Стояло утро семнадцатого дня октября, когда я вновь столкнулся со своим давним другом и компаньоном мистером Холмсом. В этот раз он постучал в дверь моего жилища. Как только я открыл дверь, я сразу же узнал еле сдерживаемое волнение на лице Холмса. Вне всяких сомнений, он с головой ушёл в расследование нового дела. В такие дни он обычно носится из одного места в другое, не осознавая последствий, к которым может привести такой образ жизни. Или просто не принимает их во внимание и полностью сосредотачивается на ощущениях, которые приносит преследование.
То, что Холмс пришёл ко мне, было в высшей степени необычно, поскольку обычно он просто посылал мне телеграмму, приглашавшую в его резиденцию на Бейкер-стрит, дом 221-б. Я выразил это беспокойство вслух, и он сразу же впился в меня взглядом.
— Мой дорогой Ватсон! — воскликнул он. — Я знаю, что если бы я выслал вам телеграмму, она шла бы самое малое десять минут! Ещё десять минут занял бы ваш путь до моего жилища. Нет, мой друг, время дорого! Охота в самом разгаре!
Он вывел меня наружу, к ожидающему нас кэбу. Мои ноги следовали стандартному маршруту, который они совершали десятки раз до этого. Как только мы забрались внутрь повозки, я повернулся к Холмсу.
— Полагаю, у вас новое дело? — спросил я.
— А вы ожидали от меня меньшего? — улыбнулся Холмс. — Ваша поездка в Шотландию прошла успешно?
Я ответил отрицательно и уже начал объяснять, что на второй день поездки моя жена заболела, как вдруг понял, что не говорил Холмсу о своём отпуске ни до, ни после недельного путешествия.
— Я ещё могу понять, как вы догадались, что я путешествую — всё-таки меня не было довольно долго. — сказал я. — Но как вы вычислили, что я отправился именно в Шотландию?
Холмс наклонился вперёд, будто желая, как и обычно, поделиться каким-нибудь мудрым заключением, но вместо этого сказал. — Я просто спросил вашу жену, пока дожидался вас! Мой дорогой Ватсон, вы никогда не должны забывать, что прежде чем вступать в мир идей и теорий, следует сперва удостовериться, что узнали факты!
Я скептически поднял бровь. — Кажется, это противоречит принципам, которым следуете вы сами, мой друг. Частенько вы раскрываете дела спустя мгновения после того, как вам открываются подробности, или даже раньше!
Холмс повернулся ко мне в притворном гневе, но лицо его быстро смягчилось, будто он разговаривал с ребёнком, в чём он, похоже, и не сомневался.
— Мне не следует недооценивать вас, Ватсон! Вы разгадали мою уловку. Факты — хладнокровные лжецы. О, сами по себе они никогда не лгут, но они отвлекают нас от того, что лежит прямо перед нами, скрывают это пеленой лжи! Теория то копьё, что пробивает броню фактов и позволяет нам добраться до правды, какой бы горькой она ни была. Вы многому научились, Ватсон. Кто знает, возможны однажды именно вы станете тем, кто одурачит Шерлока Холмса! — последние слова он произнёс с тихим смешком, зная, что этого никогда не случится. — Ладно, довольно игр. Я расскажу вам о деле.
— Два года назад мистер Даниэль Хайман покинул свой дом в Америке после смерти жены и перебрался в Лондон. Вместе с ним приехали его пятилетний сын Роберт Хайман и семнадцатилетняя дочь Элизабет Хайман. Даниэль был изобретателем-любителем и вёл затворнический образ жизни, целыми днями возясь со своими изобретениями. Судя по тому, что ни одно его творение не увидело свет, можно заключить, что все его усилия тратились впустую. Похоже, он не добился ничего значительного, и жизнь его была скучна и, как это ни прискорбно, коротка.
— Он мёртв?
— В нашем деле чаще всего так и бывает, Ватсон, разве нет? Мы окружены смертями. Я бы посетовал на это, но глупо кусать руку, которая тебя кормит. Даниэль Хайман был найден мёртвым на прошлой неделе. У него не было руки и, похоже, он умер от потери крови.
— Срез прямой? — спросил я. — Я имею в виду руку.
— Нет, она будто бы была оторвана каким-то диким зверем.
— Боже мой! — воскликнул я.
