Авель прогулочным шагом двигался в сторону огромного монстра, шагая уверенно, вразвалочку и улыбаясь при этом во весь рот. На его плече лежал увесистый двуручный клеймор, зубчатые колёса и шкивы на нём сердито жужжали, а звенья цепи, шедшей вдоль лезвия, были усеяны множеством маленьких лезвий, урчавших как сытый кот. Тварь, стоявшая перед ним, возвышалась посреди поля как скала, воплощённое разрушение, а исходившие от него волны гнева и ненависти казались почти материальными и не уступали кровожадности самого Авеля.
Зверь просто стоял там, масса брони и мускулов, зловещие чёрные глазки на его массивном черепе казались отверстиями в бездну. Под ними сверкали толстые зазубренные клыки, с которых капала слюна. Авель шёл, а тварь постоянно менялась, плоть изменялась, броневые пластинки утолщались, под непробиваемой шкурой бугрились перетекающие с места на место мышцы и кости. Всё это было подчинено единственной цели — переделать зверя в то, что лучшим образом будет подготовлено ко встрече с новым врагом.
И впрямь воплощённое разрушение, существо, которое было самим уничтожением всего сущего. Авель едва сдерживал радость. Столько времени прошло, столько столетий пришлось ждать — и вот наконец-то есть зверь, который может затмить его способность нести смерть. А может он и не превзойдёт.
Он шагал, пока не остановился в нескольких метрах от гиганта, и, посмаковав чудесное предвкушение, наконец начал говорить.
— Я слышал о таких существах, как ты. Прославленные гиганты из чешуи и плоти, клыков и когтей, чья сила в бою даже больше, чем могучий разум, скрывающийся за глазами зверя. Говорят, что твой род некогда правил Землёй, возлегая на горах сокровищ, убивая и пожирая всех, кто смел вам перечить. Но вас скинули с тронов по одному, сбросили великие воины, которых нет больше в этом мире, и вы сгинули, и остались только в легендах, — едва слышно прошептал Авель. — Даже я считал эти рассказы простыми сказками, но вот он ты, передо мной — живой дракон…
Внутри зверя зародился рокот, пасть начала открываться, как у внезапно ожившей статуи.
— Ничтожный… — пророкотал зверь низким тяжёлым голосом, грохотавшим как тысяча горных обвалов. — Дракон? Да ты просто куча гнили. Ты ничего не понимаешь, как и следует послушному обученному псу.
Услышав такое, Авель помрачнел лицом, гудение его меча усилилось, а шестерёнки и звенья цепной пилы начали набирать обороты.
— Что? — медленно спросил он голосом, тихим, но полным еле сдерживаемого гнева.
— Ты ведь такой и есть, не так ли? Обученный, дрессированный пёс, с ошейником и всеми атрибутами, — пророкотал дракон, слегка кивнув в сторону толстого металлического ошейника на шее и плечах Авеля.
— Я сам это выбрал, — голос Авеля был суров, а его лицо исказилось гримасой.
— Сам выбрал или не сам — всё равно ты для них пёс. Разница лишь в том, что ешь ты с их руки, а не из миски — ощерился дракон с почти видимым на нечеловеческой морде сарказмом.
Лицо Авеля дёрнулось, рука сжалась на рукояти оружия, чьи бешено вращающиеся шестерни и лезвия протестующе поскрипывали.
— Хотя бы я сам могу творить свою судьбу! — проревел он, опуская меч на голову твари, словно всесокрушающий гнев какого-то языческого бога.
Но…
Ответа, подобного ответу твари, Авель не видел ни разу за все тысячелетия, проведённые в боях.
Дракон боднул оружие головой. Верхняя часть черепа и чешуи разлетелись на крупные куски, глаза выпучились, пока меч превращал его мозг в труху. Один из глаз с хрустом лопнул, изо рта зверя полилась река густой, вязкой жидкости, куски мяса и плоти летели фонтаном.
