SCP Foundation

- Вы уже придумали для своих крошек ласковое название?

Ульрих, живенький старичок лет семидесяти, но на вид не скажешь, поднял на Савченко весёлый взгляд. На его лице читался явный интерес.

- Ну… оно вряд ли будет ласковым, - Евгений почесал подбородок.

- "Воздушные медузы"?

- Банально.

- Это как давать название собственноручно открытому виду, да? Да вы садитесь, не стойте.

Савченко пододвинул к себе стул и сел сбоку от монитора. В голове с утра крутилась какая-то мелодия – один из шлягеров, от которых невозможно отделаться. Он выложил руки на стол и задумчиво перебрал пальцами в воздухе.

- "Убийственная колыбельная"? "Покой нам только снится"? – продолжал Ульрих. Похоже, он был хорошо осведомлён о недавно произошедших событиях. И не удивительно – его небольшое, словно сплюснутое по вертикали и испещрённое глубокими морщинами лицо так и излучало любопытство.

- Вы случайно стихов не пишете? – подхватил Евгений его ироничный тон.

- Да, бывает, балуюсь. Вот послушайте, что вчера написал: "И вечный бой! Покой нам только снится. Сквозь кровь и пыль… летит, летит степная кобылица и мнёт ковыль…"

- Да вас надо в школе преподавать, - усмехнулся Евгений. - Что там с камерами?

- Таааак… – Ульрих развернул на два объединённых монитора карту блока содержания. – Ну вот, смотрите. Вам крупная нужна?

- Бóльшая часть популяции уничтожена, мы оставили только девять особей. Для воссоздания фрагмента экосистемы стандартной камеры будет достаточно, - Евгений пробежался глазами по схеме, состоящей из залитых разными цветами прямоугольников. – Зелёные – свободные, серые – заняты, да?

- Угу.

- А это что? – Савченко указал пальцем на одну из камер. – Отмечена серым, а номера не стоит.

Ульрих первый раз за весь разговор внимательно взглянул на схему. Он видел её сотни раз, помнил наизусть расположение камер и то, какие объекты им соответствуют. Большую часть времени ничего не менялось. Но не сегодня.

- Не знаю… Я во всей этой суматохе вполне мог что-нибудь напутать. Знаете, к нам много чего перевезли из Седьмой… Сейчас.

Старик вывел на экран список объектов. Слева рядом с каждым из них красовались кружки-капельки четырёх различных цветов, справа - номера камер.

- Видите, тут её нет. Пойдёмте, посмотрим.

Ульрих резко поднялся со стула, взял свою палку и, прихрамывая, пошёл к двери. Савченко поспешил следом – того и гляди, старикашка отправится на поиски камеры без него.

- Двести двадцать первая, - говорил Ульрих, бодро ковыляя по коридору, отмеряя шаги стуком своей палки. – Хоть убей, не помню, что там. Кажется, раньше она пустовала, а теперь в неё завезли что-то из вашей Семерочки. Дааа, память уже совсем не та.

- Вы ведь не всегда заведовали распределением? – поинтересовался Евгений.

- А что? – покосился на него старик. - Ногу-то можно и об порог сломать.

- Нельзя, - тихо заметил Евгений и добавил уже громче:

- Нет, не думаю, что вы сломали её о порог.

"А впрочем…" - Савченко снова взглянул на энергичного старикана и призадумался. Ульрих тоже некоторое время шёл молча.

- Ну, я был полевым исследователем, как и вы. Третий уровень, между прочем. Работал с самим Мальбургом, и с Салиговым тоже. Чего только не было. Одни эксперименты с "Аккумулятором времени" чего стоили! А потом привезли эту сволочь, 1036. Всё водички просил и обещаниями заманивал. О5 тогда были попроще и порешительнее, чем сейчас, а закончилось всё это дело плохо… Ладно, мне всё равно нельзя об этом рассказывать. Живым выбрался, и то хорошо. А ещё про меня писали всякие байки… Ааа, вот она!

