SCP-5600 - Памятный декабрь
4/5600 ДОПУСК 4/5600
СЕКРЕТНО
Элк-Гроув, Висконсин. Приблизительно 1978 год.
Особые условия содержания: Под предлогом наличия опасных отходов вокруг SCP-5600 установлена зона отчуждения радиусом 5 км. В соответствии с совместным соглашением с департаментом природных ресурсов Висконсина, территория вокруг SCP-5600 была отмечена как загрязнённая, а все дороги, ведущие в зону отчуждения, были перенаправлены.
На объект была назначена охранная оперативная группа Сигма-10 («Бродяги»), задача которой состоит в наблюдении за зоной отчуждения и задержании людей и предметов, пытающихся проникнуть на территорию SCP-5600 или покинуть её. Члены ООГ Сигма-10 всегда должны иметь при себе дозиметры хронитона и в случае необходимости сменять друг друга в целях безопасности. Облучение хронитоном может привести к непредсказуемым негативным последствиям как для содержания SCP-5600, так и для Фонда в целом.
Ввиду того что из-за природы объекта возвращение сотрудников осложнено, вход на территорию SCP-5600 в данный момент запрещён.
Описание: SCP-5600 представляет собой временной разлом, из-за которого время в Элк-Гроув штата Висконсин не может пройти дальше декабря 1979 года. Ежедневно жители Элк-Гроув просыпаются с естественным пониманием, что сейчас всё ещё «декабрь 1979-го», при этом они адекватно ощущают, как один день сменяет другой.
Телерадиовещание, а также местные издательства, существующие на территории SCP-5600, продолжают свою работу, ежедневно публикуя информацию или готовя новые программы. Они включают в себя материал, совмещающий в себе существовавшие примерно в 1979 году публикации, освещающие местные, региональные или национальные события, однако крупные части каждой публикации представляют собой lorem ipsum.
Прямая связь между внутренней частью SCP-5600 и внешним миром невозможна. В то время как, находясь внутри SCP-5600, можно безопасно наблюдать за аномалией, предметы и люди, пытающиеся покинуть территорию объекта подвергаются временному сдвигу, что обусловлено переходом в нормальное пространство-время. На сегодняшний день временной сдвиг неизменно приводил к смерти сотрудников, однако оказывал незначительное воздействие на некоторые неорганические предметы.
Исследовательская запись.5600.1:
После многочисленных попыток исследования SCP-5600 с помощью беспилотной или дистанционно управляемой техники была одобрена операция по исследованию с участием людей. Она была запланирована на 20.03.1985, а её участниками являлись агенты Дюро и Джонас. Оба агента были снабжены оборудованием для опасной среды, а также устройствами записи VHS.
21.03.1985 у внутренней границы зоны отчуждения прозвучала тревога, вызванная появившимися из SCP-5600 предметами. На место была отправлена группа по восстановлению, которая обнаружила двадцать VHS кассет, несколько из них были безнадёжно испорчены вследствие высоких температур. Несмотря на это было восстановлено более восьмидесяти часов видеосъёмки.
В начале съёмки камера направлена вниз на грязный плиточный пол, где видно множество мокрых следов от ботинок и слякотные лужи. Камера резко поднимается и показывает интерьер супермаркета. В проходе между полками видно агента Джонаса, который смотрит в камеру, держа упаковку чипсов. Из-за кадра появляется рука, берёт упаковку и подносит ближе к камере.
Агент Дюро: «Ты посмотри…» Агент Дюро разворачивает упаковку. Она практически вся серая с белыми печатными буквами наверху, складывающимися в «ЧИПСЫ». На упаковке не указана ни питательная ценность, ни какая-либо иная информация.
