…

SCP-110-1, — кряхтящий динамик нарушил стерильную тишину камеры содержания.

Замученный скукой аномальный человек снял очки, бывшие исключением при заточении, и потёр виски. Книга в бумажном переплёте приземлилась на прикроватный столик. Мужчина уселся. Не то что бы ему помешали: на этой неделе прочёл её уже раз десять.

— Здесь я.

— Прошу вас подготовиться к осмотру помещения. Протяните обе руки к стене справа от вас: спина к двери, ноги на ширине плеч. Непослушание может привести к вашей нейтрализации. Вам понятно?

Гримаса SCP-110-1 съёжилась сильнее от гула древнего динамика, чем от угрозы лишить жизни. Но и в этом не было никаких прелестей. Тихая расправа являлась до боли наивным способом работы с заключёнными. Запугивание в целях подчинения учит их только искусному вранью.

— Понятно.

Следуя указаниям, он встал и двинулся к дальней стене камеры. Дверь открылась с отвратительным скрипом, и в помещение процокали две пары ног. Одна из них достала из кобуры пистолет и большим пальцем взвела курок.

— Ты забыл затвор, — проговорил SCP-110-1 через плечо, пока пара рук обходила его вверх и вниз. Он услышал, как другой охранник взвёл затвор, блякнул, и стал шарить по полу в поисках выпавшего патрона. SCP-110-1 негромко усмехнулся. — Этот новенький?

В его голову прилетел удар, выбив на пол очки и оставив в глазах белую пелену.

— Захлопнись, гандон, — сказал охранник, перепроверяя, не запрятал ли аномальный человек оружие или другие предметы, — … Он чист. У тебя всё нормально?

— Да… да, — ответил другой, — чист.

Охранник схватил SCP-110-1 за плечо, повернул и прижал спиной к стене:

— Ещё одна тупая выходка, и тебе поможет только ампутация правой ноги. Всё понял?

— Моё взаимное унга-бунга, — ответил SCP-110-1, фиксируя взгляд на охраннике (надеялся, что так — на месте лица он видел разве что размытое бежевое пятно) и сползая по стене, чтобы подобрать очки, — Ну же, отбери и выброси. У меня при себе всё то же самое, что и десять раз до этого.

В проходе появился высокий мужчина, одетый в элегантный костюм в тёмно-синюю полоску, с портфелем в руке:

— Ценю ваши старания, приятели, — откашлявшись, заговорил незнакомец, — но с этого момента я могу сам разобраться с интервью, спасибо. — Двое охранников попятились назад от аномалии, держа в кобуре, но не выпуская из рук пятые точки своих пистолетов, пока не достигли дверного прохода. — Это значит «уходите», — строго сказал мужчина в костюме, заставив парочку в проходе поспешно смыться.

Сложив руки на груди, SCP-110-1 подозрительно осмотрел незнакомца:

— Ну что? Чем тебе обязан?

— Может, ничем. А может, всем, — ответил одетый с иголочки мужчина, протягивая руку, — Полевой агент Бертран Томлин. Можешь звать меня Берт.

SCP-110-1 не пожал руку:

— Бертран… как Бертран Рассел?

— Знаешь о нём?

— Я инженер-тополог, ещё бы не знал, — язвительно ответила аномалия. — Что в сумке?

Мужчина в костюме улыбнулся и схватил портфель двумя руками:

— Как написано в твоём досье, ты заявляешь, что ты один из нас, но прибывший из будущего? Это так?

— Воет ли чёрная луна? — ответил SCP-110-1.

— Молодец. Из какого года?

— А какой год здесь?

Агент присвистнул:

— Никогда не заботили манеры, — он набрал код на замке портфеля. Откинув клапан, мужчина достал папку и протянул её аномалии. — Администратор считает, что я зря трачу время, но… взгляни ради меня.

Взяв папку, SCP-110-1 старался не выдавать своё отчаянное положение, но засверкавшая радость в глазах агента говорила сама за себя:

— Что это?