Не сбавляя темпа, он подошёл к цельнометаллической двери камеры и остановился перед ней, вглядываясь в держатель для таблички. В нём ничего не было.

- Смотри-ка, пустая. Нееет, глазам доверять нельзя. Давай зайдём.  Карточка есть?

- Второй уровень.

- Для пустой камеры должно быть достаточно. Проводи, - Ульрих незаметно перешёл на "ты". Евгений откопал в кармане халата свою временную карту, выданную в Зоне 3. Приложив её к считывающему устройству, он услышал тихий звуковой сигнал. На устройстве загорелась зелёная лампочка. Дверь отъехала в сторону, пропуская их в небольшой предбанник. Справа на стене висело очередное считывающее устройство.

- Давай ещё раз, - нетерпеливо скомандовал Ульрих.

- Кажется, мы предполагаем, что за этой дверью может быть объект, – осторожно заметил Евгений.

- Никакого объекта нет, - уверенно заявил его спутник. - Ты видишь где-нибудь на стенах информацию или предупреждения?

- Тогда зачем мы вообще сюда пришли?

- Чтобы подобрать камеру для твоих медуз, нет?

Ульрих посмотрел на Савченко, как на идиота. Евгений в свою очередь одарил его укоризненным взглядом. Возможно, старику за его долгую жизнь пришлось принять слишком много амнезиаков. Хотя врачи и утверждали обратное, Евгений подозревал, что они могут плохо сказываться на памяти.

- Ну так что, заглянешь? Чего боишься-то?

"Странно, что он за всё это время сломал только ногу", - подумал Евгений. Он ещё раз осмотрелся и, не найдя ничего, что могло бы намекать на содержащийся внутри объект, шагнул к считывающему устройству.

Звуковой сигнал. Зелёная лампочка. Шорох закрывающейся двери сзади, расширяющаяся щель впереди. В камере автоматически включился свет. Он наполнил тридцать шесть кубических метров пустого пространства.

Евгений невольно выдохнул и просунул внутрь голову, осматривая все углы.

- Ничего нет.

Он ступил на гладкий, как каток, пол. Звук его шагов прокатился по помещению глухим эхо, отскакивая от голых стен. Камера 4 на 3. Белые стены, белый потолок.

Евгений вернулся в шлюз и развёл руками.

- Значит, у вас в базе ошибка.

- Какая ошибка? – почему-то не понял Ульрих. Евгений вздохнул. Как такому человеку позволяют работать на ответственной должности?

- Никакая, пойдёмте.

Пока они возвращались в отдел логистики, Евгений продолжал расспрашивать Ульриха о его прошлом.

- Вы же давно работаете в Фонде?

- А как же. Тридцать лет. Если точнее, тридцать и два. То есть, с 1983.

- Тогда ведь Третьей ещё не было?

- Нет, Третью выстроили сравнительно недавно. До этого я работал в Седьмой. А до этого – в отделе "П".

- Как тогда было в Седьмой? – поинтересовался Евгений.

- Не поверишь, - Ульрих поморщился, - но было меньше бюрократии.

Когда он говорил это, они уже подходили к кабинету.  Евгений открыл перед стариком дверь, и тот зашёл внутрь, придерживая низ двери своей клюкой, как стопором.

- Я думал, в такой организации, как Фонд, бюрократия бессмертна.

- Да! – отозвался Ульрих. – Как и мафия. Но ты же сам помнишь, как было ещё десять лет назад? До 2006-го. До того момента, когда один психопат надумал убить маленькую девочку, а другой психопат захотел объездить дракона. До 2006-го года всё было по-другому… Всё! Было веселее… – Старик медленно опустился в своё кресло. – Ну что, пора вернуться к твоим красавицам. Давай подберём им камеру.

- Да, - сказал Евгений.

- Уже придумал им ласковое имя?

- Нет, я ещё даже файл не написал. Но думаю, будет что-то на тему колыбельных или покоя.

"Или кобылиц, - почему-то вдруг подумал Евгений.  – При чём тут кобылицы?"

