SCP Foundation

Только тогда это называли "Сегрегацией", а теперь - "Патернализмом"

Школа, являясь местом преступления, была закрыта. К счастью, летние занятия ещё шли, так что ученики были переведены в другие учебные заведения. Но будущее школы во время осеннего семестра всё ещё оставалось неясным. Они могли легко убрать Анабасис в другое место, но кто-то постановил, что его ни в коем случае нельзя перемещать. Доктор Марлоу продавливала передислокацию объекта, но, ходили слухи, что когда-то она училась в этой школе, и ненавидела её до дрожи. Некоторые даже думали, что это она добилась того, чтобы школа была закрыта на время сбора сведений и занята исследователями.

Изначально Присс тоже в это верила, пока не увидела, что половина всех классов на первом этаже была заполнена исследователями. И землёй. Кучей контейнеров с землёй.

- И что это они тут копаются? Вот чёрт,- агент Шарп, вместе с Локк была назначена наблюдать за процессом переноски новых ящиков с землёй из подвала в зоны хранения. А потом они вдвоём уже сами таскали эти ящики, когда большая часть рабочих ушла на отдых. А ведь земля продолжала поступать.

- Они не копают - они тестируют Анабасис,- ответила Локк.

- Они тестируют его, телепортируя кучу земли из параллельных реальностей? Для чего?

Локк пожала плечами, наблюдая за тем, как Шарп, бросив последний ящик на предназначенное ему место, пытается закрыть дверь в забитое ящиками помещение

- Для получения образцов почвы, микробов, биоматериала, и прочих вещей. Внутри, знаешь ли, не только земля.

-А по одной вселенной за раз никак нельзя?

- Она там и так одна.

Шарп пинком захлопнула дверь, сминая и сдвигая коробки вглубь помещения, закрыла её на замок, после чего повернулась к Присс.

- Тогда, блять, почему там одна сраная земля?

- Мы бы управились раньше, если бы ты позволила мне помочь.

- Если бы я позволила тебе помочь, ты бы оказалась в больнице,- Шарп похлопала её по плечу. По контрасту с самой Присс, Шарп была массивнее, ростом под сто восемьдесят, и сложена она была, скорее, как рестлер,- Ты истощена, а ещё ты почти порвала себе руку надвое.

-Я могла бы носить по одному ящику за раз.

- Иди домой и отдохни. Если завтра не возьмёшь себе выходной, я сама тебя отправлю в больницу, уж там-то тебе придётся отдохнуть.

Присс безучастно смотрела через весь зал на лестницу, ведущую вниз, к Анабасису.

- Дело в твоей сестре, так?

- Да, причём я тебе об этом сказала уже дважды.

- Ты мне сказала, что она у тебя сначала весь день пьёт, потом всю ночь дебоширит. Но это же не всё, не так ли?

Присс склонила голову набок, пытаясь не закрыть глаза.

- Она всё время нарывается на драки. Уходит поздно ночью… я надеюсь, это не то, о чём я думаю… Её уже арестовывали за пьянство и нарушение общественного порядка.

-И что она натворила?

- Затеяла драку в кафе с какими-то людьми, обсуждавшими политику.

- О.

- Ага.

- А что насчёт тебя, Локк? Ты говоришь, ты согласна с ЗапЦив. Если это правда, ты ты - худший ЗапЦивщик, которого я когда-либо видела.

- В смысле, "насчёт меня"?- Присс нахмурилась, поскольку ей начинало не нравиться направление, в котором идёт разговор.

- Ну, что ты на самом деле думаешь обо всём об этом? Америка, национализм, сохранение белой расы, Цин…

- Я в принципе не думаю. Вот почему я здесь. Фонд - это не правительственная организация.

- Слушай, у нас тут собственное мнение не преследуется по закону. Многие из нас спорят друг с другом о политике, и в конце дня остаются друзьями. А ты… Ты никогда не участвуешь. Ты вообще редко с кем-то говоришь, кроме меня. Ты теперь - часть нас, так что бесполезно пытаться оторвать себя от общества.

