01.03.2020

Мир горел.

Альто Клеф смотрел на бушующие пожары, сидя в относительно безопасной Зоне 67. Черный и зеленый огонь бушевали по всей земле. Какая-то странная химическая реакция тринадцати высвободившихся SCP. Пожары уже охватили весь средний запад Соединенных Штатов. А вот новые вспышки возникли в русской тундре, в нескольких городах Африки и в пустыне Атакама. Какая-то дерьмовая аномальная цепная реакция.

Тем не менее, протоколы Фонда на случай подобных катастроф работали. Примечательно, что большинство новостных сообщений о происходящем были скрыты. Несколько городов пришлось полностью обработать амнезиаком. Полное сдерживание предполагалось в течение сорока восьми часов.

Клеф слышал, что Совет О5 вдруг стали вкладывать ресурсы в ремонт SCP-2000. Он не ожидал, что это сработает. Он лично возглавлял попытки по ремонту 2000 уже более десяти лет. Тем не менее, сам факт того, что они пытались…

На связь вышел его новый помощник:
— O5-12 прибыл, чтобы увидеть вас, — сказала она.

Клеф скучал по Адамсу. Мало что сохранилось после ее смерти, после провала Альфы-9. Те новые люди, которых ему назначили, не могли сравниться с ней.

— Скажи ему, чтоб съебал, — вздохнул Клеф.

— Поняла. Сейчас он поднимется к вам, — ответила помощница.

Ладно, может она немного и походила на Адамса.

Клеф ждал, глядя, как горит огонь. Какая-то его часть хотела быть там, искать правду, пытаться исправить что-то. Но, хорошо это или плохо, эта «какая-то часть» была под контролем.

Двенадцатый вошел, что нехарактерно для него, в одиночку.

Клеф даже не повернулся, чтобы поприветствовать его.

— Так и что, черт возьми, ты хочешь?

— Ты так разговариваешь со всеми O5? — Двенадцатый звучал совсем не как Двенадцатый.

Клеф обернулся. Его глаза сузились и он пристально осмотрел вошедшего.

— Ты.

— Хах, — сказал Двенадцатый. — Я говорил им, что ты узнаешь меня… Но меня никто не послушал. Даже после моего повышения.

— Ага. Хотел бы я сказать, что было приятно тебя увидеть. Но это не так.

— Я не буду тратить твое время зря, — сказал Двенадцатый. — Совет призывает тебя выполнить последнюю задачу.

Клеф уставился на него. Он был удивлен. И сам удивлялся этому.
— Че, серьезно?

— А после этого… Если захочешь, то уйдешь. Такой была наша сделка.

Двенадцатый наклонился вперед и вынул из кармана плотный листок бумаги и протянул его Клефу.

Взяв лист, он быстро прочел его содержимое. Это был список имен. Рукописный. Его живот сделал фееричный кульбит. Ну или ему хотелось так думать.
— Да хрен там я буду это делать. — сказал он, продолжая изучать список.

— Конечно будешь, — ответил Двенадцатый. — Ты меня не проведешь, Клеф. Ты же знаешь, мне не хочется этого делать. И ты знаешь, что я бы не стал просить тебя, если бы это не было нужно сделать.

— Да пошел ты нахуй. Ты меня тоже не наебешь… Двенадцатый. — Клеф усмехнулся, проговаривая это слово. — Вы, ублюдки, не стали бы этого делать, если бы не всемирный Конец Игры. Так что не говорите мне, что я смогу уйти после этого. После того как я это сделаю, мне просто некуда будет свалить. — Клеф помахал листком бумаги взад и вперед. — Это подробный список ключевых сотрудников Фонда. Вы не будете убивать их всех, но Фонд вы все равно сохраните. И мы оба знаем, что это означает.

— Там нет O5, — сказал Двенадцатый. — Во всяком случае, не все из них… Хех.

— Нахуй O5, — сказал Клеф. — И тебя нахуй.

Двенадцатый невесело рассмеялся.

Клеф вновь взглянул на список, вбирая в себя все имена. Дойдя до конца списка, он остановился.

— Ваши люди здесь облажались. Кондраки мертв уже лет десять. Гирс прострелил ему голову.

Двенадцатый лишь улыбнулся.

— Вот блядь…

Первой целью был доктор Эндрюс Бьорнсен. "Специалист по аномальной психологии и социальным аномалиям". Бьорнсен имел высокий уровень допуска, но мало что делал с ним, кроме, разве что, работ над множеством не очень известных SCP.

Бьорнсен был необычайно нормальным человеком для высокопоставленного исследователя Фонда. И всем это нравилось. Профессиональный. Стабильный. Черт, какая тоска. Да только этого было достаточно, чтобы захотеть его пристукнуть.

Клеф невольно задумался, почему Совет хотел, чтобы это сделал именно он. Не убийства в целом, а сам список. В него входили в основном высокопоставленные исследователи, но далеко не все, кого он, теоретически, мог касаться. Было понятно, что список кем-то придуман. Но почему? Как? Зачем включать в него кого-то вроде Бьорнсена?

У него была необъяснимая любовь к ужасным свитерам.

В то утро Бьорнсен был найден мертвым на полу своей спальни в жилом крыле Зоны 19. Он умер мирно, от отравления угарным газом, но стены его спальни были залиты фальшивой кровью. Его жилеты и свитера были аккуратно развешаны праздничным кольцом вокруг его мертвого тела. Какая-то ужасная рождественская картинка. Флуоресцентные лампы, заставляли глаза слезиться. Ужасные узоры свитеров дополняли сюреалистичность происходящего. В комнате была обнаружена записка:

ВЫ ЗАШЛИ СЛИШКОМ ДАЛЕКО, БЬОРНСЕН!
ЭТО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ДЛЯ ВСЕХ ПРЕСТУПНИКОВ ФОНДА.
ПОКАЙТЕСЬ, ИЛИ РАЗДЕЛИТЕ ЕГО СУДЬБУ.

Следующим был директор Карлайл Актус. Он знал его довольно давно, но издалека. Актус был известен (печально известен) своей преданностью Совету. Но, по-видимому, недостаточно предан, чтобы его убрали из списка.

Клеф решил, что на этот раз ему нужно быть более хитрым. Все эти смерти высококвалифицированного персонала Фонда должны были вскоре натолкнуть кого-то на опасные мысли. Так что лучше будет продлить игру еще немножко.

