Вступление

В качестве вступления к нижеприведённому очерку я хотел бы оговориться, что все перечисляемые далее советы не являются абсолютной истиной, следовать которой необходимо безукоризненно. Я вынужден это обозначить, поскольку в деле переводов, как и в любом другом искусстве, нет и не может быть никаких абсолютных правил. Потому, взяв это во внимание, прошу воспринимать все высказываемые мною в дальнейшем тезисы лишь как советы и рекомендации, а в рамках практики действовать исходя из природы и аспектов избранного вами произведения.

Также, перед ознакомлением с настоящим руководством, я настоятельно рекомендую вам прочитать очерки о машинном переводе, о базовых рекомендациях при переводе и об особенностях русской типографики, поскольку они все задевают различные темы, имеющие непосредственное отношение к некоторым обсуждаемым ниже аспектам работы, а также ко всей вашей дальнейшей переводческой деятельности.

Разные подходы

По моему убеждению, начать следует с обозначения задачи вашей деятельности как переводчика. На данную тему существует несколько различных взглядов, высказывавшихся множеством деятелей как прошлого, так и настоящего. Разберём же каждый из них.

Романтическое улучшение (Вольный перевод). Задача переводчика — перевести текст подлинника так, чтобы он хорошо читался на вашем языке, исправляя и убирая всё то, что (по мнению переводчика) не нужно тексту, портит его и выглядит некрасиво, а также дополняя текст своими собственными идеями и мыслями.

При подобном подходе за наименьшую единицу текста, с которой необходимо работать переводчику, берутся не различные аспекты произведения, а лишь личное мнение переводчика о данных аспектах. Истоками означенного взгляда следует считать несколько высокомерную позицию некоторых деятелей прошлого по отношению к зарубежным произведениям. Данный подход использовался вплоть до 20 века (и до сих пор время от времени появляется в массовой культуре) и изобиловал множеством проблем, включающих в себя: большое количество так называемой «отсебятины», добавляемой переводчиками в произведения; низкое разнообразие стилей, поскольку все стили подводились, грубо говоря, под один знаменатель (что делалось исходя из идеи «читатели не поймут новое»); откровенную русификацию произведений (Ленора становилась Людмилой, а Лондон — Санкт Петербургом); а также множество потерянных идей оригинальных произведений.

На текущий момент всем уже давно должно быть понятно, что подобный подход говорит лишь о неуважении как к авторам оригинальных произведений, так и к нашим читателям, которым подсовывали очевидную фальшивку.

Буквальный формализм (Буквальный/Дословный перевод). Задача переводчика — перевести текст подлинника слово в слово, максимально близко к оригиналу (с формальной точки зрения).

При подобном подходе за наименьшую единицу текста, с которой необходимо работать переводчику, берётся слово. Указанный взгляд на перевод уходит своими корнями в отрицание подхода романтического улучшения и, по задумке исповедующих его лиц, призван максимально точно передавать видение автора подлинника.

Однако как ни парадоксально, погоня за точностью перевода отдельных слов приводит ко множеству ошибок — по двум причинам. Во-первых, языки мира не одинаковы, и взаимно-однозначных переводов того или иного слова может не быть. Во-вторых, слова в любом тексте важны в первую очередь как инструмент передачи смысла, и только во вторую — сами по себе. В вопросе переводов с английского ошибочность буквального подхода особенно остро подкрепляется фактом чётко выраженной тенденции английского языка к аналитическому устройству, что в результате приводит к ещё большей его отличности от русского языка, обладающего синтетическим морфологическим строением — иными словами, наши языки находятся в двух предельно отличных друг от друга категориях, нося минимальное сходство в устройстве текста.

Подобный взгляд на перевод отличается большим количеством откровенного бреда, единым стилем во всех произведениях (стиль сухого канцелярита), а также изобилием местоимений, англицизмов, примечаний переводчика и прочих проблем, являющихся результатом бездумного переноса различных аспектов зарубежного текста в наш язык. Многие из данных проблем будут разобраны мною более подробно в последующих параграфах.

Следует обозначить, что данный подход зачастую ошибочно применяется новичками в силу их неопытности и страха совершить даже малейшую ошибку.

Следование идее (Художественный перевод). Задача переводчика — понять, осознать и передать все идеи и мысли, заложенные автором в подлиннике, зачастую пренебрегая в передаче отдельно взятыми словами, а иногда и целыми предложениями, для наилучшего донесения идеи.

При подобном подходе за наименьшую единицу текста, с которой необходимо работать переводчику, берётся фраза, а точнее, её значение в контексте всего произведения. В основе стоит стремление к созданию произведения, равноценного оригинальному. Произведения, что будет восприниматься русским читателем точно так же, как и читателем зарубежным, предоставляя ровно те же эмоции и идеи. Для достижения всех этих целей разрешается перестроение/перефразирование предложений, удаления различных вещей из текста, а также наоборот, его дополнения. Всё это требует от переводчика максимально полного и глубокого понимания оригинального произведения, а также высокого владения своим языком в целях корректной передачи идей оригинала.

Внимательный читатель спросит: «В чём же тогда отличие этого подхода от романтического улучшения, если тут также происходит внушительное изменение оригинала?» на что я отвечу, что важнейшим из отличий является цель. «Улучшатели» изменяли текст на своё усмотрение, делая его таким, каким он им больше нравился, убирая всё, по их мнению, негодное и ненужное. У последователей же обсуждаемого сейчас подхода существуют чётко означенные рамки, выраженные в следовании оригинальной идее автора и передаче всех смысловых пластов подлинника. Любой выход за эти рамки, любое добавление вещей, противоречащих видению, стилю и идеям автора — считается «отсебятиной».

Конечно, помимо трёх вышеозначенных подходов существует множество более мелких взглядов, отличающихся в деталях, однако цель настоящего обсуждения не в показе всех возможных направлений перевода, а лишь в пояснении основных аспектов различных подходов.

Как вы все уже могли понять, на сегодняшний день для перевода художественных произведений по большей части применяется именно последний, третий подход, и обсуждению его аспектов будет посвящён весь нижеследующий очерк.

Что такое стиль? — спросила кроха

Основная проблема дословных переводов состоит в непонимании одной очевидной истины: очень малое количество слов в одном языке обладает ровно тем же значением, эмоциональным оттенком и стилистической подоплёкой в языке ином. Наиболее просто продемонстрировать данный тезис на примерах.

Рассмотрим лексему из всем известных «ложных друзей переводчика»: слово «Business». Дословно она переводится, конечно, как «бизнес», и именно такой перевод использует переводчик-буквалист, не сверившись с контекстом, отчего получит фразу: «сегодня мы пойдём на серьёзный бизнес». Любому человеку, знакомому с русским не понаслышке, станет очевидно, что данный перевод некорректен. Однако проблемы буквального перевода обычно не столь ярко бросаются в глаза.

Теперь рассмотрим следующую фразу: «На этой фреске изображена масса тёмных сущностей с жёлтыми глазами». Здесь переводчик увидел знакомое слово «mass» и перевёл его дословно, забыв о том, что термин «масса» или же «массы» в русском языке используется в отношении живых существ лишь в нескольких случаях, а именно: политических памфлетах («государство руководит народными массами»), в переносном смысле («Из окна я наблюдал за размеренным движением людских масс по улицам города») или в рамках просторечия («Братан, там просто масса девок была»). И теперь, в результате действий переводчика, в голове читателя может произойти лишь одно из двух: вместо множества существ оригинала может возникнуть одна масса слитых воедино тёмных сущностей; или же, от неумелого использования просторечия у читателя может нарушиться ощущение стиля повествования. В любом из случаев это будет грубой ошибкой, портящей текст, однако подобную ошибку уже заметить не столь просто и обычный читатель зачастую проскользнёт мимо неё, решив, что вина лежит на писателе, а не на переводчике. Здесь мы уже чуть подробнее видим скрытые опасности буквального перевода, но суть проблемы ещё не раскрыта до конца.

Рассмотрим третий пример: фразу «she opened her mouth». Здесь следует немного отвлечься и обозначить, что одной из характерных особенностей английского языка является то, что многие повседневно используемые слова в нём носят нейтральный характер и приобретают иной стилистический окрас лишь в рамках контекста. Так, указанная ранее фраза может быть переведена множеством способом, в зависимости от представленного произведения, например:

• «Она раскрыла рот» — в повседневном стиле, скажем, на приёме у стоматолога.

• «Она растворила уста» — в архаично-возвышенном стиле, например, при переводе фразы из Библии.

• «Она разинула пасть» — в отношении ужасающей твари из бездны небытия.

• «Она разомкнула губы» — в отношении объекта вожделения в романтическом рассказе.

Все означенные примеры в английском будут написаны одной неизменной фразой «she opened her mouth», однако ощущаться она будет абсолютно по-разному в силу контекста. В то же время при буквальном подходе во всех случаях будет присутствовать один и тот же перевод: «она открыла рот» — отчего полностью потеряется всякое отвращение к ужасающей твари, пропадёт чувство историчной возвышенности в переводе Библии, а также испарится ощущение любви в романтической тираде.