— Кое-что необычное, обнаруженное нами ранее. До чтения схем мне как до луны, но исследователи сказали, что это какое-то невозможное устройство. И до этих пор мы лишь поняли, что оно способно расширять микроволновые печи изнутри. Но взглянув на твоё досье, я сказал: «Кстати! У нас тут под носом эксперт в области пространственных аномалий, явившийся к нам из будущего! И он…»

— Помолчи, — сказала аномалия, поднимая ладонь. Неестественно тихое помещение внезапно наполнилось едва различимым гулом электронных устройств, которого уж точно тут не было до тех пор, пока SCP-110-1 не начал осматривать документ. — … Это просто неправильно.

— Что неправильно?

— Схема, — сказал SCP-110-1, захлопнув папку и передавая обратно, — это какая-то шутка. Кто-то просто держит тебя за дурака и ржёт, Берт. Извини.

Агент Томлин усмехнулся в ответ:

— Докажи.

SCP-110-1 закатил глаза:

— Ладно, — раскрыл папку. — Устройство воссоздаёт два псевдо-римановых разнообразия здесь и здесь, используя вот эту допотопную тауматургическую антенну, чтобы привлечь и запечатать дополнительное пространство, взятое из ничего. Но этот символ вот тут, — продолжал он, стукнув пальцем на странице, — он подписан, как тахионный излучатель. Приспособление, которое в теории создаёт время. Вот только такой частицы, как тахион, просто нет — его существование опровергли ещё в 1990-х. Путешествия во времени не…

Агент Томлин рассмеялся:

— Прошу прощения, путешествия во времени — что? Неужели ты собирался сказать: «невозможны»?

— Где ты это нашёл?

— Сам знаешь, что сказать не могу, — сказал агент Томлин, выхватив папку из руку SCP-110-1 и отложив в сторону. — Однако… что ж, если докажешь, что знаешь, как это работает, то, возможно…

SCP-110-1 закрыл глаза всего на секунду перед тем, как открыть их и уставиться в глаза агента. Выражение на его лице смягчилось. Новое выражение лица странным образом сменялась между неистовой яростью и невыносимой болью:

— Если это поможет мне выбраться из этой комнаты, я в деле. Скорячиться от боли, пожертвовать науке жизненно важный орган, что угодно — я это сделаю. Прошу, просто… прошло уже почти 20 лет. Я больше не выдержу.

Агент Томлин улыбнулся и снова протянул руку:

— Возможно мы начали на плохой ноте. Меня зовут Берт Томлин. А как зовут тебя?

Доктор Афина Анастасакос провела пальцами по табличке, которую держала в руке, и направилась прочь из кабинета своего начальника. Опаздывавшим на четыре часа. Тад никогда не опаздывал на четыре минуты, не говоря уж о четырёх часах. К этому моменту Афина уже знакома с четырьмя разными вариациями этого человека, и ни один из них не мог позволить себе опоздать куда-либо — даже мёртвым. И не потому что он является путешественником во времени и прибрал к своим рукам самые результативные методы. Нет уж. Таддеус был просто-напросто одержимым занудой.

Пришло время признать: что-то чертовски пошло не так.

Афина вытащила из своей сумочки раскладной телефон и набрала номер из 18-ти цифр. Перед нажатием на кнопку вызова, она подключила другое компактное устройство в разъём для наушников и ввела на поворотном циферблате персональный идентификатор единственного человека, которому можно было доверять во всей этой обречённой реальности.

— Берт Томлин.

— Берт! Это Афина. Он… он опаздывает.

— Конечно блин. Опаздывает насколько?

— Четыре часа, три минуты, тридцать семь секунд прямо… сейчас.

Голос на другом конце линии тяжело вздохнул. Афина почти что видела Томлина, который сжимал переносицу, крепко закрыв глаза от боли текущего момента:

— Что ж, можешь сказать своё времяположение?

— 13:04, 18 июня, 2002 год н.э, Зона 17, — Она поднесла свои наручные часы к связанному с мобильником устройству и дважды постучала пальцем по фиксатору стрелок. — Не могу назвать точных чисел, но я на 5 единиц ниже от тебя.

