Ты покажешь мне дорогу в Алагадду?
Её не знал никто на всей Земле
Кровь. Каждый раз кровь. Я уже давно не пытаюсь понять, почему. И даже сейчас я слышу, как оно требует ещё. Больше всего я хочу утолить эту жажду, словно она моя, но я не должен забываться. Надо включить музыку и придумать план. Я должен быть уверен, что никогда не пролью собственной крови.
Я всегда любил "Симфонию си-бемоль" Пауля Хиндемита. Есть в ней что-то чарующее. Лирическое соло в первой части. Удивительно мелодичная атональность. То, как тема первой части возвращается в конце. Есть что-то приятное в том, что столь знакомая мелодия появляется тогда, когда её меньше всего ожидаешь. Я слушаю её в моменты, когда мне нужно успокоиться. Как сейчас.
Есть невозможные вещи, а есть поиск Пути в Алагадду. Это уже делали ранее, так что мы знаем, что это возможно. Но мы не знаем, как именно это делали ранее. Я знаю достаточно, чтобы понять, как открыть наш Путь — вернее, Путь Фонда — и понять, что создавался он куда сложнее.
Но мой Покровитель настойчив, так что мне придётся найти способ туда попасть.
И Король, чей праздник любят всюду
В гости пригласил меня к себе
Как только начинается третья часть, я начинаю обдумывать возможные варианты. Я могу попробовать пробраться через Путь Фонда. Я уже знаю, как открыть его. Я знаю, чего ожидать с той стороны. Если я пойму как проскочить под носом у Фонда, вряд ли они смогут поймать меня в Алагадде. Возможно, простейшее решение окажется самым лучшим.
Началась заглавная тема, и я осознал, что есть огромное "но". Самое простое решение может закончиться тем, что меня поймают. Даже с моими знаниями о строении системы безопасности Фонда, я не смогу просто проникнуть в Лондонский Тауэр, одно из самых охраняемых мест в мире. Даже если у меня будет план, слушок о моём предательстве, должно быть, уже распространился; мне повезёт, если я смогу подойти на 100 миль к аномалии, не угодив в цепкие лапы Фонда. Так что прямой путь не вариант.
Коль пути туда я не найду, придётся отказаться,
И тем его я очень сильно оскорблю
Первое скерцандо. Словно тысяча игл, меня пронзает напряжение. Гобой и пикколо играют панические мотивы, а саксофон не может их успокоить. Я не должен следовать их примеру.
Могу ли я создать новый Путь? Это, возможно, самый безопасный способ, ведь я могу просто пойти по стопам Перси. Быть может, мои алхимические познания позволять мне попасть в Алагадду? Я не слишком углублялся в изучение тауматургии, но в теории, я знаю достаточно, чтобы создать Путь, однако правильные субстанций и корректную последовательность действий мне придётся подбирать методом проб и ошибок.
Проблема в том, что у меня нет времени на пробы, а тем более на ошибки. Я больше не могу сдерживать Фонд, Эмма уже поняла, что я от неё скрывал.
И говорить "Я знаю достаточно" об алхимии — это всё равно, что говорить "Я знаю достаточно" о пересадке мозга: лучше иметь полный багаж знаний перед тем, как пробовать. И если я буду неаккуратен, то смогу навредить этой реальности или, что ещё хуже, попасть не в Алагадду, а куда-нибудь к чёрту на куличики.
Не каждый день такая честь от Короля,
И отказать ему никак я не могу
Начинается побочная тема, прекрасная авантюра, которая только и делает, что возвращается к своему началу. Лестница Пенроуза от мира музыки. Заглавная тема хоть и пытается быть цикличной, но из этого ничего не выходит.
Возможно, стоит попросить помощи у моих товарищей-разбойников. "Вместе на Голгофе" — вот что сказала нам дирижёрская палочка. Это и сведёт нас вместе. В теории.
Вот только я никогда не встречал остальных воров. Как я их узнаю? Знают ли они, как найти другой Путь? Что важнее, захотят ли они помочь мне? Наши цели могут совпасть в будущем, но сейчас? Сложно сказать.
Играют музыканты грандиозную токкату,
Но покинуть должен я их сей же миг
Второе скерцандо, побочная тема едва слышна, но даже несмотря на панику, главенствующие духовые инструменты спокойны. Звук становится более тихим, зловещим, шепчущим, ведь побочная тема уходит. Создаётся ощущение, что её вот-вот предадут.
