SCP Foundation

Игрок разглядывал огромную и невероятно сложную Машину, внутри которой он находился. Его тёмные глаза рассматривали блестящие бронзовые детали, пока разум просчитывал различные пути. Пути, которые должны вывести его из этого ада.

Почему я здесь? Вопрос исходил из глубин его сознания, той его части, которая ненавидела и эту Игру, и эту Машину.

Я здесь, лучше просто смириться с этим. С этой мыслью он выбрал маршрут. Несколько путей были многообещающими; каждый из них вёл в свою сторону. Каждый путь имел свою сложность прохождения и свою постоянность — какой-то перестраивался быстрее, какой-то медленнее.

Это не может продолжаться вечно, — подумал он, начиная сложный подъём по практически вертикальной поверхности. Каким-то невероятным образом его ботинки цеплялись за гладкий металл. — Это никогда не было так просто.

Как будто дожидаясь этого момента, огромное количество шестерёнок, издавая лязг и шум, начало движение, перемещая коридор к развилке. Какой путь выбрать? Они такие… разные. Пот начал стекать на его брови, пока Игрок продолжал свой путь — перелезал, взбирался, проползал. С каждым шагом он отдалялся от начальной точки. Каждый шаг вёл его — спокойного, уверенного в своём выборе — по выбранному маршруту среди мириадов других. Он почему-то знал, что идёт по правильному пути.

Машина

Машина простиралась перед ним. Каждый путь становился всё более и более ясным, когда он проходил следующую развилку. При каждой смене маршрута шестерёнки и поршни медленно двигались, постоянно перемещая части огромного лабиринта. При каждом передвижении Игрока могло раздавить, размолоть движущимися деталями, пока лабиринт неумолимо меняется вокруг него. Почти дошёл. Кажется, жар ослабевает.

Внезапно стены раздвинулись. Он остался один на небольшой прямоугольной площадке, сделанной из блестящей бронзы. Он находился в огромной комнате. Стены уходили вверх — потолок терялся в вышине, а внизу была… Дробилка. Место Проигрыша.

Капля пота скатилась по его щеке, когда он посмотрел вниз, внутрь смертоносной утробы. Огромные зубчатые колёса Машины бесконечно вращались под ним. Они издавали ровный, ритмичный звук, как и положено хорошо настроенному механизму. Каждый зуб идеально зацеплялся за следующий.

Он глубоко вздохнул, осматриваясь, ища путь. Отсюда должен быть выход…

Вдалеке ударил колокол. В стене напротив него открылось окно. За ним стояли мужчина и женщина. Оба были одеты в в простое облачение какого-то старого религиозного культа. Одеяния были ветхими.

— Ты был осуждён. — Его голос был глубоким и тихим, но наполненным резонирующей мощью. Словно судья оглашал участь Осуждённого.

— Мы приняли решение, а ты должен ему подчиниться. — Это звучало так… логично. Человек логики, но при этом и человек безоговорочной Веры. Прозвучало это в то же время и как хорошо обдуманное утверждение, и как не подлежащий критике постулат.

— Мы решили, чт… — Его речь была прервана женщиной, которая гневно закричала:

— ТЫ ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ! — её крик, больше похожий на визг шестерней, чем на что-то человеческое, был подобен удару молота для Игрока. Он даже немного покачнулся от силы её голоса. — Ты никогда не будешь достоин! Все твои поделки — ничто по сравнению с великими изделиями Истинного Бога!

Мужчина лишь смотрел на всё это, не произнося ни слова. Видно было, что происходящее его немного раздражало. Через некоторое время он нехотя кивнул, и платформа с Игроком начала втягиваться в стену. Он вздохнул и взглянул на них. Во взгляде чувствовался холод.

— Вы изменили меня навсегда, и доказали сами себе, что не достойны высокого звания Последователей Строителя. — Голос был тихим и мягким, чуть громче шёпота, но они знали, что услышат его, когда он их осуждает. Он немного пододвигался, чтобы устоять на оставшемся пространстве платформы; он неотрывно смотрел на людей в одеяниях.