- Это как давать название собственноручно открытому виду, да? Ладно, садись. Смотри, вот тебе карта нашего блока. Зелёным отмечены свободные камеры, серым – занятые. Выбирай, какая тебе больше по душе.

- Угу, - отозвался Евгений. Он принялся рассматривать схему. – А это что? - Он указал пальцем на серый прямоугольник, в котором не был подписан номер. – И вот тут ещё одна такая же.

Старик почесал подбородок.

- Вообще-то, эти камеры отмечены как занятые, - произнёс он, задумчиво растягивая слова. – Смотри, в 221 мы только что были. Она пустая. Наверное, я случайно её выделил.

Евгений посмотрел на него, нахмурив брови.

- А зачем мы туда ходили?

- Чтобы выбрать камеру для твоих медуз, нет?

- Но зачем мы туда ходили? – повторил Евгений и замолчал. Стало слышно, как тикают часы на стене кабинета. – И если мы туда уже ходили, зачем мы сейчас снова подбираем камеру?

- Ну… – проскрипел Ульрих, и его нижняя челюсть застыла в растерянности. Евгений потёр лоб рукой. "Это всё ерунда, ничего особенного".

Он снова уставился на монитор.

- Так что там с камерами? Мне нужна стандартная, 3 на 4, должно быть достаточно.

- Да… - Ульрих проморгался, словно отходя ото сна. – Смотрите, вот схема нашего блока. Серые – это занятые камеры, зелёные – свободные. Выбирай, какая тебе больше по душе…

Евгений повернул голову и пристально вгляделся в лицо старика.

- Вы это уже говорили.

Савченко почти бежал по коридору. За несколько месяцев пребывания в Зоне 3 он уже помнил почти наизусть, где что расположено. Отбивая такт каблуками своих ботинок, он монотонно бормотал себе под нос: "Зачем мы ходили в 221 камеру? Зачем мы ходили…" Наверное, стоило записать это на бумаге, чтобы не позволить себе забыть, но он выбежал из кабинета логистики с такой скоростью, что этот момент не продумал. К тому же, бумага – не самый удачный носитель информации, если у тебя в голове засела инфоугроза. "Я всё ещё помню, зачем я иду в пункт охраны. Это уже хорошо. А зачем?.. Ах да, камера 221. Зачем мы туда ходили? Впрочем, тот факт, что мне удаётся так легко удержать эту мысль в голове, может говорить о том, что дело не в 221-й камере… И даже не в том, что в ней сидит…"

Евгений вбежал в закрывающийся лифт и нажал на кнопку первого этажа. В нетерпении он опёрся рукой о кнопочную панель и забарабанил по ней пальцами. "Зачем мы… ходили в 221?". Лифт опускался ужасно медленно. "Зачем? Что мы искали в камере 221? Я был там, внутри. Я видел пустую камеру. Что если она не была пуста? Что если там было что-то, что мы не могли воспринять?" У Евгения внутри всё похолодело. Сердце колотилось в такт отбиваемому пальцем ритму.

Он вздрогнул, когда лифт остановился. Повернулся навстречу открывающимся дверям. Бросился наружу. Пункт охраны. С чем он идёт туда? Ах да, 221… Вот и дверной проём. Двери нет, просто проход в застеклённом боксе. Безопасник сидит в своём кресле, уставившись в монитор.

- Камера 221, - выпалил Евгений.

Сотрудник СБ повернулся к нему, явно не понимая, что взбалмошный длинноволосый учёный пытается ему сказать.

- Что такое?

- Что-то важное касательно камеры 221, - Евгений зажмурился, схватившись пальцами за переносицу. – Я пока не могу сказать больше, я… забыл. Но я шёл сюда с чем-то очень важным. Можно я присяду?

- Садитесь, чего уж, – отозвался безопасник, кивая на пустой стул. Всем своим видом он говорил: "Вы, халаты. Вечно носитесь и сами не знаете, что вам надо".

- Вообще-то, - горячо начал Евгений, подтаскивая к себе кресло-вертушку, - вы в Третьей до сих пор хранили "безопасные" объекты, да? Думаю, нарушения у вас нечасто случались.

