Рассказ в тринадцати частях. Читать по порядку.
Я взял дипломат и бегу, бегу, потому что больше мне ничего не остаётся. До посольства ещё тридцать километров на восток. Уже видны огни пригорода. Физическая форма у меня не ахти, но это неважно. Важен только дипломат и мысли в моей голове, а ещё то, что мы идём в посольство. Там я обращусь к ЦРУ, или, может, Интерполу, попрошу взять меня под стражу ради безопасности. Даже посижу за решёткой, пока они проверят всё, что я им сказал. Блин, как бюрократия устроена, я прекрасно знаю, может всю жизнь придётся просидеть взаперти, ну да ладно, будет полно времени узнать, что в дипломате. А я буду в безопасности; если уж я что и понял, так это то, что даже злые дядьки с молотками не могут пройти сквозь метр бетона.
Особенно если не хотят.
О, пошла мощёная дорога. Дипломат трепещет на ветру, и я ещё немного прибавляю ходу.
—
Взять дипломат и бежать? Да, я бегу, но не потому, что трус. Я сделал то, на что ещё никто не осмеливался. Не осмеливался, да и не мог - но меня они не поймают. Эти события уже не первый год развиваются. Просто меня не взяли на испуг, не сломили. Всё это я знал и строил планы уже много лет, с тех пор, как меня в первый раз повысили.
Боже, когда они будут составлять отчёт, пусть поймут неправильно.
Это было, когда меня повысили до 2 уровня допуска - три года стажа, кое-какие важные исследования в активе и первое серьёзное повышение за немалое уже время в моей команде. Бренда взбесилась - Зону покидать было нельзя из-за угрозы безопасности, но она принесла в комнату отдыха бухло и закуски, вскоре подтянулся весь коридор. Закатили вечеринку, врубили музыку, вскоре кто по комнатам разбрёлся, кто валялся на кушетках в отключке. Остался только я и пьяный в говнину мужик с 4 уровнем допуска. Звали его Хоуи, и я с ним был мало знаком.
- Вот смотри. Фонд - это как здоровенный такой тропический цветок, мимо которого можно ходить 364 дня в году и не заметить, но иногда, раз в год по обещанию, на Пасху ты его увидишь, только тогда он расцветает, и так это долго - первый лепесток разворачивается, и вот тогда видишь. Эти твои отряды и группы, одетые под ОМОН, пацаны в военной форме, прикрытие обеспечивают. Потом другой разворачивается, и видишь всё, что понастроено, все ресурсы, что вбуханы, как вообще можно спустить столько денег на что-то, что даже не видно, просто на призраков. Доходят слухи - поначалу кроме них и нет нихерашеньки, сплетни и байки про то, что внутри, про какую-то странную вещь, которая, как все считают, в самом центре всего. Такое видишь раз в десяток лет.
- Но разворачивается последний лепесток, и вот оно, то, что искал, - воняет как дохлятина, и непонятно, что это. Но тебе сразу ясно - всё, что ты делал, нужно было, чтобы эта штука цвела. Вот она, самая важная штука на свете, и вид у неё говённый. Налетают мухи, им-то запах вставляет, кружатся вокруг и улетают, а потом этот цветок-дохлятина сворачивается, чтобы затаиться ещё лет на пятнадцать.
- Так себе существование, правда? Старательно вонять как труп двадцать лет, чтобы только мухи слетелись? На его месте я б разозлился. Я б на волю захотел. Может, и глупо, но не дурно же.
Я был почти уверен, что мы раньше толком не встречались, да и о предмете разговора имел весьма туманное представление, и это меня пугало - как-никак, камеры, микрофоны, и Бог знает что ещё. Так я ему и сказал, но Хоуи только рассмеялся.
- Нет никаких камер.
Это была неправда. Не то чтобы они выкладывают всю подноготную, особенно новичкам. Но нельзя и говорить, что вся эта работа, все твои труды, все положенные на этот алтарь жизни, кровь и ужас, - только приманка для мух. Такая работа - на благо всего остального мира. Может, верховное командование и знало об этой бунтарской беседе, но никаких мер (ко мне) не предприняло только потому, что я в эти слова не поверил.