Агент Джонас: «Очень странно… Чипсы, содовая, жвачка, леденцы. А где кола? Где чупа-чупсы? Я, конечно, слышал о неизвестных брендах, но здесь вообще ничего нигде не указано.» Дюро перемещается по магазину и снимает панораму. Он подходит к двери холодильника и открывает его. На верхней полке расположены бутылки «Хорошего пива», под ними — «Пиво умеренное» и «Свиное пойло» на нижней полке.
Агент Дюро: «Магазин этот меня вымораживает. Мы ведь скоро закончим? Если это самое страшное, что происходит внутри пузыря, то с нами всё будет в порядке»
Агент Джонас: «Ага. Выходим либо сегодня вечером, либо первым же делом за…»
Голос из-за камеры, произносящий «С Рождеством!», перебивает агента, и как только камера поворачивается к источнику голоса, запись обрывается из-за повреждений. Остальная часть плёнки невосстановима.
Съёмка начинается в закусочной. В кадре видно ряд сидящих людей, которые пьют кофе.
Агент Дюро: «Вот здесь все пьют свой утренний кофе. Папа всегда говорил, что именно в таких местах можно увидеть жизнь любого хорошего городка. Здесь обмениваются новостями, рассказывают истории, проводят сделки, подтверждают или опровергают слухи за чашечкой кофе и куском пирога.» Камера приближается к стоящему за стойкой мужчине, держащему графин с кофе и подливающему его в чашки других местных.
Агент Дюро: «А вот Джо Киршбауэр — владелец лучшего заведения Элк-Гроув. Эй, Джо. Скажи привет и „С Рождеством“ в камеру.» Джо машет в камеру, но отворачивается, смущённый.
Посетитель закусочной: «Джо делает лучшие лимонные пироги по эту сторону Миссисипи 364 дня в году, кроме Рождества.» Другие посетители охотно соглашаются с этим заявлением.
Киршбауэр: «Ну, должны же вы, ребята, получать свою дозу сахара и без Бетти за стойкой.» Несколько посетителей и Киршбауэр смеются, но его улыбка быстро пропадает.
Запись прекращается, но затем снова съёмка продолжается в той же закусочной. Один из посетителей сидит с другой стороны стола. Агент Джонас сидит справа. Агент Дюро держит камеру. Все трое говорят шёпотом.
Посетитель закусочной: «Джо прожил здесь почти всю жизнь. Лишь на пару лет уезжал в бизнес-школу, после которой сразу вернулся и женился на своей подружке ещё со старшей школы. Бетти. Прекрасная женщина. Вроде, Ансбах в девичестве.»
Агент Джонас: «Судя по тому, что говорят, с ней что-то произошло, да? Развод? Смерть? Измена?»
Посетитель закусочной: «Боже, парень, потише. Если Джо услышит, он тебя кофейником по башке огреет! Бетти была очень хорошей женщиной. Участвовала в церковных собраниях, состояла в родительском комитете — очень активной была. Эту закусочную они с Джо открыли вместе: он обслуживал столики, а она делала кофе и пироги. Все в городе безоговорочно их поддерживали. У них было двое детей. Один погиб из-за коклюша. Очень жаль, в самом деле. Через два года у них родился мальчик, Даниэль. Ему сейчас десять, если я верно помню.»
Агент Джонас: «Бетти и Джо остались вместе и родили другого ребёнка? Вау, вот это действительно крепкие отношения. Удивительно.»
Посетитель закусочной: «Ага. Мы все были как одна большая семья в то время. Смерть ребёнка, естественно, повлияла на них, но расспрашивать о таких вещах не очень-то вежливо. Мы просто делали, что могли, также как и они. Но затем вскоре после того, как Даниэлю исполнилось… четыре вроде… Они втроём ехали из Шульсбурга, и в них въехал пьяный водитель. Бетти скончалась прямо у дороги, а Даниэль не произнёс ни слова с тех пор.»
Агент Дюро: «Мальчик совсем онемел? Жуткая история.»