- При мне – ни разу, - не без гордости в голосе заявил безопасник.

- Поэтому я могу понять ваш беспечный настрой. Но теперь всё по-другому. Большая часть объектов из Зоны 7 переехала к вам. Уровень тревоги "жёлтый", да? Поэтому когда к вам подходит научный сотрудник, выглядящий и говорящий, как я… О чём я говорил, когда сюда пришёл?

- Что-то про камеру 221. И что остальное вы забыли.

- Вот как… – Евгений задумался. Потом достал из кармана смартфон, нашёл в нём функцию "диктофон". Дотронулся пальцем до красного кружка. Поднёс ко рту.

- Я – научный сотрудник Евгений Савченко. У меня есть основания полагать, что я подвергся меметическому воздействию. Судя по вегетативным реакциям организма, я пришёл в пункт управления, чтобы сообщить важную информацию относительно камеры 221 и её содержимого. Все дальнейшие разговоры будут записываться, - Евгений положил телефон перед собой на стол и обратился к безопаснику.  – Пожалуйста, отследите все мои передвижения за последние полчаса.

- Хм… – мужчина, к которому он обращался, поднялся и подошёл к своему коллеге, сидевшему чуть дальше за тем же столом и тревожно прислушивающемуся. – Вить, садись за мониторы.

После небольшой рокировки Савченко и первый безопасник наконец оказались перед компьютером с банком записей.

- Так, смотрите… Тут вы идёте по центральному коридору. Дальше… – фигура Евгения замельтешила в обратной перемотке, двигаясь спиной вперёд. – Вот вы в блоке содержания. На втором этаже. До этого вы были в… отделе логистики.

- Да, да, - Евгений барабанил пальцами по столу. – Давайте до отдела логистики.

- Тааак… – безопасник проматывал видео с разных камер одно за другим. – Смотрите, вот здесь вы с коллегой на втором этаже блока содержания. Вот вы выходите из камеры 221… Сейчас выведу картинку с внутренней камеры… Там пусто.

- Пусто? -  растерянно произнёс Евгений. – Так. А зачем мы туда ходили?

- Я откуда знаю? – безопасник старался сохранить спокойствие, хотя в его голосе уже звучали тревожные нотки. Савченко нахмурился.

- Кабинет логистики… У вас есть доступ в их сеть? Можете вывести список камер?

Окна на мониторе сменились. Евгений забегал глазами по знакомой схеме, отыскивая камеру 221. Она была выделена серым цветом, как и многие другие, но номера на ней не было.

- А теперь таблицу распределения объектов. Ага, спасибо. Итак, для протокола. Передо мной схема второго этажа блока содержания и список объектов. Информация в них не совпадает. Раз, два, три, четыре… восемь камер, обозначенных как занятые, не распределены под объекты. Это… – Евгений вдруг замолчал. Он чуть отстранился от монитора, поворачивая его к безопаснику. – А разве список объектов не должен быть длиннее?..

Кабинеты снова мелькали по обе стороны от него. Евгений спешил обратно в исследовательский блок, сжимая в руке бумажку с записью: "Связаться с отделом меметики. НОУС". Всего несколько слов, которые сейчас наиболее важны. Остальное, он верил, сможет поведать ему диктофон. "Объекты не исчезают. К сожалению, не исчезают. Они остаются на месте. Это мы теряем способность их воспринимать. И заодно информацию о них. Интересно, что произойдёт раньше: кто-нибудь забудет сделать один из регулярных ритуалов, или сотрудники просто начнут выпускать объекты, открывая двери "пустых" камер нараспашку? У того, кто запустил сюда этот антимем, очень хорошее чувство юмора. И к тому же, кобылица… Какая ещё кобылица?".

Евгений остановился посреди коридора, сжимая записку в кулаке. "Степная. Мнёт ковыль".