Нас с Брендой повысили в тот же день, уже во второй раз. Она к тому времени специализировалась на сдерживании, а я поднатаскался работать с веществами и смесями. Провели небольшую церемонию, на этот раз более официальную. Мы улыбались и позировали на фото, которые нам потом вставили в пропуска.
Под конец в дверь вошёл незнакомый нам мужчина. Твидовый костюм, бурое пальто, серая шляпа, галстук с птичками, небольшой значок в виде дрозда на шляпе. Трое самых высокопоставленных людей в комнате приняли такой вид, словно перепугались до потери рассудка - но мы этого пока не замечали.
Он вошёл, улыбнулся, не представился и поздравил нас с получением третьего уровня допуска. Пошутил насчёт повышения зарплаты. Все посмеялись. Он подошёл ко мне, приобнял, заговорщицки показал на Бренду. Сказал "Ты к ней повнимательней" и ушёл, посмеиваясь.
Мы тоже посмеялись, разрядив напряжение. Все трое с четвёртым допуском вздохнули с таким видом, словно нашли в кармане полтинник, или, не знаю, убежали от бешеной собаки, все в мыле. Ну, им тоже полагается радоваться, так? Нам дали повышение. Но, когда мы расходились, один из них сказал остальным одно слово. Одно имя.
"Пятый".
И вот тут я снова начал радоваться, что живу, как будто снова вернулся в начало, к первому уровню допуска.
Тем вечером я был малость напуган, но подумал о просторном кабинете начальника отдела материаловедения и решил, что попробую денёк освоиться. Почитал ещё чёрных плашек, и… показалось, что всё в порядке. Не было похоже, что я оказался на дне. Можно было делать поездки, меня не стопорила охрана. Можно было, наконец, как следует посмотреть на то, с чем работаю, и, похоже, качество скакнуло - меня позвали сначала на один проект вне нашей Зоны, потом на другой.
Потом капнула первая зарплата, и я купил себе в кабинет массажное кресло, больше ничего было не надо. Прошли два года.
Совет О5 - одна из таких тайн, которые остаются тайной, пока не получишь второй уровень - а потом становится не по себе. Это люди, которые управляют Фондом. Кто они? О, у них нет имён, только номера. Кем они были? ХЗ.
Но от тайн я расстраиваюсь. Такая у нас работа.
Нам давали образцы и конкретные инструкции. Молекулярная формула - отправить результат дальше. Основное вещество в составе - отправить результат дальше. Система научной работы в Фонде принята потогонная, хотя "принята" - не совсем верное слово. Нам давали кое-какие порядковые номера, настоящие, и давали возможность поисследовать их - в закрытых условиях - словно хотели показать, что в Фонде и вправду имеются чудеса.
В таких условиях люди делятся на две категории: те, кто в точности исполняют приказы, и те, кого по меркам сиротских приютов можно назвать "проблемными". Само собой, при втором уровне допуска за дверью лаборатории охрана как стояла, так и стоит.
Небольшие демонстрации производят впечатление на проблемных; это безопасно, ведь конторе с большой буквы "Ф" на самом деле не надо знать, почему улитка вырабатывает химически невозможную кислоту. Кому это интересно? А тебе почему может быть интересно? Почему? Почему? Почему?
Не могу сказать, когда именно 001 привлёк мой интерес, могу сказать только, что привлёк. Первый раз, когда я догадался, что же такое "объект", был ещё до того, как я осознал важность допусков с первого по пятый. Тогда я и какой-то безымянный доктор не пойми каких наук работали в одном вспомогательном комплексе. Мне даже выдали вступительную брошюрку, полную бреда вроде:
Почему Фонд занимается сдерживанием?
Потому что альтернативы - хуже.
Какова цель Фонда?
Защищать и улучшать человечество
Но тогда мне это было безразлично.
- Так значит это 876.
- Образец, да.
- Объект номер восемьсот семьдесят шесть.
- Да.
- И есть ещё восемьсот семьдесят пять таких же.
- Уму непостижимо, правда? - ухмыльнулся доктор, худощавый мужчина с соломенными волосами.
- А первый что такое?
- Блин, даже я тебе этого сказать не могу.
- А второй тогда что?
- Компьютер, вроде. Следи за образцом, по-моему, уходит.