Всё закончилось. Он начал падать. Утроба Машины распахнулась перед ним, охватывая его, ввергая в агонию.

Боль, постоянная и сокрушающая. Бесконечная агония. Потом… ничего.

Игрок разглядывал огромную и невероятно сложную Машину, внутри которой он находился. Его тёмные глаза рассматривали блестящие бронзовые детали, пока разум просчитывал различные пути. Пути, которые должны вывести его из этого ада.

Почему я здесь? Вопрос исходил из глубин его сознания, той его части, которая ненавидела и эту Игру, и эту Машину.

Тряся головой, он начал вспоминать. Я здесь уже был. Осколки воспоминаний проскакивали перед его внутренним взором — часы преодоления препятствий, бега, подъёмов и пота… и смертей. Я выжил. Хорошо, я знал, что это не конец. Небольшое внезапное событие — смерть.

Он слегка улыбнулся, выбрав путь и начав продвижение сквозь горячую, невероятно сложную Машину. В этот раз надо выбирать по-другому. Он останавливался на каждой развилке и думал, куда идти. Он взбирался вверх там, где спустился бы вниз, поворачивал налево там, где обычно шёл направо, всегда выбирая второй вариант, который предлагал ему его разум. И вновь он был уверен, что идёт по правильному пути.

Он шёл вперёд, когда что-то белое привлекло его внимание. Хм… Кости. Не очень обнадёживающе. Кажется, они лежат здесь уже некоторое время. А учитывая постоянно изменяющуюся Машину… Никто не знает, как долго они здесь находятся.

Пожав плечами, он продолжил взбираться по зубцам медленно вращавшихся колёс посреди неизведанной Машины. Пот лился ему в глаза и заставлял скользить его руки. От каким-то образом создаваемых новых частей Машины исходил жар, и скоро он стал совсем нестерпимым, поэтому Игрок вынужден был начать спускаться вниз — глубже, в недра Машины. Всё больше костей он встречал на своём пути — всё более… свежих.

Коридор внезапно закончился, и Игрок решил остановиться для отдыха, когда кто-то показался перед ним.

— Ты… настоящий. — Незнакомец запинался, не зная, как продолжить. — Я имею ввиду, что ты Игрок, запертый в этой Машине.

Игрок посмотрел на него — его лицо было покрыто потом и сажей.

— Да… — Его голос был тихим, он часто прерывался на периоды тишины. Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, тихо делясь духом товарищества — они были товарищами по смертям.

— Сколько раз? — Спросил человек. Его голос до сих пор дрожал от удивления.

— Четыре? Пять? — Игрок тоже говорил тихо, но спокойно, в отличие от незнакомца. — Я проходил через эту дробилку по крайней мере несколько раз. Не могу уже вспомнить, сколько именно.

Оба засмеялись, растягивая до последнего мирный момент. Машина отреагировала на их желание остановиться вращением огромных зубчатых колёс, усиливших нескончаемый гул.

— Что ж, пришло время идти дальше. Вместе?

Другой Игрок кивнул, и они продолжили путь — как казалось им, вместе это было делать немного проще. Часы прошли в тишине, но это были часы общего труда, преодоления — теперь препятствия были менее угрожающими. Преодолевать их было… легче.

Но Машина — коварна. Это облегчение не продлилось долго. Тряской и толчком товарищей сбило с ног, а пол сзади рухнул вниз, в ничто. Узкое отверстие, ведущее к другим вертикальным тоннелям и стенам, в конце концов приводило к… Дробилке. Это не приведёт ни к чему хорошему.

Они поднялись на ноги. Их глаза встретились, когда они балансировали на краю забвения. Шанс отдышаться, обдумать дальнейшие действия.

Другой Игрок посмотрел за спину первого Игрока и замер, широко открыв глаза.

— Дневной свет! Это он!