К счастью, решение было простым. Актус уже много лет страдал лейкемией. Совет O5 снабжал его лекарствами, но вот слишком действенное давать не спешил. Так что они могли в любой момент сами устранить Актуса.

Но раз уж они назначили его судьбу Клефу… было достаточно просто немного изменить запланированную дозировку лечения, прикрыть это некоторыми стандартными документами и перейти к следующей цели. К вечеру директор Актус скончался.

После настала очередь директора Кейт Мактирисс. Ее работу Клеф уважал. Она активно лоббировала расширение технических журналов Фонда, привыкшая к определенному уровню строгости и стандартизации. Это пошло еще с тех пор, как она работала в ОНП, занимаясь прессой.

Чтобы сохранить свою секретность, Клеф поступил довольно просто. Он отравил ее кофе и подделал записки от ее старых друзей из ОНП. Для следователей это не будет иметь никакого смысла, но на то и был расчет.

Клеф продвигался довольно быстро. Он должен был поддерживать эту пародию ангела смерти достаточно хорошо, чтобы успеть выполнить весь список. Но все же работу он делал так, чтобы не стать небрежным.

Ральф Роже был убит в результате нарушения условий содержания, которое списали на его некомпетентность. Зин Кирю умерла от собственных бабочек, когда ее искусно сконструированные механизмы управления разом вышли из строя. Эйвери Солас — съедена тенью. Роуз Лабель — случайная ошибка в программе. Квикнгрувн Галифакс — несчастный случай при работе с оформлением документов. Мария Джонс — смерть от алкогольного отравления. Джанго Бридж умер от одиночества… Ну, по крайней мере, это лучшее объяснение которое они придумали. Готово, убит, готово, готово, есть…

Потом были еще смерти. И еще. Какой-то крохотной части Клефа было немого стыдно за то, что это было столь просто. Он готовился к чему-то подобному большую часть своей жизни.
Челси Эллиот, отравленная растительными препаратами, была поглощена крошечным солнцем внутри нее. Саймон Гласс, был убит агентом, который утверждал, что он в полном порядке, пока вдруг не стало слишком поздно. Эверетт Манн по факту убил себя сам, найдя идиота, который разрешил ему осуществить один из своих особенно глупых и безумных научных проектов. Технически он сам вывел себя из эксплуатации.

Даже Джек Брайт пал на удивление легко — его амулет полетел прямо в солнце. Клеф поймал себя на мысли, что надеется, что Брайт наконец-то сможет отдохнуть, но затем понял, что начинает искать смысл в своих действиях. Пытается мысленно оправдать себя за то, что делал. Блядь. Он становился мягким. Он ведь и раньше убивал людей, даже друзей, когда это было необходимо. Сейчас то же самое. Просто… в несколько большем масштабе. Ведь так?

Клеф посмотрел на оставшийся список, прочитал следующее имя и поморщился. Вот блядь.

Клеф обнаружил, что Гирс спокойно сидит в своем директорском кресле. Рядом с ним на столе лежал пистолет.

Клеф заколебался.
— Здравствуйте, доктор, — сказал Гирс. — Сегодня утром я получил сообщение от O5-1.

— … Гирс, — начал было Клеф.

Гирс поднял руку.
— Нет необходимости что-то объяснять. Я был проинформирован о вашей миссии, и я понимаю ее необходимость. Я понимаю, что вы здесь для того, чтобы осуществить мою запланированную казнь. Я уже завершил все свои дела. И озаботился сделать то же самое для доктора Кроу. Я бы выполнил все сам, но меня проинформировали, что процесс должен быть исполнен именно вами, прямо или косвенно.

Клеф пытался что-то сказать, но не мог подобрать слов.

Гирс воспринял это молчание как знак к продолжению.

— Кроме всего прочего, я создал видео-сообщение, в котором объяснил, что я являюсь участником некоего договора о самоубийстве, в который также вовлечены еще несколько других членов Фонда. Это должно помочь временно скрыть истинную причину убийств, которые вы в настоящее время совершаете. Если моему обращению поверят, подозрения исчезнут и ваша работа станет несколько легче. На какое-то время…

Гирс открыл ящик стола и достал запечатанный пакет.
— Я также понимаю, что вам потребуется помощь с одной из ваших последних целей. Этот пакет содержит координаты текущего местоположения доктора Кондраки.

Клефу потребовалось некоторое время, чтобы собраться с силами, протянуть руку и взять пакет.

— И наконец. У меня есть последняя просьба. — Гирс встал и вложил пузырек в руку Клефа. — Это для Каина. Он хотел, чтобы я передал вам, что это его собственное изобретение. Оно создано, чтобы принести ему желанную смерть. — Гирс поднял конверт. — Он также оставил вам сообщение, чтобы попрощаться.

— Я не понимаю.

— Я уже ввел его в кому, — сказал Гирс. — По его просьбе. Он не хотел, чтобы вы видели его, когда настанет время. Его тело находится в закрытой капсуле с подключением к внутривенному вводу. Вам нужно только вставить это в капельницу.

— Господи Иисусе, Гирс, — сказал Клеф.

— Каин просил меня сделать что-нибудь еще, чтобы уменьшить эмоциональное воздействие на вас, но я решил, что это будет подозрительным. Это аннулирует мою попытку выиграть вам больше времени. Прошу прощения, если создал вам больше трудностей.

Клеф прочитал сообщение Каина. С трудом удержавшись от того, чтобы смахнуть слезы. Взгляд Гирса, как всегда, оставался неподвижным.

— Прощайте, Гирс, — наконец сказал Клеф. — Вы были лучшим из нас. Увидимся на другой стороне.

— Прощайте, доктор, — сказал Гирс. —  Было приятно поговорить с вами.

И хотя выражение, интонация или тон его не изменились, Клеф отчаянно надеялся, что Гирс был честен и искренен, когда говорил —  было приятно.

Клеф поднял пистолет.

Смерть Каина была тихой и мирной. Именно такой, какой он всегда хотел, сказал себе Клеф. Именно такой.

Но слова ничего не изменили.