— Да, это ужасно. — согласился Холмс. — Он не был богат, поэтому я отбрасываю версию, что к этому причастны его дети, жаждущие наследства. Я уже обыскал его жилище и не нашёл ничего примечательного. Я не хочу просто оставлять это дело неразгаданным, Ватсон, поэтому я и позвал вас, ведь вы часто играете важную роль в наших расследованиях. У полиции нет никаких подозреваемых, у меня, впрочем, тоже. Возможно, во время второго обыска мы найдём больше.
Прошло ещё пятнадцать минут, прежде чем наш кэб прибыл к месту жительства Хаймана. Холмс вышел из повозки, как и всегда возложив оплату проезда на меня. Холмс дважды постучал в дверь. Когда она открылась, пред нами предстала заплаканная мисс Хайман.
— Мистер Холмс? — крикнула она. — Вы что-то выяснили? Кто этот человек?
Она повернулась ко мне с явной враждебностью.
— Это подозреваемый? — требовательно спросила она.
Холмс успокаивающе положил руку ей на плечо. — Нет. Это мой друг и коллега, доктор Джон Ватсон. Он здесь, чтобы помочь мне с расследованием. Пожалуйста, не могли бы вы показать нам комнату вашего отца?
— Разумеется — неуверенно сказала и она и повела нас вниз по лестнице. — Отец проводил здесь недели. Работа полностью поглощала его. Он очень успешный — был очень успешным изобретателем. — сообщила она с безосновательной гордостью. — У него часто бывали клиенты.
Холмс вкратце сообщил мне факты о жизни этого человека, поэтому я предположил, что эта ложь была высказана, дабы произвести впечатление на меня и моего спутника. Холмс продолжал идти, будто и не слыша, о чём она говорит.
— Это здесь. — сказала мисс Хайман, открывая дверь. — Вы не возражаете, если я покину вас? Мне нужно успокоить моего брата.
— Нисколько. — ответил Холмс. Девушка вышла из комнаты, её шаги эхом отдавались от стен.
Убранство комнаты мистера Хаймана состояло из небольшого письменного стола, нескольких шкафов, гардероба и кровати. Письменный стол был усеян чистыми листами бумаги. По кровати было видно, что на ней часто спали. Больше в этой холодной комнате, где недавно умер человек, я не увидел ничего заслуживающего внимания. Судя по виду Холмса, он считал точно так же. Никаких изобретений, ничего, кроме признаков сломленного человека.
— Начинаем искать, Ватсон, — сказал Холмс. — Игра ещё не окончена. — в этих его словах слышалась грусть, словно он уже признал своё поражение из-за отсутствия в комнате хоть каких-нибудь улик.
Я подошёл к шкафу и дёрнул за ручку дверцы. Внутри весь шкаф был забит столовыми приборами, ножи и вилки были раскиданы прямо среди тарелок. Неопрятным человеком был этот Хайман, вне всякого сомнения. Я поднял голову и увидел, как Холмс с победным видом открывает гардероб, однако тут же снова впадает в уныние. Через мгновение на его лице снова появилось выражение триумфа, чтобы через несколько секунд смениться печалью. У меня оборвалось сердце.
— Холмс? — спросил я. — Вы в порядке?
Он повернулся ко мне.
— Ватсон, что… — он моргнул, будто находясь в замешательстве. — Ватсон, что… — повторил он. Я отступил назад, чтобы получше всё разглядеть, и заметил промелькнувшую вспышку света, отразившегося от стекла. Предположив, что это и является причиной замешательства Холмса, я достал свой револьвер и выстрелил. Стекло разбилось. Из гардероба полилась вода, в которой трепыхалась маленькая рыбка. Холмс пришёл в себя.
— Рыбка? — задал он вопрос сам себе. — Ага! Рыбка!
В комнату влетела мисс Хайман, которая, очевидно, услышала грохот выстрела.
— Что случилось? — она тяжёло дышала. — Вы… я думала, что… убийца!
Холмс поднял руку, прерывая её. — Нет. Никакого убийцы. Думаю, нам лучше обсудить всё в столовой.
Мы сидели в столовой. Тело рыбки лежало в середине стола. С него стекала вода, оставляя пятна на тонкой скатерти. Холмс повернулся ко мне, чтобы начать обсуждение дела.