-Так ты хочешь узнать, что я думаю?- Присс на некоторое время впилась взглядом в свои колени, пытаясь успокоиться,- Я думаю, что Земля - наш дом, и что нас становится всё больше. Скоро нам придётся выйти в космос на поиски нового дома. я мыслю в категориях развития нас как вида. Какой курс, какие социальные вопросы, какие религии или идеологии помогают нам подобраться ближе к космосу? Это и есть мои ценности, это и есть мой моральный компас. Какой курс, какие социальные вопросы, какие религии или идеологии уводят нас всё дальше и дальше от космоса? Это - худшее, что есть в мире. Пока что серьёзная опасность нам не грозит, но чем дальше мы отходим, тем больше мы подвергаем себя риску полного вымирания. Раса ничерта не… белые могут представлять из себя одно, чёрные - совершенно им противоположны, но, в конце концов, они все люди. Пока наш вид заключён на одной маленькой, хрупкой планетке, мы не можем себе позволить себе отличать друг друга по расе или нации.

- Тогда почему ЗапЦив?

Присс легонько укусила себя за губу.

- Как бы ужасны мы не были… Мы всё ещё самая влиятельная сила в самой богатой и могущественной стране в мире. Какими бы закоренелыми консерваторами с узкими взглядами мы не были, мы всё ещё позволяем людям высказывать своё мнение. Мы больше не держим рабов, больше не сажаем людей в тюрьмы за долги. Мне кажется, что будет лучше потерпеть несправедливость сейчас, чем полностью всё менять. Мы движемся вперёд, хоть и с ленцой, прогресс есть.

Шарп неприятно фыркнула.

-По крайней мере, был

Присс пришла домой, и обнаружила свою сестру, сидящей на диване с какой-то чёрной парочкой. Она бы улыбнулась, обрадованная фактом того, что Ри привела с собой друзей, если бы эти двое не смотрели на неё так, как будто она вломилась к ним с пушкой наперевес. Оба они были одеты в чёрное, и у парня была густая борода с усами. Наверняка марксист.

- Привет,- сказала она, кинув рюкзак на кухонную стойку, и пошла в ванную, чтобы умыться. Там Присс их не могла слышать. Когда же она вышла, то заметила, что они улыбались, но улыбка мужчины моментально пропала, а у девушки - осталась, но стала какой-то уродливой и враждебной.

- Что, блядь, проблемы?- выпалила Локк.

Рианнон расхохоталась.

- Прошу её простить, у моей сестры всегда были проблемы с тонкостями и нюансами социального этикета,- она похлопала по дивану рядом с собой, но в то же время продолжала разговаривать с парочкой,- ЗапЦивка до мозга костей, но ещё есть надежда.

- Я тебя имела в виду,- она набросилась на Рианнон, радуясь подвернувшейся возможности оправдаться. Незнакомцы так и не произнесли ни слова, и они уже довели её до белого каления меньше, чем за пять минут,- Я не против того, чтобы ты приводила гостей, но нельзя просто так взять и оскорбить хозяина - и, тем более, твою собственную сестру, которая тебя, безработная ты задница, содержит - перед гостями.

Рианнон весело улыбнулась

- Я не оскорбляла тебя, Малышка Приська, ровно до того момента, как ты начала кричать на наших гостей,- она повернулась и показала на них,- Это Маркус и Джинни. Если бы ты была чуть терпеливее, то, после твоего похода в ванную, я бы представила вас друг другу как полагается. Я же знаю, как вы, ЗапЦивовские, опытны в таких вещах, как насилие… Как тебе, кстати, гормоны, которыми тебя накачивают, а, Приська?

Присс едва удержалась от того, чтобы наброситься на неё. Вместо этого она сняла свою куртку и подошла к пустому месту, затем резко нагнулась, схватив Рианнон за волосы, и рывком поставив её на ноги. Та со смехом застонала, и ударом лба отправила свою сестру на диван. Присс обернула вокруг неё свои ноги и стала лихорадочно колотить по спине своей сестры.