Следующим в списке после Каина была исследовательница Блер Рот. Когда Клеф прочитал ее имя, он почувствовал себя последним ублюдком. Он знал Блер. Он довольно много раз обращался к ней за помощью. Она управляла множеством команд и имела достаточно высокий допуск. Официально она была простым ветеринаром Фонда, но также много работала с дезинформацией - как и большинство людей, которые подписали свои свидетельства о смерти. Она была одной из тех, кого постоянно нагружали работой, но почти не признавали заслуги. Хотя попадание в этот лист O5 было, в какой-то степени большим признанием, чем простая похвала людей.

Способ ее убийства был очевиден. Он чувствовал себя ужасно, но он сделал это.

Он инсценировал смерть Каина так, будто Рот случайно изменила дозу его лекарств. Она уже была эмоционально скомпрометирована из-за новостей о других смертях. Так что это была вполне правдоподобная ошибка.

Она повесилась в своей спальне, на одном из потолочных вентиляторов, которые иногда еще встречались в старых жилых блоках.

Осталась записка. Клеф постарался написать ее как можно лучше. Это было то, немногое, что он мог сделать.

Список сократился и остался лишь один лист. Всего несколько имен. И следующим был опальный директор Зоны 19. Тильда Дэвид Мус. Ведьма из Длани Змея.

Клеф никогда не заботился о Мус — совершенно. Люди, которые кричали, что ее следовало держать в камере вместе с остальными ей подобными, к настоящему времени в основном были запуганы и были вынуждены замолчать. У Клефа были свои опасения на ее счет — не из-за того, что она была Синим Типом, а из-за фундаментальных недостатков личности, которые она обрела, будучи Синим Типом.

Тем не менее, после долгих рассуждений, он впал в апатию. Это будет бесплодный бой. Те, кто приняли такое решение, к сожалению, сделали это без его ведома.

И кроме того. Клеф должен был быть Высокомерным.

Когда он прибыл в Зону 19, то обнаружил, что директор Мус забаррикадировалась в Центре управления, а перед ним красовался монитор с ее лицом. Она ждет и наблюдает.
Клеф ничего не сказал. Он знал, что тишина заставит ее действовать первой. Тильда была нетерпеливой. Одной из тех, кто пьет новые вина вместо того, чтобы подождать, пока они дозреют. (Метафорически, разумеется. Клеф никогда не видел, чтобы она пила. Она была излишне параноиком, в том своеобразном эгоцентризме, который иногда встречается у директоров.) Поэтому никакая тщательно организованная защита не могла помешать кому-то нетерпеливому и уберечь от опрометчивых действий. По крайней мере он надеялся на это.

Тишина длилась не больше пятнадцати секунд.
— Я знаю, почему ты здесь, — сказала Мус.

— Конечно знаете.

Ее улыбка была натянутой.
— Конец света…

Клеф безразлично пожал плечами.
— Да. Как-то так.

Глаза Тильды заметались:
— У меня все еще есть друзья на высоких постах.

Клеф решил не спрашивать, кто, где и зачем. Он просто ждал, когда ловушка сработает. Тут должна была быть ловушка. Тильда всегда все усложняла.

— Ты оставил довольно много трупов, прежде чем прийти за мной, — продолжила она. — Я следующая в твоем списке?

После Гирса, Каина и Роты Клефу не хотелось участвовать в этой беседе.
— Я все отрицаю. Но допустим, ты права. Как же ты собираешься меня остановить? Ты лишь зачуханный Синий Тип, а на моем счету более трех дюжин Зеленых.

— Зеленые всегда слишком самоуверенны, — сказала Тильда.

Клеф ухмыльнулся, впервые за несколько дней использовав эти мышцы. Ощущение было странным.
— Я прочитал ваше дело. Вы та, кто захочет поговорить. — Честно говоря, он не был уверен в этом,  до тех пор, пока не увидел экран при входе. Дело было не только в том, что Тильда могла его видеть. Она хотела убедиться, что и он видит ее. Это была какая-то театральщина, которую устроил бы только тот, кто излишне самоуверен.

— Может быть. Но и я о тебе все знаю. Я изучила каждую строку в твоем деле. И Дмитрий рассказал мне о тебе все. До того, как ты убил его.

Услышать имя Дмитрия из ее рта было неожиданно и больно.
— Эй! Да пошла ты. Стрельников был моим другом… и, что более важно, я не имею к этому никакого отношения.

— Так они говорили и о Кондраки, — оскалилась Тильда.

— Нет, они сказали, что Кондраки покончил с собой. И опять же это не я сделал, а Гирс.

— Да. Они говорили тоже самое.

По общему признанию, история о смерти Стрельникова действительно звучала как прикрытие. Обычное, не примечательно нарушение безопасности. Перестрелка с охраной. Стрельников поймал шальную пулю и через несколько дней скончался. Трагедия, которой легко можно было избежать. Но это была правда. Дерьмовая, разочаровывающая правда. Клеф подумал, что если Тильда винила его в этом, то и другие люди тоже. Эта мысль не сделала его особенно счастливым, да и не должно было это иметь значения, учитывая то, что он делает сейчас. Но вот почему-то имело.

— Как бы то ни было, — сказал Клеф. Ему становилось скучно от ожидания, а это означало, что Тильда могла быть более терпеливой, чем он думал. — Если Дмитрий тебе так много рассказал, то ты должна знать, что трата моего времени никогда не помогает. Ты выйдешь, или мне придется войти?

Мус, казалось, думала о том же.
— Знаешь, когда я была в Длани, мы давали некоторым из вас коротенькие прозвища. Доктор Бланк. Ровер. Ты, наверное, догадался о ком это. А когда-нибудь слышал свое? — Клеф показательно зевнул, но Тильду это не остановило. — Мы называли тебя Бог-Убийца. — Ее верхняя губа немного искривилась. — Итак, Бог-Убийца. Давай посмотрим, как ты справишься с тем, что Длань назвала Лабиринтом Бога.

Мониторы безопасности выключились.

Двери в центр управления открылись. Клеф выругался, когда увидел за ними черноту, которая стала медленно растекаться по коридору.

Он быстро отпрыгнул, повернувшись, чтобы активировать аварийные замки, стараясь не допустить распространения — что бы это ни было. Отсутствие звезд в черном означало, что это был не космос, а тот факт, что он, казалось, передвигался, означал, что он либо живой, либо что-то близкое к этому. Тот факт, что он, тянулся к нему, подсказывал, что вероятно, он обладал какой-то целью. То, что Тильда произнесла его название, придало Клефу крошечный осколок уверенности.