Я могу сдаться им. Фонд не будет этого ожидать. Я смогу внушить им, что у меня есть ценная информация. Заставлю их взять меня с собой в Алагадду, а затем выполню там своё предназначение.
Скерцандо исчезает, но не с грохотом, а со стоном.
Это идея, наверное, самая глупая из всех, что у меня были. Даже если они и поверят мне, то точно не пустят меня в Алагадду. Допустим, что пустят, но тогда я буду под их постоянным надзором.
Как найти же мне дорогу в Алагадду?
Подсказать не сможет мне никто из них
Две темы объединяются, причём достаточно беспорядочно. Мне кажется, в этом и был их замысел. Хотел бы я уметь писать что-то настолько же хорошее.
Я всегда любил музыку, просто никогда не был хорош в ней. Точнее сказать, я был очень хорош в ней, но ни о какой исключительности речи и не шло. Я видел, как люди, для которых музыка значит куда меньше, чем для меня, превосходили меня, когда я же считал музыку своей жизнью. Поэтому я сменил тактику.
В Фонде я узнал много нового о мире, который меня завораживал. Но моя любовь к музыке не слабела ни на секунду. Лишь проработав годы в Фонде, я впервые услышал про "На горе Голгофа" и понял, что вся моя жизнь вела именно к этому, и что я наконец стану единым целым с музыкой, которая когда-то так много для меня значила.
Я все карты прочесал, я все книги прочитал,
Но дороги нужной не смог найти
Мотив первой части пробуждает меня от воспоминаний, и я наконец кое-что осознаю. Разбойники всегда были впереди, в самом центре событий, изменивших мир, это правда. Но они были распяты вместе с Иисусом из Назарета. Только вот воскреснуть им не повезло. Благоразумный разбойник не упоминался до появления Евангелие от Луки; в Евангелие от Марка оба разбойника издевались над Иисусом.
Они были простыми разбойниками. Что они могли натворить, что стоило им их жизней? Они были лишь разбойниками, не поджигателями, не предателями, не убийцами. Простыми разбойниками. И они умерли за их преступления. Они страдали у всех на виду, а затем умерли.
Незначительные грехи имеют значительные последствия.
Коль святой узнает, что я опоздал, пламя охватит весь бал,
И Алагадду пожрут огни
Это конец. Симфония закончилась, а я так и не подобрался к ответу. Понятно только одно.
Я пытаюсь прыгнуть выше своей головы.
Если песню сыграть, что родилась на Голгофе,
Неспокойные вдруг обретут покой
Я нахожусь на грани озарения, я чувствую, как идея стучится во внутренние стенки моей черепной коробки, но всё равно не могу её понять. Что-то, связанное с третьей частью "Симфонии си-бемоль". Но что? Темы? Скерцандо? Мелодия произведения, вечно перебегающая из одного голоса в другой? Или их смешивание?
Нет, что-то кроется в теме — той, что в первой части.
То, как возвращается знакомый мотив, когда ты меньше всего ожидаешь.
И тут меня настигает волна осознания. Я не могу им сдаться, но, быть может, там есть кто-то, кому ещё доверять.
Возможно, есть ещё Дикий Зверь, которого я смогу обуздать.
А пока — как добраться же до Алагадды?
Думал я, что просто дотянусь рукой
Слова выпархивают из-под моих пальцев, быстро и точно, как в главной теме, но мысли мои подобны побочной теме — цикличны, неуверенны и расплывчаты. Бессмысленны.
В конце концов, есть только одна вещь, одна мысль, имеющая значение.
Дело в том, что у меня совсем нет идей и мне нужна твоя помощь, старый друг.
Х, ты покажешь мне дорогу в Алагадду?
— Стюарт
Я с нетерпением жду ответа, считая минуты. Одна. Две. Пять. Десять. Двадцать. Слишком долго. Я едва ли могу дышать.
И вот, я вижу ответ.
Я нашёл Путь.
И в Алагадде я найду ноты.
Что бы ни случилось, теперь всё зависит от меня. Безумного разбойника. Так или иначе, эта музыка будет услышана.
И так или иначе, я буду играть свою роль.
Пока потерянные ноты не вернутся в строй…