В тот момент я по-настоящему вступил в ряды, продал душу Фонду и научился держать рот на замке. Но по-прежнему размышлял над этим вопросом.
—
Но даже когда едва из-за этого не помер, думать над этим вопросом я не перестал.
Как-то раз руководитель научных исследований, моя начальница, вызвала меня на ковёр. Усадила на кресло в кабинете, окинула взглядом сверху вниз.
- Журналы, - по своему обыкновению, она не ходила вокруг да около - показывают, что вы проявляете сильный интерес к SCP-001.
Блин, а я-то пытался не светиться со своими запросами.
- Как вы догадались?
- Мы знаем.
Она одарила меня благодушной улыбкой и откинула свои тёмные волосы с того шрама на щеке, о котором мой предшественник велел не спрашивать ни при каких обстоятельствах.
- Что-нибудь скажете по этому поводу?
Я ничего не сказал.
- Что ж, Руководство недовольно, - она, похоже, тоже. - Вы не первый такой, знаете ли, - добавила она, полистав какие-то документы.
- Хм?
- Кто взялся копать. Но, как я говорила, от этого они нервничают. Руководство. Не любят, когда кто-то лезет на их территорию. Короче говоря, вас переводят на новое место.
- Что? Куда?
- В Гану.
- В Гану?
- Не навсегда, - она захлопнула папку. - Мне очень, очень не по душе терять вас. Они там строят новую Зону, и им нужны эксперты - а вы, похоже, годитесь. Начинайте собирать вещи.
- Надо же, ебись ты конём.
- Такого я раньше не слыхала.
Она засмеялась, и смех вышел лающим.
В этом проекте им был нужен координатор - делали новую Зону и места для содержания в западной Африке. Вот я и поехал. Строить начали неподалёку от коротенькой взлётно-посадочной полосы и нескольких фермерских хозяйств - архитекторы ломали головы, как приспособить всё под жильё и камеры содержания, а остальные укрепляли те немногие блоки, которые уже возвели.
Там стояли четыре ряда металлических элеваторов, которые предстояло переделать - что имели, с тем и работали. В элеваторе А, где находился я, всё свелось к изготовлению химсоставов и морозилке для нестабильных веществ. Работать пришлось под навесом, с кастрюлями, керосинками и группкой здоровяков, которые не понимали по-английски. Прямо как летний лагерь, короче говоря. Ночами, ворочаясь на жаркой, протёртой до дыр циновке под слоями москитной сетки, я подумывал перевестись сюда на постоянку.
Потом в элеваторе B взревели сирены.
Все вскочили на ноги и стали одеваться, поспешно собираясь в бывший-амбар-а-теперь-бомбоубежище на улице. В окно было видно, что корпус элеватора проломили толстые руки, сотканные из света. Исходили из этого элеватора. Я схватил тех парней, которые зазевались у окна, и потащил за собой.
Бежать по улице до бомбоубежища - серьёзный рывок, и мы побежали было, но прежде осветилась вся земля. Свет исходил словно из ниоткуда. Один мужик шагнул на освещённое место и тут же истаял дымом.
Из развалин элеватора B поднималась фигура, чьё тело было чистейшим звёздным светом и северным сиянием. Она подняла руки в жесте изумления, словно вышла из пещеры Платона.
За спиной у меня закричали люди - погибло не менее четверых. На последнем пятачке темноты нас осталось только трое.
Наконец, медленно, как преждевременный рассвет, зажглись прожекторы - их хватило, чтобы загнать эту штуку обратно в клетку и осветить развалины всей почти-что-Зоны. Горели все постройки, не осталось ничего выше человеческого роста. И тридцать трупов.
Не прошло и получаса, как над головой прожужжал вертолёт и сел в место, окружённое сгоревшими постройками. Мы медленно ходили туда-сюда, пытались тушить здания, собрать материалы или вызвать подмогу по радио. Из вертолёта выкатились два охранника, открыли дверь и почему-то не выложили ковровую, мать её, дорожку. Даже странно. Из вертолёта показался О5-3.
Само собой, все замерли.
Все - даже те бедолаги с первым уровнем, которые ни бельмеса не понимали по-английски - поднялись и не раскрывали рта. Даже не дышали. Тот, кто теоретически был главным, ещё один трёшка с каким-то военным прошлым, тоже не говорил. А Третий тем временем осмотрелся.