Клеф несколько раз глубоко вдохнул, насыщая кровь кислородом на случай, если воздуха внутри не было, а затем нырнул через вход. Лучше все-таки покончить с этим. И быстро.

Мгновенно на его сознание всей мощью обрушились чуждые ощущения, обусловленные восприятием новых, дополнительных измерений. Он был нигде и повсюду, он был единым целым с пространством и временем, но в то же время отдельно и порознь. Бог и пылинка. Та самая старая фигня, которую описывал Диккенс. Его старые импланты ожили и подсказали ему, что его переместили Куда-то. Были случаи когда импланты были еще более бесполезны… Но такое случалось довольно редко.

Тьма медленно начала рассеиваться, и он снова смог правильно воспринимать окружение. Каменные стены тянулись перед ним, поворачиваясь под невозможными углами, искажаясь, стоило ему отвести взгляд. Он бесконечно долго продвигался к одному из нескольких десятков горизонтов, что окружали его сейчас. Но стоило ему, перевести взгляд с одного пути на другой, его восприятие вновь резко менялось, и пути полностью перестраивались.

Клеф вздохнул. Это будет очень раздражать.

Он мысленно потянулся, почувствовал напряжение своих древних имплантатов, некоторые из которых он не использовал десятилетиями. Ну что ж…

Тильда уставилась на специальные мониторы безопасности Зоны 19.

—Нет, — проронила она. Ее голос повысился на октаву. — Нет!

Охранник подошел ближе.
— Мэм?

— Нет, ничего. Просто… — Она посмотрела на руны, начерченные лаком на ее ногтях. — Дела скоро станут… трудными.

— Почему?

— У этого сукиного сына третий глаз.

Клефу потребовалось примерно тридцать минут, чтобы выбраться из Лабиринта, и еще час, чтобы пробиться сквозь оборону центра управления. Вся защита была стандартной, не модифицированной и плохо оборудованной. Так что она не смогла остановить того, кто приложил руку к ее разработке.

Он выстрелил в последнего охранника, вздохнул, и шагнул через дверь в центр наблюдения. Тильда ждала его внутри с драматично-усталым видом. Вот всегда драматизм, всегда это испытание, перед финальным выстрелом. Почему же так много стресса? В конце концов, это самое обычное убийство.

Клеф воспользовался моментом, и перезарядил пистолет, в то время как она стояла перед ним, не сводя с него глаз. Она улыбалась. Вот только никаких чувств за этой улыбкой не было.
— Ты похожа на Ламента, — сказал Клеф.

Улыбка исчезла.
— С-спасибо…?

— Это не комплимент. — Клеф остановился и прокрутил барабан, закончив перезарядку. Вот так. Теперь все как в кино. Драматично. Специально для нее. Он задал вопрос, который, как он знал, она хотела услышать.

— Почему ты не бежишь?

— Это не важно. — На мгновение она стала выглядеть искренне встревоженной. — Просто… Я получила отчет. Только что. О Гирсе.

Клеф ничего не сказал.

— Пакт о самоубийстве Фонда? Это не совсем твой стиль, но… Это был ты. Я знаю, что это был ты. — Она ждала подтверждения, но Клеф так и не ответил . — Раз ты смог убить Гирса, то сможешь достать меня где угодно. Я могла бы драться, я могла бы причинить тебе боль, но в итоге я проиграю. Так что я лучше задам тебе один вопрос.

— Никаких гарантий, что я отвечу, — сказал Клеф.

— Почему ты это делаешь?

Клеф горько усмехнулся.
— А разве они не сказали тебе?

— Разве кто не сказали мне?

Клеф не ответил.

— Ну хорошо, — сказала она. — Оказалось наживать врагов я умею даже лучше, чем считала.

Клеф пожал плечами.
— Какие-нибудь последние слова? Эти вроде как не считались.

Тильда наклонила голову, сумев на мгновение сделать надменное лицо.
— Чем бы вы не руководствовались, — сказала она, — вы будете жить, страдая от содеянного.

— Без обид, — сказал Клеф, чувствуя, что ощущение истощения, наконец, дает о себе знать, — но мне пришлось убить всех моих выживших друзей сегодня. А ты? Я забуду о твоем убийстве еще до ужина.

Казалось, последние слова ее действительно задели. Да бог ты мой. Некоторые люди просто…

Клеф поднял пистолет и выстрелил ей в голову.

Когда иллюзия рассеялась, он даже не потрудился сделать вид, что удивлен. Он убрал пистолет в кобуру, затем вытащил список из кармана и огляделся в поисках ручки. В Зоне 19 всегда были великолепные ручки.

За пределами Зоны 19 Тильда незаметно залезла в старую немытую «хонду». Ее ногти были обожжены, кожа под ними покрылась волдырями и болела, но это пройдет. Она была уверена, что за ней никто не следил, но все равно проверила магические растяжки, на всякий случай.

Все спокойно. Как минимум в течении последних трех недель, никаких следов магии, кроме ее собственной.

Мус позволила себе облегченно вхдохнуть. Перехитрить Альто Клефа было непросто. Но иногда ей удавалось и невозможное.

Жалко, что все это так обернулось. Последние несколько лет… Этого не должно было случиться. Так не должно было произойти. Где-то по пути она облажалась — они все облажались, медленно, тихо, и безвозвратно.

Ладно. Слезами горю… Пора по тихому уйти в закат, сделать последнюю попытку остановить надвигающийся конец света и исправить все до того, как Совет заставит Клефа доломать все окончательно. Для этого она и присоединилась к Фонду, и будь она проклята, если ее история так закончится.

Она подняла руку, опустила солнцезащитный козырек, взяла запасной ключ, а затем запустила двигатель.

Машину мгновенно охватил шар огня и яркого пламени.

После этого Клефу, чтобы отыскать Кондраки было достаточно следовать по координатам, которые ему дал Гирс. Место находилось далеко в глуши, хрен пойми где. Короче у черта на куличиках. Собственно, как он и ожидал.

Клеф пробился через периметр уже в предрассветные часы ночи. Кондраки жил здесь много лет. У него было достаточно времени чтобы придумать довольно сложные ловушки. К тому моменту, как Клеф закончил, мир озарился предрассветной дымкой.

Трещины реальности все еще были, но казались более тонкими: вспышки в небе были довольно далеко, и ничего странного поблизости. Небо было чистым и безоблачным. Казалось, мир затаил дыхание.

