SCP Foundation

…

Сегодня ожидается снижение температуры. Днём — +6, дождь будет идти весь день с вероятностью выпадения мокрого снега и появления гололёда. Ночью — -5, рекомендуется посыпать солью тротуары и лестницы. На выходных будет ещё холоднее: в субботу максимум — 0°C, вероятность снегопада больше дюйма — 30%. Это был ваш местный прогноз погоды. Сейчас 12 декабря 1997 года, 6:45. Далее в эфире — знаменитая сюита "Щелкунчик" Петра Чайковского в исполнении Бостонского филармонического оркестра.

Д-р Таддеус Жанк протёр остатки сна со своих глаз и, всячески потягивая и вытягивая спину, поднял себя в сидячее положение. Утро, ничем не отличающееся от множества других, пролетевших друг за дружкой. У рутины есть свой шарм. Очки, зубная щётка, рубашка и галстук. Халат, ключ-карта, кофе и бублик. Портфель, коридор, "Доброе утро, Фил.", "Утро, Д-р Жанк, хорошо спалось прошлой ночкой?" , "Ещё бы.", кабинет, проверка почты. Закрыть дверь, поднять штору. Унылое утро пятницы, влажное и серое. В коем-то веке он был рад нефтяному отоплению и простому климат-контролю. Бессмысленная трудоба "выживания" среди неандертальцев наконец-то становилась комфортной. Доктор сделал глоток. Всё ещё немного горячо, но уже пить можно.

~У вас четыре новых голосовых сообщений.~

"Д-р Жанк, это Маркус. У нас загвоздка. Перемещение происходит, но размеры поля то и дело оказываются слегка нестабильны. Последним объектом для теста был стул и только одна его половина переместилась. Другая же оказалась весьма серьёзно облучена. Я просмотрел ваши заметки насчёт попадания в узкий временной промежуток, и, мне кажется, требуемая точность выходит за пределы способностей нашего оборудования. Если у вас найдётся свободная минутка, я буду в лаборатории примерно в десять утра. Можете не торопиться — надо проверить пару вещей."

Белая доска постепенно окрашивалась в розовый. Новые надписи стирались, писались заново и стирались множество раз. Заметки уже начинали вываливаться за края, с какой стороны бы он ни посмотрел. Калькулятор запустился со степенью прозрачности 50% — и молниеносно расшифровал записи для повторной проверки. Маркус Киттерман звал его из-за проблемы, требующей всего лишь наносекундной точности. Это должно быть в рамках способностей Пентиума… если только не радио-помехи вокруг участка…

Жанк расслабленно вздохнул, внезапно обрадовавшись, что отдел работает исключительно с неживыми предметами. По крайней мере, на данный момент.

~Следующее сообщение~

"Это Афина Анастасакос. Отчёт по окончании рабочей смены. Эксперименты продвигаются успешно, однако топология нашей модели вызывает трудности. Запрашиваю разрешение дополнительно привлечь двух инженеров из Экстра-D с уровнем допуска 4-Дельта для помощи в завершении сборки устройства. Пожалуйста, сообщите мне как можно скорее."

Афина проделала восхитительную работу в разработке тахионного излучателя. 281 был остроумной вещичкой, но он не мог пролить свет на все потайные жилки и белки временного смещения или расширения. Он был, по большому счёту, просто будильником слепленным с большой батареей. Однако, его вес примерно на три килограмма превышал ожидаемый, а входные и выходные напряжения цепи просто не совпадали. "Седьмая" сторона этого устройства таила в себе что-то ещё.

~Следующее сообщение~

"Привет, док. Берт Томлин. Навещу тебя сегодня в… 8:00. Большего здесь сказать не могу. Пока."