- Кто, - спросил он, - в этом виноват?
Богом клянусь, даже ветер затаил дыхание. Над пожарищами курился дымок.
Тот мужик сделал шаг вперёд. Похоже, он ждал появления расстрельной команды. Третий подошёл к нему.
Они поговорили.
Третий кивнул и оглядел всех нас.
- Я рассчитываю, что всё это будет расчищено.
Потом он забрался в вертолёт и улетел. Как только он скрылся за облаком, заклятие рассеялось и я подбежал к вояке спросить, что же тот сказал. Вояку пришлось трясти несколько минут, чтобы привлечь его внимание. Он смотрел на меня расфокусированным взглядом, полным ужаса.
- Он сказал расчищать.
Бренда была без ума от радости, что снова будет со мной работать, - сказала, что знала, что в Гане я надолго не задержусь, и долго водила меня за руку, показывая, над чем работала в моё отсутствие. Её отдел не сидел без дела.
Она показала мне одну камеру. Внутри сидел парень, который мог зажигать огонь с помощью рук, - более 15 случаев ареста за мелкие поджоги. Главная комната была шестигранной, потолок - куполообразный, с камерой за стеклом по центру. Пол был устлан ковриками - Бренда сказала, что они не горючие, - помимо них имелось кресло, телевизор и DVD-проигрыватель. Мы поднялись повыше - в камере была лестница, ведущая в спальню с дверью-ширмой.
- Серьёзно? - спросил я.
- Смирись, - ответила она.
В спальне была кровать, зеркало и комод. Не было ни окон, ни экранов прямой связи - мы смотрели через камеры наблюдения, спрятанные, по словам Бренды, в потолочных панелях. На первом этаже располагался крохотный санузел, также отгороженный ширмой.
Бренда воодушевлённо повернулась ко мне.
- Понял?
- Не совсем.
- Ладно. Дай поясню, - она выключила экран и повернулась ко мне. - Он может закрыться от нас в спальне, если захочет. Мы не станем ломиться, если только он не побьёт камеры. Есть разрешение откладывать эксперименты на срок не более суток, если он не выходит.
- Издеваешься, что ли?
- С Этиками пришлось грызться за каждую мелочь, - вздохнула она, - но, если честно, он не даст нам такого повода. Наш психолог посмотрел его биографию, медкарту, сведения о судимости и психологический профиль и нашёл устойчивое желание, чтобы окружающие признавали его взрослым. Так что мы дали ему ответственность. Если спалит что-то из вещей, новую не получит как минимум месяц. Архитектор постарался - в спальне окон нет, явных камер нет, спальня в отдалении, даёт чувство личного пространства. Он выпросил телевизор, но пока что большинство его запросов мы отклонили. Пока проблем не было.
- Такие сооружения легко строить в большом количестве. Он всего-навсего Безопасный, но для Евклидов и Кетеров чертежи пока на стадии рассмотрения. Видишь… а, ты ещё не понял. Проектировать тюремные камеры несложно. Проблема в том, что как только спроектируешь, надо переделывать в тюрьму каждый коридор за дверями этой камеры. Каждую лабораторию и каждый смежный комплекс - переделать в тюрьму. Всё это довольно однозначно определяет итог. А заключённый не должен ни с кем общаться, кроме охраны. Рано или поздно им либо станет всё равно, либо они покончат с жизнью.
- С такими камерами содержание - пустячное дело. Пусть будет мужик с пистолетом, но где-то там, большинство из этих всё равно ничего не станут вытворять. С тюремными камерами самая большая проблема в том, что контингент вроде нашего может выкинуть что-нибудь, чего мы не знаем, и вырваться на волю. Теперь видишь, куда я клоню?
- Кажется, вижу.
- Многие субъекты говорят, что такой безопасности они в жизни не ощущали. Мы сделали лучшие камеры в мире - такие, из которых заключённым не хочется уходить.
Сердце башни точит червь, центр города стоит на болоте, а здесь тоже что-то скрыто. Но пока я не знал, что именно.