Примеров можно привести ещё великое множество, однако, на мой взгляд, они излишни, поскольку уже указанных выше фраз достаточно, чтобы в некоторой мере пронаблюдать опасность буквального перевода: из-за него происходит полная потеря живости, дыхания, эмоции, стиля оригинала, он приводит к сведению всех выделяющихся аспектов к нейтральности, к бездумной буквальности и, самое главное, такой подход ведёт к обману читателя. Читатель почти никогда не подумает, что проблема сухости или прыгающего стиля прочитанного им текста кроется в переводе — он решит, что писатель оригинального произведения просто неумёха, неспособный на корректное донесение своих идей. И это самое ужасное, чего вы можете добиться своим переводом.

А теперь, давайте на секунду представим, что все переводы будут выполнены подобным нейтрально-буквальным образом. Что в таком случае останется от красоты оригинальных произведений? Какие ощущения вы получите, раз за разом читая одни и те же сухие, мёртвые, стилистически прыгающие и, зачастую, бредовые переводы? Конечно никаких. Именно поэтому нужно избегать подобных вещей.

Переводчик должен чувствовать контекст оригинала, понимать, какую эмоцию, какие идеи хотел автор донести этими, казалось бы, нейтральными словами, а затем переводить их на русский язык теми терминами, что наиболее всего соответствуют изначальным смысловым оттенкам оригинала. Если вы переводите диалоги, то пытайтесь «вживаться» в роль переводимого персонажа: если персонаж военный, то пусть говорит как военный, если необразованный пастух, то пусть говорит как необразованный пастух — прочувствуйте персонажа и обозначьте для себя манеру его общения, а затем отталкивайтесь от этого при переводе.

В общем, переводчикам следует стараться смотреть на оригинальное произведение в правильном ключе, перечитывать свои переводы с позиции читателя, оценивать ощущения, полученные от прочтения, и сравнивать их с ощущениями от оригинала. Только так получится добиться качественного перевода.

Поиграем в ассоциации

В дополнение к вышесказанному, хотелось бы обозначить, что у каждого слова и словосочетания существует определённый ассоциативный фон, простраивающийся в головах читателя в ходе восприятия текста. Так, от слова «буйный» проведётся чёткая параллель с помешательством, а слово «десница» будет производить сугубо архаичное/высокопарное впечатление. Глухость к подобным аспектам всегда приводит к появлению ошибок: «сегодня наблюдается буйный рост нашей кинематографии», «девочка протянула десницу к коробке с мелками».

Как можно понять из вышеуказанных примеров, неточное словоупотребление ведёт к некорректному выражению мысли автора. Чтобы избежать подобных проблем переводчик должен чувствовать, чем отличаются друг от друга различные схожие по смыслу слова, например: «кисть», «лапа», «длань», «рука», «ладонь» и « десница» — не бояться их использовать и уметь делать это правильно. Необходимо учиться видеть какой стилистический и ассоциативный фон имеет каждое использованное вами слово. Подбор и перебор синонимов должен стать для вас постоянным аспектом работы, ведь любую идею на нашем языке можно донести множеством различных способов, отличающихся так же сильно, как небо отлично от земли. Для реализации данных идей нужна высокая культурная подкованность и хорошие знания обоих языков (или же хорошая смекалка и способность умело искать информацию).

Влияние синтаксиса на смысл

Интонация и порядок слов всегда имели в русском языке довольно крупное значение. Так, одно и то же предложение можно передать десятком различных способов, просто меняя порядок слов в нём. Взяв это во внимание, следует помнить и уметь использовать в своей работе тот факт, что от построения предложения зависит его акцент и смысловой оттенок.

Рассмотрим примеры: «Мы никогда не будем рабами» — это спокойный, повествовательный тон. «Никогда мы не будем рабами» — ударение на «никогда» здесь подчёркивает категоричность высказывания, его непоколебимость. «Не будем мы никогда рабами» — словосочетанием «не будем мы» подчёркивается просторечность, народность, общность. «Рабами мы не будем никогда!» — подчёркивается классовость, акцентируется сам факт «рабства».

Так же и во всём остальном. У каждого предложения, каждой фразы существует свой логический и интонационный центр, в зависимости от которого и простраивается всё дальнейшее предложение. Потому ваша задача состоит в использовании перестановки синтаксиса так, чтобы наиболее точно передавать определённые идеи, мысли и акценты автора.

Здесь же следует обозначить, что синтаксис английского языка не поддаётся столь вольному изменению, поскольку предложения там строятся в чётко обозначенной последовательности. В связи с данными обстоятельствами акцентировка там достигается не столько средствами синтаксическими, сколько лексическими, пунктуационными и даже типографическими (вспомните частое использование курсива). Вам следует обращать внимание на эти аспекты и помнить, что некоторые из них вполне можно опустить при переводе, взамен воспользовавшись перестроением синтаксиса и иными методами для донесения тех же идей.

Безразмерность предложений

Вопрос о передаче периодов (предельно длинных и сложных предложений со множеством грамматических основ) зарубежного произведения является крайне тяжёлым в силу непохожести двух отдельно взятых языков. Всем известно, что русский язык, относительно английского, является куда более крупным и тяжеловесным, используя большую длину слов и не обладая столь же значительным количеством обобщающих терминов. В силу этих обстоятельств большое по размеру предложение английского языка при переводе на русский может стать просто колоссальным, и потому является само собой разумеющимся фактом, что у переводчика возникает желание «разбить» это сложное предложение на несколько более простых. Я ни в коем случае не утверждаю, что данный подход некорректен — я лишь говорю, что пользоваться им, как и всем в деле переводов, требуется с умом.

Зачастую длинный размер предложения и в самом деле бывает наиболее корректно разбить при переводе на несколько меньших, однако не следует забывать о стиле автора. Просто представьте на секунду, как выглядел бы стиль того же Л. Толстого если бы его излюбленные длинные периоды оказались разбиты при переводе на десятки маленьких предложений. Ясное дело, что это уже был бы не Толстой. Потому перенесение периода для сохранения стиля автора критически необходимо — главное уметь отличать стиль автора от стандартных аспектов языка.

Нередки случаи использования длинных предложений авторами для передачи определённых идей и эмоций, будь-то меланхолия, неспешность, тягучесть или наоборот, откровенная спешка, привычка персонажа тараторить и не умолкать ни на секунду. То же касается и предложений с намеренно сбитой пунктуацией или текстов, состоящих из односложных фраз, призванных передать, опять-таки, спешку, спутанность сознания или замешательство.

Потому вопрос о передаче подобных типов предложения прямо коррелирует с контекстом вашего произведения. Если данные предложения являются не банальной данью английскому синтаксису, а несут в себе какую-либо идею, мысль, эмоцию, то передавать их, несомненно, необходимо. Однако следует оговориться, что в рамках Фонда подобное редко наблюдается в самих объектах по причине их канцелярности, но различным протоколам (и уж тем более рассказам) такое явно бывает не чуждо.

Не лишним в контексте данного обсуждения будет упомянуть разговорный стиль — длинный размер в нём следует использовать лишь в тех случаях, когда это абсолютно оправданно. Так, например, полностью уместно прибегать к нему как в рамках долгой тирады революционера, проговариваемой на одном дыхании, стремительно и безостановочно, так и наоборот, в медленных, нарочито удлинённых рассуждениях поддатого мужичка за бутылочкой горячительного напитка. Однако в рамках обычного разговора, и уж тем более спешных словесных перепалок (например, на бегу), использовать длинный период крайне нежелательно (если он, конечно, не является данью стилю автора), поскольку в русском языке разговор всё же ведётся куда более короткими, законченными фразами. При переводе можно пользоваться простым правилом: если вашу разговорную фразу нельзя произнести на одном объёме лёгких (на выдохе), то её, в большинстве случаев, можно смело разбивать на два и более предложения.

Также мне известно об иррациональном страхе начинающих (и не только) писателей перед сложными предложениями со множеством грамматических основ (тот же ворд любит подчёркивать длинные предложения, говоря, что они, дескать, тяжелы для восприятия). Однако этот страх именно что иррационален, ведь проистекает он не от объективного факта, что большие предложения сложны для понимания, а от субъективного домысла, основанного на опыте взаимодействия с неумелыми и плохо скроенными сложными предложениями. Проблема их лежит в потере логической связи между отдельными частями, в смысловой непрояснённости внутри фраз, образующей своего рода «логические туманности», в которых и теряется читатель. Но всего этого можно избежать, чётко и логически связывая каждую грамматическую основу, стройно согласовывая и структурируя фразы, не оставляя никаких болот из тезисов, отношение которых к чему бы то ни было в предложении прояснить решительно невозможно.

В качестве примера приведу перевод романа «Большие надежды», выполненный М. Лорие: «Справедливости ради следует заметить, что ученикам не возбранялось побаловаться грифельной доской или даже чернилами (если таковые имелись в наличии), но зимою эти учёные занятия оказывались почти недоступными, поскольку мелочная лавочка, где происходили уроки, служившая двоюродной бабушке мистера Уопсла также гостиной и спальней, освещалась одной-единственной подслеповатой сальной свечкой, с которой к тому же нечем было снимать нагар». Как видите, даже несмотря на большой размер предложения, идея в нём была чётко передана, а мысль не оказалась запутана в нагромождении множества бессмысленных слов.

Я два раза не повторяю. Я два раза не повторяю

В рамках английских текстов вам постоянно будут встречаться повторения одних и тех же слов в предложениях — тут надо учиться отличать, что из этих повторений является тавтологией, которую при переводе можно заменить, а что ритмическим ходом, призванным обозначить посредством дупликации определённую идею/эмоцию.