— Так, жди меня. Он и у меня опаздывает уже на 84 минуты. Можешь прийти к хранилищу для малоценных предметов на Подуровне 2? — она слышала, как Томлин укладывал оружие в сумки и застёгивал молнии.

— Я в пути. Будь там к 13:09, — ответила Афина, хлопая балетками по коридору.

Связь прервалась в тот же миг, когда Атти повернула за угол и столкнулась ни с кем иным, как с самим доктором Таддеусом Жанком.

— Доктор Анастасакос! — радостно сказал начальник. — Рад тебя тебя видеть! Выглядишь… стой, что случилось с твоей губой?

Она быстрым взглядом окинула бейджик и увидела дату выдачи в 1996 году, цифру 4 и букву Сигма. Перед ней мог быть некий Таддеус Жанк, но никоим образом не сам Таддеус Жанк. Не тот, кто обнажил перед ней Настоящее. А этот даже ниже её в должности.

Афина скрытно протолкнула табличку с его именем в сумочку и покачала головой:

— Ты уже рассказывал мне, где тебя нашли? — лже-Жанк тут же побледнел, подобно трупу. — Верно. Нельзя говорить. Риск появления парадокса. Позвони в мой кабинет и найдёшь ту, которую ищешь.

Она не стала дожидаться ответа и не обернулась, когда он её окликнул:

«Прекрасно, — думала Афина, — посмотрим, понравится ли ему быть в моей шкуре».

Комната для допросов далеко не то место, в котором хочется побывать — причём по любую сторону зеркала. Или же, как сейчас, с обеих сторон.

Афина стояла совершенно неподвижно, смотря на саму себя по другую сторону стекла. Лишь изредка метая взгляд в направлении Жанка. Афина, которую он знал, явилась с набором изящной посуды, вот-вот намеревавшейся произвести гламурный фурор на лондонском кулинарном поприще. Спокойна, холодна, собрана… и не без небольшого шрама на правой стороне нижней губы. Та, которую он несомненно видел в тот самый день, когда понял — этот начинающий исследователь не останется не у дел.

— Смотри, Афина, — сказала агент Орфилд, поправляя галстук, — … мы все хотим тебе верить, но… есть определённые обстоятельства…

— Обстоятельства?! — Нечто, что выглядело как Афина и, не факт, но вполне могло быть ею, вякнуло с усмешкой, подняв голову со стола. — Мне есть что сказать про обстоятельства. Вас когда-нибудь пытали, агент? Я говорю про настоящие пытки, а не когда у твоего племянника гремят мультики без передышки. Я говорю пытках, где тебе ломают по пальцу, пока не выдашь имена. Я говорю про пытки, где тебя разрывают на части и собирают обратно, просто чтобы показать, что могут.

— Нет. Нет, меня не пытали, — ответила агент Орфилд. — Кстати, как рука?

Они нашли это Нечто в главном зале Зоны 17. Искалеченное и окровавленное, сломленное и ободранное, оно выкриковало имя сотрудника Организации, которое не всякая аномалия может знать. И теперь оно терпело допросы за допросами.

— Ты меня не СЛУШАЕШЬ! — С визгом Нечто ударило по столу здоровой левой рукой. — Благотворительный аукцион Маршал, Картер и Дарк. Посуда, превращающая еду в человеческую плоть. Живая демонстрация. Я оказалась раскрыта двумя… наёмниками, наверное. Они были не совсем людьми. Меня задержали. Пришлось сворачивать дело. Мне нужно поговорить с Таддеусом Жанком. Где он?

Нахмурившись, Афина посмотрела на Жанка и покачала головой.

— Видишь ли, здесь не всё так просто, — сказала агент Орфилд, почёсывая голову. — У нас нет Таддеуса Жанка. Афина Анастасакос уже есть, но нет…

— Я тебе не верю, — сказало нечто, наклонившись вперёд. — Он где-то здесь. Продолжай искать. И если твой уровень допуска не позволяет знать его имя, попроси порыться своего начальника. Я больше не заговорю, пока не увижу Жанка, слышишь? НЕ ЗАГОВОРЮ!