А дело было так: кому-то в Совете я приглянулся. Поначалу я и этого не знал, но ощущения были как у марионетки - чувствую, что какая-то неведомая сила тянет меня наверх, но не знаю, чья рука ей управляет. 4 уровень (то-то Бренда взбесилась), руководитель исследовательского отдела научной службы - и хвалебные отзывы с самых разных сторон. Небольшие прибавки, услуги, привилегии, всякое такое, что недоступно второму уровню - в общем, намёки на то, что кто-то наверху наблюдает.
Я делал презентацию о каком-то новом доме для Седьмой и её свиты. Она задавала умные вопросы. Само собой, вся эта затея была проверкой, но до какой степени? И как-то раз явился Пятый. Назначение новых О5 - штука редкая до легендарности, есть в них что-то такое долгоживущее - но даже им нужны свежие силы.
Это дало им много времени для размышлений, а значит, у меня появилось много времени для беспокойства о загадочном покровителе. Пятый, поправляя свой чёрно-жёлтый галстук с дроздами так, словно важнее этого для него ничего нет, был немногословен.
- Нам не хватает таких людей, как вы, на всех уровнях, - улыбнулся он. - Пока что вы неплохо справлялись с повышениями, и вдруг. Откуда такое нежелание?
- Например, - показалось, что можно говорить в открытую, вряд ли меня за такое отправят в ссылку, - я до сих пор не имею представления, чем вы вообще занимаетесь.
Пятый только улыбнулся и промолчал.
- В смысле, я видел вас, Седьмую и вроде как Третьего. Похоже, вы меня культивируете или к чему-то готовите… блин, к судьбе какой-то, даже не знаю.
- Да.
- Что?
- Скажем, вы не совсем неправы. Как вы понимаете, наша роль в ходе событий очень велика - управлять работой, координировать то, с чем не справится Зона-другая, направлять Фонд в верном направлении в нужное время. Нам нужны подходящие люди для наших замыслов, - он снова безмятежно улыбнулся, наматывая на палец ус с проблесками седины.
- Которые вы так и не объяснили.
- Конечно, не объяснил. Чтобы их понять, вам надо быть одним из нас.
Я слегка разозлился.
- Мы закончили?
- Безусловно. Будем держаться на связи.
—
Похоже, он хотел, чтобы я поразмыслил над этим - проявление вежливости, которое при этом изрядно пугало. Ходят же рассказы - есть человек, привязывается к нему кто-то из начальства и тянет наверх потехи ради, потом человек берёт себе ношу не по силам, а в итоге - либо в петлю, либо в бега, либо понижение в должности без сохранения привилегий. Всем кажется, что всё-то им по плечу. Ну, я, конечно, любопытный, но не настолько же. Отчего с людьми такое бывает - я узнавать не хотел. И кому такое под силу - тоже.
- Тебе бояться надо, - сказала мне Бренда по телефону.
- Как сильно?
- Я слышала, что как-то раз они нашли среди сотрудников предателя - он сливал инфу Повстанцам Хаоса - и не сказали никому ничего, не сделали как полагается. Просто написали руководителям на почту, а потом один из них вошёл в столовую и пристрелил его.
- Что же мне делать?
- Если честно… если не обращать на них внимания, вряд ли отстанут. Можешь согласиться, но… обещай мне, что будешь очень осторожен.
- Точно. Если услышишь, что моё тело нашли в канаве, или я вдруг исчезну с лица Земли за несколько дней - передай моим родителям, что я их любил.
Почему-то Бренда не нашла в этом ничего смешного.
Через шесть месяцев у меня на столе появилась записка. Текст был такой: "Явитесь?". Ниже был карандашный набросок пяти летящих дроздов, намёк был более чем толстый.
Когда сел чёрный вертолёт и я таки явился, меня уже ждали. Меня привезли в какой-то непонятный бункер в … Британской Колумбии, кто бы мог подумать. Они ждали меня за столом. Все тринадцать.
- Рады, что вы здесь, - сказал Пятый. Он взглянул на сидящую рядом с ним полную темнокожую женщину в зелёном. - Похоже, Седьмая, что твои труды не пропали зря.
Вот как. Седьмая. Ну конечно. Надо было догадаться.
- Долго пришлось работать. А ты смелый, - она улыбнулась. - Готов ступить на тёмную сторону?