От такого удара Авель потерял равновесие и отдёрнулся от атаки, полностью открыв свой живот. В этот момент беззащитности перед его глазами пролетел кулак монстра, костистый кусок бронированной плоти размером с валун. Удар пришёлся целиком по животу, ударив по Авелю с силой урагана и выбив оружие из его рук. Авеля отбросило метров на десять, как тряпичную куклу, несколько объектов на его пути только замедлили полёт. Ещё несколько метров Авеля проволокло по земле, содрав со спины одежду и кожу, а затем наполовину впечатало в крупный булыжник.
Там он и обмяк. Из его глаз, ушей, рта и носа текла кровь, на обмякшем лице застыло удивлённое веселье.
А потом он расхохотался. Смеялся долго, улыбаясь и оголяя острые зубы в кровавой гримасе, словно он только что отведал живой плоти.
Он произнёс несколько слов на давно уже мёртвом языке, но смысл этих слов ни от кого не ускользнул. Это был вызов.
К его удивлению, ящер выглядел так, словно у него припадок. Он судорожно втягивал воздух через ноздри, надуваясь даже больше прежнего размера. Зверь поглощал напитавшуюся кровью землю, скрёб её когтями и запихивал окровавленные комки в зубастую пасть.
А потом произошло нечто удивительное. Рана, превратившая череп твари в подобие перезрелого помидора, начала затягиваться, голова начала постепенно принимать прежнюю форму, поломанные чешуйки отваливались и тут же отправлялись в пасть, а из-под них показывался новый блестящий панцирь, толще и крепче старого.
— Судьба? Да что ты можешь понимать в судьбе? Судьба есть жизнь, а ты и всё это - только смерть, — проревело создание, устремляясь к Авелю.
Авель усмехнулся.
— Ну, с этим не поспоришь, — ухмыльнулся он, доставая из тени своего потрёпанного плаща огромную булаву. Её рукоять была едва ли короче двух метров, навершие почти целиком состояло из крутящихся шипов, яростно визжавших в танце смерти.
Тварь тяжёлой, но быстрой поступью двигалась к нему, от её шагов тряслась земля, когти выдирали клочья земли. Движение её было так же неумолимо и так же сильно, как горный обвал.
Авель встал к дракону боком, перенёс обе руки на дальнюю от дракона сторону и покрепче упёрся ногами в землю. Затем развернулся лицом к опасности и отработанными движениями сделал пару пробных взмахов.
И тут зверь набросился на Авеля — он ударил, а когда оружие вновь сошлось с головой зверя, время словно остановилось. Голова дракона вдавилась внутрь с оглушительным хрустом, полетели клочки мозга и позвоночника. Столкновение непреодолимой силы с такой же силой изрядно укоротило монстра.
От такого столкновения двух сил неописуемой мощи рептилию отбросило на несколько десятков метров, её тело вращалось в воздухе и с него летели клочья мяса. Потом тело с грохотом ударилось о землю, ошмётки звериного мяса попадали вокруг как капли весеннего дождя.
Авель размял шею, не обращая внимания ни на поток крови из ноги, ни на три глубоких следа от когтей рептилии на груди. Враг всё-таки достал его на взмахе. Погнутую и неподвижную булаву Авель небрежно отбросил в сторону, неуклюжим движением вправил оба плеча и начал вправлять разбитый локоть.
Зверь снова поднялся и начал пожирать всё вокруг себя, становясь толще, тяжелее, все более походя на скалу. Он отряхнулся от крови как собака — брызги так и полетели вокруг — и начал выбираться из пробитой его же телом ямы в земле.
Тварь перевалилась через край своей ямы и тут же пострадала от крупного метательного кольца, которое сразу включило встроенные пилы и начало зарываться в её плоть. За ним прилетело ещё несколько колец, которые Авель на бегу доставал из собственной тени.
Авель высоко прыгнул, материализовав гигантский топор, и ударил по врагу с силой падающей бомбы.
Дракон отмахнулся как лошадь от овода, пытаясь достать Авеля ударами огромных когтистых лап. Авель уворачивался, втыкая кинжалы-свёрла в толстую шкуру на спине дракона. Кинжалы сами вгрызались в плоть. Дракон махал лапами, но Авель уворачивался, отталкиваясь от ручек кинжалов.