Рианнон встала, с лёгкостью выйдя из захвата своей сестры, развернулась и спокойно пошла прочь, позволив Присс нанести мощный удар сплеча и прижать её к стене. Рианнон ударила сестру локтем в висок, лишая ту устойчивости, что позволило младшей повернуться и перехватить инициативу. Она вонзила колено Присс в живот, заставив ту сложиться пополам, и толкнула её на пол, после чего снова повернулась к ней спиной.

Присс поднялась и кинулась на Рианнон. На этот раз та была готова, с лёгкостью отступив в сторонку, отправив Присциллу прямо в стену. Та снова оказалась рядом, и Рианнон бросила сестру на диван. Та упала поперёк подлокотника, и снова согнулась. Рианнон усмехнулась, Подойдя сзади, чтобы расстегнуть на Присс штаны.

- Непошлушное дитя! Кое-кого щешас ошшлёпают!,- взвизгнула она. И когда она наклонилась, Присс резко ударила Рианнон ягодицами, развернулась, и с силой вогнала свой кулак в её лицо.

Кипящая ярость Присс резко улетучилась, когда она увидела брызнувшую во все стороны от удара кровь. Костяшки пальцев горели, на одном из них был кровоточащий порез. Рианнон съёжилась на полу, и Присс вздрогнула. Та медленно начала вставать. Её нос был разбит, кровь с разбитых губ стекала на грудь. Она открыла в улыбке зубы - одного переднего недоставало, второй треснул, почти развалившись напополам, да и остальные либо треснули, либо покрошились. Она плюнула в лицо Присс, попав ещё одним вылетевшим зубом в переносицу, повернулась и вышла. Парочка тоже встала и вышла вместе с ней.

От : [email protected]
Для : [email protected]
Переслать : [email protected]
Тема : Нет

Я тут сегодня купил новую книгу про Линкольна. Кажется, в последнее время люди видят его как бы в новом свете. Вообще, мне так кажется последние лет двадцать или около, но я ведь уже стар, дайте мне поблажку. Вот в пятидесятые это было по-другому.

Тогда я встретил человека по фамилии Кинг. Хороший парень, очень религиозный, но прагматичный и терпимый. Кучка его друзей и последователей организовывали стачки и бойкоты в тех компаниях, которые занимались дискриминацией по расовому признаку. Подняли много шуму в 57-м, вместе с другими поднявшими голову нео-либералами.

Люди на самом деле думали, что ЗапЦив уже одной ногой в могиле, и что скоро наступит возрождение (или революция - зависело от того, кого спрашивать) культурно-расовой гармонии, силы, невиданной я даже не знаю, сколько. Возможно, никогда не виданной.

Люди стали агрессивными, потому что они были напуганы. Не бастующими, но ЗапЦивом. Партийные лидеры молчали. Законодательные акты широко обсуждались на заседаниях по всей стране, чтобы уничтожить все эти избирательские взносы, тесты на патриотизм, и весь остальной мусор, который они же когда-то приняли, чтобы не давать чёрным голосовать.

И всё это время ЗапЦив ничего не говорили и не делали.

Те, кто не были напуганы, были в ярости. Они чувствовали себя преданными. Они думали, что Партия про них забыла.

Знаете, люди говорят о тонкой грани между гениальностью и безумием. Не думаю, что тут есть какая-то грань, по крайней мере, изначально. Она появляется уже потом, определяемая тем, был ли конечный результат полезным.

1960 год, ЗапЦив едва удерживаются в Белом Доме. А потом они нанесли удар.

По сути, они сказали: "Ладно, мы дадим вам то, чего вы так хотите. Вот вам свободы до опьянения."

И практически моментально они протолкнули сквозь Конгресс кучу законопроектов, как отменяющих старые законы о расовой сегрегации, так и насильно объединяющих белых с цветными. Конечно, были трудности. Кое-где были волнения, забастовки белых и забастовки чёрных против забастовок белых. Но законопроекты прошли. Никто не знал, как ЗапЦиву это удалось, но они убедили проголосовать за них весь свой состав.