Посетитель закусочной: «Ни один учитель не смог его разговорить. Он вроде нормально читает и пишет, но не говорит. Городской док — психолог, если верить ему, — говорит, что мальчик молчит из-за психологической травмы. Говорит, надо…»
Несколько минут записи утеряны вследствие повреждений.
Агент Джонас: «…планы на Рождество?»
Посетитель закусочной: «О, конечно. Мы с женой сходим на утреннюю службу, потом зайдём к Даниэлю вручить подарок, а затем пойдём к свояченице в дом через дорогу на ужин.»
Агент Джонас: «Простите, вы сказали, вручите подарок Даниэлю? Сыну Киршбауэра?»
Посетитель закусочной: «Да, сказал. Что-то не так?»
Агент Дюро: «Нет-нет. Просто хотел уточнить. Хотите ещё кофе?»
Посетитель закусочной с улыбкой кивает и произносит «С Рождеством». Агенты Джонас и Дюро обеспокоенно переглядываются.
Съёмка ведётся в гостиной. В кадре находится раскладной диван, на котором сидит Джо Киршбауэр. Его сын — Даниэль Киршбауэр — сидит на полу перед ним и играет с набором Лего. Агент Дюро сидит на стуле с правой стороны кадра.
Агент Дюро: «Спасибо, Джо. Это не займёт много времени.»
Киршбауэр: «Всё в порядке, ребят. Вы купили достаточно пирогов с кофе для местных, так что я должен был поддаться рано или поздно. Не останови я вас, никто бы не смог протиснуться через дверной проём после Рождества!» Киршбауэр смеётся, и агенты из вежливости смеются в ответ.
Агент Дюро: «На самом деле, вы последний из местных, кто согласился на интервью. Не считая, естественно, вашего сына, но…»
Несколько минут записи утеряно вследствие повреждений. После этого на записи видно Джо Киршбауэра, гладящего сына по голове. Он наклоняется к его уху и шепчет что-то, что не улавливает микрофон камеры, после чего мальчик встаёт и идёт к выходу. Джо ждёт, когда его сын покинет гостиную, и продолжает говорить.
Киршбауэр: «Господа, я не совсем понимаю, что вы хотите от меня услышать. Вы каждый день приходите в закусочную, говорите с посетителями, и, я знаю, вам уже рассказали обо всех стоящих слухах. Так почему бы вам не рассказать мне, почему вы так хотите испортить ещё одно Рождество?»
Агент Дюро: «Похоже, Рождество очень важно для вас. Кажется, будто все в городе так и ждут, когда же оно наконец наступит и они смогут вручить вашему сыну подарок.»
Киршбауэр: «Рождество важно для моего сына, так что оно важно и для меня. Это его любимый праздник. Он имеет право наслаждаться им.»
Агент Джонас: «Не хотите ли рассказать о ваших планах на Рождество?»
Киршбауэр: Джо ёрзает на диване в течение нескольких секунд. «Да не особо. Это личное, и я почти что не знаю вас.»
Агент Дюро: «Мистер Киршбауэр, скажу прямо. У всех в городе есть подарок для вашего сына. Практически у всех, я не преувеличиваю. Я знаю, что ваша семья пережила серьёзную трагедию, и здорово, что все без исключения вас поддерживают. Но спустя шесть лет они всё никак не могут это отпустить? Не могли бы вы объяснить…» Киршбауэр перебивает агента.
Киршбауэр: «Я не собираюсь выслушивать лекции о том, как именно мой сын должен праздновать своё Рождество. Всё хорошее, что у него было, отнял пьяный водила, и я не собираюсь включать Рождество в этот список. А вы заткнёте свои рты и хорошенько подумаете о рождественском подарке для моего сына или же навсегда покинете мою жизнь. Выбирайте.»
Агент Дюро: «Джо, он ни за что не сможет пережить её смерть, пока ты ему не позволишь.»
Киршбауэр: «Я вроде бы ясно выразился. Вам пора.»
