Вообрази, если угодно, дыру.
Но это дыра не в земле. Земля где-то далеко, далеко внизу. Это дыра во всём том, что над землёй. Шесть сотен метров стали и бетона постепенно охватывают всё, что внизу, встают сплошной преградой между землёй и небом.
Если глядеть со стороны, это место кажется чудным. Его края нарастают постепенно, на протяжении нескольких километров. Жиденькие, грязные зоны сдерживания, обмотанные колючей проволокой. По меркам начала XXI века эти места показались бы убогими, но в сравнении с ужасами начала XXII века это ещё цветочки. До поры до времени. Местные обитатели страшатся того момента, когда идущая изнутри волна строительства докатится и до них, но пока что они живут, как могут. И не очень-то оглядываются назад.
А постройки становятся всё выше, выше и выше. Застройка всё гуще, на стенах всё больше грязи. Пока наконец не образуется цельная, монолитная масса. Её верх вразнобой утыкан домами и башенками - те, кто их строил, отчаянно стремились удержаться наверху и не оказаться поглощёнными.
Внизу же нет ничего. Вернее, внизу ничего не видать, так что вообрази, что там ничего нет. Для тебя - нет, тебе видна лишь серая, неприглядная шкура. Но иногда ты натыкаешься на дыры. Круглые или квадратные, разделённые километрами, они встречаются редко.
И по краям этих дыр люди собираются помолиться.
Вообрази человеческое общество на Земле. Любому обществу, которое основано на подчинении слабого сильным, нужны клапаны, чтобы страивать давление. Если есть желание разбить богатые плантации или выстроить косорылую утопию, нужен кто-то, чьим трудом можно пользоваться, не подпуская его при этом ко всем благам. Римляне устраивали целые военные кампании, чтобы набрать крепких телом невольников для работы на рудниках. Карматы в средневековой Аравии построили что-то похожее на коммунистический рай - если не брать во внимание бесчисленные тысячи рабов, силами которых обеспечивались потребности. Американцы слезли с рабовладельческой иглы и сели на иглу труда мигрантов, которых очень изобретательно унижали и притесняли.
Но тебе это и так известно. Дела давно минувших дней. На дворе 2110 год, и вопрос теперь стоит другой - почему этому месту было позволено так долго существовать в мире, в котором господствует тонкая прослойка элиты. Ответ прост - никому не было дела. Трущобы, где жили рабочие, росли без конца и края, и регулировали их лишь тогда, когда это сказывалось на тех, кто жил снаружи. Покуда из трущоб тёк непрерывный поток рабочей силы, элите не было дела, что творится там, за стенами.
Но затем этот поток стал иссякать. Из-за стен выходило всё меньше работников. И никто не понимал, что происходит. Они что, умирали? Неужели они наконец умирали?
Всем хотелось избавиться от боли. Новенькая пересадка мозга мало кому была по карману, и ещё меньше было тех, кто мог позволить себе отойти ко сну. Но каждый из тех, кого мучила боль, стремился её облегчить, и сделать так, чтобы о его нуждах позаботился кто-то, кому чуточку больнее. И что же оставалось делать, когда из трущоб стало выходить слишком мало рабочей силы?
В трущобы послали людей, разузнать, почему численность рабочих убывает. Тогда стало ясно - никто больше не видел смысла. От центра до окраин нужно было идти километры и километры, такая длинная дорога уже была опасной. Какой смысл идти и отдавать свой труд эксплуататору, если в расплодившихся бандах жалованье гораздо лучше? И так, постепенно, образовалась дыра - ничего не производящая, кровоточащая, вечно растущая дыра.
На неё махнули рукой. Обнесли стеной, колючкой, поставили сторожевых собак. Каждый год периметр пересматривали и переделывали по необходимости. В Китае не осталось политической воли, чтобы предпринять какие-то реальные действия.
Такие гетто разрослись повсеместно, окружили то, что когда-то было городами, разрослись в стороны, всё быстрее и выше. Для них нашлось название - Нью-Коулуны. Понятно, откуда оно взялось. Но кроме этого понятного было мало.
Так что вообрази себе дыры. Других промежутков больше не осталось. Ты их обходишь, они на тебя таращатся. Им страшно, им хочется есть, но многие улыбаются. Ты гадаешь, по какому поводу.
Ответ на самом деле прост. Эти люди всю свою жизнь проводят при свете ламп. Солнца нет нигде кроме тех мест, которые они называют колодцами. Они живут всю жизнь, не видя солнца, и дойти когда-нибудь до колодца, поглядеть на небо - великая цель, на достижение которой могут уйти годы.