Бернард "ради всего святого, просто зовите меня Берт" Томлин? Но зачем? Жанк не видел Берта уже больше пяти лет после инцидента 176. По спине Тада мгновенно пробежал холодок, когда он открыл пустой портфель, в котором лежало несколько пустых папок с "инструкциями" на случай, если внезапно заявиться некто с неверным уровнем допуска. Хотя Томлин был не из тех — уровень допуска подходящий. Должен быть. Ведь он был в составе поисковой группы, когда… Когда. Если он явился так быстро…

~Следующее сообщение~

"Добрый вечер, Д-р Жанк. Это Д-р Пьедмон. Я просто хотел поблагодарить тебя за… блин, это 1997 год? Забей, Тад. Будем на связи.".

~Конец последнего сообщения~

… Доктор кто? За что он вообще мог благодарить… Точно.

В таком случае, подумал Тад, пора бы приступить к работе на сегодня. Чем раньше получиться разгадать эту чёртову головомку, тем лучше. Трубка к уху, пять нажатий, и звон на другом конце линии. Порывистый ветер снаружи раскачивал деревья, грозно вырывая последние остатки осенних листьев.

Младший научный сотрудник Анастасакос, — ответила она, скрывая изнурённость за тонкой маской-фанерой из профессионализма.

— Это Жанк. Можете зашифровать линию?

Пять неравномерных гудков.

— Должно работать, — промычала Афина. Тад практически видел, как она трет глаза по ту сторону звонка. — Предполагаю, вы звоните по поводу оставленного ранее запроса?

— Именно так, — ответил Тад. — Знаете ли вы мастеров, с которыми хотели бы поработать? Может, кто-нибудь, с кем работали раньше? — Тад запустил своё устройство и начал пролистывать список имён.

— Так-то не особо, — Ответила Афина. — Мне просто нужен кто-то, чтобы помочь нам увидеть последнюю плату. Мы… это была долгая неделя, и мы много добились, но если я буквально не могу видеть, что я обратно проектирую…

— Понятно. Сколько вам нужно?

— Вроде бы, я попросила двоих, но… Да, двое — нормально.

— Хорошо, я заполню бумаги после обеда. А сейчас надо идти. Посетители готовы повыпрыгивать ко мне в любую минуту.

— Чт… ? ДА! Точно. Спасибо, — сказала Афина с облегчением.

— И ещё кое-что, Атти. Поспи немного, — Ты не годишься мне такой уставшей.

— А как же сроки?

— Г-жа Анастасакос, мы работаем над устройством временного смещения. Здесь нет сроков.

Тад опустил взгляд на часы. Ровно 7:00. Остаёшься один час:

— Но бывает так, что они есть, — поправил себя Жанк, уже успев сбросить трубку.

Тад занимался страстной любовью с фазовым трансформатором, когда пробившее 8:00 явило свою уродливую рожу. Задрожала дверная ручка. Вздох. Крикнул "Входите!", не поднимая взгляд от беспорядочно летающих по странице красных пометок. Левая рука пробралась под стол и схватила томящийся служебный пистолет Beretta 92 … знаете ли. На всякий случай.

Защёлка скользнула внутрь, дверь ненадолго поколебалась и, открывшись, обрушила шквал песка, ветра и пустынной жары, испепелив атомной бомбой всё сознание Таддеуса. Д-р Жанк поморщился, откашлялся и поднял руки, когда облачённая в хаки парочка прижала дверь в изначальное положение. Оба сняли очки. Мужчина. Женщина. По полной загружены для выживания в жестоком мире. В руках запрещённый огнестрел. Уставшие.

И никто из них не Берт Томлин.

— Д-р Жанк! Слава богу, сработало, — женщина развязала головной платок и убрала защитные очки, обсыпая песком кабинет, будто последующая уборка была чужим делом и будто никто здесь не собирался закончить сегодня работу. Тад демонстративно откашлялся.

— Вам помочь? — нетерпеливо спросил Жанк, наконец-то отбросив ручку. Он пристально смотрел на них сквозь свои линзы. Тем временем мужчина сбросил рюкзак, достал небольшой бурдюк и стал наполнять его водой из кулера в углу.