Проще всего будет показать это на примерах: возьмём следующую связку предложений «I hate the way you smile. I hate your eyes and your tears. I hate your tired look at the end of each bloody day. I hate the way you say that everything is gonna be alright. I hate your kindness. I hate your forgiveness. I hate- I hate you… » — здесь можно чётко рассмотреть, как посредством дупликации словосочетания «I hate» достигается акцентуация на определённой эмоции. Заменить данное словосочетание при переводе, или, уж тем более, пытаться жонглировать синонимами в рамках него, было бы предельно некорректно.

Однако подобная ритмика обычно бывает не столь очевидна. Зачастую данный аспект выражается в различных «крючках», за которые цепляются дальнейшие предложения. Приведу пример: «"It’s been a very long time, Mary. You've aged gracefully" | "Same to you Garreth, but you don't seem to age at all» Здесь крючком служит слово «age», повторение которого обыгрывается во втором предложении. Переносить такие аспекты следует с минимальными изменениями, поскольку они являются крайне важной частью ритмики речи. «Давненько не виделись, Мэри. Смотрю, с годами ты стала только краше. | Могу сказать то же и про тебя, Гаррет. Хотя на тебе годы, похоже, вообще никак не сказываются».

Учитесь замечать такие вещи. Но в рамках Фонда подобные ритмические ходы (как и длинные периоды) используются почти что исключительно в рамках протоколов и рассказов, и почти никогда не появляются в теле объектов.

Эти местоимения и те артикли при вот этом переводе

Ни для кого не секрет, что английский язык изобилует артиклями, однако некоторые переводчики, особенно поначалу, не понимают, что данные части речи почти никогда не следует переводить дословно. Как известно, в английском языке они выполняют разные функции, но в рамках обучения данному языку, почему-то, зачастую выделяют лишь один аспект: обозначение и уточнение, что приводит к тому, что многие начинающие переводят все артикли, используя обозначающее местоимение «этот». Указанные действия некорректны, поскольку в нашем языке подобные уточнения не требуется в столь больших масштабах, а сами данные артикли далеко не всегда несут в себе идею обозначения/уточнения.

Рассмотрим один случайный пример, чтобы вам стало понятно, почему дословный перевод данных частей речи некорректен: «From the Beginning is the first compilation album by the English rock band The Small Faces» в дословном переводе это будет звучать как «С Этого Начала — это первый сборник этой английской рок-группы Эти Маленькие Лица». Думаю, любой человек без труда сможет понять, что данное предложение звучит на русском языке крайне плохо и что подобного следует избегать.

Дополню, однако, что в некоторых случаях различие между артиклями «the» и «a/an», всё же нужно передавать, поскольку оно способно нести в себе чёткое смысловое значение. Так, артикль «a» обозначает некий неуточнённый, абстрактный объект, в то время как артикль «the» подразумевает конкретику. Рассмотрим на примерах: «We're gonna hop on a train» — имеется в виду посадка на любой поезд, а «We're gonna hop on the train» подразумевает посадку на какой-то конкретный, ранее обсуждавшийся поезд; «Do I look like a joker?» — экспрессивная фраза, переводящаяся как «Я что, на шутника похож?», а «Do I look like the Joker?» подразумевает персонажа комиксов, и переводится следующим образом: «Ну как, похож я на Джокера?».

Однако если аспект перевода артиклей становится понятен уже после первой пары переводов (а иногда и в процессе первого перевода), то есть иная часть речи, напрямую связанная с артиклями, о переводе которой говорят куда реже — местоимения. В вопросе ритмики обе данные части речи находятся в английском языке на одинаковой позиции, а именно: незаметные глазу вещи, используемые в предложениях по десятку раз, поскольку это никак не мешает чтению. В русском языке подобная роскошь отсутствует. У нас понятие «тавтология» отвечает не только за смысловую дупликацию (как в английском), но и за частое повторение одних и тех же (или однокоренных) слов в рамках нескольких соседних предложений.

Приведу зубодробительный пример: «У вас когда-нибудь было чувство, что у вас есть мысль или идея — она вся, целиком, родилась в вашем мозгу — но вам еще нужно подобрать для нее слова, хотя дух ее ясен еще до того, как вы закончите предложение? Вот примерно так это и было, но приходило из чужого разума.» — голова вскипает, читая это, а ведь достаточно всего лишь перефразировать: «Знаете как бывает с мыслью или идеей, что уже полностью, целиком сформировалась в вашем мозгу, но для выражения её привычными и понятными словами всё равно требуется приложить определённые усилия? Вот тут происходит то же самое, только мысль передаётся из чужого разума», и всё разом становится на свои места.

Избежать проблем с местоимениями (и в целом с вечно повторяющимися словами оригинала) довольно просто: пользуйтесь синонимами, иногда опускайте местоимения и не бойтесь перестраивать предложения. Там, где в оригинале написано «мы взяли у него ключ-карту и прошли в его кабинет, а затем мы услышали, как за нами захлопнулась дверь» смело меняйте на «мы взяли у исследователя ключ-карту и прошли в его кабинет, а затем услышали, как позади захлопнулась дверь». Количество местоимений снизилось в два раза, а текст от этого нисколько не пострадал.

Здесь же следует обозначить проблему общего нагромождения ненужных и пустых слов, что появляется при бездумном переносе английского синтаксиса. Предложения от подобных действий становится грузными, неуклюжими, нечитабельными. Пример: «Но самое худшее из всего — это то, что, когда он перестал молиться…» — три местоимения, союз и наречие подряд. А ведь это можно было выразить куда проще и понятнее: «Хуже всего, что, окончив молитву, он…».

Вообще, в силу уже обозначавшейся выше большей длины слов и общей тяжеловесности русского по отношению к английскому, следует в значительном количестве случаев (особенно в разговорной речи) выбрасывать лишние слова, чтобы хоть отчасти придавать переводу ту лёгкость, что присутствует в оригинале.

Рассмотрим на примерах: «она обхватила своими пальцами подсвечник» — уточнение «своими» здесь не имеет смысла, поскольку обхватить его чужими пальцами она явно не могла. «Почки на деревьях распустились в листья» — убрав словосочетание «в листья» можно запросто облегчить предложение, поскольку почки не могут распуститься ни в плоды, ни в цветы. «Это была именно та особа, которую он хотел видеть» — грузно, канцелярно, мертво. Тем временем, немножко подумав над предложением и постаравшись его перестроить, можно получить замечательное «именно её он и хотел видеть ».

«Я не обращаю внимания на данное обстоятельство» — это явно не слова живого человека, максимум так может сказать учёный или чиновник, болеющий хроническим канцеляритом. Обычный же, живой человек, скажет: «я не обращаю на это внимания» или «мне нет до этого дела», или даже «да мне вообще на это плевать».

Конечно, при такой разгрузке предложения выбрасывать из него можно только лишние вещи: те вещи, что при переносе на русский перегружают предложение, делая из свободной и разговорной речи канцелярный документ; вещи, без которых фраза может легко обойтись; вещи, что ни имеют отношения ни к стилю автора, ни к его мыслям и идеям.

Ну, короче, междометия, а ещё, кхм, звукоподражания

Лексические обозначение возгласов и иных звуков широко распространено в литературе различных мировых языков, однако пути их развития всегда разнятся друг от друга, потому при переводе подобных слов пользоваться самым банальным способом — буквальным переводом — некорректно. Множество зарубежных междометий, переведённых буквально, приобретают совершенно иной эмоциональный оттенок и предельно сильно изменяют контекст переводного произведения.

Рассмотрим в качестве примера английское междометие «uh», в большинстве случаев выражающее замешательство, неловкость и растерянность — в противовес ему возьмём русское «ух», являющееся восклицанием, выражающим удивление, подбадривание, одобрение. Можно сразу понять, что обе указанные лексемы не имеет между собой ничего общего, однако для окончательного понимания давайте рассмотрим данные слова в предложении: «uh… what should I do James? I can’t return to uh… to the church wearing this» и переведём его буквальным способом «ух… что же мне делать, Джеймс? Я не могу вернуться в ух… в церковь в таком виде.». Сможет ли русский читатель понять и прочувствовать те эмоции, что пытался передать автор данными членами предложения? Вряд ли. Потому к их переводу нужно подходить с куда большей осторожностью.

Ниже я попробовал обозначить пару способов работы с данными словами.

Первый способ: использование ремарки через слова автора. Пример: «uhh… I don’t know», в формате пьесы Фондовского протокола это можно перевести как «[неуверенно] Я не знаю», в формате обычного художественного текста «… я не знаю, — неуверенно проговорил мальчик/ сказал мальчик, и в голосе его прозвучала неуверенность/ с неуверенностью в голосе произнёс мальчик.»

Второй способ: контекстуальный подбор слов для передачи эмоции. Пример: «She started digging through the contents of her purse. “Where did I put that darn thing… it couldn’t have vanished out of thin air! … umm… uhhh… Oh, here it is!”» — «Она начала копаться в содержимом своей сумочки. — Куда же запропастилась эта чёртова штуковина… не могла же она просто-напросто испариться! Cейчас-сейчас… О, да вот же она!». Данный вариант корректен, поскольку в указанном контексте слова «umm» и «uhhh» призваны показать нервозность в попытках заполнить паузу, возникшую в ходе выполнения персонажем своих поисков — указанная эмоция в русском иногда может быть выражена средствами лексической редупликации: «Cейчас-сейчас».