Вздохнув, Орфилд откинулась на спинку кресла. Она простым движением закинула ручку в портфель и плотно закрыла его:

— Не проблема. Можешь сидеть и гнить тут, сколько тебе угодно. А я пойду составлять отчёт, — не проронив ни слова, ни скрытного взгляда, она встала и покинула комнату, тут же войдя в более тёмное помещение за ближайшей дверью. — Ну что?

— Пойди перекуси чем-нибудь, Робин, — сказал Жанк. — Мне нужно подумать.

Ухмыльнувшись, Орфилд кивнула:

— Ну конечно, — сказала она напоследок, — правда на вашем месте я бы туда не пошла, — и исчезла, нырнув в дверной проход.

Спустя примерно 11,3 секунд, Афина выключила записывающее устройство:

— Всего-лишь пригласили на ужин, Тад?

Жанк проглотил кусок.

— Управишься, зайдя туда-обратно — так ты говорил? Всё прозрачно, без лишних рисков, ты справишься без труда — звучит знакомо, да?

— Атти…

— ДОКТОР Анастасакос, если позволишь, — перебила Афина с пылающими пламенем глазами. Она достала маленькую скрытую камеру — ту самую, которую нечто клялось, что потеряло — из внутреннего кармана лабораторного халата и подкинула на стол. — Сам посмотри, если посмеешь, — не отворачиваясь, она ввела пароль на аварийном оружейном шкафчике, достала пистолет, устремилась наружу и повернула за угол.

Нечто испуганно отпрыгнуло назад, вжавшись в стену:

— Боже мой! Что…?

Афина поднесла палец к губам и положила пистолет на стол. Медленно, но уверенно Нечто оторвалось от шлакоблоков за спиной и село обратно на стул. Афина наклонилась ближе, прошептала что-то, что Жанк не сумел расслышать, и поднесла ручку к лежавшему перед Нечто листу бумаги.

Нечто схватило пистолет, издало едва различимое «спасибо», очертило Темпоральную фразу и испарилось.

Афина вернулась в скромную тёмную комнатушку за стеклом и вонзила колотый взгляд в самосознание Жанка. Она вытащила из-за спины пистолет, не сильно отличавшийся от того, который прямо сейчас отдала: с дула немного износилась краска и появилась новая зазубрина в основании магазина, но Жанк зациклил в петле достаточно предметов, чтобы безоговорочно доверять и этому. Афина вернула пистолет на место, закрыла и заперла шкафчик.

— … Таддеус?

— Да, Афина?

— Больше никогда. НИКОГДА не смей врать мне так снова.

— … Принято.

Афина угрюмо кивнула и включила обратно записывающее устройство. И почему-то кондиционер тоже заработал вновь. И, что более странно, Жанк заметил возобновившееся тиканье часов на его руке… это указывало на то, что он не заметил их остановки.

То, что они сейчас делали, никогда не происходило.

Афина издала звук удивления и стремительно нажала на кнопку запуска чрезвычайной тревоги. В течение следующего часа она дала наиубедительнейшие показания о «простом исчезновении аномалии» за всю историю Фонда.

Жанк согласился с каждым изложенным словом. Хоть так он мог выплатить долг.

Хранилище для малоценных предметов Подуровня 2 представляло собой не более чем приукрашенную свалку второсортных аномальных предметов, едва ли заслуживающих отдельного обозначения, помимо одного обобщающего абзаца где-то в общем доступе интранета. Сборник забытой паутины, плесени и маленьких безделушек, терпеливо ожидающих в очереди к мусоросжигателю. Компакт диск, содержащий самые потаённые мысли Пола Маккартни; Блендер, собирающий смузи в полноценные фрукты и сгустки йогурта; чёрно-белая фотография меблированного крыльца, вдохновляющая увидевших её людей каждые выходные на протяжении не менее шести месяцев заниматься любительским фотографированием — вещи не обыденные, но и не требующие глубокого анализа, и уж точно не стоящие траты чьего-либо времени. Тем не менее, этот уголок занимал особое местечко в сердцах НИКС-Δt: здесь находится пустая ячейка, в которой некогда содержался единственный выпущенный Фондом экземпляр наручных часов Таддеуса Жанка, — модель 442i. Идеальное место для проведения встреч.