Я, конечно, упрощаю. Политика - штука сложная, и я бы мог ещё очень долго расписывать все задействованные в этом политические механизмы. В конечном счёте, это не важно, поскольку это был одно огромное надувательство.

И как же хорошо оно сработало! Вы могли бы подумать, что в него был посвящён каждый белый американский бизнесмен, землевладелец, предприниматель, чиновник и политик, но это не так. Это был хладнокровно приведённый в действие план, которому для успеха не было нужно ничего, кроме чистого расизма.

Если хотите аналогий, представьте себе стаю обезьян, строящих башню, высотой до небес - чтобы жить в ней, работать в ней, играть, есть. Они строят башню для обезьян, с уступами и поручнями, чтобы хвататься и ставить туда свои обезьяньи лапы, поднимая тело наверх. Еда для обезьян, кровати для обезьян, развлечения тоже для обезьян.

А теперь представьте себе, что к ним пришёл жить табун лошадей. Обезьяны нехотя позволяют лошадям остаться жить вместе с ними, есть с ними, спать и играть с ними. Обезьяны идут к своей башне и предлагают лошадям пойти с ними.

Как лошадь взберётся на башню, предназначенную для обезьян?

Как может лошадь прокормить себя обезьяньей пищей? Как она будет спать в обезьяньей постели?

Чтобы понять это, потребовалось больше десяти лет, но это сработало. План ЗапЦив был превосходен в своём исполнении. Америка потратила сотни лет, выстраивая сообщество для белых. Она потратила десятилетия после Гражданской Войны на расслоение и белый фаворитизм. А ЗапЦив просто смешала всех вместе и сказала: "Живите так, как будто ничего не поменялось, но вместе." Как должны были цветные добиваться успехов в обществе, созданном белыми и для белых?

Представьте двоих мужчин. У обоих есть жена и двое детей. У обоих есть сбережения, достаточные для того, чтобы купить себе дом в новом районе и найти себе работу. Белый находит её с лёгкостью, и покупает себе красивый дом, который будет ему по карману. Чёрный же не может никуда устроиться - законом установлено, что нельзя отказать человеку в праве на работу только из-за цвета его кожи, но законом также установлено, что работодатель вправе не объяснять соискателю причину отказа. Чёрному показывают дома подальше от благополучных районов, и всё устроено так, чтобы он никогда не смог купить за свои деньги наилучший вариант.

Белый работает, зарабатывает деньги и является опорой для своей семьи. Чёрный никак не может устроиться в хорошую компанию, он едва сводит концы с концами. Он не живёт, он выживает. А потом какой-нибудь предприимчивый человек подходит к нему и говорит: "Помоги мне продать то, помоги мне сделать это." Он предлагает большие суммы денег за работу, которая, в лучшем случае, неподобающая, и, скорее всего, ещё и незаконная.

И так далее, и так далее. Повторите этот порочный круг достаточное число раз, и вы поймёте, что у нас творилось в середине семидесятых. ЗапЦиву даже не нужно было ничего говорить - люди и сами всё прекрасно видели и понимали. Посыл было простым - "Вот оно, доказательство превосходства белой расы, и все остальные расы никогда не должны были быть нам равны. С равными возможностями, равные перед законом, белые живут как жили, а цветные погрязли в нищете, преступлениях и наркотиках."

Вы не поверите, сколько времени людям потребовалось, чтобы осознать всё, что я Вам сказал, чтобы понять, что игра с самого начала была нечестная. цветные получили билет, а потом их выбросили из поезда на полном ходу, за пятнадцать миль от станции, да ещё и без компаса.

Всё вернулось на круги своя меньше, чем через год, снова к тому мироустройству, которое вы имеете честь лицезреть. Только тогда это называли "Сегрегацией", а теперь - "Патернализмом"

ЗапЦивовская сноровка в (без)действии.





Из офиса полковника (в отставке) Амбера