Еда здесь в дефиците, вода тоже. Жители верха собирают дождевую воду и меняют её на еду и припасы. Они оказываются на верху кастовой системы и во главе банд ополченцев, которые сторожат территорию и грызутся за неё. Они мёртвой хваткой вцепились в колодцы и дерут с людей три шкуры за возможность почувствовать на секунду хоть что-то настоящее.
Еда поступает из трёх источников - с гидропонных ферм в глубинах трущобы, с огородов на крышах верхнего слоя, и из гуманитарной помощи, которую иногда сбрасывают с неба. Само собой, на всех её не хватает. Улицы усеяны теми, кто должен быть мёртв, они подёргиваются и стонут от жажды, голода или старости. Ковыляют, падают и стекают в сточные канавы, от разномастной заразы их личности дробятся и перерождаются. А остальные жители шуршат мимо, стараясь не смотреть вниз и не вспоминать о неизбежности судьбы, пока та пытается ухватить их за лодыжки.
Вообрази вертолёт. Чёрный, изящный, быстро оставляющий позади километры крыш. Солнце светит ярко и лица людей внизу кажутся такими маленькими и напуганными. Неспешное, предсказуемое движение теней контрастирует с вечным мельтешением.
Вообрази ружьё. Дробовик, если говорить точнее. Вообрази, что его держит в руках женщина. Ей около тридцати лет и другой жизни она никогда не видела. Она ест, спит, сражается, поёт дочке песни, доживает до вечера, не падая с ног.
Она живёт где-то в середине постройки. Уже не надо вкалывать с утра до ночи - если пробился так далеко наверх, у тебя либо есть связи в бандах, либо какие-то очень востребованные навыки. У неё как раз первый случай - она подрабатывает мордоворотом в Династии Чинг Ший, агрессивном клане наркоторговцев с претензией на царственность. Но, с золотым троном или без, это такое же бычьё, как и все остальные. Правят правители, беднота подчиняется.
Работа женщины состоит в том, чтобы фермеры, арендующие место в северной части владений Династии, выдавали свою норму. Они - из числа тех, кому дозволяется жить на многочисленных фермах на крыше под присмотром банды, главное, чтобы раз в месяц от них стабильно поступала определённая партия еды.
Работа ей не по душе. Ей не нравится делать людям больно, не нравится выжимать из них больше, чем они могу дать. Не нравится кричать, стрелять и причинять страдания.
Но она вспоминает, что у неё появился кариес, вспоминает смех своей дочери, и какими становятся её голубые глаза, когда та улыбается.
Женщина вскидывает дробовик на плечо и идёт работать.
Вообрази компанию под названием "Лаборатории Прометея". У компании есть патент на определённые материалы - по сути, патент на определённую процедуру, если её провести должным образом. Процедура состоит в том, чтобы извлечь из тела мозг и вставить на его место новый, чтобы вопрос старения больше не стоял.
Заказы на мозги эта компания получает от разных людей. Спрос довольно невысок из-за цены. Но цена такова, что для "Лабораторий Прометея" эта процедура - важный источник дохода. Поэтому они вполне могут позволить отбирать из урожая лучшую часть - превосходная генетика, неземная красота, отсутствие каких-либо известных болезней. И чтобы не было никого, кто бы мог найти это тело.
Увы, хотя у них и есть патенты на генетический материал и необходимые для процедуры синтетические ткани, закон запрещает патентовать саму процедуру. И само собой, вокруг каждого крупного хищника вьются прилипалы. Они предлагают дешёвые процедуры, сделанные тяп-ляп, низкокачественный продукт и синтетические материалы, состав которых достаточно отличается, чтобы можно было доказать их различие в суде. Этим компаниям не по карману выбирать супермоделей с подиума на свой вкус. Им нужно что-то другое. Легкодоступные тела экономкласса.
Есть много людей, которым не интересна красота или подбор по параметрам. Им главное - не стареть, не опускаться каждый день чуть ниже по спирали судорожного безумия. С них не получить таких сумм, какие платят богатеи, но всё же этого будет достаточно.
Откуда берутся мозги? Конечно же из выращенных в генной лаборатории клонов. Нет, информацию о процессе или о нашем комплексе нам разглашать запрещено. Да, иногда бывают и добровольцы - у нас есть люди в Чунцине, которые оказывают им всестороннюю опеку, а сами добровольцы обычно являются к нам в восторге от новой, лучшей жизни, которую мы готовы им предложить. По сути, мы почти что благотворительная организация - даём достойным людям из бедных слоёв новую. лучшую жизнь за пределами Нью-Коулунов или ранчо на Хуанхэ.