Между деревьями показалась поляна. Посреди поляны стояла хижина. Безопасного подхода не было, поэтому Клеф вздохнул, передернул дробовик и вышел из-за деревьев.

По поляне загремела музыка.

— ТЫ ИДЕШЬСЯ ПО ЛЕСУ, — пел голос. — ВОКРУГ НИКОГО, И ТВОЙ ТЕЛЕФОН СДОХ. КРАЕМ ГЛАЗА ТЫ ЗАМЕЧАЕШЬ ЕГО. —

А затем оглушительный шепот:

— Трой Ламент. —

Это был голос Кондраки.

Клеф замер в недоумении. Музыка продолжалась.

— ОН СЛЕДУЕТ ЗА ВАМИ, ПРИМЕРНО В ТРИДЦАТИ ФУТАХ ПОЗАДИ. ОН ВСТАЕТ НА ВСЕ ЧЕТЫРЕ ЛАПЫ И СРЫВАЕТСЯ НА БЕГ. —

Клеф попытался не обращать внимания на музыку, и оценить ситуацию. Сзади хижины нет хороших точек входа или выхода. Это было не похоже на Кона. Неужели подземный бункер?

— ОН УЖЕ ПОЧТИ ДОГНАЛ ВАС, И ВЫ МОЖЕТЕ УВИДЕТЬ, ЧТО НА ЛИЦЕ ЕГО КРОВЬ. О БОГ МОЙ, ТУТ ПОВСЮДУ КРОВЬ! —

Клеф осторожно обошел хижину, держа дробовик наготове. Он был удивлен, осознав, что от музыки его стало немного подташнивать.

— БЕГИ, СПАСАЙ СВОЮ ЖИЗНЬ, БЕГИ ОТ ТРОЯ ЛАМЕНТА — ОН ПОТРЯСАЕТ НОЖОМ, ЭТО ТРОЙ ЛАМЕНТ — СКРЫВАЕТСЯ В ТЕНИ — СПЕЦИАЛЬНЫЙ АГЕНТ СУПЕР ЗВЕЗДА ТРОЙ ЛАМЕНТ — ЖИВЕТ В ЛЕСУ — ТРОЙ ЛАМЕНТ — УБИВАЕТ ВСЕХ РАДИ ЗАБАВЫ — ТРОЙ ЛАМЕНТ — ПОЕДАЕТ ВСЕ ТЕЛА — НАСТОЯЩИЙ КАНИБАЛ ТРОЙ ЛАМЕНТ —

Клеф обогнул хижину и увидел входную дверь. Она была распахнута настежь.

Оу.

Кондраки здесь не было. Он тоже был предупрежден. Хижина была заброшена и пуста, если не считать радио, установленного внутри, гудящего музыкой. Записанный голос Кондраки оглушительно распевал:
— МЕЧТАЕТ О СВОЕЙ СЕМЬЕ, ТРОЙ ЛАМЕНТ — НЕ ЗНАЕТ СВОЕГО НАСТОЯЩЕГО ИМЕНИ, ТРОЙ ЛАМЕНТ — ДОЛЖЕН БЫЛ ЗАСТРЕЛИТЬ СЕБЯ — СЛИШКОМ ХОРОШО ДЕЛАЛ СВОЮ РАБОТУ, ТРОЙ ЛАМЕНТ — ФЕТИШ НА СОДЕРЖАНИЕ — ТРОЙ ЛАМЕНТ — ДОСТИГ ВЕРШИН — ДИРЕКТОР ЛАМЕНТ — НО ВСЕ ЕЩЕ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ — ЛОПУХ С ПРОМЫТЫМИ ФОНДОМ МОЗГАМИ ТРОЙ ЛАМЕНТ

Затем Клеф заметил движение в тени. Он вздохнул и вошел в хижину.

Тень быстро изменилась — и Кондраки вышел на свет. Одним плавным, но молниеносным движением он вырвал дробовик из рук Клефа.

— Садись нахуй! — крикнул Кондраки. А потом сразу, удивленно — Ты не Ламент.

— Нет, — сухо сказал Клеф.

Кондраки потянулся и выключил музыку.
— Они послали тебя? Не думал, что у них хватит яиц. Подумал, что это будет Ламент. Лучший агент, которого они, впрочем, считают расходным материалом.

Клеф пожал плечами.
— Ты хорошо выглядишь, Кон.

— Ага. Поддерживаю форму, — ответил ему Кондраки. — Охочусь и собирательством занимаюсь. Строгий режим тренировок, так сказать. — Он похлопал себя по животу. — Это важно для жизни в бегах. Нужно оставаться здоровым. Всегда. — Затем он нахмурился. — Ты позволил мне взять твое оружие.

— Ты был мертв. — Клеф осознал, что говорит, странно задыхаясь. — Гирс выстрелил тебе в голову. Гирс. Он никогда не допускает ошибок. Я был на твоих чертовых похоронах. Я видел тело. Я всадил в твой проклятый труп несколько грамм свинца, Кон.

— Я слышал, — сказал Кондраки. — Он, ээ… Промазал он немного. Как, собственно и ты. Но ты меняешь тему.

— Не понимаю, о чем ты —

— Ну уж нет, — прервал его Кондраки. — Я знаю тебя. Я знаю тебя. Ты бы никогда не попался на такую простую ​​уловку, ни за что.

— А думаешь, что Ламент попался бы?

— Конечно, ему бы пришлось. Он бы не ожидал, что я буду столь глупым. Реверсивная психология, понимаешь? Работает каждый раз.

— То есть ты планировал… пере-тупить глупого Ламента?

— Как-то так. — Кондраки, похоже, не подумал, что в этом предложении есть что-то странное.

— Но ты не смог меня перетупить. Ладно.

— Так почему ты позволил мне забрать твой ствол?

— Да не позволил я тебе, — огрызнулся Клеф. — Просто заржавел на старости.

— Ты же все видел, Клеф. Все это знают. Как будто это история из книги. — Кондраки кивнул. — Да, все верно. Ты знаешь, о чем я говорю. Твой настоящий секрет. Ты сам мне все рассказал. Ну почти что сам. Поверить не могу, что когда-то считал тебя Дьяволом. Ты никогда не стремился так низко.

Клеф пожал плечами и стал выжидать.

— Ты мне ничего не скажешь? Хорошо. — Кондраки указал дробовиком на стулья. — По крайней мере посиди немного. А потом я тебя убью.