Мужчина в однотонном пустынном одеянии усмехнулся и покачал головой:

— Забавно. Правда забавно. Это смешно. Держу пари, у вас часто бывает такая возможность, — Он пил воду взахлёб с особой жадностью, словно за множество дней не проглотил и капли. — Мы столкнулись в этой точке ровно, как вы нам и сказали. А именно спустя пятьдесят семь дней, восемь часов и двадцать одну секунду. И всё совпало. Хотелось бы не затягивать с интервью, чтобы я мог вернуться домой и, наконец, провести время со своим котом.

Тад склонил голову набок. Такой точный временной промежуток что-то значит. Всегда что-то значит. Упрощая до секунд, это было 4 953 600 с. Разделив на базовый промежуток "сейчас" равный 11.25 с, получаем 440 320 единиц времени. Либо они пропустили сброс, либо…

— … В каком году вы начали?

— Доктор, это уже чересчур, — сказала женщина, откинувшись и отбирая у напарника бурдюк. — То есть, вы упоминали, что можете быть слегка сбиты с толку, когда мы вернёмся…

— Я так сказал? — Таддеус впервые осознал свою склонность к недооценке. — Ну, похоже, что так и есть. Просвети меня, пожалуйста.

Стоило парочке оглядеть кабинет, так сразу хлынуло осознание. Будто не хватало нескольких вещей. Важных вещей. Мужчина посмотрел на партнёршу, согнулся к двери и открыл проход к оживлённому коридору. Колеблясь, он просунул свою руку с часами за дверной косяк и вздохнул:

— … Мы агенты Грегори Хартфорд и Ванесса Фридман… прибыли из 5 июля 2019 года нашей эры.

— И кто вас назначил на проведение операции?

Ванесса закрыла глаза и наклонилась к Таддеусу:

— Вы, доктор, — женщина засунула руку в кожаную сумку, достала маленькую позолоченную глиняную чашку и положила на стол. — Безопасный… Но не наливайте в неё воду. И будьте осторожны. Эта чашка проделала очень долгий путь.

Доктор разочарованно сжал губы. В соответствии с текущей моделью, посетители пришли как раз вовремя. Он отругал себя будущего за все излишние хлопоты, но осознал, что смысла в этом мало. Это именно та дыра, закрыть которую было делом его жизни.

— Спасибо вам за ваш вклад. Добро пожаловать в 1997-ой, — Тад задокументировал время, дату, имена и доставленный объект, после чего взял трубку и в быстром темпе нажал не менее 19 кнопок. — 12, пожалуйста… Д-р Таддеус Жанк, по поводу "подбора"… Да, я подожду.

Это утро обещает быть очень насыщенным.

Маркус неделикатно поковырялся в носу и вытер палец об обёртку для сэндвича, купленного в 9 утра. Однако, стоит отдать должное — прежде чем приступить к обязанностям, он воспользовался антисептиком, лежащим у панели управления. Тлеющие останки стула всё ещё валялись на полу испытательной камеры.

— … Две минуты, — сказал он, медленно опускаясь вдоль ряда компьютеров и перепроверяя встроенный в камеру счётчик Гейгера.

— Сколько таких тестов вы проводите в день, Г-н Киттерман? — Таддеус внимательно разглядывал экран, показывающий отснятый материал. 281 сработал одновременно с электромагнитным передатчиком. В центре испытательной камеры возник и тут же схлопнулся временной пузырь. Вспышка света, всплеск радиации и разрушение остатков.

— В пределах от десяти до двадцати, потихоньку повышая Δt по ходу дела. Между 3 секунды и 5 часами всё работает нормально, но за этими пределами поле теряет стабильность и… — инструмент в стороне загремел чередой щелчков. — О, ну вот опять.

Громкий треск последовал яркой вспышкой света и 2/5 части стула рухнуло на груду останков. Альфа-, Бета-, Гамма-радиация, а ещё несколько миллионов свободных нейтронов в придачу, разлетелись по камере во всех направлениях.