Джонас подбирает камеру, и оба агента покидают дом. Пока они идут к дороге, слышно, как мистер Киршбауэр со злобой желает им «счастливого Рождества» и захлопывает дверь, после чего запись заканчивается.
Запись начинается вечером. Агент Дюро открывает дверь в закусочную. Свет горит везде, кроме дальнего столика, где сидит Джо Киршбауэр с чашкой кофе и сигаретой. Когда агенты подходят, он не смотрит на них.
Агент Дюро: «Джо, можем поговорить?»
Киршбауэр: «Без этой штуки [камеры].»
Камеру кладут на стол и закрывают объектив. Остаток записи представлен только в звуковом формате.
Киршбауэр: «Прошу прощения за грубость тогда. Просто… Тяжело это. Я хочу, чтобы всё было идеально. Мой сын этого заслуживает, и мы всё, чёрт возьми, сделаем правильно. Невероятно тяжело держать всё в руках, пытаясь при этом изменить город с населением в 1800 человек.»
Агент Дюро: «Изменить город? Как? Что вы имеете в виду?»
Киршбауэр: Медленно. Постепенно. Каждого человека. День за днём, пока в них не вселится дух Рождества и пока они не объединят усилия, чтобы устроить праздник для моего сына. Некоторых менять намного проще других: слабовольные и наркоманы довольно легко внушаемы. После них я начал пытаться убедить других важных людей: городской совет, школьный совет, священника, председателя. Люди без власти, без связей — их убедить тяжелее всего, и их всё ещё осталось немало. Закусочная помогает, создавая причину, по которой им приходится встречаться со мной время от времени.»
Агент Дюро: «Что случится, если вам наконец удастся убедить всех?»
Киршбауэр: «У моего сына будет Рождество, которое он заслуживает, и он найдёт в себе силы снова заговорить. Я точно знаю.»
Агент Дюро: «Джо, я… Ваш сын посещал психолога или психотерапевта? Психологическая помощь очень важна, и все так или иначе сталкиваются с трагедиями, так что, думаю, несправедливо…»
Киршбауэр: «Да, я постоянно водил его к городскому психологу первые четыре месяца после смерти Бетти. Он жал мне руку и говорил, что Даниэль „делает успехи“, но ничего не менялось. Ничего. Он так и не говорил. Просто кивал и показывал на вещи или иногда писал что-нибудь, когда было сложно объяснить на пальцах. Но даже это в последнее время — роскошь…»
Агент Дюро: «Но ведь подобное требует времени. Нельзя прекращать лечение, только потому что вам — стороннему наблюдателю — кажется, что результатов нет. Изменения происходят внутри вашего сына, а не снаружи. По крайней мере, пока.»
Киршбауэр: «Легко вам говорить. Я знаю своего сына. И я знаю боль. И я в его глазах я вижу ту же боль, что сидит в моём сердце. Я не хочу, чтобы он столкнулся с неопределённым будущем, пока мы не превозможем всё это. Бетти очень любила Рождество — её любимое время года. Время, когда все собираются вместе, празднуют, общаются с семьёй, создают воспоминания, полные тепла и счастья, и он заслуживает вновь ощутить всё это. Я дам ему лучшее Рождество даже ценой своей жизни!»
Проходит несколько минут, в течение которых Джо, по-видимому, успокаивается.
Агент Дюро: «Я переживаю, что станет с вами двумя и с городом, когда вы наконец добьётесь своего, но не будете удовлетворены результатами. Если это не поможет Даниэлю.»
Киршбауэр: «Я тоже переживаю.»
Агент Дюро: «Я понимаю, что я вам и вашему сыну, по сути, никто, но я тоже переживал подобное. Иногда не остаётся ничего, кроме как радоваться хорошим вещам и не обращать внимания на всё дерьмо, которое происходит. Ни вы, ни ваш сын не заслуживали того, что произошло с Бетти. Но топтаться на месте, ожидая идеального момента для решения проблемы, которого может никогда и не быть… это просто неправильно. Что бы сказала Бетти, узнай она, что вы застыли здесь — в декабре семьдесят девятого, — не позволяя вашему с ней сыну вырасти и стать мужчиной, которым вы оба хотели его видеть? Мужчиной, который может справиться с жестокой судьбой.»