Клеф сел. Кондраки сел.
— У тебя хороший голос певца, — сказал Клеф. — Но эта песня…

— Роб Кантор, — сказал Кондраки. — Интернет-мем. Ламент бы понял.

— И ты потрудился все это записать. И музыку тоже.

— Было время подготовиться, — сказал Кондраки. — Собирался выкачать из Ламента информацию. Думал, что было бы хорошо сначала сбить его с толку. Потом я бы связал его и оставил здесь, или, быть может, взорвал бы всю эту чертову лачугу вместе с ним. Я так и не решил.

— Кто сказал тебе?

— Ты мне нихрена не рассказал, но ожидаешь, что я тебе все как на духу выложу? Это не так работает, Клеффи. Ты это знаешь.

— Но ты все же получил предупреждение, — утвердительно сказал Клеф. — Бог ты мой, в наши дни Фонд протекает не хуже решета.

— Это Конец проклятого мира, Клеф. Тебе не сказали? — Кондраки искренне рассмеялся. — Ты не понял даже видя все эти трещины и течи в реальности? Как ты думаешь, Фонд собирается это чинить, а? Если бы они могли, они бы уже сделали это. Нет, это Конец. Для Фонда, тоже.

— Мы изворачивались и из худших ситуаций, — сказал Клеф.

— Не в этот раз. — Кондраки наклонился вперед. — Все разваливается. Центр не может удерживаться. Всесильная анархия разливается над этим миром. Ты знаешь, как это бывает.

— Никогда не думал, что ты фанат Йейтса.

— Кто, черт возьми, такой этот Йейтс? — Он и не ждал ответа. — Это конец игры, Клеф! Вот почему они решили, что я должен уйти. Даже если ты меня не понимаешь, это не имеет значения. Конец света означает конец для всех нас. Ты и я, просто нужно посмотреть, кто уйдет первым.

— Предполагаю, что это я.

— Может и так. — Кондраки откинулся назад. — Знаешь, я не собирался позволить этому ублюдку Ламенту убить меня. Но ты… Да. Все так и должно быть. Вот как все должно закончиться. Мы двое вместе. — Кондраки выглянул наружу. — Дуэль на пистолетах на рассвете. Ну… мой пистолет… твой дробовик. Что скажешь? Может, кто-то из нас и уйдет, а может, оба останемся лежать.

Кондраки встал и жестом поманил Клефа за собой. Вдвоем они вышли на улицу.

Двое мужчин молча наблюдали за небом в течение нескольких минут. Странные молнии мерцали вдали, но уже ближе чем в прошлый раз. Первый луч солнца, наконец, выглянул из-за горизонта.

— Солнце встает, Клеф, — сказал Кондраки. — Как тебе такое. Как будто так и должно быть.

Кондраки вынул из кармана пальто пистолет и вернул Клефу дробовик.

Как только его пальцы коснулись спускового крючка, Клеф нажал его, выстрелив Кондраки прямо в грудь. Тот отлетел назад, как тряпичная кукла. Его пистолет отбросило в другую сторону.

Кондраки не двигался.

Клеф подошел к телу. Посмотрел вниз. Вновь вскинул дробовик, но затем опустил его.

— Тебе надо было пустить мне пулю в череп, Кон, — сказал он. — Почему ты просто не мог…

Тело дернулось. Кондраки резко пошевелился.
— Всегда знал… - Кондраки, казалось, с трудом проговаривал слова, но следующие несколько были произнесены достаточно легко. — …Тебе не все равно.

Клеф присел рядом с умирающим. Он все еще держал его под дулом дробовика. Он был сочувствующим, но не глупым.

— В кого они нас превратили… — прохрипел Кондраки. — Мы могли бы быть чем-то большим. У нас могла бы быть настоящая жизнь. Мы могли бы быть людьми. Но нет… Они разрушили нас. Они сделали нас легендами… а затем отбросили нас в сторону, как только перестали в нас нуждаться. Ты знаешь, что они заставляли нас делать…  что они заставляют делать тебя сейчас… — Кровь хлынула из уголка его рта. — Но им этого недостаточно. Им никогда не будет достаточно.

Клеф ждал.

— Я… — Кондраки попытался улыбнуться. — Мне тоже не все равно, Клеф. Я всегда переживал. Так что… есть еще одна вещь, которую ты должен узнать, прежде чем я умру.

Кондраки посмотрел на небо. Молнии играли и танцевали вокруг трещин реальности, отражая фиолетовый и зеленый цвет в его медленно затухающих глазах.

И он ушел.

После этого Клеф еще долго сидел рядом с ним.

— Я тоже, Кон, — промолвил он.

В лачуге был бензин. На этот раз он сжег тело.

Мир в самом деле умирал. Пока он ехал к SCP-2000 даже его имплантаты не могли обработать и половину того, что он видел. Если бы не якоря реальности, встроенные в грохочущий грузовик, Клеф был уверен, что не смог бы преодолеть и десятка километров.

Он был менее чем в двух километрах от комплекса, когда вдруг увидел… что-то происходило внутри самого грузовика. Возможно понятие горения разрушилось. Или превратилось во что-то другое. Но он решительно не мог понять, что же происходило в грузовике. От мыслей у него заболела голова, и он вышел из машины, чтобы продолжить путь пешком.

Третьим глазом Клеф увидел безымянное существо, шагающее параллельно горизонту. Приближается. Он ощутил вдруг тошнотворное чувство дежа вю. Или vecu. Одно из двух.

Ты видел это раньше. Это все повторяется вновь.

Клеф не знал, откуда пришла эта мысль. Было ли это какое-то эхо, сохраненное благодаря его вечно ненадежной защитой от сдвигов реальности? Было ли это просто мрачной игрой воображения? А может мысль самой умирающей вселенной? В такое время все версии выглядят правдоподобными.

Бог без имени — нет, не бог — ничего настолько вразумительного и тривиального — но как вы назовете Это, если не богом?

Клеф покачал головой, пытаясь выбросить эти слова из головы. Лучше не зацикливаться на мыслях, которые могли быть вашими, а могли быть  и чьими-то еще. Пройдя через пустыню, что являлась богом без имени… Вот бля. Он снова потряс головой, силясь очистить ее, и выключил один из своих фильтров восприятия, чтобы облегчить задачу. Затем продолжил движение.