Он огляделся. "Что? Зачем я здесь?" У него кружилась голова. Кабинеты плыли вокруг него нестройным хороводом. "Это всё… ерунда. Ничего особенного". Он разжал кулак. Бумажка выпала из его руки. "Надо идти в лабораторию. Но почему так стучит сердце? Я что-то забыл?"

Он медленно развернулся на каблуках и сделал шаг в обратную сторону.

Что-то было не так. Умом он понимал, что нет никаких причин для беспокойства, но сердце продолжало колотиться, уверяя в обратном. На лбу выступил холодный пот. Руки дрожали. Что-то было не так.

"Я что-то забыл, - вдруг осознал он. – Что-то повлияло на мой мозг. Что-то стёрло информацию в моей голове, но не мои чувства. Чувства протянулись ниточкой оттуда сюда. И чувства знают правду. Правду о том, что мне страшно".

Евгений похлопал себя по карманам. Он должен был оставить себе какой-то намёк, какую-то зацепку на случай, если он забудет. В кармане был только карандаш, карточка-пропуск и смартфон. Он извлёк последний. На экране телефона отображался индикатор записи.

Евгений отошёл в бок коридора, встал у стены, нажал на воспроизведение записи и поднёс динамик к уху. И услышал свой собственный голос: "Я – научный сотрудник Евгений Савченко…"

Евгений выдохнул в сжатый кулак и продолжал слушать. "Раз, два, три, четыре… восемь камер, обозначенных как занятые, не распределены под объекты. Это… (молчание) А разве список объектов не должен быть длиннее?.. (молчание) Вы знаете, как связаться с отделом меметики?" Голос в динамике сменился мужским басом: "Да, все телефоны здесь. (молчание) Подождите, что происходит?". И снова Савченко: "Позвоните туда, скажите, что у нас ЧС. Опишите всё, что происходит. Я пойду прямиком в отдел. Два человека - вдвое больше шансов донести информацию".

- Идиот, идиот, идиот… – зашептал Евгений в кулак. "Каким же я был идиотом десять минут назад. Надо было остаться с ним и проконтролировать. Он наверняка забудет".

Там было что-то ещё.

Евгений отмотал запись на несколько секунд назад. "Там точно что-то было. «…Список объектов не должен быть…» Нет, ещё раньше. Вот. Это что, мой голос?"

Евгений с изумлением прослушал запись ещё и ещё раз. Как всегда, самое важное происходило в моменты, когда никто не слушал. Мелодия. Та самая мелодия, которая привязалась к нему ещё с утра. Всё это время он, сам того не замечая, напевал её себе под нос.

"Я – нулевой пациент. С меня это всё и началось – я распространял заразу. Причём задолго до того, как мы вошли в эту чёртову 221-ю камеру. Скорее всего, и Ульрих, и оба безопасника на посту уже сидят себе преспокойно, обо всём забыв и мурлыкая себе под нос. И никто не знает. Скоро все забудут, зачем мы вообще здесь. Забудут о том, что мы содержим объекты."

Евгений пробежался пальцами по виртуальным кнопкам, ища в записной книжке телефон Алёнова. Вот кто должен разбираться в музыкальных мемах. Он набрал номер и нервно застучал ногтем по телефону заставляя себя сосредоточиться. Мысль ускользала, как песок сквозь пальцы. Там было что-то про меметичную мелодию… И про объекты, да, что-то про них.

- Алло? – отозвался голос на другом конце.

- Привет, это Савченко. Слушай и не перебивай. У нас тут нарушение содержания одного объекта, которое может перерасти в множественное… Это мелодия. Из-за неё я всё забываю. Больше я ничего не помню.

- Блин, Женя, как я могу работать с тем, чего ты не помнишь? – воскликнул голос в трубке. Кажется, Алёнов сразу прочувствовал всю серьёзность ситуации. – Где ты? С тобой можно контактировать?

- Нет. Тебе даже нельзя сейчас со мной говорить. Я не могу передать информацию, не задействовав его. Но если ты спустишься ко мне на второй этаж, я к тому времени постараюсь найти решение.

- Хорошо. Главное, не теряй нить. Зафиксируй. Я иду.