Тем не менее, дракон не замедлил своих атак и даже не показал, что ощущает какую-то боль. Перед ним стояла единственная цель, и только ей он подчинялся в бою.
УБИВАТЬ.
Один из когтей всё-таки задел Авеля за плечо, заставил его пошатнуться. За это он был вознаграждён ещё одним ударом кулака в живот, надёжно пришпилившим его к земле. Тварь подняла другую лапу в воздух, чтобы нанести последний удар. Коготь взлетел как топор палача над жертвой, а потом опустился как высверк молнии.
Зверь снова поднял лапу, чтобы раздавить останки Авеля, но был несколько удивлён тем, что лапа была отсечена в локте, а из раны свободно вытекала горячая кровь.
Другая лапа последовала примеру первой. Её отрубили по суставу громадные механические ножницы, бессменные пилы на лезвиях которых вращались и разбрасывали вокруг кровь.
Монстр попытался сожрать отсечённые конечности и восстановить утраченное, но был остановлен клинком на сапоге Авеля, влетевшим прямо под челюсть. Удар перевернул дракона на спину.
Авель накинулся на лежащего зверя, как шакал на жертву, размахивая оружием в звериной ярости берсерка и вопя что-то нечленораздельное. Он бил ящера снова и снова, а если оружие застревало или ломалось от могучих ударов — немедленно доставал новое.
Наконец, тяжело дыша, он отступил от чудовища. С ног до головы его покрывала вонючая багровая жидкость, выглядел он как выходец из ада. Авель смотрел, как зверь ещё пытается дышать, как тело дракона ещё пытается переделать себя.
А потом он увидел … это. Из тела твари вышел импульс, ударная волна, которая оттолкнула саму ткань реальности, мир изменился вокруг зверя, по телу которого пробегали электрические разряды.
Но что бы это ни было, ему было наплевать. Пощады он не просил и давать не намеревался.
Чудовище посмотрело на него, в мутном взгляде до сих пор не угасли ярость и презрение, пылавшие так же ярко, как и всегда. Авель достал из остатков плаща последний меч и взмахнул им, чтобы нанести последний удар.
Зверь оскалил клыки и взвился навстречу мечу. Клинок глубоко погрузился в нёбо зверя, прошёл через мозг и вышел из затылка. Пилы вращались, продираясь через пульсирующее серое вещество.
Но монстр не умер, захватив зубастой пастью руку Авеля. С какой-то покровительственной нежностью во взгляде, почти с уважением, зверь прокусил ему руку, белоснежные зубы без труда прошли через кость и плоть и щёлкнули друг об друга.
Авель пошатнулся от удивления. Дракон взвился снова и ударил головой ему в лоб. От удара Авель сел на задницу, череп со звонким хрустом треснул. Дракон поглядел на него холодным взглядом и разинул пасть, чтобы проглотить.
Пока челюсти не сомкнулись, Авель оставшейся рукой ухватился за рукоять меча, торчавшую из нёба твари. И когда пасть уже закрывалась, Авель со всей силы надавил на меч, развалив тварь напополам.
Но движение дракона было уже не остановить. Зубы перекусили его поперёк груди, голова и рука безжизненно упали на землю.
В последние секунды гаснущего сознания Авелю показалось, что он слышит странный свист, словно что-то падает с большой высоты.
Потом… Только тьма.
Время шло, кончился сон без сновидений, и Авель снова проснулся целым и здоровым в своей гробнице. Неуклюжими движениями он сдвинул крышку гроба, поспешно сбросил цепи, желая поскорее освободиться из пронизывающего холода.
Ещё несколько минут потребовалось, чтобы открыть каменную дверь, перекрывавшую его путь к свободе. Его ботинки царапали замёрзшую землю, а дыхание застывало в воздухе инеем.
Когда ему наконец удалось выбраться, он с облегчением выдохнул. Никогда ему не нравился холод, тепло и жара были приятнее.
И всё-таки, думал Авель, это наверное самый лучший поединок за несколько сотен лет. Повод устроить пир со всем отрядом. Так, куда они дели коробку с этой "пиццей"?