Киршбауэр: «Я не могу попросить его отпустить маму.»
Агент Дюро: «Он не может её отпустить? Или вы?»
Наступает молчание. Запись продолжается в течение нескольких минут, во время которых слышен тихий плач, после чего запись завершается.
На записи видно, как агенты Джонас и Дюро в камеру говорят «С Рождеством» и обмениваются небольшими подарками. Несколько минут записи утеряны вследствие повреждений. Далее видно, как агент Дюро держит бутылку вина у объектива и говорит, что собирается зайти к Киршбауэрам. Затем запись останавливается.
Она возобновляется, и на ней видно, как агент Дюро идёт по расчищенной дорожке к дому в стиле ранчо. Дюро заходит на крыльцо и нажимает кнопку дверного звонка, который слышно из-за двери. Спустя несколько минут Дюро пытается заглянуть в дом и снова звонит в дверь. Спустя приблизительно десять минут Дюро спускается с крыльца, обходит дом с обратной стороны и выходит на задний двор. Камера направлена на стеклянную раздвижную дверь, за которой видно сидящего за столом Джо Киршбауэра.
Агент подходит к двери и стучит. Киршбауэр не реагирует. Дюро стучит снова, и Киршбауэр встаёт, открывает дверь и приглашает агента зайти.
Агент Дюро:«Привет, Джо. С Рождеством. Вы… Всё в порядке?»
Киршбауэр: «Да, всё отлично. Хотите чего-нибудь? Кофе, может?»
Агент Дюро: «Нет, спасибо. Я вот принёс вам.» Дюро передаёт ему бутылку вина.
Киршбауэр: «Спасибо, это очень мило. Простите мою угрюмость. Я правда благодарен.»
Агент Дюро: «Эй, Джо, всё хорошо. Мы же договорились, что ты можешь говорить со мной, если тебе нужна поддержка. Я же вижу, что-то тебя беспокоит, и мне совсем не нравится видеть тебя в таком состоянии в Рождество.»
Киршбауэр: «Да, в этом и дело. Клинтон, лучше… лучше, чем сегодня, не будет никогда. Так ведь?»
Агент Дюро: «Не совсем понял. Что-то пошло не так?»
Киршбауэр: «На самом деле, нет. Я беспокоился об этом… невообразимо долго. Сегодня всё было идеально. Даниэль проснулся в таком восторге. Завтрак был замечательным, я сидел в кресле и пил кофе, а он разбирал подарки. Многие зашли пожелать нам всего хорошего и подарить чего-нибудь. Его улыбка становилась всё шире и шире в течение всего дня. Я даже испугался, что он может лопнуть от счастья. Всё было идеально.»
Агент Дюро: «Звучит здорово, Джо. Похоже, всё случилось, прямо как вы того и хотели. Я очень рад за вас обоих.»
Киршбауэр: «Но что мне делать теперь? Что ему сказать? Чего ему ждать, когда он проснётся завтра?»
Агент Дюро: «Боже, Джо. Ужас какой-то. Я… даже не знаю, что и сказать.»
Киршбауэр: «Ага. Я тоже не знаю. Ты сказал, будешь кофе? Я пойду налью чашечку. С ирландским ликёром.» Запись продолжается в течение нескольких минут, пока агент и Киршбауэр пьют кофе. Не имеющее отношения к делу видео и аудио было удалено.
Запись продолжается, и в кадре видно телевизор. Уже темно, так что видно только свет телевизора. Слышно обратный отчёт и на экране видно опускающийся шар, согласно традиции празднования кануна Нового года. После того, как шар опускается до «1» и звучит «С Новым годом», изображение пропадает, и появляется диктор, произносящий lorem ipsum. Запись прекращается.