Или, могло быть идеальным, если бы этот ублюдок изволил явиться.

Афина ждала сидя на пропахшем от плесени полу, скрестив ноги, закрыв глаза и прикладывая все усилия, чтобы считать вдохи-выдохи и удерживать нарастающую волну паники. Тада нет. Берт опаздывал на все двадцать минут и не отвечал на звонки. Теперь она официально выброшена за борт, держа в одной руке ведущий в тупик спасательный билет: изохронное коммуникационное устройство, при помощи которого некому звонить — а в другой руке — капсулу с цианидом в запечатанном стеклянном медицинском флаконе. Стоит сейчас бросить в рот капсулу, и тогда другая Афина в это же время могла быть допрошена, обработана амнезиаком и переназначена на менее вымирающий проект. И какая-то часть её, какая-то итерация могла выжить, отслужить до отставки и обосноваться в скромной лачуге на берегу Лесбоса, чтобы провести свои хмельные последние дни в руках подзагорелого и подкаченного красавчика с нотками вкуса морской воды и освобождения. Эта мысль ненадолго утешила её.

Двадцать две минуты.

Какое ей вообще было дело до проекта того письма? Афине предстояла судьба научного исследователя — не спеца по поиску и извлечению. Она не работала в таинственной Зоне, скрытой где-то вне времени. Не отличалась ни жаждой приключений, ни боевой предрасположенностью. Последний раз, пытаясь изобразить хоть что-то подобное, она едва не поплатилась с жизнью. Но неееет, Афина обладала экзотичным акцентом, хорошим воспитанием, знала этикет и уже прочла чёртовое письмо. Она должна была пройти этот путь. Атти подняла колени, прижав к груди, и опустила голову.

Только когда его горло оказалось прижато её коленом, Афина поняла, что Берт Томлин явился. Перед этим он… что же он перед этим сделал? Коснулся её руки? Что ж, теперь лицо агента окрашивалось фиолетовым, пока он стучал по бедру. Афина отскочила от Берта, вернув ему возможность дышать.

— БЛЯДЬ! Атти! — выкрикнул Томлин, перевернушись и кашлем возвращая трахее здоровый вид. — Что за херня?!

Она думала ответить, что посттравматический стресс — та ещё горячая штучка. Но шутка явно была неуместной.

— Я тебе не «Атти». Где тебя носило?!

— Ага, в следующий раз попробуй не сбросить трубку и наконец-то услышишь, как я говорю: «Буду примерно через полчаса», — Берт медленно поднял себя на ноги и с хрустом размял шею, доставая из сумки запряжённый в кобуру пистолет. — Возьми. Под рубашку, справа. На всякий случай.

С явной неохотой, Афина взяла и надела тонкую кожаную кобуру на указанное место:

— Хорошо, что дальше, мистер полевой агент?

Томлин пожал плечами:

— Ну… Наш начальник — высокопоставленный сотрудник Организации, которого даже не должно существовать — исчез сразу после обдумывания некой действительно не внушающей доверия фигни. Мне кажется, его могли бы обратно упечь в камеру. Моё лучшее предложение — оставить Маркуса и Кевина, чтобы собрали документы и привели остальных из Δt, пока я с тобой пойдём и узнаем, какой набор льгот предлагает ГОК перебежчикам из Фонда. Важно провернуть всё, пока О5 занято устранением неурядицы. Знаешь ли, провернуть дело до того, как те решат поджечь нас.