Внезапно он рванулся вперёд, сильно оттолкнув Игрока в бездну. Он посмотрел вверх и увидел, как Другой Игрок добрался до открытой двери. Он лишь на мгновение взглянул на Игрока:

— Спасибо тебе за то, что помог мне выбраться. К несчастью, дверь открывается только для одного. И им буду я!

Его смех — последнее, что услышал Игрок. Звук проник внутрь него, когда ужасные зубчатые колёса дробилки сомкнулись вокруг.

Боль, постоянная и сокрушающая. Бесконечная агония. Потом… ничего.

Игрок разглядывал огромную и невероятно сложную Машину, внутри которой он находился. Его тёмные глаза рассматривали блестящие бронзовые детали, пока разум просчитывал различные пути. Пути, которые должны вывести его из этого ада.

Почему я здесь? Вопрос исходил из глубин его сознания, той его части, которая ненавидела и эту Игру, и эту Машину.

Он вновь начал свой путь, пока его тело страдало после очередного воскрешения. Воспоминания о предыдущих попытках возникали в его уставшем разуме. Опять не получилось. Когда же я обрету покой?

Он вздохнул и продолжил оглядываться, наслаждаясь недолгим спокойствием на старте. Я боюсь этой гонки. Изнутри исходил тихий голос, наполненный сожалением, грустью и пустотой, которая напугала его.

Кем я становлюсь здесь? Что со мной сделала Машина? Он снова вздохнул и сделал шаг вперёд, но внезапно остановился, когда сверху послышался какой-то шум.

Богиня благословила меня, НЕБО! Его внутренний голос звучал робко, а сам Игрок содрогался. Над ним безмятежно мерцало тёмно-синее ночное небо. Точки звёзд светились чисто и волшебно.

— ЗДЕСЬ! — Голос звучал сверху, мелодичный и прекрасный. — Возьми это, поможет тебе выбраться наверх! — Будто ангел пел на небесах. Всё существо игрока вторило ему, как арфа в руках мастера. Длинная верёвочная лестница опустилась перед ним. Игрок еле-еле мог рассмотреть женщину, которая привязывала её далеко вверху.

Он быстро поставил ногу на нижнюю ступеньку, а руками зацепился за верхние. Игрок недоверчиво остановился. Это не может быть так просто. Шаг, ещё один. Он взбирался вверх — непростая задача, но Игрок вдруг услышал безумный крик, исходивший из недр Машины — так кончались его предыдущие попытки.

— Давай, мой любимый! Я здесь, осталось немного. Ты сможешь! — Её постоянное воодушевление взывало к Игроку, подталкивало его вперёд, давало силы уставшему телу, пробуждало чувство, которое, как он думал, уже давно умерло. Он взбирался выше и выше, в конце концов остановившись на отдых.

— Здаров, чел. — Голос прозвучал откуда-то справа, да? Да, точно. Это Другой Игрок, но не тот. Он так убого выглядит.

Игрок усмехнулся. И это он-то убого выглядит… Кто бы говорил. Он помахал Другому Игроку и, внезапно остановившись, заметил, что Другой Игрок взбирается по стальной лестнице. Как ты получил стальную? Мне приходится довольствоваться этой верёвочной.

Он пожал плечами, внезапно почувствовав пробуждавшиеся досаду и ревность.

— Эй, братан! Наконец-то выбираемся?

Другой Игрок пожал плечами, он ещё не был до конца уверен.

— Да, наверное. Но мне, вроде, и здесь хорошо. Дробилка просто чудесна!

Игрок удивлённо потряс головой — странный всё-таки человек.

— Умирание может быть интересным. Чудесным? Не особо.

Другой опять пожал плечами.

— Ну да. Но для этого и сделана Машина — страдание и боль. — Он спустился на несколько ступенек вниз, посмотрев вниз, в утробу Машины. — Может быть я даже вернусь…

Как хочешь, друг. Игрок вернулся к своей основной задаче и продолжил взбираться. Его продвижение было замедлено самой лестницей — с каждой ступенькой она становилась всё более грубой, пока наконец он не начал взбираться по ступенькам, покрытым шипами и кусочками дерева, которые легко становились занозами. Каждая новая ступенька приносила всё больше боли.