Также, конечно, можно и просто опустить междометие, если текст от этого ничего не потеряет: «но… что мне делать, Джеймс? Не могу же я… не могу же я вернуться в церковь в таком виде».

Хотелось бы прямо обозначить, что междометия «uh» и «um» не тождественны русским «э-э-э» и «эм-м». Все российские э-канья носят крайне просторечный и даже слегка архаичный характер в литературном языке, предельно отличаясь от стилистического и эмоционального окраса английских вариантов. Следовательно подобный их перевод ведёт лишь к искажению манеры речи персонажей подлинника. Основная проблема заключается в том, что «uh», «um» по стилю куда ближе находятся к российским «М-м-м» и «Гм», произносящимся с закрытым ртом, и несущим в себе идею «неуверенного мычания», в то время как обильные э-канья уже успели закрепиться в литературе, как признак недалёкого ума говорящего, поскольку подразумевают открытие рта и отчётливое произношение гласной «Э-э-э».

Тем не менее, порой попадаются ситуации, в которых по смыслу и оттенку первые варианты перевода ложатся идеально, потому полностью сбрасывать их со счетов не стоит. Также стоит обозначить, что междометие «Эмм», имеющее определённую популярность в интернете, в литературе пока ещё не получило должной огласки, а потому я рекомендую воздержаться от его использования при переводе. Под конец уточню, что если вы всё же решите передавать данные междометия, то, пожалуйста, записывайте их корректно, в соответствии с правилами русского языка «Э-э-э» и «Эм-м».

Помимо вышеозначенных лексем, существует множество междометий и звукоподражаний, не имеющих аналогов, что использовали бы те же фонемы в русском языке, потому при их переводе следует проявлять особенную смекалку и не поддаваться желанию плодить англицизмы. Приведу пример: высказывания «джииз (gees)», «хуш-хуш-хуш (hush-hush-hush)» и «чип-чип (chip-chip)» при дословном переводе не имеют никакого смысла и вызывают недоумение у читателя, однако их всегда можно перевести разумно, что мы и попробуем сделать.

Первый вариант является американским сокращением слова «Jesus» и призван выразить удивление, потому его замена на простое «Божечки» зачастую бывает вполне корректна; «hush-hush-hush» — звукоподражание, призванное обозначить шёпот, или иной очень тихий звук, потому его можно перевести как любое производное от прилагательного «тихо/тихонечко» или от глагола «перешёптываться» (следует упомянуть о созвучности данного звукоподражания с идиомой «hush-hush», обозначающей, что некое действие производится в секрете. Желательно не путаться в подобных ситуациях и переводить правильно, исходя из контекста.); «сhip-chip» тут всё просто — это пение птиц, потому «чик-чирик» вполне сойдёт.

На примере последнего хотелось бы обозначить иной аспект перевода подобных междометий. Здесь буду краток: звукоподражения в русском языке редки и зачастую носят, скажем так, несколько «детскую» подоплёку, что идёт вразрез с нейтральностью оригинальных звукоподражаний. Рассмотрим на примере: «and then they heard a loud bang that came from across the river», что при переносе междометия превращается в «а затем они услышали громкий «бах», донёсшийся с другой стороны реки». Как видите, при прямом переносе указанная часть речи приобретает совершенно иной характер, превращая серьёзное нейтральное предложение в возбуждённый пересказ событий, исполненный маленьким ребёнком. Зачастую наиболее правильным решением бывает простое удаления подобного звукоподражания и его замена на нейтральное описание: «а затем они услышали звучный выстрел, раздавшийся с другой стороны реки».

Архаизмы окаянные

Ниже я попробую обозначить принципы работы с архаичным стилем.

Для начала вам следует оценить то, как переводимый вами текст воспринимается современными носителями языка: видят ли они его как нечто написанное 100, 200, или 300 лет назад? В зависимости от определённого вами ответа и будет вычисляться степень стилизации под старину, и строиться дальнейшая работа с текстом.

В целом же, для «состаривания» предложений можно использовать несколько способов, первый из которых — изменение синтаксиса. Рассмотрим пример: «дворянам не следует находиться на улице после захода солнца» — звучит нейтрально, современно, обыденно. Теперь, попробуем перестроить предложение следующим образом: «не следует дворянам после захода солнца на улице находиться» и сразу появляется чувство некоторой устарелости текста, словно сказал это не сухарь чиновник, а королевич в тронном зале. Конечно, к этому способу требуется подходить с умом, поскольку при неправильном перестроении предложения, превратится оно в Йоды мастера речь.

Иной же способ, куда более популярный, — использование архаизмов. Он тоже вполне корректен, однако я считаю, что архаичные слова следует подразделить на две группы, и использовать их соответственно. Рассмотрим же их поподробнее.

Первая группа: нейтральные архаизмы — данная категория состоит в основном из лексем, не вызывающих особых культурных или временных ассоциаций. Сюда включаются слегка устаревшие формы различных слов, например: «длань», «очи», «зреть», «дабы» «сие» и т.д. Использовать данные архаизмы можно без опаски, изменяя лишь их количество на квадратный метр текста в зависимости от определённого вами временного промежутка. Приведём пример: «Поднял старик глаза к солнцу, увидел закат невероятной красоты, и слёзы радости потекли у него по лицу от такого непередаваемого зрелища» — а теперь «состарим» его: «Возвёл старик очи свои к небу, да узрел закат красы неописуемой, и от зрелища сего невероятного слёзы радости покатились по лицу его».

Вторая группа: крестьянский говор и культурно русские слова. Сюда входят такие лексемы как «окаянный», «бояре», «царь-государь», «чело», «яко», «вусмерть» «поелику» «наипаче»и т.д; а также диалектизмы и эрративы — использовать данные слова следует с предельной осторожностью и, желательно, как можно реже, поскольку излишне частое включение их в текст приводит к превращению зарубежного произведения в произведение русское. Для примера возьмём следующее предложение: «Королю не следует пренебрегать своими дворянами, поскольку ведёт это к распрям и междоусобице» — а теперь «состарим» его, используя вышеозначенную группу слов: «Государю не след на бояр своих плювать, поелику распрями, да також бранью междоусобную сие грозит». У любого прочитавшего подобное предложение возникнет ассоциация лишь с царской Россией, что станет огромной проблемой, если передать требовалось реалии дореволюционной Франции.

Побазарим за просторечия

Просторечия являются крайне мощным инструментом, позволяющим передать живость текста, однако многие переводчики избегают использования подобных слов из суеверного страха потери изначальной «культурности» оригинала. Порой (особенно среди начинающих) происходит и обратное: переводчики используют просторечия без какого-либо чувства меры, превращая произведение в карикатуру. Как можно легко понять из множества качественных переводов, использующих просторечия, обе данные категории переводчиков ошибочно подходят к указанным частям речи. Для начала, чтобы понять как использовать просторечия, будет не лишним обозначить их основные группы.

• Литературные просторечия: сюда входят несколько устаревшие, высокопарные, литературные идиомы, иногда встречающиеся в речи стариков или «интелегенции». Примеры: «не по-людски это», «отвяжитесь от меня», «поджилки трясутся», «чёрт/ерунда», «ну и шут с ним». В современной речи они редки, однако в литературной активно используются, потому сбрасывать их со счёта было бы некорректно.

• Разговорно-нейтральные просторечия: включают в себя слова и словосочетания, которые нельзя назвать литературными, однако в силу своего окраса и общенародности, они ничего не могут сказать ни о культуре, ни о характере произносящего их человека. Примеры: «поехать крышей/тронуться кукушкой», «нести бред», «нацарапать (в значении «написать»)», «заскочить/забежать (в значении «ненадолго зайти куда-либо»)». Использовать их можно относительно свободно, если требуется передать нейтральное просторечие, однако, конечно, не следует переполнять ими текст.

• Деревенский лексикон: сюда в основном входят уже обсуждавшиеся выше архаизмы, а также некоторое количество диалектизмов, разнящихся в зависимости от региона.

• Молодёжный лексикон: обычно включает в себя обороты и сленг, характерные для людей возрастом примерно от 15 до 30 лет. Использовать их следует с осторожностью, поскольку они имеют под собой довольно сильную культурную подоплёку. Примеры: «блин», «фигня/херня», «слямзить/стырить (в значении «взять/украсть»)», «отжать», «базарить», «забацать/сварганить/бахнуть (в значении «сделать»)».

• Современный (интернет) сленг: включает в себя слова, характерные для личностей юного возраста (8-20 лет) и людей, часто находящихся в интернете (зачастую используются данные лексемы там же). Прибегать к данному типу просторечий следует лишь в том случае, если вы абсолютно уверены, что он будет характерен для переводимого вами персонажа. Примеры: «флексить», «рофлить», «кринж», «лмао», «литералли», «шиз», «чиллить», «чел».

• Устаревший сленг: включает в себя слова, когда-то являвшиеся сленгом молодёжи, однако со временем утратившие свою актуальность. Примеры: «кутузка/каталажка», «мэн», «старпёр», «кора (в значении «шутка»)», «уматный», «йазыг падонкафф», «упячка». Следует помнить, что каждое поколение в целях обособления себя от предыдущего использует свой набор сленговых лексем, потому прибегать к словам из, например, говора стиляг 50-х для донесения речи современного подростка было бы предельно некорректно. Учитесь чётко различать типы сленга по их актуальности и отношению к определённому периоду времени/субкультуре. Также желательно следить за развитием современного сленга, иначе, использовав устаревшие слова, вы вместо непринуждённости текста добьётесь его вычурности и оторванности от реальности.

