблемы с соотнесением означающего знака с объектом внеязыковой действительности (референтом). По словам сотрудника, он впервые с удивлением обнаружил, что последовательность фонем в слове «стол» никак не связана с соответствующим предметом окружающей действительности, а значит, нет никакой разницы, как его называть — «стол» или «стул». D-1342 долгое время предпочитал называть стол стулом, несмотря на все замечания доктора Емцова.
Результаты данного опыта являются иллюстрацией принципа произвольности семиотического знака. Означающее и означаемое чаще всего связаны друг с другом всего лишь на основе социальной договорённости: например, стол называют так не потому, что в этом есть какой-то сакральный смысл, а просто потому, что так сложилось исторически. Примечательно, что когда D-1342 познакомился с этим принципом благодаря SCP-1304, он начал игнорировать эту социальную договорённость. — д-р Емцов
Опыт №2: D-1343 перестал объединять различные предметы в категории и называть их одним словом. Доктор Емцов попросил испытуемого взять в руки несколько цветных карандашей. D-1343 попросил уточнить, что тот имеет в виду под словом «карандаш». Доктор Емцов дал подробное описание понятия «карандаш». Испытуемый возразил, что он не видит ничего общего между разными карандашами, а потому неразумно называть их одним словом. Доктор Емцов спросил у субъекта, как бы тот предпочёл называть лежащие на столе инструменты для письма. D-1343 придумал для каждого из карандашей новое слово, не зафиксированное ни в одном из словарей современного русского языка, но потом смутился, посчитав придуманные им обозначения глупыми и неблагозвучными. Затем он начал называть различные карандаши, добавляя к ним индекс: так, синий карандаш — это «карандаш-один», красный — «карандаш-два» и т.д. Доктор Емцов отвлёк испытуемого разговором, а затем попросил перемешать карандаши и вспомнить придуманные им названия. У D-1343 не получилось это сделать, из-за чего он ощутимо расстроился. Нехотя он признал правоту доктора Емцова и согласился объединить все двенадцать карандашей в одно понятие «карандаш».
Данный опыт является подтверждением постулата о том, что язык конструирует реальность вокруг нас. Действительно, все категории — это социальный конструкт. Нельзя сказать, что в природе объективно существуют классы предметов, которые нашли своё отображение в языке. Без языка, при помощи которого человек упорядочивает окружающий мир, не было бы «карандашей» и «деревьев» — только никак не связанные между собой, непохожие друг на друга предметы.
Знаковые системы стремятся к компактности и экономичности. Именно поэтому мы можем придумать сотни тысяч слов из нескольких десятков фонем. Да, разные карандаши отличаются друг от друга кардинально, но неразумно придумывать для каждого токена собственное слово — тогда бы мы просто не смогли пользоваться языком. Именно поэтому их принято объединять в типы. — д-р Емцов
Опыт №3: D-1346 перестал узнавать предметы, показанные на различных изображениях. Испытуемому был продемонстрирован схематичный рисунок человека из нескольких простых геометрических фигур. D-1346 не смог различить, что на нём изображено. Затем сотруднику класса D показали портрет, выполненный в стилистике реализма. D-1346 долго колебался, но всё же сказал, что на картине изображён человек. С узнаванием людей на фотографиях у субъекта не было проблем, хотя он и заметил, что ему кажется странным, что люди на снимках такие маленькие.
У субъекта не наблюдалось предметной агнозии. Он видел весь предмет целиком и не воспринимал его как набор разрозненных признаков. В рисунке, состоящем из круга и нескольких прямых линий мы видим человека лишь потому, что ещё в детстве мы приняли правила игры: мы прекрасно понимаем, что в реальности человеческое тело имеет куда более сложную форму. Это ещё одна социальная договорённость, о которой я говорил в примечаниях к предыдущим опытам. Из-за воздействия объекта D-1346 был вынужден на время забыть о ней. — д-р Емцов
Опыт №4: D-1343 продемонстрировали ряд предметов и попросили назвать их. Субъект успешно справлялся с заданием до тех пор, пока ему не показали яблоко. Испытуемый впал в замешательство и долго не решался заговорить. Через полминуты D-1343 сказал следующее: «Я не могу понять, что это такое. Ничего подобного я в жизни не видел. У этой штуки нет смысла, нет предназначения. Она будто бы вообще не из нашего мира». Подобным образом D-1343 реагировал на все яблоки и на изображение яблок.