Евгений скинул звонок. Он изо всех сил надеялся на то, что не успел неосознанно напеть Алёнову мелодию и тот не забудет, где его искать. Он устало прислонился к стене. Проходящие мимо люди удивлённо на него посматривали, одна сотрудница даже подалась к нему, видимо, чтобы спросить, хорошо ли он себя чувствует. Нужно было назначить встречу в более безлюдном месте.

- Всё нормально, - предусмотрительно сообщил ей Евгений, выставив перед собой руку. – Идите дальше.

"Ну же, вспоминай лекции Григоренко… Что она говорила про методы защиты? Помню только про контрмеметические "прививки" - ага, вот тебе и кобылица. "Степная кобылица" из школьного стихотворения всё время лезла мне в голову, пытаясь перебить мем. Но её явно недостаточно, что же мне теперь, твердить про себя Блока? Как там начало строфы… "Летит, летит"… чёрт, не помню. А ведь в школе этот стих заставляли зубрить".

Савченко задумчиво двинулся по направлению к лифту, туда, откуда, предположительно, шёл Алёнов.

"Кстати, как я смог донести идею о камере до пункта охраны? Я шёл довольно долго, но воспоминания не исчезли. Что такого я делал? Использовал какую-то мнемотехнику? Не позволял себе слишком углубляться в размышления? Вроде бы, я просто твердил про себя фразу, раз за разом одно и то же, и…"

Внезапно он понял. Ритм. Чёткий и ровный. Вот что помогало ему отвлечься от навязчивой мелодии. Всё время, пока он шёл до поста, он прокручивал в голове фразу в такт шагам. Он барабанил пальцами, пока ехал в лифте и говорил с Алёновым. Похоже, что мозг сам выработал для себя способ сопротивляться воздействию "шлягера".

Евгений всё ещё смутно помнил, что записывал что-то на диктофон. Он вывел нужное приложение на экран, закрыл глаза и снова поднёс телефон к уху, приготовившись отбивать по стене чёткий ритм. Когда в конце коридора появился Алёнов, он был готов без запинки поведать ему не только всю информацию об инфоугрозе, но и способ, как с ней бороться.

День спустя

Алёнов выпустил изо рта струйку сигаретного дыма, и она медленно поднялась к дырчатому потолку.

- Вот сработает пожарная сигнализация, - пожурил его Савченко.

- Ааа… - только и ответил Нуар, махнув рукой. Он поднял взгляд и прищурился, наблюдая, как дым рассеивается в воздухе. - Давай сначала так, не для протокола.

Он снова перевёл взгляд на Евгения и на секунду замолчал, постукивая пальцем по столу. Потом усмехнулся.

- Всё началось с женщины. Её привезли вчера утром с совершенно не относящимся к делу симптомом. Какая-то херня растёт у неё из головы, типа грибов или я не знаю… - Нуар бесцветно рассмеялся. - Но нематериальные странности начались уже по приезде. Тебя сразу отправили к ней. Ты её допросил, у меня даже есть копия записи, - он помахал в воздухе флэшкой. - Можешь послушать на досуге, её прогнали через антимем-фильтр. После чего о ней благополучно забыли. Конечно, разведка помнила, и научники помнили, но за полдня никто просто не успел заметить, что её так и оставили во временной камере, потому что все ответственные сотрудники попали под воздействие.

Алёнов затянулся и пустил новую струйку к потолку.

- А потом ты знаешь. Началась вся эта неразбериха. Походу, ты зашёл в камеру к "Беспокойнику". Ты, Женя, в рубашке родился.

- К "Беспокойнику"? - Евгений шокированно уставился на Нуара. - Я знал, что там что-то такое было. Чёрт.

- Да. Не знаю, как он тебя не тронул. Наверное, не успел сообразить, что происходит. Короче, много всяких странных деталей. Например, я точно знаю, что наверху обсуждается вариант диверсии. Грибы эти, что у девки из бошки торчали - это фигня полная. А вот антимем, заставляющий фондовцев забывать об объектах, которые они содержат - это… - Алёнов не договорил и сделал новую затяжку. Некоторое время никто не издавал ни звука. - Ты молодец. Тебя повысят, - наконец констатировал он.