• Профессиональный жаргон: сюда входят те слова, что являются характерными для людей определённой профессии и рода деятельности, или же описывающие данных людей. Примеры: «юзер/юзать», «айтишник», «эйчар», «тикет», «комбат», «научрук», «прапор», «репа», «фирмово», «галстук» (в значении «повешенный»), «висяк». Использовать их также следует в зависимости от контекста и персонажа.

• Уличный жаргон: сюда входят различные (зачастую вульгарные) слова, используемые личностями из неблагоприятных слоёв населения. Примеры: «ксива», «шмара», «шконка», «мусора», «мокруха». Многие из них имеют под собой предельно чётковыраженный культурный фон, потому использовать данные лексемы следует с максимальной осторожностью.

• Вульгаризмы и нецензурная брань: обширная область, отчасти затрагивающая все вышеописанные группы. Использование лексем данной категории требует особенно тщательного подхода, поскольку многие из них имеют яркий культурный фон. Главное правило, которое следует запомнить: не всегда в переводе нецензурной брани следует использовать нецензурные же ругательства. Порой (в зависимости от вашего персонажа и контекста произведения), они могут быть заменены ничуть не менее «крепкими» вульгаризмами цензурного характера, чтобы избежать стилистического конфликта, о котором будет рассказано немного ниже.

Конечно, очевидно, что границы между данными группами далеко не всегда являются чёткими (вплоть до того, что одна лексема может одновременно относится к несколькими указанным группам), однако подобное разделение может дать вам хотя бы относительную опору для дальнейшей работы. Таким образом, если вы намерены использовать в своём переводе просторечие, то вам следует мысленно обозначить, к какой из вышеуказанных групп оно относится и будет ли оно характерно для вашего персонажа (не нужно вечно бегать к этому очерку, достаточно просто для себя понять среди какой группы людей используются те или иные вносимые вами речения). Не сделав этого, вы рискуете заставить обычного 40-летнего офисного клерка изъясняться подобно 15-летнему.

Отдельно нужно уточнить, что во всём, несомненно, нужно знать меру. Не следует превращать живую речь в поток просторечий, чтобы передать приземлённость и реальность текста, поскольку данными действиями вы добьётесь противоположного — исключительно карикатурного звучания: текст ваш будет восприниматься лишь как пародия на тот говор, что вы хотели передать просторечиями, потому при работе с ними будьте внимательны. Для примера, приведу вам некорректный перевод фразы, произнесённой 40-летним мужчиной: «Он был голый! Чувак был голый, у него там всё свисало! Там, пипирка и всё такое! А ещё там были тёлки! Но они не были голыми, только генерал» — здесь мы имеем одновременно неправильное использование просторечий и их излишнее обилие. В итоге, как вы можете заметить, получилась ужасающая фальшь там, где всё должно было звучать предельно естественно.

Теперь перейдём к аспекту стилистического конфликта. С вашей стороны было бы весьма рискованно сочетать внезапное использование грубого просторечия с гладкой, литературной речью, поскольку данные действия приведут лишь к ощущению фальшивости, будут восприниматься как диссонанс, подобно неправильной ноте, сыгранной начинающим музыкантом.

Взглянем на пример: сухарь-учёный, в ходе протокола говорящий исключительно канцеляритом «Коллеги, призываю вас всех к тишине. Сейчас мною будет проведён инструктаж по вопросам безопасности в ходе работы с объектом SCP-18543.», но внезапно срывающийся на молодёжный сленг «И, блин, что же там дальше сказать-то надо. Прошу прощения, коллеги, мне необходимо свериться с записями», будет восприниматься читателями крайне со скрипом. В результате получится, что просторечие, для которого характерны естественность, реальность и непринуждённость, находясь рядом с литературной речью, превращаются во что-то вычурное, неумелое, лишнее. Потому, что очевидно, этого требуется избегать, используя корректные просторечия. Конкретно здесь требовалось более нейтральное «чёрт возьми» или ему подобные высказывания, чтобы не ломать образ учёного, но и показать его срыв с чистого, канцелярного языка.

Эрративы, диалектизмы

В английской письменной речи крайне чётко выделяются особенности, характерные для определённых групп, разделённых по национальному признаку: шотландцы используют слова «ween», «aye», «nay», «gies»; южан выдаёт «y’all» и «oughta», а различные акценты — от ямайского до канадского — иногда записываются посредством эрративов: «am goen’ to da ba’», «oot and aboot», «it dosnae haft ta bie this wey». Основной проблемой данных аспектов языка является их практически полная непереводимость.

Деятели прошлого пробовали подходить к указанной проблеме разными способами: так, для более просторечной речи южан использовались слова из деревенского лексикона, а также намеренно нарушался синтаксис в целях передачи лёгкой неграмотности; британцам придавался чуть более напыщенный и высокопарно-высокомерный тон, достигавшийся посредством использования соответствующего стиля и лексем; шотландцев и ирландцев делали грубее и вспыльчивее. Ну и так далее. Основная проблема данных примеров состоит в том, что они — частности, которые никак нельзя применять для каждого переводимого текста. В связи с указанными обстоятельствами я не в силах посоветовать конкретный способ решения подобных трудностей, подходящий для большинства ситуаций.

Однако вышеуказанные проблемы не означают, что данный аспект текста следует пропускать при переводе. Порой он имеет существенное значение для восприятия сюжета и характера персонажей. Так что вам следует проявлять смекалку и находить способы передачи подобных тонкостей — это могут быть как примеры из наших диалектов (однако старайтесь избегать русификации: не следует превращать шотландских горцев в стереотипных кавказцев), так и общая сбитость синтаксиса для передачи неграмотных персонажей или иностранцев. Можно вносить редко используемые слова или находить обычным словам иное применение для передачи необычности речи «я завалился на стенку и подпалил папироску», вместо «я опёрся на стену и зажёг сигарету». В крайнем случае можно добавлять описание, которого не было в оригинале, например, после фразы персонажа с чётко выраженным южным акцентом дать ремарку словами автора: «манера речи выдавала в нём коренного южанина», а в остальном переводить как обычно, или же сделать то же самое примечанием переводчика: «персонаж говорит с чётко выраженным ирландским акцентом, непереводимым на русский», однако я особенно хочу подчеркнуть, что к подобным действиям стоит прибегать лишь в самом крайнем случае, когда ничего другого уже не выходит, поскольку подобная ремарка всё равно не сумеет заменить те смысловые пласты, что закладывал в подобные акценты автор. В целом же, не нужно пропускать эту важную деталь мимо себя — необходимо стараться передать средствами своего языка ту идею, что хотел передать автор подобными диалектизмами.

Уточню, что речь здесь шла исключительно о национальных признаках: при переводе же эрративов и иных искажений речи, не обладающих чёткой привязкой к реально существующим национальностям (или олицетворяющие предельно стереотипные, граничащие с расистскими, говоры), желательно передавать их максимально близко к оригиналу (наиболее яркие примеры: орочья речь из Warhammer 40000 «Кады я захвачу здание или упру тачку или ещо чиво, я всигда сразу липлю сверху пару сваих знаков.», или имитация стереотипного азиатского произношения «Сдеся вкусная супа»).

Напоследок хотелось бы упомянуть о процессе работы с такими словами как «окей (okay/ok)», «вау/воу (wow)» и им подобными. Их не следует всегда переводить дословно, поскольку в русском литературном языке они всё ещё находится в разряде неологизмов/англицизмов/сленговых просторечий, относясь к молодёжному лексикону. Правила их использования такие же, что и у других просторечий этой категории.

То же можно сказать и о слове «депрессия (depression)», являющегося в русском языке одновременно и медицинским термином, использующимся в соответствующих ситуациях, и просторечием, в виде словоформ «депрессуха/депресняк». Однако англичане используют данную лексему в качестве литературного слова не только в значении медицинского заболевания, но и чтобы передать такие слова как «подавленность», «упадок сил», «неразговорчивость», «закрытость», «меланхолия». Сравните: «С самого утра Марк был в депрессии» и «С самого утра Марк был подавлен» — идея, что очевидно, абсолютно различна, а особенно смешно становится, зная, что этому самому Марку 12 лет.

Имя. Фамилия. Место жительства

Здесь мне хотелось бы обсудить подход к переводу различных географических мест, а также иных имён собственных.

Начнём с первого. Если вам в ходе перевода встречаются географические названия, будь-то «Greenwich Village», «Tucson» или «Georgia», то их не следует переводить в лоб «Деревня Гринвич», «Туксон», «Джорджия», поскольку может оказаться, что данные точки требуют к себе иного подхода. Так, «Greenwich Village» оказывается районом в Нью-Йорке, традиционно переводящимся буквально «Гринвич Вилладж»; «Tucson» — это испанское название города, читающееся и переводящееся как «Тусон», а «Georgia» — это английское обозначение Грузии.