— Вы недавно получили письмо? — спросил он. — У вас под ногтями кусочки конвертной бумаги.
— Да, похоже, что болезнь моей жены куда серьёзнее, чем я полагал ранее. Мне нужно вернуться домой сразу же, как только мы здесь закончим.
Холмс кивнул. — Хорошо, я не отниму у доктора Ватсона много времени. С тем доказательством, что мы получили, всё становится просто элементарно. Мисс Хайман, очевидно, что причиной вашего горя стала рыбка. — сказал он, кивнув в её сторону.
— Но как такое возможно? — удивилась мисс Хайман. — Это же просто рыбка!
— Учитывая, что произошло со мной, мисс Хайман, — ответил Холмс. — Очевидно, что эта рыбка каким-то образом могла искажать память человека. Никакого убийцы не было, мисс Хайман. Только рыбка. Теперь она мертва, и её зловещий промысел остановлен.
— Холмс, я нахожу это очень маловероятным. — высказался я.
Он повернулся ко мне. — О чём я вам постоянно говорил, Ватсон? Когда отбрасывается всё невозможное, оставшееся и есть истина, какой бы невероятной она не казалась. Если вы посмотрите на рот рыбки, вы заметите острые зубы. Ваш отец неделями не выходил из своей комнаты. Без сомнения, однажды он должен был покормить рыбку. А воздействие рыбки заставляло его снова и снова опускать руку в аквариум, пока от его руки ничего не осталось, и он не истёк кровью.
— Рыбка была орудием убийства? — сказал я. — Но кто мог сделать это?
— Он сам, я полагаю. Хайман был эксцентричным человеком, и не мог удержаться от желания изучить такой экземпляр. Поэтому он и держал рыбку в своей комнате, часто исследуя её.
— Мистер Холмс, в это ведь никто не поверит. — сказала мисс Хайман.
— Не думаю, что это важно, мисс Хайман. — Вы верите в это?
Мы брели по парку, направляясь к моему дому. — Уверен, ваша жена скоро поправится, и вы будете готовы к очередному делу, мой друг. — сказал Холмс.
Я рассмеялся. — Вы можете заниматься ими и без меня, Шерлок.
— Разумеется нет, Джон. В конце концов, вы спасли мне жизнь.
Он был очень успешным изобретателем. У него часто бывали клиенты.
— И не раз, Холмс. Боюсь, больше я ни на что не способен.
Никаких изобретений, ничего, кроме признаков сломленного человека.
— Пусть всё идёт своим чередом. — сказал он. Я перевёл взгляд на свою руку. Руку, которая спасла Шерлока Холмса.
Кто знает, возможны однажды именно вы станете тем, кто одурачит Шерлока Холмса!
Я выстрелил Холмсу в затылок.
Я зашёл в дом 221-б на Бейкер-стрит и поднялся по лестнице в комнату, принадлежавшую раньше Холмсу. Как и было указано в полученном мною письме, Майкрофт Холмс оставил дверь открытой, а сам сидел в кресле Холмса и курил трубку.
— Вы сделали это? — спросил Майкрофт.
— Да. — ответил я. — Вы разобрались с остальными?
— Мои люди скоро прибудут и введут мисс Хайман и её брату необходимые амнезиаки. Вы оказали большую услугу Фонду, доктор Ватсон. — он произнёс это, будто я не убил его брата, а просто доставил письмо. Он заметил моё выражение лица. — Это было необходимо, доктор. Прискорбно, что доктор Хайман погиб, но Шерлоку нельзя было позволить знать то, что он знал. Он не столь — не был столь благоразумен, как вы. Вы ведь знаете, что мы — это единственное, что не позволяет миру разрушиться.
Да, — сказал я. И я действительно в это верил. — Я знаю.
— Во вторник вы и ваша жена отправляетесь в Америку. Я бы на вашем месте уже начал паковать чемоданы. А сейчас мы выйдем на улицу, делая вид, будто мы старые друзья, и наши пути разойдутся. Я распространю историю, что Холмс был убит в Страсбурге. Всё ясно?
— Да, — мой голос звучал серо и монотонно. — Всё ясно.
Майкрофт и я покинули холодную, мёртвую комнату в доме 221-б на Бейкер-стрит.
КОНЕЦ