Конечно же, нет никаких лабораторий по клонированию. И большинство людей берут силой, а не создают с нуля. Добровольцы тоже встречаются - те немногие, кто поверил в объявления на перекрёстках или рекламу, которая орёт над колодцами. Сюда они заходят с улыбкой. С каким выражением лица они уходят - неизвестно.
Вообрази, что у тебя тоже есть оружие. Вообрази, что ты стоишь в вертолёте, зависшем в 50 метрах над поверхностью, а вы с соотечественниками держите на прицеле одинокую женщину внизу. Та вопит и пытается уворачиваться от дротиков с транквилизатором.
Женщина стреляет по вам, но на таком расстоянии от дробовика мало толку. Мажет, стреляет снова и снова, кричит и всхлипывает. Очередным дротиком ты попадаешь по ней. Ты радостно улюлюкаешь, соратники радостно хлопают тебя по спине. Когда женщина засыпает, вертолёт хищно спускается вних, со свистом режет лопастями воздух, а его шасси кажется громадными когтями.
Ты - не плохой человек, повторяешь ты себе. Ты просто делаешь свою работу; кому-то надо её выполнять, иначе дела не будут делаться. К тому же, тебе говорили, что мозгам будет хорошо. Специалисты в Чунцине будут за ними ухаживать и позаботятся, чтобы те ни в чём не нуждались. По правде говоря, вы оказываете женщине услугу - вырвали её из когтей бедности навстречу светлому будущему. С такими мыслями ты затаскиваешь её в салон. Симпатичная. За такую много дадут.
У тебя есть серебряные часы и золотые запонки. У тебя богато, со вкусом обставленная дорогая квартира - наёмникам, которые соглашаются летать над Нью-Коулунами, платят солидно. У тебя нет ни книжных полок, ни картин. Есть телевизор, компьютер, забитый безвкусной порнушкой, и серый стол.
Иногда ты смотришь на поверхность стола и чувствуешь что-то такое, чего не можешь описать словами.
Вообрази ребёнка. Девочка уже несколько дней бродяжничает в одиночестве, ей страшно. Как-то раз её мать не вернулась домой. Она говорила, чтобы девочка никогда не выходила из крохотной квартирки, но девочке надо есть и пить, иначе будет больно. Раньше, когда она была совсем маленькой, ей было так же больно, и она больше не хочет этого чувствовать.
Вообрази нищенство. Вообрази презрительные взгляды, толчки в толпе. Вообрази, как тебя толкают вниз по запруженной людьми лестнице и ты бьёшься об чьи-то колени. Вообрази отчаяние и одиночество, и желание вернуть свою маму - как угодно, чем угодно, лишь бы вернуть.
Девочка знает, куда надо идти, но туда ей не хочется. Мать не хотела, чтобы она туда шла. Мать запрещала ей даже думать о них, но девочка всё равно думает. Она знает, как достать еду..
И наконец, замёрзшая и отчаявшаяся, она входит в золочёную комнату, где на золотом троне восседает наследный принц. Она объясняет, кто она такая и кто такая её мать. Она объясняет, как мать учила её быть осторожной, уверенной, владеть оружием и владеть яростным словом. Рассказывает, как из неё в перспективе выйдет хороший мордоворот. Как она без труда научится кричать, стрелять и делать больно, если от этого её собственная боль отступит.
Разум принца взвешивает и оценивает её. Разум принца улыбается себе.
Вообрази зелёные глаза, улыбку с подгнившими зубами, и как поёшь народные песни. Вообрази, что детство позади.
Вообрази всё это. Вообрази, что твоя дочка в порядке. Вообрази, что она хотя бы жива. Вообрази, что у тебя есть деньги, власть, жизнь, что ты - захватчик, а не жертва, и что винтовка с транквилизатором тоже у тебя. Вообрази, что тебя здесь нет. Удерживай эти образы, сохраняй их цельными и осязаемыми.
Не давай разуму распасться. Молись, чтобы полиэтиленовый мешок - твоё вместилище - не порвался, опускаясь на дно в верховьях Янцзы. Ты не осознаёшь, что ты в полиэтиленовом мешке, но твои синапсы всё равно срабатывают, заходясь криком от боли и замешательства, не дают заснуть, хотя тебе хочется лишь умереть.
Так что вообрази и не прекращай воображать, лишь бы отдалиться от боли на несколько хрупких секунд, окружённых тьмой.