В пределах ста метров все снова стало казаться реальным. SCP-2000 все еще оставался оазисом стабильности в мире трещин и смерти. Не из-за самого 2000. Из-за того, что было сокрыто внизу.

Он все еще не знал, что именно это было. Но предположил, что вот-вот узнает. Хотя сейчас он и не особо заботился о знаниях.

Клеф спустился через башню. В списке оставалось еще одно имя.

Короткий подвесной мост привел его к острову в центре небольшого моря.

Остров парил в воздухе, не касаясь морской глади, а на его вершине ослепительное сиял массивный цветок. Его полузакрытые лепестки представляли собой решетку, сотканную из радужных потоков света. Сам остров выглядел как громадная масса черной земли с торчащими тут и там корнями, как если бы весь он был вырван из цветочного горшка великана и осторожно подвешен здесь, посреди пустого воздуха. Лепестки и корни были покрыты мерцающими узорами: яркими и подвижными на лепестках, золотисто-красными на корнях. Слова и образы были не знакомы Клефу. Аромат свежей, влажной земли разносился по всей пещере — вездесущая весна.

У перил, глядя на море, стоял O5-12.

Нет. Не O5-12. Не после всего проделанного. Он будет называть его настоящим именем, или, по крайней мере, по имени, которое когда-то было дано этому человеку: Трой Ламент.

Ламент не повернулся, когда Клеф подошел к нему. Его взгляд оставался прикованным к парящему острову, к замысловатому переплетению корней и земли.
— Это что-то невроятное, а? — сказал Ламент.

— Вы не пытались починить 2000, — сказал Клеф. — Вы создавали… что бы это ни было.

Ламент усмехнулся.
— Создавали? Нет… Эта штука старше нашей вселенной. Старее, чем вселенная до нашей вселенной. Старее, чем вселенная до нашей вселенной, до нашей вселенной… Смысл ты понял.

Клеф пожал плечами.
— И что это за чертовщина?

— Мы называем его Цветение, — сказал Ламент. — Наш последний резервный план. Лучше всего хранить в секрете, и все такое, но этот однозначно реален. Всем рабочим заменяют память, когда они покидают проект. Никто не знает об этом, кроме Смотрителей. — Ламент указал на символы свисающих корней.

— Еще не догадался что это?

— Какая-то программа или код, — сказал Клеф. — Может это у вас такое Руководство пользователя?

— Хах. Хорошая догадка, — сказал Ламент. — Но не совсем верно. Это требования к активации.

Клеф нахмурился.
— Какие еще требования?

Ламент наконец повернулся и встретился взглядом с Клефом. Он указал на папку в его руке.

Клеф остановился, глядя на него сверху вниз, и глубоко наморщил лоб.
— Да ты, блять, прикалываешься.

— Нет.

— Убийства всех этих людей — было требованием для активации этой… штуки? — сказал Клеф. — Какой, черт возьми, сценарий требует серийных убийств?

— Постарайся не думать об этом в подобном ключе, — сказал Ламент. — Если это поможет, думай об этом как об… удалении опасных элементов, которые могут помешать активации. По крайней мере, так предыдущий Двенадцатый объяснил мне.

— Другими словами, полная хрень.

— И я также сказал. Старый Двенадцатый только посмеялся надо мной. — Ламент с улыбкой посмотрел на цветок. — У каждого из этих корней и лепестков есть закодированный список событий, которые должны произойти, и люди, которые должны умереть, прежде чем Цветок позволит нам его использовать. Похоже требования, различаются для каждой временной линии. Это не всегда смерти, но всегда что-то… — Ламент пожал плечами. — Если тебе станет легче, мы оставили членов Фонда напоследок. Все могли облажаться, но мы до последнего надеялись найти другой способ… Любой другой способ…

Клеф не спешил. По крайней мере, он хотел сначала разобраться. Или хоть немного успокоить то, что осталось от его совести.
— Способ… для чего?

Ламент вздохнул.
— Не задавай вопросы, на которые уже знаешь ответы. Ты наверняка заметил, Клеф. Нарушения условий содержания… Новые аномалии… Конфликты, войны, глобальные разрушения на континентальном уровне. Наконец, все те Зеленые, которых ты убил? - Ламент пристально посмотрел на него. - Только не говори мне, что так и не понял.

— Не понял чего?

— Да ну ты брось. Сколько Зеленых обычно появляется на протяжении всей истории? Какой-нибудь святой здесь, колдун или шаман там…

— Бог ты мой, — Клеф понял, к чему тот клонит.

— Да. Я как раз хотел его вспомнить.

- Это не смешно.

Ламент ухмыльнулся.
— Да ну. По моему немного забавно.

— Но наличие Зеленых не означают, что реальность изнашивается. Корреляция не является причиной. И не мне разъяснять это тебе.

— Как бы то ни было — Реальность изнашивается, — отрезал Ламент. — Это длится уже очень, очень давно. По большей части мы не имеем к этому никакого отношения. Когда начали развязываться изначальные отрезки, мы проигнорировали это, но когда эта тенденция продолжилась, Совет начал активно набирать вас из Инициативы. А теперь? Все узлы распались. Звезды гаснут. А что-то чуждое входит.

— Сценарий конца реальности класса ZK, — сказал Клеф. Он почувствовал вдруг насколько устал за последние дни. Чертовски устал. — Я думал, что этот сценарий был чисто теоретическим.

Ламент усмехнулся и театральным жестом развел руки.
—Что ж. Познакомься с теорией.

— И сейчас это происходит. Взаправду. Но как?

Ламент пожал плечами.
— А это имеет значение?

— Думаю, что нет, — сказал Клеф. И действительно, не было разницы из-за чего происходил Конец. Главное, что он происходил. — Так что, это ваше Цветение исправит все это?

— Неа.  — Ламент улыбнулся, как бы извиняясь. Но Клеф и без ответа прекрасно знал, что это невозможно. Уже слишком поздно. — Мы не можем исправить реальность. Мы не можем остановить то, что грядет. Уже нет. По крайней мере, не в этой временной линии. То, что грядет, уже на пороге. Ты видел это, верно? На горизонте. Волк у дверей. Кто-то называет это воющей черной луной. Слышал наверное? Я вот слышал. Слышал уже довольно долго.

Клеф устало закатил глаза.
— Давай ближе к делу, ты, мелодрамный засранец.