Чтобы избежать ошибок в данных вопросах, следует искать информацию о требующейся вам точке планеты. Наиболее удобно производить означенные действия посредством Википедии и её функционала интервики: находите требующуюся вам статью на английской Википедии, а затем переходите на её русский вариант. Если официальный перевод названия найти не удаётся, тогда следует узнать произношение требующегося вам географического места, а затем перевести его в соответствии с правилами транскрипции. Главное, ни в коем случае не забывайте про произведение данных действий, поскольку халатность в отношении имён собственных может привести к крайне досадным ошибкам.

Теперь поговорим о переводе имён и фамилий. В целом, алгоритм тот же, что и с географическими точками: ищете информацию о нужном вам имени или пытайтесь обнаружить его произношение. Для правильной транскрипции имён собственных следует пользоваться Англо-русской практической транскрипцией. Также нужно упомянуть, что вам зачастую будут встречаться имена, имеющие иные национальные корни (французские, немецкие, польские), для работы с ними необходимо пользоваться соответствующими им алгоритмами и системами транскрипций, но в первую очередь, конечно, вам требуется научиться банально замечать, что они исходят из иной группы языков. Так, фамилии «Giertz», «Kjelberg» и «Trzaskowski» будут переводиться не как «Гьертз», «Кджелберг» и «Трзасковский», а как «Ерч(Етч)» «Чельберг» и «Тшасковский» соответственно.

Общительные имена

Также хотелось бы обозначить алгоритм работы с «говорящими» именами и подход к их переводу. Данный вопрос является крайне сложным и, я бы даже сказал, болезненным для переводчиков, потому я не буду здесь обсуждать корректность самого факта их перевода, а лишь обозначу то, как к нему можно подойти. Моя рекомендация: если вы собираетесь перевести имя собственное, то делайте это с умом: не превращайте «Walter White» в «Уолтера Белова», а «Larry King» в «Ларри Королёва». Переводя их, вам нужно сохранять некоторую зарубежность звучания.

Взглянем на известные примеры: в книгах Терри Пратчетта существует персонаж «Carrot Ironfoundersson» — при дословном переводе он стал бы «Морковь Железобетонссеном», что звучало бы глупо, и несуразно, особенно в зарубежном произведении. Взяв это во внимание, переводчики пошли иным путём и сохранили зарубежность имени путём его искажения, создав «Моркоу Железобетонссена». Благодаря данным действиям имя перестало резать глаз русского читателя, а его значение осталось полностью понятным.

Другой пример: в книгах по Гарри Поттеру существует факультет «Ravenclaw», дословно «Вороний коготь», однако такой перевод очень выбивался бы из текста, особенно в сравнении с каким-нибудь «Гриффиндором», потому переводчики поступили иначе, использовав более архаичную форму слова «ворон» — «вран», и изменив порядок, создав тем самым прекрасно читающийся «Когтевран».

В рамках перевода пьесы «Соперники», один из критиков предлагал следующие варианты переводов говорящих имён: персонажа по фамилии «Backbite» (дословно «сплетник, клеветник») переводить как «Клеветаун», а «Lydia Languish» (дословно «слабая, томная, мечтательная»), как «мисс Лидия Томнэй». Данные варианты также вполне себе неплохо подходят для передачи заложенных в указанных именах значений, не вызывая при этом практически никакого отторжения со стороны русского читателя.

Следовательно, для достижения наилучших результатов при переводе говорящих имён вам следует проявлять изобретательность и оставлять зарубежность звучания, а не плодить «мистеров Сплетников и господ Морковь», звучащих для русского читателя откровенно несуразно. Основная проблема таких переводов состоит в том, что в российской традиции говорящих имён очень редко использовались буквальные слова, и куда чаще проводилась их адаптация под более обычное звучание фамилий. Так, можно сходу привести примеры из Фонвизина (Скотинин, Простаков, Вральман), Гоголя (Ляпкин-Тяпкин, Уховертов, Пошлёпкина) и Грибоедова (Молчалин, Тугоухов, Хлёстов), показывающие, что во главе угла стояла именно адаптация слова под фамилию, а не простое использование слова в качестве фамилии.

Попробуем применить эти знания на практике, рассмотрев пример из нашего с вами Фонда: если бы нам когда-нибудь понадобилось адаптировать имя директора «Тильды Мус (Moose)», то, на мой взгляд, наиболее корректно было бы произвести его замену на «Тильда Лосс», с последующим обыгрышем созвучности фамилии данного персонажа со словом «лось» — зарубежность звучания при этом останется, а идея будет передана. Однако я отдаю себе отчёт в том, что многие не смогут принять сейчас такой перевод, потому что банально привыкли видеть этого персонажа, наделённым иным именем. Данный момент также является крайне важным аспектом при переводе — старайтесь сверяться с предыдущими переводами, сделанными иными людьми, поскольку может оказаться, что некоторые термины и имена уже были использованы определённым образом, который вам потребуется повторить в своей работе для сохранения целостности вселенной Фонда в глазах читателей.

Сами станем учёными. Стиль Фонда, и с чем его едят

Теперь, наконец, перейдём к разговору о стилистике Фонда и тому, как её добиться. В рамках объектов обычно используется стиль, который я лично обозначаю термином «художественный канцелярит», поскольку в нём присутствуют многие элементы канцелярных документов, однако отсутствуют те аспекты, что убивают их читабельность (тавтологии, англицизмы, несвязанность предложений и общая неблагозвучность).

Отличительной чертой канцелярного стиля является его отстранённость, его видимая непредвзятость и максимальная нейтральность, потому следует сразу обозначить, что способы достижения данного стиля в русском языке значительно отличаются от таковых в языке английском. Как уже обсуждалось выше, английский язык по большей своей части нейтрален, стилистический фон его слов меняется в зависимости от контекста, потому при переводе некоторые фразы и обороты несомненно придётся пропускать, дополнять и переиначивать, чтобы достичь того же эффекта, что достигается в английском использованием обыденных слов.

Упомяну, однако, что академический стиль английского языка не допускает использование просторечий и иных разговорных формулировок, вроде «such stuff» и «very big», потому, если они вдруг появляются в тексте, то желательно их переводить теми же полупросторечными речениями, для сохранения верности оригиналу.

Указанное выше является исключением из правил, но, в целом, вам следует забыть о разговорном стиле и просторечиях. Абсолютно. Им нет места в канцелярном документе, написанном сухарём учёным. Сравните предложение «мы избили эту тварь, запихнули её в клетку и заперли в Зоне 32» и «нами были произведены действия по поимке означенного существа, позволившие реализовать захват особи в клетку, и в дальнейшем переместить её на территорию Зоны 32». Как вы сами можете заметить, ощущения от этих двух предложений кардинально разнятся.

А теперь приведём третье предложение «мы занялись поимкой этого существа, и в итоге поместили его в клетку, а потом переместили в Зону». Уже не совсем то, что было во втором предложении, ощущения иные, стиль скачет. А всё потому, что при переводе сюда вклинился разговорный стиль. Следите за этим, и не давайте просторечным словечкам разрушить магию канцелярного документа.

В русском языке зачастую предложения увеличиваются для их большей отстранённости и канцелярности. В них добавляются уточнения, а значения некоторых слов спускаются на один ассоциативный уровень ниже. В качестве примера, приведу пару коротеньких фраз: «мы почти пришли», превратим в канцелярное «мы практически достигли места назначения»; «сотрудники сделали» спокойно превращается в «сотрудники произвели действия по выполнению/исполнению»; «Этим занимаются полевые агенты» — «Ответственность за реализацию данных процедур лежит на полевых агентах».

Конечно, даже тут следует держать себя в руках и не достигать откровенной карикатурности, записывая вместо фразы «субъект достиг своего дома» предложение «субъект достиг здания, являющегося местом его текущего проживания на данный момент времени». Взамен, чаще используйте более отстранённые или наоборот более уточняющие лексемы: «озеро» может стать «водоёмом», а простое «давление» можно дополнить уточнением «атмосферное давление» (если речь, конечно, идёт про него).

Также огромную долю нейтральности канцелярного стиля берут на себя причастные и деепричастные обороты, используемые в качестве замен обыденных разговорно-литературных формулировок. Пример: «Сотрудник потянулся к карману, но внезапно остановился и быстро начал осматривать окружающую местность. Он не смог обнаружить никаких непосредственных угроз, а потому решил вернуться к прерванному занятию и наконец достал из кармана трубку» меняем на «Потянувшись к карману, сотрудник внезапно остановился и стремительно осмотрел окружающую местность. Не обнаружив никаких непосредственных угроз, он вернулся к прерванному занятию, по итогу достав из кармана курительную трубку». Первый пример звучит как фраза из плохонького романа, второй — как вырезка из отчёта.

Следует упомянуть одну характерную особенность фондотекстов, по большей части встречающуюся в соседствующих предложениях графы ОУС — скачущие времена. Чтобы наглядно показать, о чём идёт речь, приведу пример: «В целях своевременной реакции на угрозу, исходящую от объекта, на территории указанного поселения была расквартирована МОГ Ми-7 («YYYY»). Особь находится под постоянным наблюдением сотрудников Фонда.» Как вы видите, тут происходит крайне резкий переход от прошедшего времени и уже совершённых событий, к настоящему времени и событиям, которые совершаются сейчас.