Выражение лица Афины явно говорило о том, что за последние 30 секунд мозг Берта Томлина скукожился до размеров горошины:

— Это самая тупая вещь, что я когда-либо слышала от тебя.

— Да ладно! Ты думаешь, что они не заметят внезапной пропажи сотрудника класса B?

— Да, это именно то, что я думаю, — ответила Афина, копошась в своей сумке.

— Откуда ж в этом у тебя столько уверенности, миссис научный исследователь? Может у тебя под боком заверенный документ?

Афина ухмыльнулась:

— Ну а как же? Ты же знаешь, как говорят в академии? Публикуйся или умри? — Она вытащила табличку и повернулась к ближайшей двери. — Но если серьёзно, то я видела его только что. Точнее, не его его, но одного из них. То ли на два года моложе, то ли из другой нити — не знаю. Он столько суетился после нашей публикации, что, по моим расчётам, у нас остаются лишние три или пять лет перед тем, как Совет начнёт замечать пробелы в его расписании.

Поморгав, Берт покачал головой:

— Это ни о чём мне не говорит. «Когда» находится новое «где». Если мы не отыщем его в пределах до 2007-го, то для нас наступят тяжёлые вре… кхм… сука. То есть, наши поиски будут весьма осложнены.

Покачав головой, Афина подняла табличку на уровень держателя, приставленного ко входу в архив для старых бумаг. Не поместится.

— Да это не страшно, — ответила она, сама удивившись от уверенности, с которой это сказано после того приступа отчаяния. Будто снова готова жать на всю железку. — Если понадобится, мы можем замести любые следы его существования и нашего и просто исчезнуть. Я знаю, как это устроить.

— Угу-у… — промычал Берт, судорожно оглядываясь на случай, если редкий незадачливый бедолага-стажёр внезапно завернёт из-за какого-нибудь стеллажа. — Не знаю, лично я бы дезертировал в ГОК, чем по его вине отменил себя. Но в твоих словах есть смысл.

— В любом случае, рано об этом думать, — сказала Афина, доставая из сумки держатель. — А вот сейчас… случайно не подашь отвёртку?

Нет, — сказал Томлин, вставая из-за стола, — Я отказываюсь. И более того, это плохая затея.

— Сядь, Берт, — холодно сказал Жанк, вращая пьянящую жидкость в своём стакане. — Мы уже давно оторваны от поводка Фонда, сами того не понимая. Ещё один шаг тебя не погубит.

— Да, но, сделав шаг назад, я могу себя спасти, — ответил Томлин по-прежнему направляясь к двери.

— Я в деле, — сказала Афина без колебаний.

Томлин замер с ладонью на ручке двери.

Ты же понимаешь, — начал Жанк, наполняя стакан Афины отстранённым взглядом, — что ты никогда не сталкивалась с чем-то подобным. Если мои предположения верны, то данное… понятие существа не попадёт на радары Фонда вплоть до 2018 года, как самое раннее. Откровенно говоря, это вне моей компетенции: я весьма уверен, что алгебра окажется бесполезна против такого…

Томлин разжал дверную ручку и вздохнул:

— Что тобой движет?

— Мы столкнулись с чем-то, — продолжил Жанк, — что называется эзофизической сущностью. Физическим воплощением концепта Времени.

От услышанного у Афины перехватило дыхание, из-за чего она сплюнула виски обратно в стакан:

— Это невоз… Как это вообще должно работать?

— Это не должно работать, доктор Анастасакос, — явился холодный ответ Жанка. — Что и делает это аномальным.

Берт резко развернулся и начал прожигать взглядом свежие дыры во лбу своего начальника:

— SCP-110 — это чёртов гроб. Мы начали его вскрывать только в 2083 году и, как только нам это удалось — я рассказываю о фазовой импульсной винтовке группе головастиков, будучи в 1983.

— А кто, по-твоему, отправил тебя сюда, мистер Томлин? — спросил Жанк, пронзительно смотря в ответ.

У Берта отвисла челюсть:

— … Ты ведь шутишь, — взгляд Жанка остался непоколебим, — Твою мать, ты сделал это только что?