Но всё это время его Ангел взывала к нему, помогала ему взбираться, давала ему силы, направляла его, торопила, давала цель. Её голос успокоил его, дал ему цель, и он продолжал. Каждый шаг был всё изнурительнее, боль почти одолевала его. Мышцы были на пределе, требовали отдыха.

Он остановился, переводя дыхание, и посмотрел на Другого на его стальной лестнице. В то время, как лестница Игрока становилась всё более неподходящей, стальная лестница становилась всё более удобной для человека — появились специальные места для рук и ног, обёрнутые в вельвет и другую ткань. Повезло же ему.

Потом он заметил, как его Ангел перестала его вдохновлять — она говорила те же слова Другому.

Что за чёрт…? Он остановился, вновь смущённый происходящим. Другой звал ЕЁ, чтобы она присоединилась к НЕМУ! Ушла внутрь этой чёртовой Машины, присоединилась к нему посреди этой боли и агонии. Сначала она не обращала внимания на его зов, но с течением времени он начал как-то влиять на неё.

Внезапно Игрок понял, что ему надо делать, и, почувствовав прилив сил, в отчаянии начал взбираться вверх, всё быстрее и быстрее, пытаясь добраться до неё до того, как она сделает ужасный выбор.

Мир задвигался и закружился вокруг него, и он быстро схватился за верёвку, когда увидел, что ступеньки лестницы исчезли. Из последних сил он держался за грубые волокна верёвки. Его Ангел был лишь в нескольких метрах над ним — он видел её красоту, чувствовал её запах, даже ощущал её желание.

— Иди ко мне, мой любимый. — Она шептала ему. Голос был наполнен любовью и звучал мягко. — Иди ко мне, я дам тебе отдохнуть.

Продвижение было ужасным — с каждым медленным подтягиванием на верёвке приходила практически ослеплявшая его агония. Подтянуться и схватиться, подтянуться и схватиться. Медленно, очень медленно он продолжил подниматься. Каждый вдох душил его, каждая порция воздуха была бесконечно ценна. Всё время Она стояла у конца лестницы, протягивая ему руку.

Он остановился опять и осмотрелся — Другой уже поднялся наверх. Игрок вздрогнул, когда увидел, что Другой как-то стал Её врагом и начал просто перерезать верёвку Игрока.

— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — Закричал он. Агония слышалась в этой мучительной просьбе. Взглядом он умолял своего Ангела прекратить это, когда агония накрыла его с головой, затуманила зрение.

— Нет….. — Прошептал он надтреснутым, уставшим голосом. Он всё ещё пытался добраться до неё, спасти её. Не делай этого, он — яд…

Он просто слишком сильно устал, чтобы предупредить её. Стыд проник во все уголки его сознания, когда он увидел, как она начинает спускаться с ним по лестнице. Он уничтожит тебя, запрёт в этом безумии…. не надо. Любимая, не надо.

Тоска была ужаснее агонии его тела. Боль, исходившая от его плоти, уступила место гнетущей печали и мрачности. Последние волокна его верёвки оборвались, но Игрок почти не заметил, как начал падать — его взгляд был прикован к его любимому Ангелу.

— Я люблю тебя… — Произнёс он свои последние слова, вновь падая в ненасытную пасть Машины.

Боль, постоянная и сокрушающая. Бесконечная агония. Потом… ничего.

Игрок, которого когда-то звали Бамейро, разглядывал огромную и невероятно сложную Машину, внутри которой он находился. Его тёмные глаза рассматривали блестящие бронзовые детали, пока разум просчитывал различные пути. Пути, которые должны вывести его из этого ада.

Почему я здесь? Вопрос исходил из глубин его сознания, той его части, которая ненавидела и эту Игру, и эту Машину……