Запись возобновляется, и видно, как агенты Джонас и Дюро поднимают свои чемоданы и в последний раз осматривают свой номер в мотеле. Дюро подходит к тумбочке и направляет камеру на пол, где разбросаны листы бумаги. Каждый из листов был сорван с настольного календаря, и на каждом из них находится надпись типа «Сегодня <число> декабря». Разглядеть можно надпись лишь на одном листе, лежащем сверху. На нём написано <685 декабря 1979>. Агенты Джонас и Дюро покидают номер, и запись прекращается. На плёнке дальше нет ничего.
Запись восстановления.5600.2: Клинтон Дюро
21.03.1985 у внутренней границы зоны отчуждения прозвучала тревога, вызванная двумя вышедшими или вытолкнутыми из SCP-5600 предметами в том же месте, где за примерно 50 минут до этого были найдены кассеты. На место была отправлена группа, обнаружившая агента Фонда Клинтона Дюро без сознания и труп агента Аарона Джонаса. Оба тела лежали снаружи временного разлома.
Тело агента Дюро было на 70% покрыто ожогами третьей степени, и большая часть его внутренних органов была облучена хронитоном, вследствие чего множество важных биологических процессов перемещались из нормального пространства-времени и обратно. Агент Дюро был помещён в отделение интенсивной терапии. Агент Джонас был мёртв по прибытии. С целью опросить агента, Дюро была оказана медицинская помощь, в том числе с применением обезболивающего. Далее представлена расшифровка опроса.
Д-р Итс: «Клинтон, мне жаль, что мы не можем опросить тебя как-то повежливее. Ты сейчас в лазарете Зоны 37. Что последнее ты помнишь?»
Агент Дюро: «Я шагнул через пузырь, и вся моя жизнь буквально пронеслась перед глазами. Пришёл в себя я уже здесь.»
Д-р Итс: «Ты пережил временной сдвиг, выйдя из зоны SCP-5600.»
Агент Дюро: «Захватывающее путешествие. Я выживу?»
Д-р Итс: «Я не врач, однако прогнозы не самые лучше. Ты весь в ожогах, и большая часть твоего тела не синхронизирована с нашим пространством-временем. Мы пытаемся найти способ стабилизировать твоё состояние как можно быстрее, но пока что дела у тебя так себе.»
Агент Дюро: «А… Так мы здесь просто на всякий.»
Д-р Итс: «Просто на всякий. Ты знаешь, сколько пробыл в Элк-Гроув?»
Агент Дюро: «Нет, честно говоря, не уверен. По крайней мере, несколько лет? Я даже прикинуть не могу, но по ощущениям я там пробыл одновременно и целую жизнь, и пару недель. Не могу сказать, почему меня не было столько времени. Вы получили сообщения? Я не уверен, что…»
Д-р Итс: «Да, агент Дюро. Думаю, мы получили все сообщения. Несколько записей не пережили сдвиг, но благодаря тебе мы получили немало материала для исследования.»
Агент Дюро: «Хорошо. Надеюсь, оно того стоило. Хреново было бы помереть просто так.»
Д-р Итс: «Вы должны были вернуться через час после начала операции, но вы пробыли внутри более суток. Можете объяснить, почему вы решили отклониться от поставленной задачи?»
Агент Дюро: «Что? Всего сутки? Не может быть. Я… Не может быть, чтобы так. Нет, я прожил там… Я… Так много… Я…» Агент начинает дышать часто и неровно.
Д-р Итс: «Пожалуйста, сконцентрируйся на дыхании и давай попробуем обсудить это. Мне нужно, чтобы ты успокоился, рассказал мне, как ты себя чувствуешь, и всё объяснил. Сосредоточься, пожалуйста. Лишний стресс тебе только навредит.» В течение следующих тридцати секунд дыхание приходит в норму.