- Я здесь сдохну, - так же уверенно констатировал Савченко.

- Ага… - рассеянно отозвался собеседник. - Мы все здесь сдохнем. Ты видел хоть одного сотрудника, ушедшего на пенсию?

- Да. Вчера говорил с Ульрихом, здешним специалистом по распределению. Он не на пенсии, но ему за семьдесят. Вот тогда-то я и понял, насколько всё херово. Это был единственный по-настоящему старый сотрудник Фонда, которого я видел за всё время работы здесь.

- Знаешь, Жень. Перестань ты уже цепляться за эту жизнь. Я вот давно перестал. Ничего в ней хорошего нет. Сегодня выжил - повезло, не выжил - ну, так получилось… - он кривовато улыбнулся коллеге. Савченко, уже давно изучавший царапины на поверхности стола, поговорил:

- Мне не всё равно.

Алёнов загасил сигарету о край стола и нажал на кнопку на записывающем устройстве.

- Протокол допроса от 24 сентября 2015 года. Опрашивающий - старший научный сотрудник Алёнов. Опрашиваемый - научный сотрудник Савченко…

И.Д. приблизилась к двери с медной табличкой, которая гласила:

В руках у неё был отчёт о дезинформационной кампании, проведённой в связи с инцидентом в Тульской области. Она вопрошающе посмотрела на пожилую секретаршу, которая сидела за столом возле двери и полировала свои очки носовым платком.

- Отошёл. Ждите.

- Мне только занести копии отчёта.

Секретарша вздохнула и, водрузив на нос очки, повела головой, дескать, заходите. И.Д. воспользовалась разрешением, впрочем, не теряя достоинства и проходя в дверь не спеша, как истинная леди. Стол начальника разведки был завален бумагами, разбросанными, казалось бы, без всякой логики. Творческий беспорядок. Почему-то И.Д. была уверена, что сам Семиструев, которого за его любовь к нумерологии дразнили Пятым директором, отлично разбирается в этой сложной системе. Она положила отчёт поверх других бумаг. Она уже отворачивалась, когда её взгляд скользнул по столу и внимание привлекло что-то странное. Небольшая стопка распечаток, лежавшая на самом что ни на есть видном месте. Текст на них был похож на одежду, поеденную молью, но всё же был доступен для восприятия. Когда она поняла, что это за текст, её бросило в жар.

И чуть ниже:

У агента Чёрный Дрозд закружилась голова. Что. Такой. Документ. Делает. У всех на виду?

Она нависла над столом, пока её сердцебиение отсчитывало секунды бесценного времени. Это была та самая грань. Грань, за которой опасное, испытывающее терпение начальства, но всё же простительное любопытство превращается в знание, за которое могут убить. И в то же время её охватила интуитивная уверенность: здесь - всё.

И.Д. перевернула первую станицу и стала быстро читать…

…И в этот самый момент человек на другом конце земного шара проснулся в своей постели. Он спустил ноги на пол, протирая глаза и пытаясь собраться с мыслями. Он сосредоточился на образе в своей голове, том, что разбудил его. Какая ниточка завибрировала? Какой узелок затрепыхался? Он встал с кровати, нащупал ногами домашние туфли, накинул халат и вышел за дверь. Поднялся на третий этаж большого дома и открыл ключом свой кабинет. Там он подошёл к старинному шкафу с замысловатым резным декором. За открывшимися створками оказалось ниша с закреплённой в ней картиной: на ней чернилами был выведен треугольник с вписанным внутри него кругом, пронзённый стрелками и окружённый зашифрованными письменами. Человек провёл рукой под верхней полкой, активируя сенсорный датчик: символ подсветился холодным светом встроенных диодных ламп. Человек сконцентрировался на пространстве в центре треугольника и круга, где сходились векторы трёх остроконечных стрелок. Через какое-то время его взгляд опустел, а сознание унеслось далеко за пределы тела.