— Примерно семьдесят два часа назад, — ответил Жанк, отпивая долгий глоток. — Мне… Мне жаль, Берт. Сначала я хотел попытаться проникнуть, запросив одобрение. Но потом увидел в списке твоё имя и…

Чушь! Ты просто нуждался в соратнике, который бы тебя вызволил, когда O5-12 уже прознал про тебя, эгоистичного уб…

— Бертран, заткни свою блядскую пасть и сядь на место, — потребовала Афина, неожиданно встав на ноги. Она не из тех, кто ругается матом. Мат являлся уделом людей другой категории из семей другой категории с ценностями другой категории. Не нуждаясь в дальнейшем убеждении, Берт опустил плечи, сел и подобрал очки, — Вы что-то хотели сказать, доктор Жанк?

Таддеус кивнул, поставил свой стакан с виски и, пока за его спиной бурлило время, потянулся к выдвижному ящику, достав нарисованную от руки карту:

— SCP-110 являлся не просто городом, а учреждением сдерживания. В том месте я занимался разработкой псевдоримановых пространств и исследовал экстрамерные топологические аномалии… Когда мы проберёмся внутрь, если мы проберёмся внутрь, всё будет выглядеть не так, как мы того ожидаем.

Берт Томлин с силой провёл рукой по лицу:

— Позвольте прояснить ситуацию: наш план заключается в том, чтобы ворваться в учреждение Фонда, получить доступ к активной аномальной зоне, сделав это по собственной инициативе, не попросив разрешения и даже не уведомляя кого-либо. Я правильно всё понимаю? — двое путешественников во времени равнодушно посмотрели в сторону Берта. Афина приподняла бровь. Берт сел обратно на кресло, разом опустошил весь стакан виски, и вздохнул. — Ладно. Я всё равно не рассчитывал на пенсию…

Воздух в кабинете ощущался застоявшимся. Древним. Словно запечатанный склеп или неухоженный чердак. Старая паутина в парочке мест и лежащий на поверхности воды в кулере тонкий слой плёнки при критической скромном количестве пыли и полном отсутствии признаков загрязнения, помимо едва уловимого запаха плесени. Никто не посещал это место целую вечность. Определённо дурной знак.

И даже так находиться внутри безопаснее чем наполовину торчать в/вне хранилища для малоценных предметов. Афина вынула табличку из держателя, позволив двери закрыть двоих внутри.

— И… это всё? — спросил Томлин, машинально подняв и отпустив шарик стоящей на столе колыбели Ньютона. — Так выглядит этот кабинет в конце времён? Почему-то я ожидал большего: каких-нибудь консерв… импровизированный туалет, наверное… чего-то, несущего больше смысла, чем мавзолей четыре на четыре, — Томлин провёл пальцами по корешкам исторических книг издательства Тайм-Лайф, уложенных на стеллаже с левой стороны комнаты, и присел на низкую тумбочку. — Он мог сделать это с любым помещением, с которым бы только захотел. С оружейным складом. С транспортным отсеком. С раздевалкой за кулисами отеля-казино «Белладжио» в Вегасе. Меня просто волнует вопрос… почему этот кабинет?

— Может быть, это — всё что ему было нужно? — предположила Афина, нагнувшись позади кулера, чтобы достать потрёпанный дробовик 12-го калибра, от спускового крючка и до мушки покрытого ржавыми пятнами. Механизм встрял так туго, что она не смогла взвести ружьё. Его заклинило до такой степени, что один выстрел стоил бы невероятного чуда. Одного только воздуха оказалось достаточно, чтобы стереть финишное покрытие и подвергнуть метал столь жуткой коррозии… — Берт, мы здесь первые люди за более чем сто лет.

Тем временем, Томлин копался в лотке на краю стола, предназначенного для входящих бумаг, пожелтевших и хрупких от старости, с начинающими выцветать чернилами, но в общем и целом досконально разборчивых:

— Множество ребят так и не явились, — сказал Томлин, сев в кресло за столом. — Лорейн Микельсон, Реджина Уоттс, Артур Бланшар. Блин, они же лучшие из лучших. В этой стопке бумаг нет ни одного имени, которому я бы не доверил свою жизнь. Где они, чёрт побери, застряли?