— Ого, — сухо сказал Тад, облокачиваясь на стуле, — та-ак быть не должно…

— А-а-ага. При таком уровне радиации путешественник за пару дней потеряет волосы, а вскоре и поджелудочную, — сказал Маркус, покачав головой. — Я думаю, это связано с тем, что при прохождении через твёрдый объект горизонт событий сдвигает слишком много атомов, но я не могу говорить точно, пока своими руками не добьюсь успеха.

Таддеус осмотрел мониторный ряд, пока его калькулятор продолжал печатать, проверяя и перепроверяя ожидаемые значения. Всё было верно. Значит настал час для тупых вопросов:

— Перезагружали?

— Ага.

— Проверили точность таймера?

— До пикосекунды, — ответил Маркус, похлопывая цезиевые часы, как старого друга.

— А клетка Фарадея замкнута?

Оглушающий шум из испытательной камеры испугал их так, что сердце в пятки ушло. Только что, по-видимому из ниоткуда в пол впечаталась двухметровая стальная двутавровая балка с надписью "НЕТ" вызженной плазмой по середине. Маркус Киттерман трусливо посмотрел на крайне недовольного Д-ра Жанка, раздражённо потирающего переносицу, и вздохнул.

— … Г-н Киттерман. Прошу вас, в следующий раз уделите особенное внимание радио-помехам, — Тад заглянул в испытательную камеру и, сомкнув губы, испустил недовольных вздох. — Теперь же постройте здесь клетку Фарадея и разрешите парадокс. Немедленно.

— Да, сэр, — ответил Маркус с телефоном в руках.

После обеда к Жанку в кабинет тайно завалился ещё один мужчина, который по-прежнему не Бертран Томлин. Что более примечательно, он внимательно осматривал содержимое портфеля. Ну или отсутствие содержимого. Висевший на поясе значок красовался лишь ярко-красной надписью "КпЭ-3". Этому мужчине было здесь не место.

— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ.

УД-3 вздрогнул, как от удара грома, резко развернулся, сжал кулаки и поднял их в боевой готовности, заряженный вытрясти всё дерьмо из любого, кто осмелится подойти. Не составит труда узнать этот взгляд. Этот человек повидал столько всего… так много всего. Видал и что-то, что выходит за рамки полномочий Тада. Уже взвесив заведённый кулак, УД-3 очнулся, пришёл в чувство и расслабился, обессиленно приземлившись на стол и схватившись за сердце.

— Господи! Тад! Ты до чёртиков напугал меня!

— Мне кажется, вы не воспринимаете меня всерьёз. Кто вы, позвольте спросить? — сухо спросил Тад. Голос звучал знакомо, но он не мог понять, откуда.

УД-3 протянул руку. Тад, не желая того, ответил взаимно.

— Д-р Лоуэлл Пьедмон, УД-3, — сказал мужчина; улыбка расползлась на его лице, — Знаешь ли, тебя не так уж легко найти. Даже когда ты существуешь.

— Да, я часто это слышу, — сказал Жанк, после чего пинком закрыл дверь за собой и рывком устремился к своему столу. Он закрыл портфель с громким хлопком так, что замочки закрепились сами собой. — Что я могу для вас сделать, д-р Пьедмон?

— Ничего. Ну, пока ничего, — ответил д-р Пьедмон. — Но… я не знаю, наверное потом что-то. Вот только… угу. Сложно.

Тад налил стакан воды и потянул медленный глоток:

— Вот только я уже это сделал? — предположил он.

— Да… походу, ты в то же время сделал это и не сделал пока что. Сбивает с толку. Д-р Пьедмон провёл непрошеным пальцем по одному из приставных столиков, рассматривая его, как и все до него. Словно там что-то должно быть. — Мне ли не знать! — наконец-то заговорил Пьедмон. — Весь этот кабинет… ну… думаю, ты скоро довольно скоро разберёшься.