В английском языке данный аспект не сильно мешает чтению, однако на русском, в рамках подобного стиля, он сбивает с толку читателя и заставляет его «споткнуться», ломая тем самым ритм повествования. Избежать этого можно сделав переход более плавным, начав, например, с чёткого обозначения времени: «В целях своевременной реакции на угрозу, исходящую от объекта, на территории указанного поселения была расквартирована МОГ Ми-7 («YYYY»). На текущий момент особь находится под постоянным наблюдением сотрудников Фонда» — таким образом будет достигнута большая бесшовность перехода, поскольку оно сразу обозначает для читателя смену временного промежутка, не заставляя его впадать в короткое недоумение и додумываться до этого самому.

Следуем дальше. Есть определённый набор русских слов, что носят несколько разговорный/книжный характер, а потому их замена иными терминами зачастую бывает необходима для лучшего сохранения канцелярного стиля. Приведу ниже, в качестве таблицы, список некоторых подобных терминов, а также способы их возможных замен.

Используем на практике: возьмём следующую связку предложений «Конечно, эти действия привели к тому, что снегопады перестали происходить в городе N. Но это лишь часть от более крупной проблемы. Вам известно, что из-за всех обстоятельств у нас нет возможности заняться этим лично, но мы считаем, что МОГ X надо сделать для решения этой проблемы всё, что сейчас возможно».

А теперь, переделаем их, используя полученные знания: «Несомненно, данные действия привели к исчезновению снегопадов на территории города N. Однако указанные события являются лишь частью более крупной проблемы. Вам доподлинно известно, что на текущий момент мы не обладаем возможностью заняться означенным делом лично (в силу ранее обсуждавшихся обстоятельств), и тем не менее мы считаем, что МОГ X необходимо произвести реализацию всех доступных на сегодняшний день способов решения указанной проблемы».

Да, даже после подобной переделки предложение всё ещё читается трудновато, но проблема здесь лежит в другом: потерянности читателя. Слишком частое использование уточняющих словосочетаний, отсылающих нас к ранее изученной информации, вводит читателя в затруднительное положение, поскольку он не может держать в голове все предоставлявшиеся в прошлом данные. Потому, всякие «данные действия» и «означенные дела» иногда бывает корректно заменить на саму информацию «действия по разгону облаков» и «делом аномального изменения климата на территории округа Y». Чтобы понять, где конкретно необходимо проводить подобные изменения вам, опять же, следует смотреть на свой перевод с позиции читателя, впервые воспринимающего ваш текст.

Пословицы, идиомы, фразеологизмы

Наполненность любого языка множеством различных фразеологизмов ни для кого не должна являться секретом, однако принципы их перевода зачастую бывают запутаны и неясны. Необходимо сразу обозначить, что дословный перевод идиом всегда будет некорректен и непонятен читателю. В качестве ярких примеров приведу такие гениальные переводы как «нет, нет пути», «святое дерьмо» и «не просыпь бобы по этому поводу».

Для начала следует понять, что сам принцип появления пословицы подразумевает под собой её полное отречение от изначального значения слов и их культурного фона, что означает отсутствие риска замены культуры оригинального произведения на русскую культуру в процессе адаптации. Помните: зарубежный фразеологизм всегда можно адаптировать, не рискуя при этом русифицировать текст. Из этого правила есть лишь одно исключение — архаичные пословицы («ничтоже сумняшеся», «бить баклуши», «попасть впросак») в силу своей устарелости вновь обретают культурный фон, отчего использование их при переводе становится нежелательным.

Рассмотрим тезис об адаптации на примерах: «to take the wind out of someone's sails» на русский легко адаптируется как «выбить почву из-под ног»; «get to the bottom of something» превращается в «докопаться до сути»; «Fortune favours the bold» — «кто не рискует, тот не пьёт шампанского». Не адаптируй мы их, то на выходе получали бы: «забрать ветер из парусов», «добраться до дна» и «удача благоволит храбрым» — возможно, как метафоры данные фразы и были бы неплохи, да вот только пословиц из них не выходит, отчего теряется всякая оригинальная задумка автора.

Конечно, существуют в английском языке и идиомы, что не только по смыслу, но ещё и лексически идентичны русским, например: «You can't judge a book by its cover» — «Не суди книгу по обложке»; «The devil is in the details» — «Дьявол кроется в деталях». С ними, конечно, работать в разы проще. Единственный подводный камень заключается в том, чтобы передать пословицу корректным общеизвестным способом, иначе читатели почувствуют фальшь, отчего задумка, опять же, потеряется. Пример: «Дьявол сидит в деталях».

Также, несомненно, существуют и более короткие фразы. Работать с ними сложнее, поскольку чёткий перевод зависит от контекста и не всегда носит столь же идиоматический характер. Примеры: «holy shit» — в зависимости от контекста может стать и «охереть можно», и «твою мать», и «ну пиздец», и слегка отдающей буквализмом фразой «срань господня»; «do the math» — и «сам посуди», и «включи голову»; «big cheese» — «большая шишка», «крутой перец»; «a perfect storm» — и «хуже некуда», и «полнейшая невезуха», и вполне себе как «чёрный день»; «It's a piece of cake» — «проще пареной репы», «проще простого», «как два пальца об асфальт/обоссать».

В сущности, для корректной адаптации данных аспектов речи вам требуется просто поднимать свой культурный уровень, узнавая большее количество фразеологизмов, чтобы сходу уметь находить им замену или адаптацию. Также, конечно, существуют англо-русские фразеологические словари, однако я бы хотел, чтобы вы обращались к ним в самую последнюю очередь, только после того, как узнаете значение идиомы и постараетесь самостоятельно найти её адаптацию на свой язык. Иначе, бездумно пользуясь уже готовым переводом, вы рискуете допустить ошибку, попавшись под «гипноз» уже предоставленной вам работы.

Несомненно, у вас мог возникнуть вопрос: как же обнаружить в тексте незнакомую идиому? Тут всё просто: если при переводе какая-то фраза выглядит как полный бред, то, вероятнее всего, вы наткнулись на идиому — дальше вам нужно произвести её поиск в интернете и узнать значение, а затем от этого простроить дальнейшую работу. Если поиск ничего не дал, то вы, скорее всего, нарвались на метафору, которую желательно адаптировать так, чтобы она была столь же понятна при переводе, сколь понятна в оригинале.

Напоследок хотелось бы обозначить, что в лингвистике существует отдельная классификация различных фразеологизмов по их характеристикам, однако здесь я смешал их все в одну кучу для лучшей наглядности, краткости и простоты восприятия.

Ещё пара советов

В дополнение ко всему вышесказанному мне бы хотелось высказать несколько рекомендаций, которые не удалось обсудить в иных разделах.

При работе с текстом ваш глаз всегда будет замыливаться, отчего вы перестанете замечать допущенные вами ошибки. Чтобы этого избежать, почаще перечитывайте написанное вами, делая между работой небольшие перерывы (полчаса-час). Готовый перевод желательно откладывать на некоторое время (одного дня вполне достаточно), по истечении которого его следует перечитать, поправить все увиденные ошибки и лишь только потом выложить.

Помните, что работа в спешке, равно как и желание сделать перевод как можно скорее, никогда не приведёт к качественному результату.

Если встречаете незнакомое слово — не хватайтесь за англо-русские словари и иные онлайн-переводчики. Увидев перевод слова, крайне просто попасть под его, скажем так, «гипнотическое влияние», при котором вы больше не сможете найти в чертогах своего разума достойной контекстуальной альтернативы. Потому я рекомендую при таких обстоятельствах пользоваться зарубежными толковыми словарями, узнавая с помощью них значение указанной лексемы. Если же по толковому словарю не удаётся найти требуемое вам значение, то, возможно, следует попробовать осуществить поиск по всей фразе целиком, потому что может оказаться, что вы нарвались на уже обсуждавшиеся выше идиоматические конструкции. Затем не лишним будет поискать иные предложения с означенным словом/конструкцией, чтобы понять в каком стиле и каком контексте оно используется. В поиске нужного слова также может помочь использование зарубежных словарей синонимов, которые дадут возможность взглянуть на значение вашего слова с иной стороны. Лишь после всего вышесказанного (если вы всё ещё не сможете придумать корректный перевод) можно перейти к англо-русским словарям и сервисам вроде мультитрана с контекст-ревёрсо (последний следует использовать на свой страх и риск, поскольку его базы почти что полностью состоят из буквальных переводов).

Перечитывайте свои переводы вслух. Когда ваш глаз уже не способен найти ошибки в тексте, на помощь может прийти ваше ухо, так как при чтении вслух изменяется ваша парадигма восприятия текста, что позволяет заметить все ранее пропущенные вами проблемы и стилистические неточности. Подобный подход бывает особенно полезен при переводе разговорной речи (диалогов, монологов, размышлений персонажа), ведь человеку куда привычнее воспринимать данные типы текста на слух. Конечно, для стороннего наблюдателя выглядеть вы будете не лучшим образом, однако такова уж цена качественно выполненной работы.

Искорените из себя иррациональный страх перед «отсебятиной». Не сделав этого, вы будете обречены клепать однообразные буквальные переводы, читать которые не приятно никому. Конечно, я не говорю, что вам следует полностью освободить себя от оков оригинального произведения и писать всё, что вздумается — я лишь говорю, что вам следует чуть пересмотреть выставленные для себя рамки, возведя их таким образом, чтобы они не мешали передаче оригинальных идей автора, но и чтобы при этом не позволяли вам искажать и извращать эти самые идеи. Ваша вольность при переводе должна стать средством в достижении точности и верности духу оригинала, а не предлогом и оправданием внесения отсебятины в текст. Помните, в вашем переводе не должно быть ничего такого, что не мог бы написать автор, ничего, что противоречит его стилю и мыслям.