Однако Афина к этому моменту слушала лишь наполовину. Её занимал вид неуместного проекционного экрана, непрочно свисающего перед белой доской за столом. И пока Берт бубнил о датах и именах, не стоивших ни гроша для её мироощущения, она наклонилась ему за спину и потянула за тонкую верёвку. Под скрежет пружин с подавно истёкшим сроком службы экран медленно забрался в свой корпус, и тогда им предстал весь хаос исписанной доски. Диаграммы, уравнения, наброски отдельных мыслей, эзотерические символы и письменный язык, который Афина доселе не видела, усыпанные по всей доске столь беспорядочно, будто дрожали в страхе собственной причастности. В самом центре, под схемой коридора с равномерно расположенными дверями, подписанными неразборчивыми темпоральными фразами, находилась надпись на понятном языке, очерченная красными заглавными буквами:

— Ну, он точно работал на чем-то, — сказала Афина, прищурившись. — Но до меня не доходит над чем именно.

Тогда она заметила аккуратно приклеенный к доске конверт, бывший настолько тонким, что его едва можно разглядеть. Афина оторвала конверт от доски и перевернула в руках, нервно поглаживая уголок.

— … Да ну нахуй, Атти, открой уже. У меня из-за тебя мурашки по коже.

Берт и Атти,

В результате долгих размышлений и планирования, я решил попробовать ворваться
в SCP-110 в одиночку. Я бы мог предупредить вас, но знал, что вы вдвоём попытаетесь
остановить меня, или присоединиться ко мне, или стать помехой моему решению другими
способами. Понимаю ваше недоумение. Мы обещали обойтись без секретов и, сюрприз,
я утаил один из них.

Берт, надеюсь, ты будешь рад слышать, что ты прав. Плохая была идея. И не потому что
вы двое тормозили бы меня -- что тоже верно. А потому что не вы ответственны за этот
беспредел. Непозволительно рисковать вами из-за собственных ошибок.
Я заварил эту кашу. Мне и расхлёбывать… или… Ну да…

Если вы нашли это письмо, то я, вероятно, мёртв. Смерть не входила в мои планы,
но так уж вышло, что теперь это никак не исправить. Изначально, я собирался
встретиться с вами после всего и сообщить о завершении миссии,  но…
как видите, так уж вышло.

Тем не менее, остаётся призрачный шанс на то, что ещё где-то там, когда-то там я
продолжаю отслеживать этого паршивца. Шанс на то, что вы нашли меня раньше,
чем я нашёл вас. Поскольку я не смогу запретить вам преследовать меня,
то пытаться не буду. Есть очень жирная вероятность того, что Время слишком непостижимо
для меня. Слишком сломано, чтобы собрать весь пазл воедино и привести в порядок.
И не важно сколько «себя» бросаю на это дело. Так что я дам вам совет.

Если будете преследовать меня, то рассматривайте себя в качестве SCP-объектов и
ведите себя соответствующе до тех пор, пока не доказано обратное. Сами понимаете,
узколобие Организации не станет нам содействовать. Они до сих пор озлоблены
на Еву за то, что она откусила яблоко. Но её главным провалом был не укус.
А то, что не смогла прожевать, проглотить и доесть.

Не повторяйте ту же ошибку, иначе эта история не просто встретит печальный конец.
Эта история может никогда не случиться.

Всего наилучшего,

-Тж

Афина сползла по стене, крепко сжала ноги, закрыла глаза и начала вычислять в уме. Берт тихо бубнил, заряжая магазины.

— Мы идём на это дело, — сказал он через плечо. — Так ведь?

— Ещё бы, — усмехнувшись, ответила Афина, — Если он думает, что сможет присвоить всю славу за статью, которая из этого выйдет, себе, то глубоко ошибается.

…