— Извините меня, сэр. Но есть ли у вас для меня хоть что-то помимо загадочных отсылок на будущие события? — терпение Тада было на исходе.

— … только то, что отдел нетипичных видов содержания — твой друг. И если тебе вдруг пригодится… так скажем, насущная информация… Что ж, тогда ты пожал нужную руку, — Д-р Пьемон подмигнул, положил визитку на стол и ушёл. — Хорошего дня. Рад, что мы смогли встретиться. Снова.

Д-р Жанк пялился на визитку целые 45 секунд, подумал "что за херня" и взял её в руки.

— … Твою мать.

Остаток рабочего дня прошёл в блаженном спокойствии. Тихие подсчёты, хороший вкусный и питательный прием пищи, за которым вскоре последовало облегчающее и очищающее опорожнение кишечника, парочка постулатов, гипотез и один-два звонка Атти и Маркусу, чтобы узнать о ходе работы. Его собственный проект обнаружения тахионного поля был близок к воплощению 442i в реальность. К слову, на шесть десятков лет раньше. Все доказательства возможности создания устройства были на доске. Пока Жанк, подперев голову, думал, как можно изобрести что-то до его изобретения, в двери послушался стук.

Тад в быстром порядке опустил экран проектора перед своими записями:

— Открыто.

Через дверной косяк и в комнату агент Бертран Томлин собственной персоной. Он выглядел до ужаса щеголеватым в котелке, с закрученными усами, бакенбардами и в коричневом твидовом пиджаке. Стянув с лица накладные волосы и сплюнув с губ несколько лишних волосков, агент заговорил:

— Прошу прощения за опоздание. Пропустил сброс почти на полчаса.

Хотел бы Жанк сказать, что ничего страшного — у него и так было загруженное утро, как на стол тут же приземлился журнал. Он словно только сошёл с конвейера, вот только на голубой обложке вполне чёткими буквами была написана дата публикации — 1892 год. И прямо под белым текстом: Фонд. Берт продолжил:

— Не против ли ты рассказать, какого чёрта твоё имя делает в этом журнале?

— Что?! — Тад схватил журнал и пролистал до содержания. Действительно, его имя. И имя Афины в том числе. — Это уж точно на меня не похоже. С какого перепугу я буду публиковать открытия, которые только предстоит открыть?

— Я надеялся, ты мне расскажешь, — сказал Томлин, расстёгивая воротник и пиная в сторону несоразмерную обувь. — Ну и когда теперь ты… Стой, ты сказал, что это открыть только предстоит?

Тад посмотрел на тупое лицо Томлина так, что стало ясно, насколько оно тупое.

— Не смотри на меня так, Тад. Не смей так на меня смотреть. Я вёл тебя за ручку пять грёбаных лет своей жизни, чтобы ты сумел нагнать самого себя и я, нахрен, хорошенько расскажу об этом кому-нибудь из вас! — агент с грохотом поставил стул на пол и сел. Намеренно растрёпывая уложенные гелем волосы, он смотрел на доктора. — Ты сказал мне, что путешествия во времени стали возможны сегодня. Ты сказал мне это, с моей точки зрения, тридцать семь часов, четырнадцать минут и… семнадцать секунд назад. Учти, что из них 18 часов 47 минут пришлись на 1 мая 1892 года нашей эры. Что говорит твоя модель?

Тад подобрал красный маркер, чтобы расписать вычисления, но Бертран ударом выбросил его из рук:

— Просто. Посчитай.

— …19 августа две тыщи… нет… сорок седь… Боже правый! Это не может быть верным!

