- Критик идёт нахуй.
Руиз ходил взад-вперёд по одноцветному коридору, держа в руке задрипанную кассетную видеокамеру стандарта Betamax.
- Пришёл, значит, ко мне домой этот мудак, и ну с порога критиковать мои, мать их, обои, нет, сэр, нет, сэр, ковёр не под цвет занавесок, сэр, сдристните из моего дома, СЭР. Дамы и господа, и, не знаю уж, сверхразумные животные или пришельцы, или что вы там за выродки, мы совершили ошибку. Этот человек - драный маньяк, и вовсе не в хорошем смысле этого слова.
Руиз пошёл вверх у себя по лестнице Пенроуза.
- Мы каким-то образом стали сами по себе организованы, а это - ошибка просто нихуёвого калибра. Каждый раз, когда очередной болван из ваших рядов рисует меметическое граффити, на тех из нас, кто всерьёз пытается что-то сказать, как снег на голову, валится Режим. Те из нас, кто больше всех обделены умом, и вовсе начали допускать совсем уж детские ошибки. Теперь Режиму известно наше имя. Мы устарели, мы пресыщены, мы - говённая безвкусица. На наше творчество глядят и вздыхают. Кому есть до нас дело? Никому, потому что мы занимаемся бессмысленной хернёй.
Руиз прыгнул в пару зеркал и вошёл в свободное падение.
- Так что я решил сделать шаг и устроить нечто… радикальное. На хер внезапность, на хер Дада, всё нахер. Это всё уже сбилось с пути, вот почему о нас никто не говорит. Раньше мы жили затем, чтобы шокировать, чтобы бросать вызов, чтобы брать Режим за его, мать их, яйца, и заталкивать ему же в глотку. А сейчас мы в который уже раз долбим в одну сраную точку. Да в левом пальце ноги фабриканта игрушек больше творческого порыва, чем во всех нас, вместе взятых, и пора это исправить. Я рассылаю это всем. Это - наш манифест.
Руиз приземлился в огромную яму, наполненную мягкими шарами.
- Номер Раз. Критики идут нахуй. Точнее - Критик идёт нахуй. Критик - Никто. Любой, кто начинается с Большой Буквы, слишком много о себе возомнил, и очень зря. Отдалитесь от этих мудаков, пусть сами дерутся за тот вторичный высер, что они зовут "креативностью". Творите для себя, ибо истинно говорю вам, если вы подлаживаетесь под критика - вы под него ложитесь, а надо - под себя. Так что выньте залупу Критика изо рта, пососите уже свою для разнообразия.
Руиз выудил откуда-то кубик Рубика и начал его вертеть.
- Номер Два. Режим идёт нахуй. Раньше мы этим жили, до того, как случилось это "ололо мы такие внезапные". Вот вам совет - даже не совет, так, намёк на полшишечки, чтобы мозги не насовсем вынесло - всё ваше творчество только тогда чего-то стоит, когда его Никто не понимает.
Руиз положил обрывок бумаги обратно на луну.
- Номер Три. Нахуй идёшь лично ты. Лично ты виноват в том, что мы забыты, как древний баян, лично ты виноват в том, что нас втоптали в грязь, а ты сидишь, куришь себе травку или что ещё, и чешешь репу, почему это "Никто не понимает нас как Никто". Потому что ты не несёшь смысла. Все мы целиком, насквозь вторичны. Ремейк, потом ревизия, и так далее. Когда уже кто-то из нас сделает что-нибудь оригинальное?
Руиз парно и копытно переселился душою промеж хаотичных неорганических множественностей из.
- И я призываю к возрождению. Я призываю к переменам. Я призываю тебя перестать вести себя так, будто менять правила реальности - это всё путём. Призываю тебя перестать лить нам в уши эту околесицу. Призываю к тому, чтобы пиццу доставили через десять минут или вернули деньги. Призываю сесть и пересмотреть всё содеянное и спросить себя, чем ты всерьёз можешь гордиться. Призываю тебя осознать, что нечем. Призываю перестать делать всё то, что мы уже привыкли делать. Призываю к тому, чтобы снова наставить нас на путь.
Руиз повесил телефон, сделанный из потрохов тараканов.
- Хватит творить лишь потому, что можешь так делать, хватит творить из желания быть в струе, хватит творить из желания повторить увиденное, хватит творить не своё, хватит творить непутёвое. Вся эта ересь - не наш метод, не наш путь. Инфантильное дурное дерьмо, вот что это такое. Хочешь, скажу, почему у нас ещё не всё путём? Потому что лично ты, к сожалению, - часть "нас". И ты - непутёвый.
Руиз улыбнулся в объектив видеокамеры.
- Пока что.
Вырезатель и Скульптор сидели и смотрели эту видеозапись.