Агент Дюро: «Думаю, всё в порядке. Я бы хотел, чтобы ты понял, каково это, но не думаю, что существует способ описать подобное.»
Д-р Итс: «Я бы хотел, чтобы ты попытался, как только будешь готов.»
Агент Дюро: «Ну, после долгих ночных разговоров мне наконец удалось убедить отца, весь город уже готов. Готов устроить Рождество для его сына, которое он всё откладывал и откладывал. Утром после одного такого разговора я проснулся и понял, что что-то изменилось: я знал, что было двадцатое декабря. Скажу так, Итс, с того момента я думал, что скоро всё закончится. Дела шли отлично. По крайней мере, мои дела.»
Д-р Итс: «Изменение касалось местных?»
Агент Дюро: «Нет, совсем нет. Они тоже поняли, что сегодня двадцатое, но для них это ничего особого не значило. Все просто продолжали жить, как жили. Короче, я попытался взбодрить тех, с кем успел подружиться, поздравить всех с наступающим Рождеством и всякое такое. Всё было спланировано, подарки куплены и упакованы, открытки отправлены, печенье испечено. Мы все были готовы, и я едва из штанов не выпрыгивал от нетерпения, что странно, ведь я планировал провести день в одиночестве. Семьи-то в городе у меня не было, очевидно.»
Д-р Итс: «И вот Рождество наконец наступило.»
Агент Дюро: «Да. Наконец-то. Я много наснимал, чтобы показать всё это.»
Д-р Итс: «Дюро, прости, но монтаж придётся отложить. Врачи говорят, тебе нужен отдых. Рождество было твоим последним днём в аномалии?»
Агент Дюро: «Нет. Я решил ненадолго остаться. Следующие дни были будто бы облегчением для всех, с кем я говорил, кроме Киршбауэра. Так что я решил вернуться сразу же после Нового года. Мне было жаль его, и я хотел убедиться, что с ним всё будет хорошо. Я следил за календарём и каждое утро отмечал, какое было число: 26-ое, 27-ое, 28-ое. В канун Нового года я по телевизору смотрел, как опускается шар. Налил себе шампанского, пока ведущий говорил свою ерунду, а затем лёг спать несколько смятённый, но счастливый.»
Д-р Итс: «И вот ты здесь, как и планировал.»
Агент Дюро: «Нет, не совсем. Я проснулся утром, перевернул календарь, чтобы увидеть 1 января 1980, но… Там было 32-ое декабря.»
Д-р Итс: «Но ведь в декабре всего 31…»
Агент Дюро: «Ага, я знаю. Но там было 32-ое. Я пробыл там ещё немного, чтобы посмотреть, изменится ли что, но декабрь всё продолжался, пока я не смог уже терпеть это. Думаю, не стоит объяснять, как работают числа, но видеть 33-е число, 34-ое и так далее — это было настолько странно и изматывающе, что я описать не могу. Ещё хуже было от осознания, что время-то идёт, а мы всё здесь, не способные двигаться дальше. Было бы намного лучше, просто стой время на месте.»
Д-р Итс: «Могу лишь представить, каково это. И когда вы всё-таки решили уйти?»
Агент Дюро: «Однажды утром в закусочной Джо привёл сына на завтрак. Я спросил мальчика — Даниэля, — как у него дела и нравится ли ему Рождество. Он просто с улыбкой кивнул. Я посмотрел на его отца, думая, что мальчик всё же мог говорить, но Джо лишь покачал головой. У него был такой взгляд, будто его жена снова погибла. Думаю, некоторые просто не умеют отпускать, и я чуть не стал таким же. Кстати, хотел спросить… Джонас в порядке?»
Д-р Итс: «Н… Мы сообщим, как только он пройдёт карантин. А до тех пор, агент, тебе нужен отдых. Ты его заслужил.»
« SCP-5599 | SCP-5600 | SCP-5601 »