Я промолчал.
- Говори же, парень, - произнесла старуха.
- Думаю, да, - начал я. - Но от вас от всех у меня мурашки по коже.
Послышался одобрительный смех.
- Не догадался ещё? - спросила Седьмая. - Столько времени старался, копал. Что ж, нет никакой тайны в сердцевине всего, об этом ты ещё узнаешь. Немножко наших личных забот, не относящихся к остальному миру, а потом… только мы. Что думаешь?
—
Дипломат в первый раз, когда я его увидел, лежал на столе в запертой комнате. Крокодиловой кожи, весь такой блестящий и опрятный, словно бы им нечасто пользовались, с какими-то металлическими приспособами, смысл которых я не разобрал. Мы смотрели на него через окно.
- Если прочтёшь то, что там, - говорила мне Седьмая, - то поймёшь всё. Но это было бы слишком просто, так что почитать у тебя не выйдет. Вот так. А там - твоё жилище на ближайшие несколько недель.
Когда мы отошли, мне показалось, что стекло в окне закалённое, а помещение, в котором лежал дипломат, смотрится в точности как камера содержания.
С другой стороны, здесь все помещения так смотрелись.
—
Так значит, это крохотное здание и есть Великая Тайная Громада? Какой тогда во всём смысл? Всё, чего я искал, было здесь? Мне стало интересно, кто основал Организацию и о чём эти люди думали. Я даже спросил Седьмую насчёт 001.
- А ты сообразительностью не отличаешься, или как? Что ж, побудь с нами в нашей уютной крепости ещё немного, в конце концов сам разберёшься.
Но Фонд - это я уже понимал - был не крепостью, а мухоловкой. Огромный, экзотический, невидимый и прогнивший до самого нутра. Все остальные тайны были только лепестками, только отвлекали внимание. Стоит добраться до центра, и всё ясно, как день.
Подумайте - они ведь на вид не становятся старше. Не болеют, не получают травм. Могут пройти через пожар или зону боевых действий no problemo, а значит и везение у этих сволочей получше, чем у кого-либо… а доводилось ли вам встречать что-либо опаснее? Боже, как бы я был рад встретиться с тем гением, который придумал эту камеру содержания. SCP-001 под надёжным замком, побег исключён. Бренда бы не устояла.
Седьмая врала мне в лицо весь вечер - вот она, может, самая влиятельная женщина на свете, в брючном костюме цвета мятных листьев, врёт мне и не краснеет. Она говорила, что это самая важная должность на свете, что понимала моё нежелание, но считала, что я приработаюсь - принимала моё молчание за замешательство - и что я пойму, в какую сторону они направляют развитие Фонда. Она сказала, что работа ещё не закончена.
Но она лгала. Возможно, если представить в виде загадки, то будет больше смысла…
Почему Фонд занимается сдерживанием?
Это отвлекающий манёвр.
Какова цель Фонда?
Сдерживать Совет О5.
И это - лучшая мухоловка всех времён.
Но так было нечестно. От Фонда в буквальном смысле откупались целые страны. Трудовые ресурсы у нас были побольше, чем у самых крупных мировых компаний. Демократическое правительство могло бы справиться лучше, чем мы. Нечестно было, что мы ставим под угрозу всех жителей мира и даже не говорим им, в чём состоит эта угроза. Что до них, верховных судей с волшебной армией, то у меня был план. Я вытащу их тайны так далеко на свет, что им придётся бежать за мной туда, чтобы вернуть их. Я знал достаточно, чтобы опередить группы прикрытия и не попасться снайперам, а если бы они пошли за мной сами - кто знает, может, истаяли бы пеплом на солнце, как вампиры.
В эту ночь я не смог решиться, но через две недели я не пошёл спать. Седьмая дала мне коды безопасности, и первый же открыл дверь в ту комнату.
Ещё один их фокус, чтобы люди не поступали так, как я, состоит в обеспечении - когда добираешься до третьего или четвёртого уровня, зарплата растёт как на дрожжах, а охрана куда-то девается - сразу вдруг "не уходи, ты оказываешь нам услугу, ты нам нужен, мы тебе обязаны".
В моём контексте это значило только одно - что выходная дверь не будет заперта.