Следует понять, что вы, как переводчик, существо триединое: вы объединяете в себя одновременно и читателя, непосредственно воспринимающего оригинал, и критика-учёного, всесторонне анализирующего оригинальный текст, и, наконец, писателя, творчески воссоздающего подлинник.

Но в то же время вы и четвёртая личность — критик своей собственной работы, самый первый её критик. И потому станьте для себя наихудшим критиком. Будьте придирчивы к своей работе, не спускайте ничего на тормозах — жизненному кредо «и так сойдёт» здесь не должно быть места. Мне прекрасно известно, что порой в переводе что-то не клеится — не выходит найти нужный термин или правильно сформулировать идею — в таких случаях разум так или иначе подкидывает крамольную мысль: «а почему бы не оставить всё так, как оно есть, ведь читатель всё равно ничего не заметит» — эта мысль вредна, не позволяйте ей завладеть собой. Да, отчасти она правдива, читатель действительно ничего не заметит, поскольку сверяться с подлинником он не станет, однако это не повод подсовывать ему бракованный продукт.

Вместо того, чтобы поступать подобным образом, я предлагаю вам иной алгоритм действия: пометьте затруднительное место для себя ярлычком «нужно исправить» (я обычно для таких целей выделяю текст каким-нибудь ярким цветом) и идите дальше — затем, через некоторое время, вернитесь к этому месту и осмотрите его свежим взглядом. Если это не помогло, то попробуйте перестроить предложение, объединить его с предыдущим или следующим, переместить в иное место или даже полностью удалить, если вы абсолютно уверены, что текст от этого ничего не потеряет. Порой, можно пойти от обратного и, например, вместо фразы «я вёл себя нехорошо» написать «я плохо себя вёл». В крайнем случае, всегда можно попросить помощи у иных пользователей или модерации сайта. В общем, не позволяйте себе выкладывать перевод, пока не разберётесь со всеми этими ярлычками.

Касательно англицизмов: будьте разумны. Не следует вносить в литературный язык зарубежные лексемы, аналоги которых уже давно и спокойно существуют в русском языке. Не стоит оправдывать такие действия «развитием языка», поскольку язык наполняется не за счёт внесения в него искалеченных дупликаций уже существующих понятий, а за счёт новых понятий, появляющихся с развитием различных областей деятельности народа и используемых им же как в обыденном общении, так и в литературе.

Так, для примера, внесение слова «манифестация» в значении «появление», «образование», «материализация», не имеет ровным счётом никакого смысла, поскольку у нас уже существуют лексемы, отвечающие за передачу ровно тех же значений. К тому же, само строение данного англицизма отсылает нас к абсолютно иному слову: «манифест», не имеющему никакого сходства с тем значением, которое хотел донести автор.

Касательно греческих букв: в названиях «МОГ» мы всегда записываем данные символы их лексическим эквивалентом. Так, «MTF Ω-11 (“Butchers”)» при переводе становятся «МОГ Омега-11 («Мясники»)». При иных же обстоятельствах, скажем, если в оригинале написано «event λ», действуйте на своё усмотрение: вопрос о переводе греческих букв в их лексический эквивалент пока что не определён на нашем сайте окончательно, а потому всё зависит лишь от контекста произведения, а также от мнения на этот счёт вас (переводчика) и вашего редактора.

Помните о том, что слово «they», на текущий момент служит не только для передачи множественного «они», но и в качестве гендерно-нейтрального местоимения, описывающего личность, пол которой, по тем или иным причинам, автор решил не обозначать. Немножко больше о работе с указанным аспектом текста написано в соответствующем разделе глоссария.

В английском языке для обозначения различных названий, наименований и просто заголовков используется так называемый «Title Case» — подход к написанию предложений, при котором каждое слово пишется с большой буквы. Вам, уверен, не раз встречался данный аспект в названиях объектов, фильмов или песен. Необходимо обозначить, что его перенос на русский язык некорректен, поскольку в нашей типографике «Title Case» отсутствует — взамен происходит его превращение в обычное предложение: первое слово записывается с большой буквы, остальные — с маленькой. Пример: «Special Containment Procedures» при переводе становится не «Особые Условия Содержания», а «Особые условия содержания».

Особенно следует учитывать это при переводе отделов: корректно будет написать не «Отдел Какой-то Ерунды, Связанной со Всякой Бессмыслицей», а «Отдел какой-то ерунды, связанной со всякой бессмыслицей».

Примечания переводчика. Указанный аспект уже обсуждался в рамках очерка о базовых рекомендациях при переводе, однако, на мой взгляд, выведенные там тезисы необходимо дополнить. Ваша задача, как переводчика, прежде всего состоит в передаче произведения так, как оно воспринимается в оригинале, потому прибегать к созданию примечания нужно только тогда, когда термин или идея понятна подавляющему большинству читателей оригинального произведения, но при переводе теряет свой смысл.

Например, если в оригинале упоминается профессиональный термин, известный лишь людям, работающим в определённой сфере деятельности, то создание примечания при переводе не требуется (пример: медицинские термины, вроде «Протоинеурии», упоминание каких-нибудь не особо известных широкой публике языков, например «Ифкуиля» или «Malbolge», и многое другое). Если бы автор хотел, чтобы данные термины были объяснены, то он бы сам создал примечание.

А вот если речь идёт о каком-либо культурном аспекте, известном за рубежом, но неизвестном у нас, то не следует пренебрегать написанием сноски. В качестве примера приведу шутку из стендапа Дэйва Шаппела: «I still didn’t believed that he was Indian. I had to test it. I had a gum wrapper in my pocket, so I pulled that shit up, and I threw it on the floor. A single tear came out of his eye.» здесь происходит отсылка на крайне известную в Америке рекламу. Без примечания при переводе была бы не только потеряна шутка, но даже общий смысл этих предложений, потому в таких случаях создание сноски абсолютно оправданно и необходимо.

Практика

Всякие теоретические знания требуют своевременного использования их на практике, в связи с чем мною был сформирован ряд практических заданий, относящихся к некоторым графам прочитанного вами очерка. Большая просьба не пропускать их, руководствуюясь предлогом «ой, это долго и нудно/мне не нужно/я и так всё понимаю/потом как-нибудь сделаю» и т.п. посколько от тщательности выполнения данных заданий напрямую зависит степень закрепления полученного вами материала.

Выполнение данных заданий накладывает некоторую степень ответственности на вас самих: вы сами должны их выполнить и сами же проверить, сверив с одним из приведённых ответов. Выполняйте задания там, где вам самим будет удобно. Помните, отправлять куда-либо собственные готовые ответы не надо — вы делаете их лишь для себя и собственной практики. Каждое задание снабжено спойлером с решениями, чтобы вы могли сверить свой ответ с одним из желательных. Важное уточнение: ваш перевод должен выйти лишь относительно похожим на «правильный», поскольку он служит лишь ориентиром, а не абсолютом. Следовательно, вы вполне можете выполнить задание как лучше «Правильного решения», так и хуже него.

Связанный раздел: Что такое стиль?

Связанный раздел: Безразмерность предложений

Связанный раздел: Я два раза не повторяю. Я два раза не повторяю

Связанный раздел: Эти местоимения и те артикли при вот этом переводе

Связанный раздел: Архаизмы окаянные

Связанный раздел: Побазарим за просторечия

Связанный раздел: Сами станем учёными. Стиль Фонда и с чем его едят

Связанный раздел: Пословицы, идиомы, фразеологизмы

Заключение

Из всего вышесказанного можно вывести один основной тезис: работа переводчика не так проста, как кажется на первый взгляд. Недостаточно простого понимания обоих языков, чтобы создавать правильные переводы, которые будут читаться на вашем языке так же хорошо, как и на языке зарубежном. Тут также нужен целый ряд определённых умений и навыков, и самый главный из них — любовь к обоим языкам и умение ими пользоваться. Однако, конечно, нельзя сбрасывать со счетов и такие вещи, как понимание, что простое слово «hand» можно перевести тысячей разных способов, и что каждый из них будет корректен; способность чувствовать текст и предугадывать, как его воспримут другие; знание культур и литературных аспектов обоих языков; умение отличать разные стили и корректно передавать их на своём языке; а также, несомненно, переводчик должен обладать значительным уважением к автору оригинального текста и своим будущим читателям, и всегда стремиться к совершенствованию собственных навыков.

Новички, всё описанное выше не должно вас пугать — знайте, что никто из мастеров перевода таковым не рождался. Всем нужно с чего-то начинать, и я лишь хочу, чтобы вы подходили к своим переводам, к своей работе, с максимально возможной ответственностью. Не беритесь сходу за большие произведения, ведь чем большее количество слов вам придётся перевести, тем больше возникнет возможностей совершить ошибку. Так что начинайте с малого (на начальном этапе оптимальный размер статей 500-1500 слов), оттачивайте своё мастерство, будьте готовы к критике и даже к тому, что ваш перевод может оказаться отбракован. Ну и, конечно, занимайтесь индивидуально, за пределами сайта, поскольку ваше развитие находится только в ваших руках. Так что, желаю удачи в дальнейших начинаниях и выражаю надежду, что данное руководство поможет вам в вашей последующей работе.