Брови Томлина сумели поцеловать потолок, пока он сидел, скрестив руки и ноги, с губами сжатыми в глубоком разочаровании:

— Я буду честен, Тад. Я даже не помню наше знакомство. Сколько мне было лет или сколько мне должно было быть по идее; какая из причинных-следственных нитей какая. Я уже устал. Мне больно. Я воняю собачей ссаниной, кобылами и грузовой станцией. Что-то знатно повертело нас на хуе. Неважно, зашли мы слишком глубоко или недостаточно глубоко, потому что, прямо сейчас, я должен от тебя, услышать, что, как минимум, путешествия во времени стали возможны сегодня!

Зазволнил телефон, Тад взял трубку:

— Тад Жанк…

— Д-р Жанк, это Афина Анастасакос. Вы можете…

Пальцы Тада запорхали по клавишам, а его лицо засияло.

— Вы же не серьёзно?

— Мы наконец увидели последнюю плату. Она настолько простая. Мне стыдно, что мы сами до этого не додумались. Устройство использует ранее неизвестный фермент. Растворить в воде — и получается сверхтекучая жидкость при комнатной температуре. Всего-то стоит потрясти и движение молекул действительно создаёт свечение! Релятивистское движение в пробирке! При комнатной температуре!

Таддеус, словно только что увидев привидение, посмотрел на заголовок ещё не написанной статьи:

— И мы можем воссоздать фермент?

— С долбанным школьным набором для химии! Кхм, извиняюсь за выражение — ответила Афина

Берт Томлин, едва услышав ответ, облегчённо вздохнул, позволив себе наконец-то расслабиться.

— Хорошо. Завтра я и ты первым же делом пишем статью. А затем будем проверять.

— Но, Доктор, мы сейчас в месяцах работы от безопасного и исправного прототипа! — возразила сотрудница.

— Понимаю, но на данный момент я знаю как минимум двадцать семь разомкнутых петель, которые нужно замкнуть, и если будет обнаружено ещё больше, то мы просто не сможем уследить за… — над головой Жанка загорелся яркий свет идеи, —… Забей. Поговорим об этом завтра, — Тад быстро положил трубку и повернулся в кресле, чтобы достать и показать Томлину экран проектора. — Кажется ли тебе что-нибудь из этого знакомым, Берт?

— Ага, это Темп Мат. Для ЭСМ.

Тад нахмурился и потер нос:

— Берт… ради любого бога, в которого ты веришь, понеси меня за ручку ещё пять лишних минут и, пожалуйста, повтори то, что ты только что сказал, по-английски.

Томлин закатил глаза и уселся снова:

— Ладно. Это Темпоральная математика.

Пустой, умоляющий взгляд Жанка клянчил информацию.

— … Темпоральные математика — это меметический/инфо-аномальный метод временного смещения, позволяющий любой границе событий служить как разделителем, так и двигателем до выбранного пункта назначения. Так оно сводится к "ЭСМ" — "Этот самый миг", — Томлин снова посмотрел на схему. Агент схватил лист бумаги и набросал выражение по памяти, после чего достал часы из кармана и внимательно осмотрел. — Да… вид слегка устаревший, но это точно Темп Мат. Но ты же сказал, что его ещё только предстоит открыть.

Доктор улыбнулся:

— Видимо, я уже.

Таддеус Жанк заглянул в окно своего кабинета, равнодушно откашлялся и просунул внутрь посылку. Неужели прошло всего пара месяцев с тех пор, когда всё казалось настолько безвыходным? Тад на секунду представил, как открыл дверь, зашёл внутрь и похлопал себя по плечу, дав мотивирующую речь, мол, он живое доказательство того, что в один не такой уж далёкий, а даже очень близкий день все труды окажутся не напрасны…

Но тогда он этого не сделал. Потому не сделал и сейчас.

Напротив, хороший доктор Жанк вытащил из кармана клочок бумаги и быстренько набросал уравнение. Он не торопясь шёл мимо зависших тел друзей и коллег, мимо всех этих крыс, безвыходно застрявших в лабиринте причинно-следственной связи. И шёл он до конца коридора к двери, за которой с распростёртыми руками ждала Вечность.

…