Ламент рассмеялся, и на мгновение его смех прозвучал искренне весело. А затем резко оборвался и сменился долгим молчанием.

— Мы отключаемся, - сказал Ламент. - Перезагружаем реальность. Откатываем ее назад.

— И сколько раз? - зло спросил Клеф.

— О чем ты —

— Ой да кончай. Ты прекрасно понимаешь о чем я, — огрызнулся Клеф. — Сколько раз мы проделывали это раньше? Сколько линий времени?

Ламент глубоко вздохнул.
— Мы не знаем. Даже наш архивариус. Мы расшифровали только записи нескольких последних временных линий. Кроме того… Я знаю, что мы не были первые, кто пользуется этой штукой. — Ламент спрятал руки в карманы. — Кстати, об этом… Ты ведь знал, что это уже происходило, верно? Хех. Частичная защита реальности — та еще сука… Наверное. Может быть, ты даже когда-нибудь вспомнишь какую-нибудь часть свой жизни в следующем воплощении.

— Пошел ты, Трой, — ответил ему Клеф.

Ламент рассмеялся, но Клеф лишь покачал головой.

— Нет, серьезно. Пошел ты. Я только что убил всех, кого знал и любил, а вокруг меня, в этот момент миру наступал пиздец.  Я мог предположить что такое случится. Не впервой. Я должен злиться, я должен быть разочарован, но нет, просто… с меня хватит. С меня блять хватит. Я думал, что ты лучше, чем они. Ведь ты был одним из нас! Ты знал, на что это похоже — остаться в комнате с монстром, зная, что, может выхода и нет. А теперь, в Конце, я обнаруживаю, что ты весело маршируешь вместе с другими O5 творя невесть какую дичь для — я полагаю — "большего блага". Ты стал таким же кукловодом, который бесчувственно дергает за долбаные ниточки. Я никогда никому не верил… Но я доверял тебе. И что из этого вышло?

Ламент просто стоял и слушал его. Он выглядел так, будто ожидал этой речи. Тот факт, что он осознавал, что является разочарованием для кого-то, немного остудил Клефа.

— Ты должен был все это исправить, Трой. — Клеф почувствовал просыпающуюся боль в старой ране. Чувство пустоты и горечи медленно наполняли его душу. — Ты должен был это исправить.

— Мне очень жаль, старик, — произнес Ламент. — Знал бы ты чего это стоило… Я ведь пытался.

Клеф посмотрел на инопланетный цветок, проигнорировав Ламента.
— Что, если я откажусь? — спросил Клеф. — Что, если я взорву этот цветок и не перезагружу мир?

Ламент пожал плечами.
— Мир просто исчезнет. А ты как думал? Послушай, я знаю, что это все полнейшее дерьмо, но вот-вот опустится занавес, Клеф. И уже не будет ни сцены, ни актеров, ни нас. Если бы был выход, поверь мне, я бы воспользовался им. Но теперь … Можно сделать лишь одно.

— И что же именно?

— У тебя в списке последнее имя, — сказал Ламент. Он снова взглянул на Цветок, и его глаза на мгновение застыли. Затем он вытащил пистолет из наплечной кобуры и протянул его Клефу. — Если не возражаешь, я бы предпочел, чтобы лицо осталось нетронутым…

Клеф взял пистолет. Он проверил патронник, чтобы убедиться, что пуля встала правильно. Ламент снова посмотрел на него, ожидая.

Клеф прижал дуло пистолета к его груди.

— Знаешь, будь я ублюдком, я бы прострелил тебе яйца. Если бы я был другим ублюдком, я бы выстрелил тебе в лицо. Но сейчас я просто устал. Так что иди к черту.

Смех Ламента сначала был сухим, затем стал влажным, перемежаясь мягкими, пульсирующими звуками.

Клеф подошел к Цветению и прочитал последние инструкции из списка. Больше никаких имен. Просто Цветок и Конец света.

Подойдя ближе, он заметил белую карточку лежащую в грязи.

Клеф взял ее в руки. Сообщение на ней было написано почерком Ламента.

Привет, Клеф. Я солгал. В списке есть еще одно имя. Прости.

Он услышал шаги позади. Клеф повернулся…

Карточка в его руках взорвалась пеной, приморозив его на месте. Что-то жесткое и холодное обвивало его руки и ноги. Он посмотрел вниз. Серебряные цепочки. Сверхъестественно оживленные.

Перед ним стояла женщина. В одной руке она держала странное оружие — Клеф узнал в нем ускоритель элементарных частиц, прототип, который он до сей поры считал не завершенным. В другой руке она держала тридцати сантиметровый поварской нож.

Клеф почувствовал, как его внутренности скручиваются.
— Черт. Вот же черт. Я должен был догадаться. — Он хищно впился взглядом в женщину. — Тебя ведь не было в списке.
— Нда. Довольно небрежно с их стороны, — ответила она. — Привет, Клеф. Меня зовут София Лайт. И ты убил моего бывшего парня. Готовься к смерти.

Клеф попытался потянуть серебряные цепи.
— Признателен за эту отсылку, но мы оба знаем, что делает этот нож. Разве это не излишество?

— Для тебя? — Лайт усмехнулась. — Нет. Не совсем.

Клеф вернул ей ее ухмылку.
— Боже. Это прекрасно, — воскликнул он. — Последняя выжившая девушка всегда убивает монстра в конце концов.

— Да, убивает.

— Так обычно случается, — добавил Клеф, слегка нахмурив лоб.

Лайт кивнула.
— Да. Так обычно и происходит.

Клеф помолчал. Его разум пытался придумать какую-нибудь контрмеру, возможные варианты побега, пути отступления. А затем он просто отбросил их все, одну за другой.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать. И постарался понять, что именно хочет.

«Передай им, что мне жаль», было так же бессмысленно, как «Попроси их чтобы они простили меня». В конце концов, большинство из них даже не родятся в тот момент времени, к которому Вселенная перезагрузится.

В итоге, он решил побыть корыстным.

— В следующий раз завербуйте меня помедленнее. И не позволяйте мне узнавать всех их, если мне придется повторить подобное.

Лайт снова кивнула.

— Я поняла.

Бывший и будущий O5-2 зашел в Цветок в Конце света и, оглянувшись в последний раз, выключила свет во вселенной и захлопнула дверь.

А потом погасло солнце.