- Как он это соорудил? Это он… как он оказался на луне? Это вообще ЧТО всё такое?
- Не нравится мне это.
- Ясен пень, не нравится. Тебя, небось, бесит, что ты не первым всю эту хрень изваял.
- Нет, я про то, что он пытается делать. Не вижу цели. По-моему, он пытается нас разобщить.
- В старые добрые времена не было никаких "нас". Мы просто творили, что хотели.
- Теперь всё лучше. Мы творим целеустремлённо. Воплощаем Искусство в Реальность.
- Ага, но… хрен его знает. Что-то у меня к этому больше душа не лежит. Я - "Вырезатель", а я только и знаю, что резать ножницами журналы и переосмыслять всякое старьё. Я не такой, как вы все. Не дано мне делать так, как сам хочу. Не дано творить, дано только доделывать. А всё из-за этих сраных кличек.
- Ты сам так захотел.
- Да, но не на всю же жизнь! Дюшан всё же дело говорит, мы - просто "Кто-то с Большой Буквы", и у меня это уже вот где сидит! Хочу с гордостью подписывать свои, мать их, творения настоящим именем!
- Ха, "Дюшан". Не заслужил он такого псевдонима.
- Разве?
Вырезатель поднялся и отправился на кухню.
- Пожевать хочешь? Я пиццу закажу.
- Ага, мне вегетарианскую. Ладно, всё равно он тупо… уф. Хотя, знаешь, закажи мне "мясной пир". Организм мяса требует.
- Не вопрос.
- Ладно, и всё же какой-то он … непутёвый. Ну серьёзно, Betamax? Какой смысл, помимо желания не быть в струе? Из всех моих знакомых проигрыватель таких кассет есть только у тебя. Кроме нас, наверное, сейчас это никто и не смотрит.
Вырезатель оставил заказ и снова уселся рядом со Скульптором.
- Знаю, что у Критика таких штук десять. Я свой как раз у него взял. Он, наверное, кипятком ссать будет.
- Эт точно, дальше, чем видит. А потом захочет голову Дюшана на тарелочке.
- С чего бы?
- Он критикует нас, и он критикует критику Критика.
- Ну, все мы критики. С чего ты взял, что кто-то обратит на него внимание?
- Он броский. Противопоставляет себя нашей контркультурной революции, вышибает её у нас из-под ног, указывает неверный источник и валяет наше имя в грязи, как хрюшка. И меня он жутко, жутко бесит. Думаю, видео даже не выходит за пределы. Он просто смеётся над нами. Обычное видео со всяким невозможным, и он пытается показать, что выход за пределы - фуфло.
- Чувак, мне не дано выходить за пределы. Я просто вырезки делаю, забыл?
- Ну да, ну да. Сам захотел.
- Вот именно, что в прошедшем времени. Мне кажется, с меня хватит.
- Бля.
Скульптор пронёсся к видеомагнитофону, спешно вытащил ленту и посмотрел её на просвет, пытаясь ощутить несуществующее на её скошенной кромке.
- Чувак, он тебя зацепил, всё же эта штука выходит за рамки, это…
- Не выходит. Просто меня достало. Давно уже достало. Ничего своего не делал, только ради вас тут и держался. Не пойми меня неправильно, чувак, но… я хочу сделать что-то другое. Ты помнишь, что первым изваял? Ну, ту странность из железобетона, как бишь ты её обозвал?
- "Uścisk". Помню.
- Народ от неё тащился. Зря ты под ней своё имя не поставил. А какая у тебя была последняя работа? Меня только и помнят, что за вырезки из газет. Мы застоялись.
Руиз открыл дверь.
- Доставочка. Пицца гавайская, пицца "мясной пир", верно, господа? Вознаграждение курьеру приветствуется.
Скульптор и Вырезатель уставились на Руиза Дюшана, одетого в потёртую курьерскую форму из пиццерии. Дюшан протягивал им две коробки с пиццей. Первым тишину нарушил Вырезатель.
- …ну нах, ладно. Вот двадцать баксов, сдачи не надо.
- Спасибо, приятного аппетита!
Дюшан удалился, а Скульптор перевёл тяжёлый взгляд на Вырезателя.
- Ты вообще в своём уме?
- Чувак, я жрать хочу, а у него наша пицца. Он же не мудак, травить её не станет, ничего такого. Хотел бы нас убить - убил бы видеозаписью. Мы в его руках - как пластилин, и он это знает. Ситуация под его контролем. Хочешь злись, хочешь - нет, но он по этому пути дальше нас прошёл.
- Ты… Ладно. Гони мясную.
- Держи.
- … она вегетарианская.
« Она просто разбилась | Хаб | Клац-клац-клац »