То, что увидел D-1343 — это симулякр, то есть означающее, которое не имеет референта — предмета, на который оно ссылается. Это ещё раз доказывает, что связь между означаемым и означающим можно легко разорвать. — д-р Емцов
Опыт №5: D-1342 стало казаться, что между последовательностью фонем в слове «стол» и самим предметом внеязыковой действительности существует «устойчивая связь». На протяжении десяти минут он без остановки говорил о том, что слово «стол» могло звучать только так и никак иначе, и что иноязычные эквиваленты данного слова не могут отражать сущность «феномена стола» в полной мере. D-1342 перестал называть стол стулом и теперь использует исключительно слово «стол» для обозначения данного предмета.
Опыт №6: D-1346 потерял способность вступать в вербальную коммуникацию как в устной, так и письменной форме, проявляя симптомы одновременно сенсорной и моторной афазии. За те 8 часов, пока продолжался эффект объекта, испытуемого удалось обучить основам языка жестов. Как заметил D-1346 после опыта, он также полностью потерял способность к внутреннему монологу и вербальному мышлению, но не смог описать, как ему удавалась мыслить невербально.
Опыт №7: Через десять минут после начала опыта D-1342 произнёс вслух: «Между словом и предметом, которое оно обозначает, лежит огромная пропасть, а потому речь — это разговор слепого с глухонемым».
На протяжении всех 8 часов субъект молчал и старательно игнорировал угрозы и увещевания доктора Емцова. Он не проявлял признаков глухоты или слабоумия. Как он признался после окончания эксперимента, решение молчать он принял сознательно.
Опыт №8: D-1346 в глубокой задумчивости произнёс в слух слово «тикондерога» и около часа пытался вспомнить, что оно обозначает. Среди озвученных субъектов предположений были следующие: марка швейцарских часов, название экзотического фрукта, средневековое африканское государство, фамилия известного аргентинского теннисиста и т.д. Когда доктор Емцов, воспользовавшись справочными материалами, сказал D-1346, что Тикондерога — это один из американских фортов эпохи Войны за независимость, утерянное произведение Р. Л. Стивенсона, а также название целого ряда военных кораблей различных стран и эпох, испытуемый не поверил и продолжил перебирать возможные версии «подлинного» значения данного слова.
Для подопытного «тикондерога» — это пустое означающее, т.е. означающее со смутным, «плавающим» означаемым. Именно интерпретатор наполняет пустое означающее смыслом, что и пытался сделать D-1346. — д-р Емцов
Опыт №9: D-1343 сказал, что если слова — это всего лишь названия для вещей, то для коммуникации логичнее было бы пользоваться самими вещами вместо слов. Например, когда он хотел что-нибудь нарисовать, он показывал доктору Емцову карандаш и тетрадь, а если ему хотелось пить, то он указывал на пустой стакан воды и т.д. После окончания опыта D-1343 очень настойчиво попросился в туалет и позднее признался, что чувствовал позывы к мочеиспусканию на протяжении последних нескольких часов, но не знал, как это показать.
Опыт №10: D-1342 неожиданно впал в состояние сильной меланхолии. Субъект пожаловался, что «у него не получается выразить словами вещи, которых не существует в языке». На просьбу доктора Емцова пояснить, что испытуемый имеет в виду, субъект ответил, что он чувствует, будто бы язык значительно ограничивает его мышление и «держит его в тюрьме». D-1342 отказался от дальнейшего проведения опыта. Примерно через восемь часов эмоциональное состояние D-1342 вновь пришло в норму.
